скачать книгу бесплатно
Поздним вечером я наслаждалась радостным чувством свободы и личного пространства. Вся наша большая квартира всегда была наполнена женщинами, звуками, криками младенцев, разговорами по телефону, бормотанием любимого бабушкиного радио на кухне.
Квартира всегда была густонаселенна. В ней проживала бабушка Красарма, она занимала отдельную комнату. Я делила спальню со своей мамой Октябриной, соседнюю занимали: мамина сестра – близнец Первомая со своей дочерью Индирой и новоявленной девицей Розой.
Но сейчас во всей квартире царила только я и тишина. Я прислушивалась к своим ощущениям, находя в душе отклики восторга и блаженства. Даже Варвара с ее свадьбой не могли омрачить моего радостного настроения.
Я спокойно приняла ванну, надела новую пижаму, за окном по – прежнему стучал дождь, делая пребывание в тихой квартире еще более уютным. На кухне я подогрела себе молока и перешла в нашу «залу», как называла бабушка эту большую комнату. Погрузившись в старинное кресло, я посидела, прислушиваясь к благостной тишине, и открыла книгу любимого Вудхауза. Меня всегда успокаивало описание похождений английских аристократов. Каждый раз я радовалась, что сама никогда не попадала в такие нелепые ситуации, считая себя умной и предусмотрительной.
Когда я, почитав на сон грядущий несколько глав, готовилась перейти на свой диван, в квартире раздался телефонный звонок. От неожиданности я вздрогнула и пролила на себя остатки молока, залив новую пижамку.
Звонили по городскому телефону, и абонент был мне неизвестен.
«Меня может не быть дома, я могу не брать трубку, я могу уже спать; в конце концов, не тактично звонить людям в такое позднее время», – размышляла я. В душе надеясь, что звонивший опомнится и прекратит свой звонок. О том, что ничего хорошего для меня не будет, если я отвечу, я не сомневалась. Человек был настойчив, и мне пришлось выбраться из любимого теплого кресла и идти в темный холодный коридор, где висел и, в основном, скучал, на стене стационарный телефон.
– Я слушаю, – произнесла я пароль в неизвестность.
– Глафира? Наконец – то, – буркнула трубка недовольным голосом Варвары.
Я сползла по стенке и села на пол, проклиная себя за малодушие. Ведь знала же, что поздние звонки никогда ничего хорошего не сулят.
– Я уже спать легла, – принялась я оправдываться.
– Глафира, мне надо чтобы ты немедленно пришла ко мне, это очень важно, – недовольным тоном промолвила Варя, не обращая внимания на мой писк.
– Варь, я уже сплю! Это не может подождать до завтра?
– Если бы могло, то я бы тебе не звонила в такое время.
– Можешь прийти ко мне, я одна.
– Я не могу. Приходи все увидишь, – бросила напоследок Варька и отключилась.
Я продолжала тихо сидеть на полу, кляня себя последними словами, жалея себя всеми силами, в душе моей пробивались крепкие ростки ненависти к Варваре.
– Да почему она мне звонит? У нее есть подруги, с которыми она намного ближе. Ходит с ними по клубам, даже в Грецию ездила в отпуск, вот им бы пусть и звонила. – Я уже переходила на крик и одновременно снимала свою тепленькую пижаму, пахнущую молоком.
Ветер изменил свое направление и развернул струи дождя в мое окно. Я пустила из глаз слезу отчаяния.
* * *
Наш центральный район, которым всегда так гордилась моя семья, и который я тоже любила с самого детства, в последнее время становился все больше похожим на Петербург Достоевского. Которым, впрочем, он всегда и являлся.
Это в нашем районе, близком к Сенной площади, доведенный до отчаяния парень Раскольников убил топором старушку. Здесь блуждала девица Мармеладова. Здесь находили свои истории и черпали вдохновения наши великие русские писатели.
И бабушка с детства помнила, какие темные личности обитали вокруг Сенной площади. Мама моя жила в советской стране, площадь тогда носила название «Площадь Мира», и она долгое время оставалась светлой и веселой. С утра до позднего вечера ее заполнял студенческий люд, спешащий в институты, солидные домохозяйки несли полные авоськи с разными южными фруктами и местными овощами с Сенного рынка.
Я немного застала это время и вспоминала его с удовольствием.
