скачать книгу бесплатно
Говорят, что Миротор сам не был в восторге от того, что происходит. Скорее всего, если бы он не пал тогда от рук Эретора, который предательски убил его ножом в спину, Миротор просто захватил бы трон и на этом остановился. И скрижали никогда не увидели бы свет.
Она говорила о нем, и Мелл с ужасом осознал, что это не просто история, которая передавалась из уст в уста, она рассказывала ему воспоминания своего народа.
То утро не отличалось от остальных. Его провели к Видящей, но почему-то по пути все отводили глаза. Даже привычные шепотки и фразы, что преследовали его с первой ночи, когда он по незнанию задел девичью честь, умолкли.
Он практически в полной тишине поднялся наверх. В комнате царил полумрак. У двери были разложены припасы, сумки, какая-то теплая одежда из незнакомой ему ткани, тут же лежали клинки, мечи, пики, пара луков (глядя на которые, Мелл четко понимал, что натянуть такой у него не хватит ни сноровки, ни сил) и всякая мелочь типа стилетов, ножей и кастетов. Мелл подозрительно оглядел все это многообразие.
– Вы на торги собрались? Или у вас места под склады закончилось? – попытался пошутить он, но шутка была столь печальна, что так и повисла в тишине.
– Время пришло, тебе пора, – не поднимая на него глаз, ответила Видящая.
– Хм… я почему-то ожидал, что прощание будет более веселым и познавательным, что ли. Чего так резко-то?
– Мне был сон. Время уходит. Последний элемент сложился.
– Ну прекрасно… – в голосе Мелла прорезалась злость. Чтобы скрыть разрежение, он начал с напускным интересном осматривать гравировку на длинном двуручном мече. – А за каким тогда я столько времени потратил, выслушивая твои сказки? Могли бы и более подробно обсудить, как я понял, довольно важное мое путешествие.
– В этом не бело нужды.
– Не было нужды?! Ты отправляешь меня в неизвестность искать непонятно что. И, судя по реакции твоего народа, никто не верит в то, что я вернусь обратно!
– Не горячись. Ты прав, я отправляю тебя в неизвестность, но только так ты пройдешь свой путь.
– А можно без этих ваших красивых фраз? Давайте вместо загадок лучше карту мне дадите. Или хотя бы описание того, что мне искать придется.
– Если бы у меня была карта, поверь, я бы тебе дала ее. Но ты не потеряешься, прислушайся к себе, твой путь уже внутри. Я передала тебе все, что знала о тех местах, во время наших, как ты выразился, сказок.
– Ты издеваешься? – Мелла уже откровенно злил весь этот напускной пафос речей. – Почему все, кто считает себя умнее остальных, не могут говорить прямо?
– Не забывайся! – она сверкнула на него холодным золотом глаз. – Я больше всех на этом свете желаю твоего возращения. И если я говорю, что дала тебе все, что могла, значит, это так! – она опять взяла себя в руки и мягче, как будто разговаривая с капризным ребенком, продолжила: – Поверь мне. Я не знаю, чем тебе помочь. Мы покинули те края еще в те времена, когда города, что сейчас уже забыты и объяты землей, еще не были построены. Я не знаю, что сейчас творится там, я не знаю, как тебе найти наше спасение. Я даже не знаю, в чем оно. Единственное, в чем я уверена, – только ты можешь его найти. Таковы предзнаменования. А теперь собирай вещи, я дам тебе пару часов. Бери все что нужно, остальное можешь оставить здесь.
Он ожидал чего угодно. Что его, как только он соберет вещи, просто выведут из деревни и, указав на запад, просто оставят на дороге. Или что прямо на пороге откроется огромный портал, и он окажется посреди незнакомого города, полного чудес и летающих замков. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
Видящая подошла к нему, как только он собрал мешок и все, что нужно, покидал в ларец. Он даже не успел допить теплый травяной настой, что принесла ему молодая высокая девица. Он не успел ничего.
