скачать книгу бесплатно
– Слишком большой, – фыркнула Анна.
Катрин с гордостью просияла. Оказывается, приятно, когда хвалят твоего мужа. Да еще такая непростая дама, как Жики. Та продолжала:
– А вечером мы едем в Оперу.
– Я смотрю, культурная программа уже продумана, – засмеялась Катрин. – Но у меня ничего нет для Оперы – я не рассчитывала на выходы в свет. У меня с собой пара брюк, юбка и несколько водолазок. Сойдет?
– Так я и знала! Нет, это не годится, – заявила Жики. – Сейчас поедем, купим тебе платье. Лишним не будет. А что повесить на шею или в уши – я тебе одолжу.
– Мерси, – кивнула Катрин. Она пришла в восторг. Как, оказывается, она закисла в Лондоне, сидя, как проклятая, на Куинс-гейт!
Втроем они совершили набег на улицу Фобур Сент-Оноре[31 - Rue du Faubourg Saint-Honorе – улица в 8-м округе Парижа, знаменитая своими магазинами класса luxe, посольствами, а также Елисейским дворцом.] и Катрин купила восхитительное платье из черного шелка, полностью открывающее ее совершенные плечи. Выглядела она в нем потрясающе. «Жаль, Булгаков не увидит», – с искренним сожалением подумала она и озвучила это вслух, когда вместе с Анной зашла пообедать в LaDurеe[32 - Чайный дом, кондитерская.], близ Мадлен.[33 - Церковь Madeleine – находится на площади Madeleine, оживленном торговом районе.]
Поднявшись на второй этаж, они заказали бутылку розового вина и с удовольствием вытянули уставшие ноги. Жики бросила их у входа и, поймав такси, укатила домой под предлогом, что устала, а на самом деле – желая дать им поговорить после долгой разлуки.
Итак, Катрин вздохнула: «Увы, Серж не увидит меня в этом платье».
– Увы? – насмешливо удивилась Анна. – Ты считаешь, у Сержа перестала от тебя кружиться голова? Требуются взбадривающие меры?
– Такие меры никогда лишними не бывают, – серьезно ответила Катрин. – Нечего ему расслабляться.
– Осторожнее, Катрин, – благоразумно заметила Анна. – Главное – не перегни палку. Ты склонна терять чувство меры. Серж…
– Я поняла, – быстро ответила Катрин. – Но Серж – не Орлов. Я же говорю не о том, чтоб он взорвался от ревности неизвестно к кому, а просто, чтобы он увидел… какая я красивая, – она мило улыбнулась.
– Это вовсе не проблема, – Анна улыбнулась в ответ. – Вечером сфотографирую тебя во всей красе в ложе, и мы отправим фото твоему рыцарю.
– Да… – задумалась Катрин. – Тогда он не станет ждать до выходных, а примчится прямо завтра. Хотя нет, не примчится. Работа превыше всего…
– Так и должно быть. Зачем тебе мужчина, который трется подле твоей юбки? Он должен возвращаться поздно, покрытый дорожной пылью, с добычей у седла…
– Да, наверное. Но как же мне надоело сидеть одной дома…
Анжуйское вино долины Луары цветом напоминало розовый кварц в кольце на безымянном пальце Анны.
– Вкусно, – Катрин с удовольствием сделала глоток и добавила: – Как здесь хорошо… И как же мне там плохо. Собаку, что ли, завести?.. Не люблю я собак, но хоть поговорить с кем будет… Или кота.
– Займись испанским, – посоветовала Анна, – ты говорила, у тебя горничная испанка.
– Пуэрториканка. Она не хочет говорить по-испански. Ей, видите ли, практиковаться в английском надо! Она от меня уйдет, если я начну с ней по-испански говорить, и придется мне англичанку нанимать.
– Н-да… А ты их терпеть не можешь. Замкнутый круг получается. Но тогда выход один – надо тебе ребенка завести.
– С ума сошла, – фыркнула Катрин. – Какая из меня мать?
– Самая настоящая, – Анна оказалась настойчива. – Ничуть не хуже любой другой. Булгаков бы обрадовался.
– Не уверена, – мрачно молвила Катрин, – совсем не уверена…
– Почему? – удивилась Анна. – Как странно. Он так тебя любит. Он должен мечтать о ребенке. Ну хотя бы, чтоб привязать тебя покрепче.
– Сомневаюсь, – рассеянно уронила Катрин.
– Мне показалось? – Анна прищурилась. – У тебя какие-то сомнения на его счет?
– Сомнения? – переспросила Катрин. – Нет. Но иногда мне страшно становится. У Сержа бывает такое выражение лица, словно он где-то далеко от меня. О чем он в такие моменты думает – я понятия не имею. Но не обо мне – это точно. И еще – я его совсем не вижу. Он все время на работе. Работа, работа, работа! Я уже ненавижу эту его работу. Нет, как тебе нравится – он там жизни спасает, а я – желчью исхожу…
– Я бы употребила словечко покрепче, – заметила Анна. – Но не уходи от темы – что-то мне выражение твоего лица не нравится. Выкладывай…
– Да нечего выкладывать… Я совсем не уверена, что ему нужен ребенок! Он молчит, ничего не говорит. И знаешь, о чем я думаю?