Сейчас времена изменились. Площадь была, как отражение происходящих перемен, словно зеркало. Вновь ее назвали Сенной, и вновь вокруг нее стали появляться темные особи. Многочисленные огромные коммуналки в нашем районе заполнились мутными личностями: строителями с бывших южных республик, иногда переезжающих в Питер всем аулом; торговцами с Апрашки. Или где они там торгуют? Жизнь в нашем районе менялась на глазах.
Площадь даже пытались несколько раз перестраивать, но она яростно сопротивлялась, храня дань своим историческим корням.
Может, бабушка права, и имена играют огромную роль не только в жизни людей, но городов и улиц?
Если я когда-нибудь стану мэром нашего города, первое, что я сделаю – это переименую Сенную площадь. А то, глядишь, скоро у нас появится еще один Раскольников или кто по – хуже.
Да, что – то невеселые мысли заполнили мою несчастную голову перед выходом из дома. А, может, это подсознание подает мне знаки: не выходи, Глафира, в ночь из своей квартиры! Не самый лучший район стал для вечерних прогулок. Да и непогода на дворе.
Я сняла с вешалки старый бабушкин плащ с огромным капюшоном, надела его поверх пижамы и, вздохнув, вышла в свой пропахший кошками подъезд. Мелькнула спасительная мысль – взять с собой Гошку за компанию, но чувство сострадания не позволило мне тревожить товарища. Иначе, чем я буду отличаться от несносной Варвары?
Я деликатно покашляла на лестнице, может, Гошка примет мои сигналы СОС и сам выйдет мне навстречу, но ответом мне было только слабое шебуршание где – то на верхнем этаже. То ли крыса, то ли бомж? Звуки эти оптимизму не прибавили, но зато придали мне некоторое ускорение.
Я быстро скатилась вниз по лестнице, путаясь в широких полах плаща, и вышла в дождливую ночь. Дождь поспешил увлажнить мое лицо холодными струям, а заботливый ветер попытался не выпускать из теплого подъезда, удерживая тяжелую дверь. А когда понял, что со мной ему не справиться – надул мой макинтош парусом и погнал в нужном направлении.
Думаю, что зрелище я представляла устрашающее: полы плаща доходили мне до щиколоток, капюшон закрывал лицо. Ткань топорщилась от ветра, и складывалось впечатление, что это огромный матрац самостоятельно передвигается по узкой улице Гороховой. Редкие прохожие шарахались в стороны, уходя от столкновения со мной на мостовую.
Я несколько приободрилась, почувствовав себя в некоторой безопасности. Мне слегка льстило, что опасность исходит от меня, и я ускорила шаг.
Варька жила недалеко. К ее дому можно было пройти и хитрыми ходами проходных дворов, но я предпочла маршрут несколько длиннее, зато безопасней. Пробежав с ветерком по Гороховой, я повернула на Фонтанку. Тут было оживленнее: мимо мчались машины, оставляя за собой фонтаны грязной воды и окатывая редких прохожих.
Меня тоже накрыла ледяная волна, забрызгав полностью и бабушкин макинтош, и мое лицо. Некоторое время я стояла на месте, приходя в себя, но наткнувшись на заинтересованный взгляд молодого таджика, поспешила скрыться в подворотне.
Я лихорадочно набрала код домофона и долго ждала, когда Варвара изволит мне ответить и впустить в свой подъезд. За спиной ветер продолжал играть моим капюшоном – парашютом, то накидывая мне его на голову, то сдирая, решив, что с непокрытой головой мне симпатичнее. Темные тени надвигались на меня со всех сторон, или это тоже была игра больного воображения, или шутки ветра – хулигана. Я уже ничего не понимала от страха и холода.
Наконец, недовольный голос Варвары спросил:
– Кто там?
Складывалось ощущение, что обо мне забыли или не ждали.
– Варя, открывай скорее, это Глаша!
– А, Глаша! – и снова удивление в голосе.
Домофон пискнул, дверной замок щелкнул, и меня впустили в темное нутро старинной парадной. Точнее, это была «черная лестница». Лифта не было, зато был высокий пятый этаж.
Давным-давно, родители Варвары устроили грандиозный обмен соседей. Все, кроме одного вредного соседа покинули старую коммуналку, а этот уперся, что не собирается покидать родные стены. Тогда квартиру разделили. И одна ее жилая часть с большой кухней и парадной лестницей отошли соседу, а семья Варвары стала обладательницей темного уголка, который кухней назвать было нельзя, даже при большом желании, но зато жилье было отдельным, лишенным соседей. Со временем родители Вари купили себе кооператив, а эту площадь оставили дочери.
