Невероятные приключения Владимира Кипяткова

Данил шел, глядя себе под ноги. На глаза ему попадались корни деревьев, сухие ветки, трухлявые стволы, но это всё было не то, что нужно. Сломав пополам руками очередную толстую сухую ветку, Даня подумал, что проще найти камень средних размеров и его использовать как оружие, но тут на глаза ему попалась палка, под углом торчащая из земли в маленьком проходе между кустами. Глядя на неё, мальчик подумал, что если, пробегая между этими кустами, запнуться о палку, можно упасть и сломать себе шею. Но он точно помнил, что пробегал здесь, а палку не зацепил. Ну, и хорошо, что не зацепил!

Нагнувшись, он ухватился за конец палки и потянул его на себя. На ощупь палка была не шершавой, а теплой и гладкой, словно сделана из пластика. Идеально круглая березовая ветка поддалась и стала выходить из земли. Она оказалась гораздо длиннее, чем Данил предполагал, но это ему было только на руку.

«Как дам ему по башке!» – пробормотал мальчик, шмыгнув носом. В тот самый момент послышался сухой треск, и спрятанный в кустах напротив стреломет, запрограммированный на людей, расстрелял весь свой заряд, превратив Данила в подобие фантастического ежа, утыканного толстыми металлическими иглами.

Даня не видел стреломет в кустах, не слышал свист металлических стрел. Он даже не вскрикнул и не понял, что произошло. Он просто завалился на бок, а под ним растекалась лужа крови, с каждой секундой увеличивающаяся в размерах. Палку из руки он так и не выпустил.

Когда капли крови Даши попали на лицо Вани, он встрепенулся, словно очнувшись ото сна. Испугавшись, что и его сейчас схватит воспитатель и сделает с ним то же, что и с девочкой, Ваня стал убегать.

Впереди уже мелькали спины и пятки Гриши и Феди. Но бегунами они были так себе, и Ваня их быстро догнал. Он сразу сообразил, что из-за этих «тормозов», путающихся под ногами, Денису Игоревичу не составит особого труда всех переловить и сделать с ними то, что он сделал с Дашей. Поэтому Ваня свернул налево в зазор между кустами и побежал, как заяц, петляя между деревьями. За спиной послышался крик: «Стойте! Не разбегайтесь!..» Услышав этот крик, Ваня побежал ещё быстрее, так как предположил, что чокнутый воспитатель погнался именно за ним. А бежать в темном лесу было очень трудно. Ваня то запинался об корни деревьев и падал, то кусты дикой малины и шиповника цеплялись за его ноги, замедляя и без того небыстрый бег.

Конечно, от такого бега с препятствиями Ваня быстро устал. В боку кололо, воздух обжигал лёгкие, но он все равно бежал, как учил его тренер по легкой атлетике. В голове звучали слова тренера: «Бойся остановиться! Бойся!..» И он мчался сломя голову, хотя почти ничего перед собой не видел, кроме очертаний буреломов по бокам и зарослей молодых деревьев впереди. Конечно, не раздумывая, он ринулся к деревьям, на бегу раздвигая ветки, которые больно хлестали по щекам, по шее и по глазам. Заросли оказались гуще, чем Ваня предполагал, но он всё равно продвигался вперед, борясь с противными тонкими ветками и с безумной усталостью. И, когда впереди замаячил просвет, а за деревьями угадывалась полянка, на которой можно будет разогнаться, живот мальчика пронзила дикая боль. Он на что-то наткнулся, и это неведомое «что-то» не давало ему двигаться ни вперед, ни назад. Футболка под курткой мгновенно пропиталась чем-то мокрым и теплым. Опустив глаза, Ваня увидел, что напоролся животом на большой трезубец, по которому пробегали голубоватые искорки. Трезубец был прикреплен к металлической конструкции, похожей на турник, которая была спрятана между деревцами.

