Не гадай на зеркале

Третий.

Олеся не выспалась. И как практически каждый невыспавшийся человек была агрессивно ворчлива. Сорвав с себя одеяло, села и возмущенно посмотрела на Катю.

– Что опять?! – прорычала она, с остервенением смахивая упавшие на глаза волосы.

Катя не ответила, лишь с ужасом в глазах, дрожа указала на пол, а после зажмурившись, отвернулась.

– Что? Таракан? Мышь? Говорящий кактус?! Что там? Ты по-человечески можешь мне сказать без этой пантомимы? – Олеся включила свет, упала на бок, подползла к краю кровати и заглянула вниз. Некоторое время замерла, всматриваясь в разбросанные тапки и ища признаки шевеления. Но ничего подозрительного так и не увидев, с осуждением посмотрела на Катю и констатировала, пожав плечами: – Там ничего нет.

– Как нет?! А следы? – шепотом возмутилась Катя.

– Какие следы? – нахмурившись переспросила Олеся и подсветив себе фонариком смартфона, внимательнее всмотрелась, – Ты ж их вытирала вчера? Или новые?

– Как вчерашние следы могли бы быть мокрые до сих пор?! Это новые и они не мои.

– Мокрых нет, но высохшие разводы остались. Ты вчера, наверное, их плохо вытерла. – пожала плечами Олеся.

– Да они же блестят и явно свежие! – злилась Катя на непонятливость подруги, но повернувшись и взглянув сама, осеклась. Следы и правда высохли. Остались только едва различимые разводы.

Катя не понимала, что происходит. Она явно видела лужи и до сих пор ощущала след на коже от прикосновения, чего-то спрятавшегося под кроватью. Ей казалось, что она сходит с ума или застряла в безумном, странном сне. Голова закружилась, ее словно сжал невидимый железный обруч и сдавливал все сильнее и сильнее. В висках стучало и она уже не слышала недовольное ворчание Олеси. Паника нарастала, давила комом в горле. Студентку начало подташнивать.

– Ты в порядке? Давай ты ляжешь спать? – Олеся потрясла ее за руку, пробудив от самокопаний, и заглядывая в глаза и громко и протяжно зевнула. Дождавшись неуверенного кивка подруги, Олеся выключила свет и продолжила сонно и невнятно уговаривать, пока не заснула на середине фразы, – Утро вечера… И все такое? Тебе просто приснился кошмар. Давай спать уже? Завтра к первой паре…

– Хорошо… – прошептала Катя и, завернувшись в одеяло, легла. Она пыталась вспомнить, вытерла ли вчера следы. Она была уверена, что да, но память, словно угорь в руках, билась, изгибалась и ускользала. Студентка начала сомневаться в себе. Каждый день в университете был напряженный. Их пока мало спрашивали, но нагружали таким количеством информации, что голова пухла.

В темноте Катя слышала, как вода из кранов капает на губку. Странно синхронно звук доносился одновременно из ванны и из кухни. Он был не таким звонким, не прошивал сознание насквозь, как невидимая пуля, попадающая прямо в нерв, заставляющая дрожать и вибрировать в своем ритме. Сейчас шлепки были тише и глуше. Словно удары подушкой по голове. Они постепенно, безболезненно оглушали студентку. Усыпляли все сильнее с каждым новым «пут».

Глаза слипались, сознание уплывало, и Катя сама не поняла в какой момент заснула. Но вскоре ощущение, что кто-то смотрит на нее, резко пробудило ее. Широко распахнув глаза, она в ужасе вглядывалась в темноту.

Тьма вибрировала, росла и набухала. Скользила, будто живая, окутывая и поглощая все вокруг. Медленно переваривая, растворяя в себе. Оставив только маленький пятачок, освещаемой Луной кровати. Словно древний монстр из глубин первобытного хаоса. Бесконечно голодный, неуловимый и вездесущий, но боящийся света.