Видящая подошла к нему, и он почувствовал на своем затылке прикосновение ее сухих, тонких, твердых пальцев. Она заговорила на незнакомом языке, сначала тихо, а потом все громче и громче. Эти слова заполнили все вокруг, комната закружилась. Мелл потерял направление – пол и потолок слились воедино. Мир моргнул, и Мелл вывалился в холодный высокий сугроб.
Сказать, что он был зол, раздосадован или недоволен, было бы в корне неправильно. Он был в ярости. Липкий снег в мгновение ока пропитал всю его одежду и забрался в такие места, о существовании и доступности которых он до этого даже и не подозревал.
Он попытался подняться, но снег только приминался под ногами, и Мелл все глубже погружался в сугробы. Спустя несколько долгих мгновений ему все-таки удалось принять вертикальное положение. Холод пробирал до костей. Проклиная всеми возможными словами Видящую и весь ее род, он осмотрелся.
Вид открывался потрясающий, и если бы не обстоятельства, которые привели его сюда, он, наверное бы, насладился красотой бескрайних ледяных шапок, величественных скал и открывающемуся где-то вдалеке вид на степи Накира, которые недавно они преодолевали с таким трудом и где чуть не лишились жизни. С юга на север тянулся бесконечный белый позвоночник горной цепи. На востоке, укутавшись в низкие облака, возвышались горы.
От чистоты воздуха захватывало дух, звенящая тишина завораживала. От всего этого великолепия он даже на секунду забыл, что злится, но первый же порыв ледяного ветра вернул его в суровую реальность.
Он уже успевшими замерзнуть пальцами вызвал ларец. Заклинание отзывалась с большим трудом. Из недр, прикрываемых от ветра дырой портала, он изъял куртку, отороченную мехом, какую-то странную шапку, больше похожую на вязаный колпак, и длинное вязаное одеяло, которое он обмотал вокруг шеи. Тут же на свет появились рукавицы и сапоги.
Он недоумевал из-за того, что Видящая не удосужилась предупредить его о том, что он окажется во льдах. Гораздо проще было бы ему переодеться в теплых комнатах лесного народа.
Он наконец двинулся вперед.
За всю свою долгую и насыщенную жизнь Мелл, как ни странно, никогда не был в горах. Он часто обходил горы, как умные люди из старых пословиц, он проходил сквозь горы, по заброшенным тоннелям, и большую часть жизни он провел под горами, но никогда ему не приходилось идти вверх. Знакомство его со снегом же вообще ограничивалось парой экспедиций в северные земли, но там снег лежал на равнинах, и сильными ветрами он был настолько утрамбован, что давно превратился в твердый наст. Здесь же за каждый шаг приходилось бороться, он проваливался все глубже и глубже, и спустя пару часов он с ужасом осознал, что идет уже по пояс в снегу.
Несмотря на дикий холод, пот лился с него градом. В ушах начинало звенеть от тишины и заунывного завывания ветра. Руки сводило от напряжения и мороза. Приходилось то и дело разминать пальцы, чтобы в критический момент быть готовым действовать. Оказалось, что его правая рука почти не чувствует холода. Он еще в лесу обнаружил, что после лечения чувствительность значительно снизилась, но в горах это стало настолько заметно, что первое время он с опасением поглядывал на ладонь, проверяя, не окрасилась ли она снова в этот неприятий черный цвет.
Быстро смеркалось, ветер усилился и сбивал с ног, пора было готовиться к ночлегу.
Оказывается, что поставить на продуваемом всеми ветрами и засыпаемым снегом месте палатку задача практически нереальная. Меллу потребовалось несколько часов, чтобы хоть как то укрепить ее на заледенелой земле. Непослушные руки и просящий о еде живот только усугубляли положение.