– Ну-ну, – заинтересовалась Анна. – Что ты там еще себе нагородила? Ты это любишь.
– Зря иронизируешь. Думаю, он хочет, чтобы я принадлежала ему и только ему. Если родится ребенок – Серж автоматически отодвинется на второй план. Наверно, он этого боится.
– Так я и знала! – Анна засмеялась. – Очередная ерунда.
– Не ерунда, – возразила Катрин. – Я так боюсь, что он меня бросит. Если только у него появятся сомнения на мой счет…
– Сомнения? Бросит? – Анна всплеснула руками. – Именно ерунда! Ведь ты его любишь?
– Люблю. Но почему ты спрашиваешь? Не веришь, что я его люблю?
Анна удивилась:
– Не верю? С какой стати мне тебе не верить? С какой стати тебе меня обманывать?
– Ни с какой, – Катрин закусила губу и вновь повторила: – Я его люблю.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Анна успокаивающе. – И именно поэтому думаю, ребенок – то, что тебе нужно. Займешь себя, а то ты, по-моему, от безделья маешься. Катька, да не гневи ты бога! Серж обожает тебя, ты его любишь – что тебе мешает? Да и возраст, извини за бестактность…
– Ага… – проворчала Катрин. – Сама-то ты с этим не торопишься… И осеклась, заметив, как изменилась в лице Анна.
– Прости. Не хотела быть грубой.
– Ничего, – вздохнула Анна. – Все правильно. Только знаешь, семья, дети – все это не для меня. У меня, наверно, уже никогда не будет ничего подобного…
– Ты окончательно порвала с Антоном? – спросила Катрин прямо и сразу же пожалела о вырвавшемся вопросе, потому что глаза у Анны стали совершенно несчастными. В этот момент официантка принесла их заказ – два омлета с трюфелями. Анна поковырялась вилкой в омлете, искоса посматривая на Катрин, расстроенную и смущенную…
– Я не рвала с ним. Просто уехала.
Катрин криво усмехнулась:
– Ну конечно! Просто уехала! Сбежала, скажи честно.
– Зачем мне бежать от него? – тихо спросила Анна, опуская глаза.
– Наверно, есть причина? – Катрин вопросительно взглянула на подругу поверх бокала с вином. – Ну?..
Анна набрала побольше воздуха.
– Ты знаешь?..
– Знаю, – прямо ответила Катрин. – Но не уверена, что из того, что я знаю – правда.
– Что именно ты знаешь? – спросила Анна.
Катрин колебалась. Как такое произнести? Она боялась оскорбить Анну чудовищным обвинением. Но Анна демонстративно ждала, и поэтому Катрин, наконец, выпалила:
– Я знаю, ты была с Мигелем. Но не уверена, правда ли это.
– Правда. Мы были вместе – один раз. В ту страшную ночь, у нас дома. Антон спал, а я пошла к Мигелю в кабинет. Можешь меня презирать.
Растерянная Катрин молчала, не зная, как комментировать это признание. Уж так, как воздалось Анне за ту единственную ночь – так впору расплатиться за всю жизнь, проведенную в оргиях и разврате. Наконец Катрин заговорила.
– Кто я, чтобы презирать тебя? Раз ты к нему пошла, значит, по-иному не могла. Мне в это трудно поверить, но… – она колебалась, опасаясь, что Анна сочтет ее слишком категоричной. Омлет безнадежно остывал, и Катрин, чтобы взять паузу, ткнула в него вилкой и стала лениво жевать.
– Молчишь, – прошептала Анна. – Да, такое понять трудно. Но откуда ты узнала? Кто тебе сказал?
Катрин смогла выдержать испытующий взгляд подруги. Какой смысл ей скрывать?
– Он… Рыков мне сказал, – она сглотнула ком в горле – то ли кусок омлета, то ли сгусток горя. – Прости.
– Зачем?!
Катрин не могла признаться подруге, что стала невольной свидетельницей ее мучений. Демонстрируя, словно un chef-d'Cuvre du cinеma[34 - Кинематографический шедевр (фр).], как он измывался над ее подругой, Рыков, казалось, испытывал подлинную гордость. Он говорил про Анну отвратительные вещи, но, скорее всего, это было ложью – он хотел оправдать свое преступление, хоть как-то обелить себя перед Катрин. Анне будет невыносимо слушать – такую боль она не заслужила. Тем временем Анна требовательно повторила:
– Зачем он рассказал тебе? С какой целью?
– Он пытался оправдаться передо мной. Я назвала его гнусным убийцей, упырем или еще как-то, не помню уже – все в кровавой пелене. Это случилось примерно за час до того, как он… попытался убить меня. Он сказал, ты умерла, и он тебя убил именно за измену Антону. Я не поверила ему.
Катрин поднесла ко мгновенно пересохшим губам бокал с вином и осушила его в пару глотков:
– Я не поверила ему.
