скачать книгу бесплатно
– Я распорядился пока двоих Озеровых освободить и в комендантскую доставить, а сам к вам пошел. Ведь барышня Озерова у вас.
– Когда поручик тот пожаловал? – спросил подозрительно Глушков.
– Так уж более часа будет.
– В Зимний гонца проверить послали?
– Так точно, Егор Васильевич, как вы и приказывали при особо важных случаях, все документы проверять. Шукшин ускакал верхом час назад.
– Молодец, Ваня, – кивнул Глушков, похлопав прапорщика по плечу. – Где поручик тот, Чемесов?
– Дак там же, в комендантской дожидается вместе с Озеровыми. Я же говорю, я за девицей пошел к вам. Ну, чтобы ее тоже освободить…
– Погодь еще. Странно все это, – нахмурился Глушков, что-то обдумывая. Егор Васильевич прекрасно помнил указ императрицы с жестоким приговором для Озеровых, и визит княгини Д, которая также жаждала, чтобы арестанты как можно скорее понесли наказание. А этот неожиданный приказ на освобождение совсем не вписывался во всю картину. – Надо дождаться положительного ответа из дворца. Пойдем.
Комендант с Борисовым быстро последовали по каменному темному коридору, освещая путь фонарем.
– Доброе утро, господа, – заметил Глушков, входя в комендантскую и недобрым взглядом оглядывая высокую фигуру поручика в форме Измайловского полка, двух Озеровых, отца и сына, которые выглядели грязными, удрученными и недовольными, и двух охранявших их солдат, стоящих рядом и, видимо, ожидающих дальнейших приказаний. Озеровы еще вчера узнали об убийственном указе государыни и ссылке в Сибирь, и в эту пору поручик Чемесов с новым указом о помиловании стал словно спасителем для арестантов, которые уже и не надеялись на избавление. Глушков обратился к молодому человеку: – Комендант крепости Глушков. С чем пожаловали, милостивый государь?
– Поручик Григорий Петрович Чемесов. Я привез указ императрицы на освобождение господ Озеровых.
Григорий без промедления приблизился к Глушкову и протянул бумагу. Сверток оказался уже распечатанным, видимо, рукой Борисова, и Егор Васильевич, нахмурившись, пробежался глазами по его содержимому. Действительно это был приказ на освобождение всех троих Озеровых, подписанный самой императрицей. Сургучная печать скрепляла данную бумагу, и указ показался Глушкову подлинным. Однако некое сомнение оттого, как быстро поменялась воля государыни, все же скребло Егора Васильевича, и он, подняв глаза на молодого человека, который напряженно и как-то одержимо смотрел на него прямо в упор, заявил:
– Весьма странный указ, если знать, что прежний был совершенно иного содержания.
– Вы намерены обсуждать волю государыни нашей? – выпалил Чемесов, сжав кулак.
– Нет. Но все же это все странно, – не унимался комендант.
– Вот указ. Вы обязаны освободить заключенных. Мы ждем только госпожу Озерову.
– Слишком вы прытки, сударь, – заметил Глушков и замолчал. Он пытался тянуть время, чтобы дождаться возвращения своего гонца. Представлял, что верхом тому надобно не более четверти часа, чтобы достичь Зимнего. Ну и около часа, чтобы узнать, действительно ли указ подписала Екатерина Алексеевна.
В комендантскую заглянул Борисов и выпалил:
– Егор Васильевич, приехал!
– Зови, – приказал Глушков.
В комнату вошел запыхавшийся солдат, по шляпе которого ручьями стекала вода. Он быстро приблизился к Глушкову и что-то прошептал ему на ухо. Уже через миг комендант поднял давящий взор и, обведя им Чемесова и двух Озеровых, отчеканил:
– Государыне ничего не известно о сем указе. Потому я делаю вывод, что вы, поручик, привезли поддельное послание.