Катя согрелась во время сна, но сейчас снова дрожала. Она чувствовала, как что-то длинное, влажное и холодное забралось под одеяло и ползало по ее телу. Скользнуло по ступне, оставив мокрый след, обвило щиколотку и слегка дернув, сжало. По второй ноге скользнул еще один длинный, похожий на змею, отросток. Потом еще один и еще. Они скользили по ее телу, забирались под одежду. Обвивали и сжимали.

У Кати перехватило дыхание, она хотела позвать на помощь, но звук не выходил из горла. Она не могла выдохнуть, только бесконечно вдыхала, раззявив рот в безмолвном крике. С ужасом она опустила глаза и увидела, как одеяло, укрывавшее ее от шеи до кончиков пальцев, изгибается, ходит волнами, словно под ним сражается за кусок свежего мяса стая пираний. Студентка пыталась вырваться, боролась, но холодные склизкие змеи обвили ее тело, исследовали и жадно сжимали, словно в тисках.

Всхлипнув, Катя, хрустнув суставами, смогла выдернуть руку из плена. Дотянулась до Олеси и толкнула, пытаясь разбудить. Но подруга не реагировала, продолжая спокойно посапывать. Катя вцепилась в ее руку и дернула. Но реакции все равно не было, и студентка вдруг поняла, что ощущение от прикосновения отличается от обычного. Было похоже на мокрую жесткую шерсть или волосы, наполненные влагой. Пальцы с хлюпаньем погружались в них, запутывались. Отдернув руку, Катя схватила смартфон, и включила фонарик.

Олеся с ног до головы была обвита шевелящимися тонкими черными нитями. Словно невидимые пауки с шуршанием плели вокруг нее кокон. Катя била по кокону, толкала его, но разбудить не получалось. А змеи под одеялом сжимали ее все сильнее и сильнее.

Паника поднималась мутной волной, захлестывая ее с головой. Сначала шепотом, потом все громче, Катя кричала, молила Олесю проснуться. Слезы заливали ее лицо. Заорав, Катя нашла в себе силы, вырваться из тисков. Скинула с себя одеяло на пол и поползла к изголовью. Прижавшись к стене и направив свет фонарика смартфона, она замерла, напряженно всматриваясь. Но ни на ней, ни на кровати, ни на одеяле ничего не оказалось. Переведя луч на подругу, она увидела, что кокон пропал, так и не потревожив сон Олеси. Дрожа, студентка разрыдалась. Она все еще ощущала на своей коже влажные следы, но она больше не могла доверять себе. Ведь, если бы все это было реально, то оно бы не пропало бесследно только из-за сброшенного одеяла?

Гоняя в памяти события этих нескольких дней, Катя все больше убеждалась, что с квартирой что-то не так. Все началось, как только они в нее въехали. Ей нужно бежать отсюда как можно скорее, но она боялась спустить ноги с кровати. Ей казалось, что в темноте затаилось чудовище, которое ждет, пока она расслабиться, чтобы напасть.

***

В первую ночь, Олеся была очарована приснившемся женихом. Это было словно наваждение, не отпускавшее ее мысли. Он умен, красив, обходителен. Как не влюбиться? Весь день студентка сладко вздыхала, погруженная в свои мысли, смаковала каждую деталь сна. Смущенно краснея, она мысленно повторяла: «Вот, если бы в жизни за мной так красиво ухаживали». Ее немного удивляло, что во сне у нее не было родинки на правой руке и в целом она ощущала себя стройнее. Но все мысли терялись, когда она видела улыбку жениха.

Во вторую ночь все начиналось так же прекрасно. У Олеси кружилась голова, перед глазами все плыло и казалось, что в этом мире, есть только она и жених. Она спрашивала его имя, но, когда он отвечал, в ушах будто булькала вода. Но это все было не важно, главное – она хорошо рассмотрела его, и верила в гадание. Они обязательно скоро встретятся наяву. Она была счастлива, ведь жених сделал ей предложение! Забыв, что чем выше мы взлетаем в мечтах, тем болезненнее суровая реальность. Ей даже захотелось снова заснуть и не просыпаться больше никогда.