– Почему? – севшим голосом спросила Анна. – Все, и ты в том числе, считали меня… ну, я не знаю… девой непорочной. А я просто женщина. Слабая, безвольная, грешная. Я сама пошла к Мигелю в ту ночь. Я делала все осознанно. Мне казалось…
– Казалось – что?
– Что я уже не люблю Антона так, как прежде. Может, это был кризис трех лет совместной жизни? Мне недоставало страсти в наших отношениях – Антон всегда такой спокойный и уравновешенный.
– Как и ты, – вставила Катрин.
– Как и я, – согласилась Анна. – А в Мигеле пылал огонь – которого так не хватало ни мне, ни Антону. Вот так я об этот огонь и обожглась.
Катрин до слез стало жалко Антона. Она укоризненно покачала головой, вспоминая печальное лицо друга на ее свадьбе – в его светлых глазах погасла жизнь.
– Да не смотри на меня так! – воскликнула Анна. – То, что с нами происходило, совершенно выбило меня из колеи. Я металась, как помешанная, не замечая происходящего вокруг. Как страдает Антон. Как страдает Мигель. Как страдаешь ты. Я спряталась в танец, как в скорлупу. И в результате – такая катастрофа.
– Катастрофа… – как эхо, откликнулась Катрин.
– В то мгновение, когда Рыков всадил мне иглу в вену, и я осознала, что это конец, то… – Анна не договорила. Она ясно вспомнила холодные голубые глаза палача, не ведающего жалости, уверенного в своей правоте, волны его длинных волос, опустившихся ей на лицо. Анна никогда раньше не говорила об этом. Даже рядом с Жики она не смела вызывать в памяти страшный призрак. – Да, последняя моя мысль была, отчетливо помню: я это заслужила…
– Заслужила? – возмутилась Катрин. – Никто не заслужил такой участи.
– Сейчас я понимаю… Но в тот момент я даже не сопротивлялась. Я думала об Антоне и Мигеле. О том, что им не придется никого делить, когда меня не станет. Да, им будет плохо. Но лучше так, чем Антон узнает, что я сделала. Но он непостижимым образом ничего не узнал. Он просто все понял. Мигель сидел у моей постели, держа меня за руку, не оставляя ни на минуту. Я помню. Я чувствовала. Антон уехал домой под каким-то смехотворным предлогом – он не мог на это смотреть. А когда вернулся – ему сказали, что меня уже нет. Мигель сказал.
– А ты знаешь, что они чуть не убили Орлова, когда Серж сообщил о твоей смерти? Они сломали ему руку, выбили зубы и отбили почки. Они вдвоем лупили его ногами в больничном парке. Оба почему-то решили, что именно он тебя убил. Наверно, сочли прецедентом то, как он обошелся со мной.
– Нет, мне никто не говорил, – Анна вздохнула. – Мне жаль.
– Не жалей, – голос Катрин прозвучал жестко. – Хоть кто-то набил его самодовольную рожу. Жаль, никто не надавал ему по физиономии, когда он меня так оскорбил. Все были заняты. Даже Серж был занят Аленой – ему было не до моих проблем.
– Ты что несешь? – опешила Анна. – Кать, совсем рехнулась?
Катрин удивленно спросила, даже с некоторой обидой:
– Почему это?.. Он женился на ней, хотя уверял, что любит меня.
– Как же тебе не стыдно! Серж любил тебя много лет, пока ты дурака валяла со своим дражайшим Орловым. Все знали и все видели – кроме тебя. Хотя ты, думаю, тоже знала. Ведь знала?
Катрин упрямо наклонила голову и надула губы, словно капризный ребенок.
– Ну, знала! И что из того?
– А если б он не стал молчать? Куда б ты его послала?
– Не знаю! – бросила Катрин. – Откуда я знаю! Он же молчал! Взял и женился на этой рыжей!
Анна рассердилась:
– Помилосердствуй, подруга! Ты что? Алена его любила искренне, царствие ей небесное! Не заставляй меня говорить штампами, но твой Булгаков поступил как порядочный человек, когда женился на ней.
– Ну да, – сварливо буркнула Катрин. – Сначала обрюхатил, чуть ли не в моем присутствии, а потом женился. Рыцарь выискался.
– Я все поняла! – вдруг совершенно искренне рассмеялась Анна. – Вот не ожидала, что когда-нибудь увижу, как ты ревнуешь Булгакова. Ой, не могу! Жаль, Серж этого не слышит! Я ему расскажу при случае!
– Я тебе расскажу! – погрозила ей Катрин кулаком. – Я тебя тогда тухлыми яйцами закидаю, тоже – при случае!
Похихикав, они принялись за остывший омлет, запивая его розовым вином. Обе голодные, как волки, вернее, волчицы, омлет они прикончили быстро и одновременно.
– А что Орлов? – спросила Анна, разделавшись с омлетом и вытирая губы накрахмаленной салфеткой. – Ты что-нибудь о нем знаешь?
– Не знаю и знать не хочу, – отрезала Катрин. – Не порть мне настроение, пожалуйста…
– Ты до сих пор не можешь его простить?
– Простить? – Катрин высокомерно подняла бровь. – Не собираюсь я его прощать. Он мне неинтересен.