Наконец кое-как воздвигнув себе убежище, Мелл нырнул под полог, укрывшись от ветра. Костер разводить было не из чего, но есть промерзшую насквозь пищу он еще был не готов, поэтому, проклиная себя за расточительность и недальновидность, он разогрел ужин на магическом пламени. На удивление, это оказалось легче, чем он думал. Все вокруг пронизывали полураспавшиеся от времени линии силы. Почти все пространство, насколько хватало взгляда, было усеяно уже утратившими форму плетениями. Откуда они взялись тут, в этих непроходимых местах, оставалось для него загадкой. Он с легкостью ухватился за тонкую огненную нить, и в воздухе разгорелся небольшой сгусток пламени. Он поднес к нему замерзшие пальцы, по телу побежало тепло. В академии за такое грубое использование силы с него содрали бы шкуру, но здесь, в царстве вечной мерзлоты, было не до изысков.
Воздух медленно нагревался, Мелл наконец-то перестал дрожать. Разморенный ужином и тяжестью дня, он забылся беспокойным сном под заунывную песнь ветра.
Утром его ждал сюрприз. За ночь ветер стих, и вход в его жилище был накрепко завален сметенным снегом. Потребовалось больше получаса, чтобы откапать все крепежи и тросы палатки. Так что двинулся в путь он уже изрядно уставшим и злым.
Тропы или чего-то даже отдаленно похожего на нее не было. Только белые скалы и мертвый камень. Так что, особо не раздумывая, Мелл двинулся туда, где, по его прикидкам, должен был быть восток.
Несколько раз он упирался в отвесные плиты промерзших камней, резко уходящих вверх. Сначала он пытался идти через них напролом, надеясь, что чем быстрее он поднимется вверх, тем быстрее начнется спуск, но после нескольких неудачных попыток закрепить на камне веревку он сдался и начал искать более пологие подъемы.
Так прошел день, за ним последовал другой, за ним третий. На четвертую ночь ему показалось, что сквозь заунывные песни ветра она услышал чьи-то голоса и вой, совсем рядом. Но наутро снег вокруг оставался все таким же девственным, так что пришлось признать, что рядом не было никого.
Он потерял счет дней, которые провел в этой ледяной бездне. Склоны сменялись новыми склонами – точно такими же, как предыдущие, следы снег заметал так быстро, что в какой-то момент, в минуты забвения, Мелл начинал сомневаться, а не мерещится ли ему все. Возможно, он уже давно ходит по кругу.
Он всегда спокойно переносил одиночество, долгие месяцы его вылазок в поисках какой-то очередной утраченной реликвии были для него обычным делом. Но сейчас, когда на лемы вокруг не было ничего, кроме белого снега, чернильных скал и бескрайнего серого неба, Мелл начинал сходить с ума. Он вел нескончаемые разговоры с самим собой, споря, вспоминая, но в последние дни все больше уговаривая себя идти вперед.
Он давно пришел к выводу, что довериться старой древиде было самой большой ошибкой в его жизни. Она просто спихнула на него всю ответственность, взамен рассказав лишь пару бредовых сказок, и кинула его на верную смерть.
Ночами он просыпался от того, как плачут горы, когда ветер, запутавшись в лабиринтах камней, не может найти дорогу. Он вздрагивал от грохота лавин, погребающих под собой всех и вся, и молился, чтобы в этот раз она обошла его стороной. Иногда ему казалось, что в тишине предрассветного утра он слышит где-то вдалеке голоса, эхом разносящиеся на многие леммы.
Каждое утро приносило ему все новые и новые проблемы. В один из дней, проснувшись от пронизывающего его насквозь холода, он с ужасом обнаружил, что все застелил низкий, липкий, непроглядный туман. Как любой здравомыслящий человек, который никогда не был в горах, Мелл был совершенно уверен, что такая напасть ему здесь не грозит. Сначала он даже подумал, что все еще спит, и попытался прийти в себя. Но туман никуда не делся, он все так же меланхолично полз, пригнувшись к слежавшемуся снегу.
Первой его мыслью было переждать, но прошел час, а туман становился только гуще и плотнее. Сквозь него не было видно ничего, дальше чем на пару мефид.