Олеся легла пораньше в третью ночь, она не понимала, что от нее хочет Катя, кто там за ней следит? Что за бред? В квартире они только вдвоем. Явно все дело в излишне впечатлительной натуре. Третий сон начался не с комплиментов и жарких признаний любви, как в прошлые разы. На ее руке поблескивало обручальное кольцо, она чувствовала, что размер не совсем подходит, но не хотела разрушать романтичный момент, говоря об этом. Жених поцеловал эту руку и попросил пока не торопить его со свадьбой, ведь его мама больна. Он так хочет, чтобы этот день прошел идеально, но лечение срочное и ему сейчас нужно много денег. Мужчина перемежал мольбы о помощи с жаркими комплиментами и заверениями в своей любви.

Олеся чувствовала вину и безумную любовь к этому сильному мужчине. Во сне, она готова была отдать все что угодно, чтобы помочь ему. Она отдала ему деньги непохожими на ее руками из незнакомой сумки. Но Олеся была уверена, что это делает она. В этот момент Олеся, вдруг задумалась, как она выглядит в этом сне. Не ее тело, руки, платье, сумка. А ее ли эти чувства? Она никогда не была такой покорной. Чем больше ошибок, тем больше сомнений. Мир словно разделился на две части. Олеся чувствовала толчки и слышала крики Кати с просьбами проснуться, но она не контролировала свое тело ни во сне ни наяву. Жених незаметно пропал, Олеся против воли шла к большому зеркалу, внезапно появившемуся посреди комнаты.

В зеркале отражалась не Олеся. Стройная до болезненной худобы девушка, чуть выше ее ростом, бледная кожа, полные губы с длинными черными волосами. Девушка провела себе ладонью по щеке, по шее, груди. Тело Олеси повторяло следом за отражением, будто это оно было отражением той, кто в зеркале, а не наоборот.

Губы двигались следом, когда отражение, с жадностью и ненавистью оглядев Олесю, произнесло:

– Идеально, я всегда хотела быть такой. Если у меня будет живое тело, то больше никто нас не побеспокоит. Ты думаешь, что Серж любит тебя? Как бы не так! Он мой! – Черные волосы отражения вырвались из зеркала и окутали Олесю с головы до ног.

Маски спали. Олесю переполняли чужие чувства и эмоции, она тонула в них, захлебывалась. Она начала понимать, что с первой ночи в этой квартире во снах она проживала чужую жизнь.

Проснувшись, Олеся резко села и открыла рот, чтобы что-то сказать плачущей Кате. Ей нужно было рассказать нечто очень важное, но она поняла, что не помнит, что именно.

– Что случилось? Опять кошмар? – с тревогой спросила Олеся и вспомнила. Точно. Ей тоже приснился кошмар! Но она забыла, что там было напрочь.

– Давай уедем. – заикаясь и всхлипывая ответила Катя. Подползя к подруге, она обняла ее, уткнулась в плечо и еще сильнее разревелась. – Мне тут страшно, давай уедем?

– Хорошо, – кивнула Олеся, поглаживая подругу по дрожащей спине. – Немного сложно будет вернуть залог, но как-нибудь прорвемся. Честно говоря, мне тут тоже как-то стремно вдруг стало. Если хочешь – давай прогуляем пары и съедем прямо сейчас?

– Давай. – согласно боднув мокрое от слез плечо подруги, Катя отстранилась.

– Тогда ты иди умывайся, а я начну собирать вещи. – улыбнулась Олеся и подтолкнула подругу к ванной.

Глава 4

Глава 4

Живи, пока

Дмитрию снова снился тот сон. Шею сводило судорогой, мышцы подергивались, словно пытались оторваться от позвоночника и уползти. Было невыносимо больно даже сквозь снотворное, но недостаточно, чтобы Дмитрий смог вырваться из липких объятий кошмара. Этот сон повторялся так часто, что мог бы уже наскучить, но каждый раз ощущался как первый.