Григорий поменялся в лице и, смертельно побледнев, выпалил:
– Как вы смеете, милостивый государь!
– Смею, еще как смею, – вымолвил твердо Глушков и властно велел: – Озеровы останутся под арестом, а вы, сударь, немедля покиньте крепость, пока я не настрочил рапорт о вашем своеволии!
Не успел комендант договорить свою фразу, как Чемесов стремительно вытянул из ножен свою саблю и, схватив Глушкова за горло, прижал его к себе спиной, приставив острие к шее Егора Васильевича.
– Не двигаться! – гаркнул Чемесов, обводя глазами двух солдат, гонца и Борисова, которые также выхватили в ответ сабли и уже было бросились к нему. Глушков попытался сопротивляться хватке Чемесова, но молодой человек еще жестче надавил на лезвие, и оно сильнее впилось в горло коменданта. – Прекратите! Иначе изведаете моей сабли!
Глушков замер, недовольно поджав губы, а солдаты и прапорщик остановились.
– Оружие на пол! – скомандовал Григорий. – Ну, кому сказал! И ружья тоже!
Солдаты, гонец и Борисов, недовольно сверкая глазами, кинули сабли и ружья на пол, оставшись на месте. Кирилл Петрович и Сергей Озеровы, стояли неподвижно и лишь ошарашенными глазами смотрели за всем.
– Чемесов, вы спятили? Да вас под трибунал за это отдадут! – прохрипел Глушков, не в силах нормально дышать, потому что молодой человек как будто железным кольцом руки сжимал его горло.
– Ха, на испуг берешь! Да мне уже ничего не страшно! – бравируя, выпалил Чемесов, испепеляя глазами солдат и прапорщика. Видя, что они ждут удобного момента, чтобы накинуться на него, Григорий гаркнул: – А ну отойдите к окну! Ну!
– Мы отойдем, ваше благородие, – сказал увещевательно Борисов, пятясь к окну и не спуская напряженного взора с молодого человека. – Только вы с саблей поосторожней там. Не ровен час, пораните Егора Васильевича.
– Вы пьяны, поручик, сейчас же отпустите меня и уберите оружие! – процедил в бешенстве Глушков, осознавая, что за все время его службы комендантом подобного случая не случалось и теперь это положение пойманного было для него невозможно унизительным.
– Уберу после того, как вы отпустите Озеровых на свободу! – процедил Чемесов.
– Вы же знаете, что это против воли государыни! – процедил сквозь зубы комендант.
– Хватит болтать! – прохрипел уже недовольно Григорий. – Немедля велите привести Марию Кирилловну!
– И тогда вы отпустите меня? – поинтересовался недовольно Глушков.
– Отпущу после того, как Озеровы покинут крепость! – выпалил Григорий и указал головой на Озеровых, которые напряженно следили за ними. – И велите развязать им руки. Ну, немедленно прикажите им!
– Развяжите их, – проскрежетал сквозь зубы Егор Васильевич. И один из солдат бросился исполнять, проворно развязывая руки Сергея.
– Хорошо, – кивнул Чемесов и добавил: – А теперь за Марией Кирилловной велите послать, да побыстрее!
– Поручик, вы же знаете, что дальше крепости вам не уйти с арестантами, – начал увещевательно комендант.
– Я сейчас приказываю! И требую освободить Озерову! – вспылил Чемесов и надавил сильнее острым лезвием сабли на горло Глушкова. Мгновенно струйка крови потекла по шее Егора Васильевича.
– Борисов, приведи госпожу Озерову, – тихо сказал Глушков и указал странным взором на дверь, которая находилась за спиной Чемесова, через которую четверть часа назад они вошли с прапорщиком.
– Слушаюсь, – кивнул Борисов, поняв тайный приказ.