Мысли забегали как бешенные, ища решение. Оставаться на месте не имело смысла и было очень опасно. Ему все чаще начал мерещится взгляд недобрых глаз, укрытых в тумане. Он пытался убедить себя, что это не более чем игра его воображения, но сердце бешено билось в страхе, гоня его вперед.
Борясь с медленно наступающей к горлу паникой, он трясущимися руками потянул за огненную нить. Тонкий луч прорезал туманную мглу, указывая дорогу.
Удерживать направление было практически нереально. Редкие порывы ветра, вместо того чтобы рассеять туман, только закручивали его и сбивали в странные изогнутые исполинские воронки из облаков.
Мелл закрыл глаза и посмотрел на местные плетения. Открывавшаяся ему картина пугала и завораживала одновременно.
На местах, где клубился туман, ярким светом горели уже почти распавшиеся, но все еще действующие узоры. Сложно представить, что здесь было раньше, когда вся эта энергия, что сейчас тонкими неуверенными потоками кружит средь забытых всеми хребтов, работала в полную силу.
Чем дальше он продвигался на восток, тем более необычным становился вид на местные плетения. За свою жизнь он успел привыкнуть, что весь воздух вокруг пронизан бесконечными клубками нитей. Где-то они плотнее, где-то реже, где-то каждый узел знаком и понятен, а где-то даже знаки не работают, не найдя под собой знакомой опоры из многолетнего опыта людского колдовства, но, несмотря на это, нити есть практически везде. Здесь же все было не так.
Сложнейшие узоры клубились в десятке мефид друг от друга, а между ними была абсолютная пустота.
Не место, где прошла волна рунического призыва, что оставляет за собой лишь хаос и всполохи силы. Не то отсутствие плетений, которые он встречал в богами забытых местах, где не ступала нога человека – в таких местах всегда оставалась бесхозная несформированная сила, высвободившаяся из мира. А абсолютная пустота!
В одном из таких мест Мелл попытался призвать знак. Он вскинул руку, но ничего не произошло.
Он закрыл глаза и потянулся к тонкой линии света, что летала в нескольких мефидах к востоку. И вновь тишина. Лишь ветер засвистел, уткнувшись в камни.
По спине побежал непрошенный страх. Мелл никогда не считал себя магом и привык больше полагаться на свои ловкость и силу, чем на колдовство, но оказалось, что одного осознания того, что в случае опасности он сможет призвать хотя бы руну, хватало, чтобы быть спокойным и уверенным. Он быстрым шагом двинулся вперед, стараясь как можно дальше уйти от этой аномальной зоны.
Спустя несколько часов он начал замечать, что склон пошел вниз. Скалы уже не перекрывали ему дорогу. Он прошел пиковую точку и выжил. Вот только неизвестно, насколько высоко его забросил портал Видящей и как долго ему еще предстоит скитаться, пытаясь найти спуск вниз.
Чем ниже он спускался, тем чаще от стал натыкаться на пустые зоны, в некоторых из них ему даже получалось зажечь маленький огонек, но на это требовались такие огромные усилия, что спустя пару попыток он сдался.
Несколько раз он грешным делом подумывал призвать какую-нибудь руну и посмотреть, ответит ли первородная сила на эго призыв в таком месте. Но здравый смысл каждый раз брал вверх. Если руна не ответит – это одно. Совсем другое, если она ответит во всю мощь, и тогда он точно никогда не выберется с этой горы.
Некоторые зоны были совсем крохотными, и нужно было сдвинуться всего на пару шагов, чтобы все вернулось в норму; иногда они были длинными, и требовалось идти по полдня, чтобы покинуть их. Были и такие места, где от одной малой искры разгоралось пламя, а любое заклинание приходило в действие, еще не успев сложиться, а бывало наоборот, и самое простое плетение никак не вязалось. Узлы не вставали на место, а линии силы просто рвались от легкого касания. Странное это было место. А как же Мелл не любил странности!