Закричав от боли и ужаса, Ваня схватился руками за рукоятку трезубца, сделанную из темного металла. Его тут же ударило током, искры забегали по трезубцу ещё быстрее, и через долю секунды зубья этого оружия, которое раньше Ваня видел только в учебнике по истории древнего мира и в репортажах про инопланетных гладиаторов, резко удлинились, проткнув мальчика насквозь и навсегда избавив его от мук.

Из-под покрытого мхом ствола поваленного дерева вылезла лиса. Понюхав воздух, она осторожно приблизилась к телу Вани. Осмотревшись, зверек принялся лакать лужу крови, натекшую с концов трезубца. Но, когда послышался слабый электрический треск, и на острых концах трезубца заиграли искорки, лиса, тявкнув, засеменила прочь, скрывшись в темноте. А тело Вани осталось стоять, безвольно свесив руки и уронив голову на грудь, покорно дожидаясь, когда карх придет за своей добычей и снимет её с острых зубьев.

Дмитрий Игоревич трепал Дашу, как разозленный питбуль. Когда пролилась её кровь, и дети побежали, Гриша тоже стал убегать, но не столько от страха, сколько от желания вызвать полицию. А что ещё мог сделать сын полицейского, ведь он всё делал так, как учил его отец. Так как средства связи воспитатель отобрал у детей ещё в лагере, Гриша планировал, как можно добежать до ближайшего населенного пункта и оттуда позвонить в полицию.

Он даже представлял на бегу, как в лес влетает крутой транспортировщик с надписью «Полиция» на бортах, оттуда выскакивают люди в форме, кладут Дмитрия Игоревича лицом на сырую землю и защёлкивают наручники на его когтистых руках, с которых слезла кожа. Если воспитатель при этом будет дергаться, то сразу получит удар током, после чего потеряет сознание, обоссытся и обосрется. Потом полицейские попинают его, как следует, а потом, как мешок с картошкой, закинут в клетку, которая находится в багажном отсеке транспортировщика.

Понятное дело, увлеченный своими мыслями, Гриша не услышал крик гнома за спиной, но, даже если бы услышал, стал бы он останавливаться? Конечно, нет. Кто такой для него этот Коля Соколов? Да никто! Козявка, говно на палочке. Вот отец для Гриши был настоящим авторитетом. Ведь он был полковником полиции! И, услышав его голос, Гриша встал бы, как вкопанный. И других остановил бы. Но – увы! – папа был за сотни километров и вряд ли мог приехать в эту глушь. А потому – опять-таки, как учил Великий Гуру в погонах, – Грише в сложившейся ситуации нужно было действовать самостоятельно.

Увидев впереди спину Феди, обтянутую красной ветровкой с отпечатком кроссовка ниже широкой спины, услышав топот и шумное дыхание Ваньки, Гриша вспомнил слова отца о том, что преступники, когда убегают от полиции, всегда разделяются, чтобы их было труднее поймать. Хотя они пока не преступники, а обычные дети, но они всё же убегают, а за ними вот-вот погонится озверевший, кровожадный воспитатель.

Прокрутив всё это в голове, Гришка резко свернул направо. Проводив взглядом Федю, он подумал: откуда столько прыти у этого тихони? Впрочем, думать сейчас нужно было не о Феде, а о том, как бежать через лес. Ведь страшно, зябко, темно и ничегошеньки не видно!

Поначалу страх сковывал ноги, и не давал бежать, но звук хлопков, раздающихся сзади, помог Грише ускориться. Лёгкий как ветер, он нёсся вперед, не обращая внимания ни на хлесткие ветки, ни на колючие кусты, ни на боль в мышцах ног. Ведь у Гриши была великая цель – наказать воспитателя! Дмитрий Игоревич не может безнаказанно нападать на детей! Не имеет право!.. Только нужно поторопиться, пока он не скрылся. Тогда полиция его быстро скрутит.