Борисов, медленно пройдя мимо Чемесова и Глушкова, зашел за спину молодого человека, приблизившись к двери. Чемесов напряжено проследил глазами за Борисовым. Прапорщик в один момент распахнул дверь и почти уже вышел. Но в этот миг один из солдат дернулся к Чемесову, и Григорий был вынужден обернуться вместе с удерживаемым железной хваткой комендантом. Воспользовавшись этим, Борисов кинулся на Чемесова сзади и, схватив его удушающе за горло, второй рукой попытался отобрать у Григория саблю. Началась потасовка, и солдаты испуганно воззрились на них, не зная, что делать. Чемесов со всей силы ударил Глушкова в лицо, и тот от сильного удара упал, чуть отлетев в сторону.
– Бегите! – неистовство заорал Григорий Озеровым, пытаясь бороться с Борисовым, который ударил его в живот. Двое солдат подбежали к Чемесову, пытаясь усмирить его. Но Григорий неистовым ударом отшвырнул Борисова к стене и нанес удар одному из солдат в челюсть.
– Но как же Маша?! – растерянно сказал Кирилл Петрович. Шукшин, второй солдат, быстро схватил с пола ружье и взял на прицел Озеровых, чтобы они не посмели помочь Григорию.
– На свободе вы ей больше поможете! – прохрипел Чемесов, нанося и отбивая удары двух других солдат.
В следующий миг Сергей, руки которого были уже свободны, схватил за дуло ружье Шукшина, стоящего перед ним и резко вырвал оружие из его рук. Стремительно ударив кулаком в живот Шукшина, который осел на пол, Сергей бросился к двери. Проворно распахнув ее, он крикнул отцу:
– Быстрее!
Кирилл Петрович, кинулся вслед за сыном, и Озеровы выбежали в коридор, а затем и на улицу. Глушков, который едва оклемался от сильного удара Чемесова, чуть приподнялся на локтях и огляделся.
– А ну, стойте! – зло прокричал Егор Васильевич, увидев, что арестанты уже на улице. Обернувшись к Чемесову, с которым опять боролся Борисов и двое других солдат, он гаркнул: – Остановите Озеровых! Иванов, Гусев, а ну задержите их! Да ружья возьмите! Приказываю стрелять, если не остановятся!
Солдаты, которые помогали Борисову, оглянулись на коменданта и тут же подбежали к своим ружьям, лежащим на полу. Они схватили оружие и бросились вслед за арестантами на улицу. Спустя мгновение сквозь открытую дверь с улицы донеслись крики солдат, которые требовали от Озеровых остановиться, а затем раздались громкие ружейные выстрелы.
Глушков тяжело поднялся на ноги и, схватив одну из сабель, валявшихся на полу, проворно подскочил к Чемесову, который в эту секунду стоял к нему спиной, и со всей силой ударил его рукоятью по голове, оглушив. Григорий дернулся и тяжело упал на пол перед комендантом.
– Ух, смутьян! – процедил Глушков и, переведя взор на Борисова, велел: – Давай, запри его в камере. Потом с ним поговорю!
С улицы вновь послышалась стрельба и крики, и Глушков, отметив, что Шукшин так и лежит на полу и стонет, схватившись за живот, устремился к ружью, лежащему на полу. Быстро подхватив его, Глушков побежал на улицу, собираясь лично проследить за задержанием беглецов.
Яростная стрельба и громкие, отрывистые, командные крики, доносившиеся с улицы, разбудили Машу. Она очнулась, резко сев на диванчике. Девушка отметила, что она одна и коменданта в комнате нет. Светало, и она вновь услышала топот, дикие людские крики и стрельбу. Маша бросилась к окну и увидела жуткое зрелище – бегущих к тюремным воротам отца и брата. Они уже были у ворот, как вновь раздались выстрелы ружей. Девушка приникла в ужасе к окну и увидела, что их преследуют двое солдат, что-то крича. Маша едва разобрала слова солдат, понимая, что они требовали остановиться. Но Сергей и отец проигнорировали окрик солдата, продолжая бежать, и в следующий миг один из солдат опять выстрелил. А за ним и другой. Кирилл Петрович оглянулся на преследовавших его солдат и вдруг болезненно вскрикнул, схватившись руками за лицо, и свалился на землю.