Кабинет был удобным и вполне просторным, пока в него не попытались впихнуть двадцать человек, не считая хозяина. Дмитрий смотрел в окно, стараясь отрешиться от разноса начальства. Жирная муха в истерике бодает стекло, пытаясь вырваться из душной атмосферы кабинета. Дмитрий ее понимал, он тоже хотел бы сбежать, пусть даже через окно. Его раздумья прерывает пролетающий мимо его скулы стакан. Он разбивается об стену на мелкие осколки и шрапнелью ранит стоящих по стойке смирно сотрудников. Майор, кинувший стакан, кричит брызгая слюной:

– Да как это вообще могло произойти?! Курам на смех! Во время перевозки в центре города от конвоиров сбежал одноногий наркоман! Целый день бегает, и мы его поймать не можем? Нас засмеют! Потом уволят, разжалуют и отправят в цирк! Выезды, вокзалы и ключевые перекрестки в городе перекрыть! Усиленными нарядами прочесать город от и до, но поймать! Что сейчас известно?

– Разрешите доложить! – Дмитрий выдвигается вперед, принимая гнев начальства на себя, – После того как Бессенов завладел табельным пистолетом конвоира он убил его и тяжело ранил второго, после с оружием в руках пересек дорогу и попытался влезть в салон Тойоты, но его спугнули начавшие погоню сотрудники ГИБДД. Тогда Бессенов зашел в автобус. Направив пистолет на водителя, он заставил его двигаться вперед по проспекту. Однако по показаниям водителя и пассажиров, уже через несколько сотен метров преступник выскочил из автобуса и скрылся во дворах. Поиски продолжаются…

– Какие накер поиски? Если вы все тут ошиваетесь?! Бегом искать, и чтобы к вечеру был найден!

Бессенов был неуловим, как мокрое мыло в ванной… Он появлялся по слухам то в одной части города, то в другой, искусно заметая следы. Взяв в плен девушку, он переоделся у нее дома в одежду ее парня и вызвал такси. На такси он доехал до магазина на окраине города, накупил рома и скрылся от подоспевших полицейских в лесополосе. Но надолго там не задержался. Когда ждали, что он затаится, он вынырнул в другой части города и снова навел шороху. Скорость перемещения одноногого бандита казалась невероятной. За гранью человеческих возможностей. Весь город замер, с ужасом следя за обновлением новостей. И все же к вечеру третьего дня после побега, преступник был найден. Он засел в одной из квартир многоэтажного дома. И отстреливался из окна пока у него не остался последний патрон. Его Бессенов выпустил в себя, глядя Дмитрию в глаза, напоследок прохрипев:

– Живи, пока.

Дмитрий подскочил в поту, вырвавшись наконец из сна, и скривился от боли. Позвоночник словно впивался острыми краями в череп. Следователь спустил ноги с кровати. Посидел сгорбившись. Потер шею, с досадой подумав, что у кого-то утро начинается с кофе, у кого-то с пробежки, а его утро уже больше года начинается с обезболивающих.

Боль нарастала медленно, незаметно. Накапливалась месяцами, пока не стала невыносимой. Дмитрий ходил по врачам, ему назначали физиопроцедуры. Боль временно отступала, но возвращалась с новой силой, а причина так и не была найдена. Пока один невролог не сказал Дмитрию, что это старость. Он тогда возмутился. Старость?! Что врач несет? Ведь, ему всего лишь тридцать пять. Но волю допытываться диагноза он тогда потерял. Перестал ходить по врачам, просто повышал дозу обезболивающих. И доповышался, теперь они перестали помогать.

Бабье лето кончилось и резко наступила осень. Листья с деревьев обдирал холодный влажный ветер. Дмитрий, выйдя из машины поежился, запахнул не застегнутую куртку и поторопился зайти в подъезд. Поднявшись на четвертый этаж, он сверил записанный номер квартиры в блокноте с тем, что висел на двери. И позвонил в ближайший от нее звонок.