Густой лес внезапно расступился, и мальчик оказался на опушке. Хотя там было гораздо светлее, чем в чаще, Гриша за что-то запнулся и упал, больно ударившись животом и коленями. И тут мужество, привитое ему отцом-полицейским, впервые за долгое время его покинуло. Слезы брызнули из его глаз, и он захныкал, как девчонка. А как тут не плакать, если вместо того, чтобы лежать в кровати, укрывшись одеялом, он убегает от какого-то вонючего урода, и никто не может ему помочь – ни друзья, ни родители. Он разбил в кровь колени, у него может быть заражение крови, но кому до этого дело? Да никому! Вот и лежит он, маленький и беззащитный, окруженный со всех сторон лесом и дрожит, как осиновый лист на ветру. И впервые в жизни ему стало так тоскливо и одиноко, что хоть волком вой! И он стал тихонько подвывать, сотрясаясь всем телом.

Казалось, что он может так плакать бесконечно долго, ведь никто этого не видит, и ему не будет за это потом стыдно. И не имело значения, сколько он так пролежал – пять минут или пятьдесят пять. Он мог ещё столько же проваляться, если бы не услышал металлический щелчок. Слёзы сразу высохли, в голове мелькнула мысль: «Неужели он меня нашел?», и внутри всё похолодело от страха. Гриша осторожно приподнял голову и посмотрел по сторонам. Никого рядом не было. Когда мальчик уже решил, что ему это показалось, щелчок повторился. Источник этого звука был где-то рядом, но Гриша ничего не видел.

Внезапно послышалось приглушенное жалобное мяуканье, словно где-то рядом маленький котенок звал свою маму. Поднявшись с холодной земли, Гриша отряхнулся и пошел на звук мяуканья. Сделав несколько шагов, прямо перед собой он увидел черный ящик, стоящий под большим кустом. Подойдя ближе, Гриша увидел, что это и не ящик вовсе, а кованый сундук. Такие сундуки он много раз видел в репортажах про пиратов с отсталых планет, но в реальности – никогда. Писк котенка слышался из этого сундука.

Подойдя к сундуку, мальчик присел на колени. Будто почуяв его, котенок стал мяукать ещё громче, словно пытаясь докричаться до Гриши через толстые стенки своей кованой темницы: «Вытащите меня отсюда! Я голодный и испуганный! Помогите!»

«Интересно, а кто мог засунуть котенка в сундук и оставить его в темном лесу? – подумал мальчик. – Наверное, живодер какой-нибудь».

Где-то в отдалении послышались хлопки, свидетельствующие о том, что нужно торопиться, а то воспитатель догонит, откусит нос и вспорет живот. Но Гриша так давно мечтал завести котенка, ведь котята такие милые и пушистые! Он давно уговаривал родителей, а они взяли и купили ему рыбок. Рыбок, которые могут только жрать корм и плавать. А ещё воду в аквариуме нужно постоянно менять… То ли дело котенок! Это же ласковое, забавное существо, с которым можно играть целыми днями. Это тебе не бездушный робот – домашний питомец. Настоящий котенок это круто! Друзья сдохнут от зависти!

– Подожди, сейчас я тебя вытащу! – Гриша принялся ощупывать шероховатую поверхность сундука, пытаясь понять, как он открывается. Сейчас он возьмет котенка и, держа его в руках, побежит в ближайший населенный пункт и вызовет полицию. Оставалось только открыть сундук, а как он открывался – непонятно.

– Мяу! – послышалось изнутри. – Мяу!

– Сейчас-сейчас!

И тут палец Гриши наткнулся на маленькую кнопку в передней части сундука. Особо не задумываясь, он нажал на неё. Тут же в передней стенке сундука появились горизонтальные прорези, из которых, со свистом разрезая воздух и вращаясь вокруг своей оси, вылетело несколько металлических дисков с острыми зазубринами по бокам. Один из них срезал мальчику голову, остальные пробили тело насквозь и воткнулись в ствол дуба, стоящего за спиной Гриши, войдя в него более, чем на половину.