Солнце, казалось, теперь постоянно висит в зените. Мелл не мог поймать момент, когда оно выплывало из-за горизонта и пряталось за ним. Он не понимал, где запад, где – восток. Все больше подавался панике. Ночью его мучили кошмары, ему снился один и тот же сон, в котором он после долгих дней в пути спускается вниз и вновь оказывается у границ Накира. Там, откуда он начал свой путь.
В один из дней, когда он был уже на грани отчаяния, где-то внизу, среди скалистых камней, он услышал шум. Сначала он подумал, что ему мерещится. Но крики, рев и звон железа невозможно было перепутать ни с чем.
Перехватив кинжал поудобнее, в тяжелой, промерзшей рукавице сделать это было сложно, он ринулся вниз. Все внутри него кричало, что нужно быть осторожнее, но страх потеряться в снегах вдали от людей был сильнее.
Он со всех ног несся со склона, огибая острые камни. Скалы расступились, и его взгляду открылось место почти окончившейся битвы.
Мелл застал момент, когда огромное, почти в десять мефид существо, покрытое толстым свалявшимся грязным белым мехом, кривыми когтями ударило вцепившегося в тяжелое двуручное копье человека. Когти выбили оружие из рук охотника, придавив того тяжелой тушей. Чудовище зарычало и взмахнув когтистой лапой оторвало человеку голову. Кровь брызгами разлетелась вокруг, оставляя яркий след на чистом снегу. Раздался хруст и мерзкое чавканье разрываемой плоти. Три пары коротких лап рвали свою жертву, длинный изогнутый хвост бился о землю.
Мелл замер, боясь пошевелиться, он медленно двинулся в сторону ближайшей скалы, за которой можно было бы укрыться. Снег предательски хрустел под ногами. Но существо пока было занято едой и не обращало на него никакого внимания.
Утолив свой первый голод, существо неистово зарычало. Изогнувшись, развернулось и закружилось на месте, пытаясь дотянуться до задней лапы, из которой сочилась черная маслянистая кровь. Тонкий длинный язык тянулся к месту раны, но не достигал цели, заставляя существо метаться все сильнее. Наконец устав, существо остановилось, на мгновение замерло, а потом шумно двинулось в сторону, где прятался Мелл. Не дойдя до его укрытия несколько мефид, оно оперлось о высокий камень и начало активно чесать спину о бугристый край скалы.
Мелл боялся пошевелиться и как завороженный смотрел на чудовище. Вблизи оно казалось еще страшнее. Большую, идеально круглую голову разрезал надвое – почти посередине – огромный зубастый рот, с которого сейчас капала слюна вперемешку с кровью. С десяток мелких черных глаз хаотично располагались там, где предполагался лоб. Ушей не было, на их месте красовались несколько совсем мелких черных кривых рогов, один из которых был отломлен у самого основания. Белый жесткий мех переливался на солнце всеми цветами радуги.
Существо наконец устало и засобиралось уходить. Тяжелый хвост, которым оно взмахнуло напоследок, как плеть, рассек воздух и ударился о ближайший камень. Осколок отлетел в сторону Мелла. Рефлексы взяли вверх, Мелл поднял руку, защищая лицо от удара. Послышался еле слышный хлопок.
Зверь замер, завертел безобразной головой в поисках источника звука. Мелл затаил дыхание. Сердце предательски пустилось в пляс, казалось, его стук разносится на всю округу.
Существо замялось на месте, шумно втянуло воздух, вдруг резко развернулись и, изогнувшись под совершенно неестественным углом, уставилось десятком глаз на обезумевшего от страха Мелла. Оно выпрямилось во весь свой огромный рост, прижало к телу короткие лапы и, издав низкий рык, двинулось в его сторону.
Зверь медленно приближался. От ударов его тяжелого хвоста снег разлетался в разные стороны. Он не спешил, внимательно и с интересом разглядывая свою новую жертву.
Мелл попятился и, стараясь не привлекать внимания, аккуратно начал плести заклинание. Огненная сеть – один из приятных бонусов, которым научила его Видящая. На то, чтобы убить, силы, конечно, недостаточно, но задержать на время, чтобы убежать, должно было хватить. Сила приветливо полилась в руки. Узлы чар сплетались, обретая мощь.