Дверь открыла женщина за пятьдесят в свободных спортивных штанах и кофте. Ее лицо было отекшим с опухшими от слез глазами.

– Вы следователь? – шмыгнув носом спросила она, – Здравствуйте.

Дмитрий кивнул и помахал удостоверением:

– Антонина Николаевна? Здравствуйте, да. Это я – Дмитрий Русланович. Я вам звонил. Впустите?

– Да-да, Дмитрий Русланович… – Антонина, кивая, посторонилась, пропуская гостя, повела его вглубь квартиры. – Можно просто Антонина. Пойдемте. Олеся из комнаты не выходит. Даже в ванную. С нами не говорит, не двигается почти. Уж, найдите подонка, который довел нашу Лесю до этого состояния.

– Тогда можно просто Дмитрий. – следователь сбросил с ног черные ботинки и оглядываясь шел за матерью потерпевшей. Или все же подозреваемой? Чем черт не шутит? Не поделили парня, поссорились, подрались… И вот, одна в ступоре от содеянного, а вторая пропала без вести. Отдыхает где-то в лесу. А что? Вполне рабочая версия. И не такое бывало в его карьере.

Квартира была небольшая. Двухкомнатная. На полу вздувшийся местами линолеум. Светлые обои на стенах. На каждом свободном квадратном метре обязательно были либо детские рисунки, либо фотографии, заботливо вставленные в рамки. Девочка на фото росла, обнималась с родителями улыбаясь широко, от уха до уха. Сияла с каждой фотки как маленькое солнышко. Тем разительнее был контраст, когда Дмитрий увидел девушку. Олеся сидела сгорбившись, закутавшись в одеяло до самого подбородка, обхватив руками колени, прижала их к груди. Изможденное лицо, сухие губы, синяки под глазами. Она скользила взглядом по комнате без остановки. Нервно, дергано будто если задержит на чем-то внимание даже на секунду – обожжется. Из-под кровати выглядывал ночной горшок накрытый крышкой и таз с водой.

– Леся, тут к тебе следователь, поговори с ним, пожалуйста, если уж, нам не хочешь рассказывать, что случилось. – глаза Антонины заблестели от сдерживаемой влаги, промокнув их тыльной стороной руки, мать потерпевшей перевела горящий надеждой взгляд на следователя. – Видите? Не реагирует совсем…

– Я тоже попробую. Если вы не против.

Придвинув стульчик к кровати, Дмитрий сел, потер сводящую от боли шею и, прочистив горло, постарался сказать максимально мягко и доброжелательно:

– Ну, здравствуй, Олеся. Как ты себя чувствуешь?

Взгляд девушки замер на одной точке, словно она старательно вслушивалась, пытаясь разобрать слова, но не понимала их значения.

– Олеся? Пожалуйста, скажи что-нибудь? Скажи, где Катя? Вы же подруги? Ее родители очень волнуются.

Глаза Олеси сдвинулись, медленно, будто преодолевая какое-то сопротивление и сфокусировались на следователе. Он видел, как Олеся сжалась и ее глаза покраснели. Она открыла рот пытаясь что-то сказать, но звук не выходил, только сиплые выдохи.

– Олеся? – осторожно позвал Дмитрий.

Девушка пыхтела, пытаясь что-то сказать, все быстрее и быстрее, всматриваясь в следователя, будто видя что-то, о чем очень хотела предупредить, но голосовые связки не работали.

Дмитрий попытался поймать ее взгляд, но едва прошло минутное просветление, как Олеся снова замерла, глядя куда-то вдаль.

– Я… Наверное, пойду? – отведя взгляд в сторону предложил Дмитрий и потер сегодня особенно сильно болевшую шею, – Зайду в другой раз? Например, завтра? Когда Олеся успокоится.

– Нет-нет! Все в порядке. – взволновано замахала руками Антонина, – Мне нужно вам еще кое о чем рассказать. Может быть, чаю?