Призывный плач котенка стих. В траву упала Гришина голова, а через пару секунд на бок завалилось тело. Кровь, вытекающая из раны с ровными, почти идеальными краями, в темноте казалась черной, как чернила. Глаза Гриши были широко открыты и устремлены в небо, словно он разглядывал звезды на темном небе.

С верхушки дуба, тревожно каркая, сорвалась ворона. Она была почти лысой. Оперение осталось только на крыльях и на хвосте. Покружив в воздухе над опушкой, она приземлилась на землю, сложила крылья и стала осторожно приближаться к бездыханному телу, оглядываясь по сторонам. Подойдя к голове мальчика, она стала клевать глаз. Сначала она это делала осторожно, периодически отскакивая, но потом осмелела, села Грише на лоб и быстро выклевала оба глаза.

Раздался свист. Это из сундука вылетел ещё один диск, который разрезал ворону на две продольные части, подняв в воздух несколько перьев. Внезапный порыв сильного ветра разметал эти перья по опушке, после чего на непродолжительное время в лесу воцарилась тишина.

Просто сказать, что Федя испугался, когда воспитатель схватил Дашу и стал вгрызаться в её лицо – равносильно тому, что вообще ничего не сказать. Федя был так напуган, что намочил штаны от страха. И, как только фонтаном брызнула кровь девочки, Федя, не раздумывая, развернулся и побежал. Куда бежать – ему было безразлично, лишь бы подальше от Дениса Игоревича. Если он набросился на Дашку, то никто не даст гарантий, что он не нападет на других детей. Но Федя не столько переживал за других, сколько за себя, ведь он всегда был самым медлительным и толстым, из-за чего у него постоянно были проблемы. Пацаны раскурочат чужого робота – поймают Федю. Кто-то раскрасит стены домов похабщиной и нецензурной бранью – ловят Федю и всех собак вешают на него. После драк на заднем дворе школы убегали даже до крови избитые, с переломанными ногами, мальчики, а ловили Федю. Когда Федины друзья своровали в магазине коробку шоколада, охранники поймали тоже его, хотя он к шоколаду даже не притрагивался. Старшеклассники избивали и отбирали деньги тоже только у него. И таких случаев было много. И дело было не в том, что Федя притягивал к себе неприятности, а в том, что он притягивал к себе внимание из-за своего лишнего веса. Соответственно, бегал он медленно, что не раз сыграло с ним злую шутку.

Зная это, едва увидев, что назрела недетская заварушка в лесу, Федя припустил со всех ног. И, услышав топот за спиной, он не сомневался, что воспитатель выбрал его как самую легкую добычу, а потому погнался именно за ним. Поэтому Федя бежал с такой скоростью, которую только способен был развить пухлячок с толстыми короткими ногами, перепрыгивая через буреломы, продираясь сквозь заросли, ничего не видя перед собой. Отдуваясь и пыхтя, со стороны он напоминал катящегося через лес Колобка, ломающего всё на своём пути.

Боль иголками колола в боку, ветки больно хлестали по щекам, но он упорно бежал вперед, боясь остановиться и оглянуться назад. Он не остановился даже тогда, когда топот ног за спиной прекратился. Перед глазами из темноты выныривали пни, поваленные стволы деревьев, кусты. Казалось, что этому хороводу не будет ни конца, ни края. А силы иссякали. Горячий пот заливал лицо. Осветленная челка прилипла ко лбу, упорно лезла в глаза.

Когда обессиленный Федя издал вопль отчаяния, из-за дерева вдруг вышла девочка лет десяти. Глядя на него бездонными голубыми глазами, она произнесла:

– Помоги мне, мальчик! Я заблудилась.

От неожиданности Федя шарахнулся от неё в сторону, как черт от ладана, но не остановился. Не сбавляя темпа, он прокричал на ходу:

– Беги, дура! Там маньяк…

И побежал дальше.