Я поднималась по высоким ступеням, размышляя: не в этом ли кроется секрет Варькиной стройности? Если проходить несколько раз в день такой тренажер, то и лишние килограммы тебя не догонят? Я на свой третий заползаю на скрипучем лифте.
Варвара уже ждала меня на площадке, открыв широко дверь и освещая мне последние метры.
На ней был короткий полупрозрачный халатик розового цвета с черной пеной кружев. Потрясающие стройные ноги были открыты, высокая грудь утопала в кружевах, оставляя большую часть на обозрение восторженного зрителя. Казалось, Варька вышла навстречу своему жениху, а не мне.
– Спасибо, что пришла, – нехотя признала Варька мой подвиг. – А что на тебе надето? Что это за маскарад?
– Бабушкин макинтош. Очень правильная вещь для такого вечера, – снова пустилась я в оправдание.
Войдя в небольшую прихожую, я остановилась и уставилась на Варькино лицо. Под левым глазом расплывался огромный синяк, ее аккуратные губки были в ссадинах и кровоподтеках. В вечернем свете с синяками и без косметики Варя была не такой уж красавицей. Ну, кроме фигуры, конечно.
– Варя, это кто? – я плюхнулась на узкую скамью у входа.
– Думаешь, мне сначала представились, а потом отобрали сумку и ударили по лицу? – лицо Варвары исказила гримаса боли.
– Прости, я не подумала.
– Теперь, понимаешь, почему я позвонила именно тебе?
– Нет, – развела я руками.
– Ну, как бы я показалась на глаза своим подругам в таком виде? Вот дала бы повод для веселья и сплетен.
Я немного не поняла ее слов. Если она думает, что над ее бедой будут смеяться подруги, значит, она их таковыми не считает, а тогда зачем дружить, тратить время на общение? А я, значит, подруга номер один, если меня можно вызвать в ночь и предстать передо мной во всей красе. Но я, действительно, сочувствую Варваре. Представляю, что она пережила.
– А в полицию ты не звонила?
– Сейчас вместе будем звонить, я одна боюсь.
– Варь, а своему жениху сообщить не хочешь?
– Глаша, не тупи! Ты бы стала показывать свое разбитое лицо жениху?
– Если бы у меня был жених, то я бы хотела, чтобы он был со мной в горе и в радости. Я бы рыдала у него на груди, а он бы меня утешал, а после поскакал расправляться с обидчиками.
– Как поскакал? – Варя смотрела на меня удивленно.
– На коне. Вороном. – Уносилась я в своих мечтаниях.
– Глафира, ты, когда уже станешь взрослой? Что за фантазии? Утешение – это, конечно, хорошо, только моему жениху, думаю, не понравится, что я перед самой свадьбой ухитрилась вляпаться в разборки с полицией. Я своим поведением могу бросить тень на его репутацию.
– Варенька, почему все так сложно? На тебя напали, ты пострадала. И если он настоящий мужчина, то он просто обязан быть с тобой в трудную минуту. Сашка бы примчался к тебе, – ляпнула я, наступив, случайно, на больную тему.
Саша Александров был нашим одноклассником. Таких красивых мальчиков я не видела больше никогда в своей жизни. Он был похож на сказочного принца: высокий, тоненький, со светлыми вьющимися волосами; его огромные глаза всегда улыбались и сияли такой небесной чистотой, что невозможно было оторвать от них взгляд.
Совершенно естественно, что рядом с ним могла быть только такая красавица и умница, как наша Варенька.
Все девчонки, а влюблены в него были многие, даже не надеялись на его симпатии, а с какой – то радостью взирали на великолепную красивую пару.
Варя с Сашей всегда ходили вместе, никогда не ссорились, и все наше окружение не сомневалось, что после школы они должны непременно пожениться.
Но не все сказки хорошо заканчиваются. После школы Сашины родители решили покинуть свою Родину и улетели в далекие чужестранные края, прихватив с собой единственного сына.
Варя ходила целый год, словно во сне. Она даже разучилась улыбаться и все стали опасаться за ее здоровье. Но потом что – то произошло, никто даже не понял, что именно заставило ее так измениться. Варька отрезала длинную косу, стала разрисовывать свое красивое лицо яркими красками, накупила коротких юбок и рваных джинсов, в общем, пустилась во все тяжкие. Ее постоянно подвозили на дорогих машинах и со своими подругами она теперь почти не общалась.