– Не откажусь, – благодарно кивнул Дмитрий и поморщился от боли в шее, направляясь в сторону ванной. – Только руки помою.

Следователь мыл руки и думал о том нужно ли ему взять больничный или пока терпимо. Обезболивающие ему уже почти не помогали, он ими уже несколько раз травился, так и не достигнув нужного эффекта. Дел было много, времени мало и тратить время на физиотерапию не хотелось.

Переключив воду на холодную, Дмитрий окунул в нее пальцы, а потом провел ими по шее, охлаждая воспаленный участок. Закрыв глаза, следователь вздохнул от облегчения.

Повернувшись к полотенцам, Дмитрий чуть не столкнулся с Олесей, успевшей тихонько подойти к нему.

Взгляд девушки полностью сосредоточился на Дмитрии, будто кроме него ничего не было в этом мире. Нежные черты лица Олеси исказились и тишину прорезал оглушительный, полный животного ужаса визг. Она прижалась к стене и смотрела на следователя, словно на какое-то чудовище.

Вскочив, Дмитрий отступил на несколько шагов, когда заметил, что Олеся смотрит не на него, а куда-то за его плечо. В сознании следователя мелькнуло, что у него за спиной ванная. Он похолодел, кожа покрылась мурашками. Резко развернувшись, отчего больной позвоночник хрустнул в нескольких местах, он попытался разглядеть неведомого врага, напугавшего девушку.

Никого?

Следователь с сомнением покосился на Олесю. Она не обращала внимание на мать, бросившуюся ее успокаивать и обнимать, а продолжала испуганно смотреть ему за спину, в ванную.

С сомнением нахмурившись, Дмитрий неловко кашлянул, прочистив горло и отступил в сторону. Взгляд девушки последовал за ним не отрываясь. Глядя на десять сантиметров выше плеча ему за спину.

– Олеся, что случилось? Не молчи, пожалуйста, хватит молчать! Только не молчи больше – бормотала, плача расстроенная мать, поглаживая девушку по голове и вытирая ей слезы, струящиеся из больших голубых глаз, игнорируя свои.

– Эм… Антонина, вы мне что-то хотели рассказать? Я буду ждать вас на кухне, – неловко кашлянув, смущенный следователь вытер мокрые руки об штаны и просочившись мимо загораживавших выход из ванны матери и дочери, сбежал.

Тихо булькал чайник, начиная закипать. Мать Олеси суетилась, доставая сахарницу, чайные пакетики, печеньки из шкафа. Дмитрий в ожидании привычно массировал больную шею и пытался просчитать, о чем собиралась поговорить Антонина.

Стол был накрыт и дождавшись, когда следователь утолит первый голод и замедлится, Антонина завела разговор:

– Мне звонила Майя. Хозяйка квартиры, которую снимали девочки. Она спрашивала, как наша Олеся себя чувствует… – каждое слово будто лишало Антонину уверенности и не договорив, она замолчала, вперив взгляд в стол.

– Хорошо. – ободряюще кивнул Дмитрий. Он не знал, что хочет сказать Антонина, но профессионально поддержал разговор, так, как привык разговаривать со свидетелями. Главное, чтобы человек не заглох, погрузившись в себя, пусть и медленно, но лучше хоть что-то говорит.

– Она предложила помощь знакомой ведьмы. Говорит, что та мигом вылечит нашу Олесю…

– Даже так? А что дальше было? – все еще подбадривающе кивал Дмитрий, мягко и доброжелательно улыбаясь.

– Ведьма вместе с помощником придет сегодня. Сюда. Скоро. Дмитрий, вы не могли бы остаться и немного подождать. А то я волнуюсь… – Антонина отвела в сторону взгляд и смяла в руках край кофты.

– Вы думаете, что ведьма может что-то сделать вам или Олесе? – заботливо уточнил следователь, хотя очень хотелось выругаться. Он терпеть не мог всех этих шарлатанов. Магов, экстрасенсов, инфоцыган, блогеров… Дмитрий их не различал и считал, что цель этих людей – любыми способами наживаться за счет законопослушных граждан.