Маша в ужасе закричала, отпрянув от окна. Не теряя ни секунды, девушка устремилась прочь из кабинета коменданта. Дверь оказалась незаперта, и Маша, преодолев короткое расстояние по сырому мрачному коридору, уже через пару минут вбежала в просторное помещение и увидела лежащего на полу солдата. Он как-то жалобно стонал и корчился, схватившись руками за живот. Девушка увидела впереди открытую дверь, которая вела на улицу, и подбежала к ней.
Как будто в кошмаре она распахнула створку и вырвалась наружу. Яркие оранжевые рассветные лучи солнца ослепили ее, заставив на секунду зажмуриться. Но тут же, прищурившись, Маша разглядела далеко впереди Глушкова и двух солдат, которые бежали и стреляли из ружей. В следующую секунду девушка расширившимися от ужаса глазами увидела, как ее брат, Сергей, достигнув ворот, также упал навзничь. Она испуганно вскрикнула. На ее отчаянный крик обернулся Глушков. В тумане утра из-за дыма от ружей он не разглядел, кто стоит в дверном проеме, и лишь увидел фигуру человека. Ему показалось, что это Чемесов, который пришел в себя и, возможно, уже разделался с Борисовым. Не раздумывая, Глушков прицелился в молодого человека и выстрелил.
Машенька резко остановилась, ощутив тупой сильный удар в грудь. Она опустила глаза и, как во сне, увидела, что ткань на ее платье под грудью разорвана от пули. Вновь раздались выстрелы. Машенька начала падать, ощущая, как горячий свинец впился в нежную кожу. А в следующее мгновение невыносимой болью вдруг наполнилось ее бедро. Ноги подкосились, и она, сильно ударившись головой о косяк, стала медленно оседать, теряя сознание.
Спустя полчаса Глушков, обходя убитых Озеровых, тела которых лежали во дворе тюрьмы, печально бубнил себе под нос бранные слова.
– Как же так вышло-то, Ваня? – спросил он у находившегося рядом прапорщика Борисова, который, уже определив Чемесова в камеру, теперь вернулся в распоряжение коменданта.
Борисов еще раз внимательно ощупал шею недвижимой Озеровой и, поднявшись на ноги, тихо заметил:
– Тоже мертва. Пульса нет, Егор Васильевич.
– И что мне прикажешь делать со всем этим? – удрученно заметил Егор Васильевич.
– Наверное, надо доложить в тайную канцелярию обо всем. Что Озеровы хотели бежать, и мы их подстрелили.
– Дурак! – выпалил Глушков, смотря печальным взором на тело Машеньки, которое солдаты затаскивали обратно в комендантскую. – Да меня за то, что я поддельную бумагу не различил и позволил бесчинству этому совершиться, вмиг в солдаты разжалуют.
– Но как же так, Егор Васильевич?
– А вот так, сударь мой, – покачал головой комендант, также входя в комендантскую, где солдаты проворно складывали тела убитых в угол. – Скажут, что не могу даже уследить за арестантами, раз они побеги мне в крепости устраивают.
– Но что же делать? – спросил Борисов. Шукшин, сидящий на полу, и двое солдат почтительно молчали.
– Вот я и думаю. А знаешь, Ваня, придумал я вот что. Эй, Иванов, Гусев!
– Слушаем, ваше благородие? – отчеканили солдаты.
– Узнайте, когда хоронить будут, сегодня или завтра? Вроде сегодня должны. День-то четный. Да всех троих в телегу к остальным мертвым определите. Поняли?
– Поняли, сделаем, – кивнули солдаты.
– Да так, чтобы никто не знал, кто это. А тела пока в подвал положите.