Впереди был холм, покрытый папоротником и малиной, слева – бурелом, а справа – заросли шиповника. Куда бежать? Не задумываясь, Федя натянул рукава куртки на ладони и ринулся через шиповник, каждым сантиметром своего большого тела чувствуя острые уколы. Да, было больно и неприятно. Но это было лучше, чем штурмовать крутой холм или прыгать через поваленные деревья, рискуя сломать ногу.

Шиповник закончился, начался ельник. Молодые ели росли так близко друг к другу, так плотно, что Федя застревал между ними. Где-то протискиваясь между деревьями, где-то ломая колючие елки, он всё же выскочил из еловых зарослей и оказался на поляне. Но, стоило лишь Феде облегченно вздохнуть, он почувствовал, как многолетний мягкий ковер из иголок уходит из-под его ног, и он падает вниз, кувыркаясь и стукаясь головой и спиной обо что-то твердое.

Он упал на спину, на дно глубокой ямы. Сразу же всё его тело пронзила острая, нестерпимая боль, и он закричал. Федя пытался пошевелить руками и ногами, но не мог этого сделать. Его словно что-то крепко держало, причиняя адские страдания. В какой-то момент Федя смог приподнять голову. Но лучше бы он этого не делал, потому что, когда его взгляд упал на руку, он увидел, что рука проткнута насквозь острыми деревянными колышками, концы которых торчали из его плоти, окрашенные кровью. И он закричал ещё громче. В его крике были всё: боль, страх, отчаяние.

Где-то наверху раздался шорох, послышались странные звуки. В глубине души мальчика затеплилась надежда, что это люди, и они ему помогут, вытащат его из ямы. Он даже перестал кричать, только плакал, захлебываясь от душивших его рыданий.

«Помогите!» – крикнул он, с надеждой глядя вверх со дна ямы.

Сначала сверху полетели комья земли, а потом Федя увидел самых настоящих эльфов. Они были небольшого роста, не больше двадцати сантиметров, с заостренными ушами. Глядя на них, Федя даже перестал чувствовать боль и замер, приоткрыв рот от удивления. А как тут не удивляться, ведь Федя был уверен, что эльфы – сказочные существа, в реальном мире их не существует. А тут десяток самых настоящих эльфов стояли у края ямы и с интересом рассматривали Федю. Несколько эльфов парили в воздухе над ямой, часто махая своими полупрозрачными крыльями. На крылатых эльфах были надеты обтягивающие костюмы, сшитые из разноцветных лоскутов ткани. На бескрылых эльфах, которые, судя по округлым формам, были женского пола, были надеты разноцветные платья. Волосы и пеших, и крылатых эльфов были белыми и напоминали тополиный пух.

Эльфы переговаривались между собой, жестикулируя и показывая пальцами на Федю. Голоса их были тихими и писклявыми. И, если бы не адская боль, Федя сказал бы, что смешнее голосов ещё не слышал.

Когда один из эльфов поднял вверх большой палец руки, эльфы ненадолго пропали из поля зрения Федора, но, судя по звукам, раздающимся сверху, они не ушли. Они что-то подтаскивали к краю ямы. Федя был уверен, что сейчас эти волшебные существа спасут его и даже, превозмогая боль, улыбнулся, когда они снова появились. Но улыбка сползла с его лица, а из груди вырвался крик, когда он увидел, ЧТО они подтаскивали к краю ямы. Это был большой камень.

Один из крылатых эльфов махнул рукой. Бескрылые эльфы, дружно навалившись на камень, подтолкнули его, и он полетел на дно ямы. Когда он достиг дна, крик Феди оборвался, а его кровь забрызгала дно и стены земляной ловушки, из которой мальчику уже не суждено было выбраться живым.