Зверь ждал. Он делал несколько шагов вперед, потом на шаг отступал. Для него это была игра. Он начал обходить Мелла по кругу, как бы прижимая его все ближе и ближе к каменным глыбам и отрезая дорогу. От ярости не осталось и следа. Это была не месть, это была не злость, которую зверь испытывал к человеку с копьем. Зверь просто шел убивать.
Мелл сделал еще один короткий шаг назад и почувствовал за спиной холод камня.
Существо остановилось в мефиде от него. На мгновение Меллу даже показалось, что оно смеется. Зверь встал на задние лапы, занося когти для удара, и прыгнул вперед. Уходя от атаки, Мелл рванул в сторону. Недособранное заклинание предательски затрещало и лопнуло, обдавая его силой. Руку прошила уже позабытая боль.
Запахло паленой шерстью, отдача от заклинания все-таки достигла зверя, немного опалив ему морду. От неожиданности существо попятилось и затрясло головой, сбивая остатки огня.
Пользуясь этой заминкой, Мелл попытался собрать воедино еще не остывшее заклинание. Он закрыл глаза, ища потоки. Но вокруг было пусто. Он оказался в мертвой зоне.
Зверь пришел в себя. Разбрызгивая пропитанную кровью слюну, он помчался вперед. Мелл нагнулся, стараясь проскользнуть под лапой чудовища и выйти из зоны, но не успел. Удар тяжелой лапы достал его в момент, когда ему почти удалось дотянуться до потока. Его отбросило назад. Разорванный острыми когтями бок пронзила резкая боль. В глазах заискрилось. Зверь радостно зарычал, плавными шагами приближаясь к жертве.
Онемевшими пальцами Мелл потянулся за узким кинжалом в голенище сапога, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать зверя. Пальцы нащупали холодный металл. Тонкое лезвие перекочевало в руку. Все тело Мелла сжалось, как пружина, готовясь к прыжку. У него всего один шанс.
Зверь сделал последний шаг, наклонив безобразную голову. В этот же момент Мелл выбросил вперед руку, отправляя кинжал в полет. Острая сталь прорезала воздух и угодила в глаз монстра. Громогласный рык разнесся по округе. Обезумев от боли, зверь начал метаться, раскидывая снег во все стороны. Хвост сотрясал камни. Когти рвали воздух вокруг, не находя врага. Из раны начала течь вязкая желтая жидкость. Боясь поднять голову, Мелл полз в сторону от разъяренного зверя, оставляя кровавый след на белоснежном снегу. Боли он уже не чувствовал. Сердце как бешеное стучало в висках. Приходилось закрывать глаза, чтобы видеть, куда уходят магические потоки.
Зверь рычал за спиной, его глас разносило эхо. Вдруг где-то вдалеке послышался гул, затем раздался оглушительный грохот, землю затрясло. С ближайшего склона, набирая скорость, сходила лавина.
Услышав шум, зверь перестал метаться. Он замер, прислушиваясь, и, забыв о добыче, ринулся в сторону от надвигающейся смерти. Существо попыталось скрыться, быстро перебирая короткими лапами. Но волна снега была слишком близко.
Мелл смотрел на сметающую все на своем пути снежную волну. Он даже не пытался бежать. Из последних сил он поднялся и пополз из мертвой зоны. Последнее, что он видел, перед тем как его поглотила лавина, как тонкие нити воздуха, засветились тусклым светом, укутывая его в мягкий кокон, а где-то совсем рядом захлебывался в предсмертном крике обезумивший от страха зверь.
Глава 3
Сидеть в засаде по колено в промозглой грязи было неприятно. Под личную ответственность Йорина Лето взяли на дело. Хотя многие были против пускать в первых рядах непроверенного человека.