– Слушаюсь! – ответил один из солдат, наклонившись над неподвижной девушкой, решив начать с нее.
– И чтоб молчали обо всем, что произошло сейчас. Иначе битыми будете. А если сделаете, как надобно, по рублю вам дам.
– Все сделаем, ваше благородие, – отчеканили солдаты.
Петропавловская крепость,
1790 год, Май, 12, день
– Вставай, смутьян! Говорить с тобой хочу, – грозно велел Глушков.
Распахнув отяжелевшие веки, Чемесов мрачно взглянул на коменданта, стоящего перед ним. Теперь, Григорий, едва пришедший в себя, отметил, что сидит на каменном полу, а по его лицу стекает вода. Голова молодого человека гудела от полученного удара, но он все же тяжело поднялся на ноги и ощутил, что его руки связаны за спиной. Тут же, вспомнив все, Чемесов порывисто выпалил, обращаясь к коменданту:
– Где Озеровы? И Мария Кирилловна, что с ней?
– Мертвы они, – вымолвил сухо Глушков, приблизившись к Григорию.
– Что-о? – прохрипел, холодея, молодой человек.
– То-то и оно. Решили убежать, да солдаты мои, не желая того, в суматохе пристрелили всех их.
– Застрелили?! – пролепетал в ужасе Чемесов, не в силах поверить в страшные слова коменданта.
– А то как же? Отца-то их сразу же Иванов уложил пулей, а сын и дочь пытались и далее бежать, ну и их пришлось, чтобы не убегли. Да что тут, сами и виноваты.
– Врешь, все врешь, сукин сын! – прохрипел Григорий и, бросившись на коменданта, со всей силы ударил его плечом в грудь.
– А ну, не тронь его! – прокричали сбоку, и два солдата быстро оттащили Григория от Глушкова и отшвырнули молодого человека к стене. Сильно ударившись плечом, Чемесов прислонился к стене и, смотря диким взором на толстого коменданта, никак не мог поверить в смерть Машеньки и ее родных.
– И отчего это я вру, сударь мой? – процедил Егор Васильевич, оправляя мундир, и, морщась, добавил: – Когда я сам их трупы осмотрел и всех троих велел в общую могилу скинуть. Сегодня поутру как раз ее рыли для других умерших в крепости. Так уж похоронили поди их, как и подобает.
Услышав эти слова, Чемесов смертельно побледнел, и ему показалось, что рухнуло небо. То, чего он боялся все последние страшные дни, свершилось и теперь представляло дикую суровую реальность.
– Да вас за это разжалуют и самого под трибунал подведут! – прохрипел Григорий в негодовании, не в силах принять то, что Машенька мертва.
– Как же! Разжалуют, испужал! – процедил Глушков. – У меня все неспокойные дохнут, как мухи, и каждую неделю. И ничего! Командование на это глаза закрывает. Ибо понимает, что более никак мне буйных и неспокойных не усмирить!
– Но после того, как я доложу императрице о том, что здесь происходит… – Чемесов опять напрягся и вновь вознамерился броситься на коменданта.
– Доложишь? – процедил Егор Васильевич. – А ну, ребяты, врежьте ему как следует, чтобы присмирел уж!
Тут же на Григория накинулись трое и начали бить его. Молодой человек попытался ответить им, но у него были связаны руки. Спустя несколько минут солдаты отшвырнули Чемесова к стене, и молодой человек с разбитой губой и побитыми боками тяжело осел на пол. Но Григорий быстро нашел в себе силы и вновь поднялся на ноги. Испепеляя Глушкова ненавидящим взором, он прищурился и выплюнул:
– Хороши у вас методы, господин комендант, нечего и добавить.
– То-то! Угомонись ужо, – заметил недовольно Егор Васильевич и приблизился к Чемесову на несколько шагов. – Ты лучше давай говори, с какой целью проник в крепость? Хотел преступников освободить? Ты с ними в сговоре?