Крылатый эльф опять показал большой палец руки. В яму полетели концы тонких веревок, сплетенных из травы. По ним стали спускаться десять эльфов женского пола. У всех у них за спинами были мешки и миниатюрные пилы в чехлах. Некоторые эльфы доставали из чехлов пилы, даже не достигнув дна.

Один из летающих эльфов вдруг что-то заметил и крикнул остальным об опасности. Бескрылые эльфы сразу же вылезли из ямы и растворились в густой траве, оставив свои веревки. Эльфы с крылышками быстро взлетели вверх и спрятались в кронах деревьев. На поляне стало тихо, и птицы замолчали. Повеяло дымом.

Разделавшись с кархом, Коля засунул свое оружие в кобуру, дошел до входа в тоннель и скрылся в темном подземелье. Пень автоматически встал на своё место. Но не прошло и минуты, как пень снова отодвинулся, и из-под земли поднялся всё тот же гном, только в серебристом защитном костюме и в шлеме. Со стороны он был похож на астронавта. Да, в защитном костюме, который был на Коле, можно было выходить в открытый космос, но предназначен он был только для наземных операций.

За спиной гнома были два небольших баллона, от которых к костюму и к круглому шлему шли тонкие трубки. Поверх костюма на Коле был надет такой же серебристый разгрузочный жилет с множеством оттопыривающихся карманов.

Едва гном ступил на землю, вход в тоннель закрылся. Поляна уже горела, но гнома это нисколько не смущало, ведь он много раз в своей жизни оказывался в ситуациях и похлеще.

Приложив руку к шлему, он включил режим сверхвидения и сразу же узрел цепочки детских следов, расходящиеся в разные стороны.

«Эх, дети-дети, – пробормотал он, зная, что его никто не слышит, так как герметичный шлем не пропускает никаких звуков, за исключением случаев, когда включен микрофон. Но в тот момент микрофон, соединенный с встроенными в костюм динамиками, был выключен. – Что же вы такие непослушные, а? Вот послушали бы меня, остались на месте, и были бы живы. Выросли бы, женились, наплодили детей. А так… Уничтожай сейчас ваши останки, трать своё драгоценное время!»

В том, что все дети погибли, Коля не сомневался. Уж больно хорошо он знал кархов. Также он знал, что эти гуманоиды – мастера по изготовлению смертельных ловушек и капканов. Если карх решил кого-то съесть, этот «кто-то» обречен. К гадалке не ходи.

И в этот раз всё получилось, как всегда – много крови, трупы. Коля нашел все ловушки, установленные кархом, все тела и заминировал их. Единственный вопрос, который возник в голове гнома: когда карх успел установить все ловушки? В одиночку он устанавливал бы их дня три, не меньше, ведь требовалось время на разведку местности, на доставку ловушек к месту охоты и на установку их. Может, ему кто-то помогал? А если это так, то помощником мог быть только карх, который сейчас должен быть где-то рядом. Но супервидение показывало, что живых кархов в радиусе пяти километров нет. Почему именно пять километров? Да всё просто – дальше шлем не «видит».

Всё было, как всегда, ничего нового. Но удивила гнома последняя жертва – толстый мальчик. Он каким-то образом не попал в ловушку карха, но угодил в западню, устроенную эльфами. Из ловушки эльфов он выбраться не смог. Это называется судьбой. Если мальчику суждено было погибнуть, он бы все равно погиб. Если бы его не убили эльфы, он бы заблудился в лесу и умер бы от голода или от переохлаждения. Также на него могли напасть дикие звери. От саблезубых тигров он точно не ушел бы.

А ведь многие гномы почему-то не верят в судьбу, считая, что всё подчиняется случаю. Ну и пусть не верят. Зато Коля точно знает, что против судьбы не попрёшь. Если уж суждено жить долго – будешь жить, несмотря ни на что. А вот если на роду написано – умереть, не дожив до ста лет, обязательно помрешь, каким бы ты осторожным или предусмотрительным не был.