– Хорошо, я подожду. А скоро они придут? – поинтересовался следователь, старательно пряча недовольство в голосе. Но безуспешно, так как Антонина видимо все же почувствовала его неодобрение и засмущалась понурившись, словно провинившаяся школьница.

– Скоро! Где-то через час. Хотите борщ? Как раз поужинать успеете…

– От домашнего борща – грех отказываться. – улыбнулся Дмитрий.

Ведьма с помощником пришли раньше, чем их ждали, но не на много. Поэтому к их приходу Дмитрий был уже сыт и благодушен.

Первой вошла ведьма. Лет около двадцати пяти, серые глаза и непослушные каштановые локоны, торчащие из хвоста. Джинсы, кроссовки, футболка, кожанка и рюкзак за спиной. Ничего не намекало на ее профессию, даже длинные бусы, намотанные на шею в несколько рядов и все равно свисавшие до пупа – не казались при нынешней моде чем-то экзотичным. Вздохнув, следователь поморщился. Лучше бы нашла нормальную работу, вместо того чтобы облапошивать народ.

Но тут спокойствие слетело с Дмитрия, как только он разглядел помощника ведьмы. Этот высокий, тощий парень уже попадался Дмитрию на глаза во время расследования. Это он снял квартиру после того, как Катя пропала, а Олеся почти превратилась в овощ.

– Вы же Павел? Я правильно помню? – нахмурившись поинтересовался Дмитрий, – А еще помню, что вы сказали, что вы не знаете ничего о девушках, живших в той квартире, при нашей последней встрече.

– Да, так и есть, я этого не отрицаю. – пожал плечами Павел, старательно отводя взгляд. Следователю его уклончивое поведение показалась подозрительным.

– Что же вас привело сюда?

– Меня привела сюда Даша. Ей нужен был ассистент для работы сегодня и я согласился помочь. – все так же смотря куда угодно, но только не на Дмитрия, ответил Павел.

– В чем помочь? – с недоверием приподнял бровь Дмитрий. – Держать волшебный шар? Или что там? Посох? Волшебную палочку?

– И это тоже при необходимости. – пожала плечами Дарья, наконец-то заметившая уклончивое поведение Павла. – Извините, нам нужно перед процедурой посовещаться.

Дарья взяла Павла за руку и увела за дверь, захлопнув ее перед любопытным носом следователя.

– Кто это и в чем дело? – прошептала Дарья.

– Это тот самый следователь, от которого я узнал, что с предыдущими арендаторами приключилась беда. На нем призрак катается.

– Призрак? Хм… А как ты его видишь? Подробно? Или как некую аморфную сущность?

– Одноногий зэк в татуировках грызет шею следователя. – раздельно, будто ставя ударение на каждом слове прошептал Павел.

Ведьма присмотрелась к парню. Тот побледнел и явно был напуган. Похлопывая его по плечу, она попыталась его успокоить.

– Во-первых, не сцы. Прорвемся. Я ж с тобой. Дух тебя уже заметил?

– Пока нет. – помотал головой Павел.

– Уже хорошо. Во-вторых, ты же хотел научиться бороться с духами? На все нужна сноровка, закалка, тренировка. Если хочешь что-то научиться в магии делать, то нужно это сделать как минимум сто раз.

– Сколько?! – сипло воскликнул помощник.

– Сто, – пожала плечами ведьма, – Хочешь научиться делать талисманы? Заряди сто штук. Чистки, лечение, привороты? Тоже по сто. Недостаточно один раз договориться с эгрегором, чтобы стать магом. Нужно наработать канал и повысить расположение эгрегоров практикой. То, что ты видишь духов без ритуалов и воззваний – считай твоя суперспособность. Я, например, без предварительного ритуала смогу увидеть злого духа только в момент атаки, когда он меня уже рвать на части начнет. А ты видишь издалека все опасности.