Но вновь что – то переключилось в ее голове, и наша Варвара решила выйти замуж со всеми подобающими церемониями: пышной свадьбой, роскошным платьем, подругами невесты, для чего нас снова собрали в кучу.
Варька посмотрела на меня странным взглядом, но комментировать не стала, только отвернулась к окну.
– Варь, а полицию все – таки вызвать надо. Это не шутка. В сумке были ценные вещи?
– Там было столько всего ценного, Глаш, – Варя закрыла лицо руками и плечи ее затряслись. – Самое ужасное, что там был телефон со всеми контактами. Я теперь как без рук. Хорошо еще, что паспорт остался в другой сумке и в квартире помощница уборку делала. А то бы ночевала на коврике. Теперь замки надо менять, номера телефонов восстанавливать. Столько дел, а к свадьбе еще ничего не готово. Так что без твоей помощи, Глаша, мне не обойтись. Теперь ты будешь мной, а я твоим мозгом.
– Это как?
– Я буду говорить тебе, что и как надо делать, а ты исполнять. Не могу же я показываться на глаза в таком виде? Хороша невеста! Смех один. Остальным скажем, что я улетела на пару недель, на море. Восстанавливать силы перед свадьбой.
– Думаешь, я смогу справиться в одиночку?
– Главное во всяком деле – это хороший руководитель! – строгим тоном прекратила дискуссию Варя.
* * *
После длительного ожидания полиции, долгих выяснений всех обстоятельств нападения, медленного составления протокола со всеми подробностями, меня, наконец, отпустили.
Домой я вернулась под утро. Я шла по улице Гороховой и от бессонной ночи, переживаний и предстоящих обязанностей, даже забыла, что мне следует бояться одиноких прохожих.
По словам Вари на нее напали двое здоровых мужчин в черных масках возле самого подъезда. Ни один из них не произнес ни слова, только дернули из ее рук сумку, а когда она попыталась ее отстоять в неравной борьбе, ударили несколько раз по лицу.
В моих руках сейчас сумки не было. Только в глубоких карманах макинтоша позвякивали ключи. Дождь кончился, умчался и ветер. Раннее утро было тихим, и я шла, пытаясь сосредоточиться на первых поручениях Варвары. Ответственность – наверное, самая главная черта нашего семейства. Мы все – образец ответственности и обязательности. А еще безотказности. И, кажется, ни для кого это не секрет. Ни одна из семейства Мухиных не может отказать, в какой бы то, ни было просьбе своим друзьям, знакомым и родственникам. Каждый раз одна из нас дает клятву, что больше не будет позволять так собою манипулировать, но оборону мы держим не долго.
Войдя в свой подъезд, я не спеша поднималась по ступеням, но услышав шорох и шумный вздох, остановилась и прижалась к стене. Какое – то время было тихо, но вот новый тяжкий вздох огласил лестницу.
«Кто это? Запоздалое приведение еще не покинуло теплое убежище? Или Варькины грабители решили выпытать у меня, что наговорила Варвара полиции?» – я оставалась стоять на одном месте, стараясь сдерживать дыхание.
– Глафира! – вдруг раздался знакомый голос. – Ты чего там застряла?
«Гошка!» – обрадовалась я и в три прыжка поднялась на свой третий этаж.
– Ты чего здесь?
– Тебя караулю, – прохрипел Игорь. – Куда ушла не сказала, только покашляла у самой двери. Я так и не понял, что это было. Ты хотела тем самым сообщить мне, что уходишь на ночное свидание?
– Ты прекрасно знаешь, что нет, – я опустилась на ступеньки.
Гошка пристроился рядом. Судя по тому, что он был закутан в теплый плед, на лестнице он провел много времени.
– Я что – то не помню, чтобы ты любила гулять в такую ночь, – бросил он пробный шар, так как я продолжала молчать.
Мне было радостно оттого, что меня кто – то ждет, волнуется. И мне было стыдно рассказать Гошке, что вылетела я из дома по просьбе Варвары. Почему – то думалось мне, его это не обрадует.
– Ну, так, где тебя носил ночной ветер? – пристал с расспросами Игорь.
– Гош, мне позвонила Варя…
Его громкий смех прервал мой рассказ.
– Почему я не удивлен?
– Подожди, ты же не знаешь всего. – Терпеливо продолжила я. – На Варю ночью напали бандиты, отобрали сумку, избили. У нее теперь все лицо синее.