Так думал гном, глядя на красную стрелочку, мигающую в правой верхней части стекла защитного шлема. Стрелка указывала направление, в котором находился другой вход в подземный тоннель. Под стрелкой бегущей строкой указывалось расстояние до люка – пятьдесят шагов, сорок восемь, сорок семь…

Лес за спиной Николая уже полыхал вовсю. Густой дым стелился по земле. В дыму мелькали силуэты эльфов. Они тащили на себе подпалённые тушки зайцев, лисиц, волчат и оленят. У других пеших эльфов из заплечных мешков торчали куски мяса. На некоторых кусках виднелась шерсть.

Над головой пролетели несколько крылатых эльфов. Сбившись в кучку, они несли по воздуху ногу косули. Видать, ноша была не по ним, и через несколько десятков метров они уронили её на землю и с недовольным ворчанием разлетелись в разные стороны.

Наблюдая за ними, гном подумал, что, наверное, нет ни на одной планете более тупых существ, чем эльфы. Вместо того, чтобы спасаться от огня, они лезут в самое пекло и убивают спасающихся от пожара животных. Конечно, хорошо охотиться, когда зверь сам на тебя бежит в большом количестве, но рисковать своей жизнью ради еды – слишком глупо! Поэтому эльфов называют низшими. И пусть они обижаются!

Мимо пробежал эльф с обгорелыми крыльями, держа в руках мертвую белку. Коля хотел дать ему пинка кованым сапогом, но в последний момент передумал, решив, что не стоит тратить время и силы на это ничтожество.

А огонь уже припекал. И Николай чувствовал, как от его яркого света растут волосы и борода, как зудит и чешется от этого кожа. Гномы потому и живут под землей, что не переносят яркого света. Они сразу же начинают превращаться в ходячий комок шерсти и чешутся, постоянно чешутся. И, если бы кто-нибудь из людей увидел, как чешется гном, тут же в народе появились бы сказки про то, как гномы чешутся об камни, об деревья, об заборы и об стены домов. Но могут ведь насочинять и про насекомых, живущих в густой растительности гномов. Люди ведь не знают, что гном, попадая в подземелье, в первую очередь проходит дезинфекцию, а потом удаляет с тела все отросшие волосы. И через эту процедуру проходят абсолютно все, вне зависимости от возраста и статуса. Исключение делается только для женских особей. Но они, как правило, живут на глубинных уровнях и на поверхность не поднимаются.

Тем временем огонь обступал Николая со всех сторон. Нужно было поторопиться, иначе белая растительность заполнит весь костюм и шлем. А это, в свою очередь, затруднит передвижение. Эх, сейчас бы помыться, гладко побриться и лечь спать!

Стрелка перед глазами превратилась в пульсирующую точку, указывая на вход в подземелье. Наконец-то нашел!

Отпихнув ногой пень, Коля встал на платформу. Когда она начала плавно опускаться вниз, он облегченно выдохнул. В трубе подъемника он думал о том, что ему осталось ликвидировать двух кархов, четверых водяных или десять эльфов. Тогда он сможет поселиться на третьем уровне, где самые безопасные условия для жизни, вкусная еда, а не какие-то полуфабрикаты. И совсем не нужно будет подниматься наверх. Там, на третьем уровне, он сможет жениться на молодой гномихе, которая нарожает ему кучу маленьких гномов. Они безбедно будут жить в просторном отсеке и получать пособие как семья, имеющая потомство. Эх, скорее бы! Да только кархов почти всех уничтожили. А те, что выжили, стали осторожными и прячутся. Водяные – тоже не вариант, так как в воде Коля всегда чувствовал себя дискомфортно, особенно после того, как его проглотил емангарский змей. Эльфов трудно ловить, так что эльфы тоже отпадают. Вот и остается ждать удобного случая и надеяться, что подвернется под руку какая-нибудь тварь, убив которую Коля получит всё, о чем мечтает. И будет трахать гномиху, а не робота.