Они торчали здесь уже несколько часов. За это время по размытому тракту не проехала даже одинокая повозка. То ли не было желающих тащиться в такую погоду по разбитой заброшенной богами дороги, то ли запуганные люди старались лишний раз не попадаться на глаза снующим по всем направлениям вербовщикам императорской гвардии.
Вдруг до слуха Лето донесся еле слышный пересвист иволги. В ответ раздалась трель воробья. Разведчики подавали знак, что обоз уже рядом.
Спустя пятнадцать минут показались первые отряды охраны. Пара десятков всадников с пурпурными гербами на груди. Они растянулись цепью, охватывая взглядом всю территорию вокруг. Уставшие кони, вязнувшие в грязи, нервно переставляли ноги. Лето впился взглядом в шевроны, пытаясь опознать охрану. Заляпанные нашивки сливались в единое серое пятно.
Рядом в укрытии зашевелились. Один из охотников, которых Ван поставил в одну группу с Лето, начал натягивать тетиву.
– Стой, – одними губами позвал Лето. – Что-то не так. Они слишком четко и слаженно идут.
– Что, поджилки затрясли, пацан? Испугался имперского герба? – неприятно засмеялся охотник. Стрела легла на тетиву. – Небось, впервые на настоящее мужское дело подписался. Это тебе не за юбку мамкину прятаться.
Тетива тихо звякнула, отправляя стрелу в полет. В этот момент солнце наконец вышло из-за облаков, и на рукаве у солдат ярко вспыхнул золотой орел Первого имперского полка.
– Нет, это ловушка! – только и успел крикнуть Лето. Стрела, прорезая воздух, вонзилась в переднюю ногу коня головного всадника. Запоздало пронеслась трель иволги, приказывая сворачивать операцию, но было уже поздно.
Ряды воинов моментально сомкнулись. Трое остались впереди, закрываясь щитами, пятеро, достав арбалеты, нацелились в сторону засевших в укрытии повстанцев, а оставшиеся ринулись во весь опор обратно к обозу. Все произошло в мгновение ока. Скорость и слаженность работы одного из лучших имперских подразделений можно было бы назвать прекрасными и завораживающими. Если бы не та пугающая четкость, что внушала страх их противникам еще до начала битвы. Не зря они носили на себе золотые нашивки империи.
Тишину зимнего леса разрезал звонкий голос горна, оповещая всех о нападении.
Лето выругался, уходя от летящих в их сторону болтов. Рядом раздался всхлип, и неудавшийся стрелок, пошатнувшись, упал в снег. Четверо оставшихся оказались умнее – они начали отходить по дуге: стреляя и тут же прячась от ответной атаки. С любым другим противником их бы это спасло. Имперцы стреляли парами. Первый выстрел заставлял жертву бежать со своего места, второй навсегда останавливал ее путь. Спустя минуту от лучников не осталось никого.
А на дороге в это время разворачивался настоящий Нит. Повстанцы давили числом. Большинство из них не добегало до цели, а те, кому все же удавалось достичь воинов, падали под ударами тяжелых мечей. Но все-таки количество и тупая масса брали верх. Один из гвардейцев был убит, остальные, прикрываясь легкими щитами, медленно отступали. Пара арбалетчиков все еще прикрывала возвышенности.
Улучив момент, Лето бросился вниз. Не замеченный никем он скрылся в тени накренившейся от снега сосны, растущей в нескольких мефидах от дороги. Если его заметят, то в драке с вооруженными всадниками ему не выстоять, но на таком расстоянии появляется хоть какой-то шанс пробить стрелой стальную кирасу воинов.
Он замер. Затаив дыхание, натянул тетиву. Между ударами сердца стрела полетела вперед, со свистом вонзаясь в тонкую щель нагрудника гвардейца. Арбалетчики пришли в движение, началось перестроение, но следующая стрела уже летела в цель. Третью ему выпустить не дали.
Арбалетный болт ударил в ствол в нескольких содах от его головы, второй взорвал снег в том месте, где он стоял несколько секунд назад. Прыгая, как заправский лось, Лето бросился глубже в лес, прячась за деревьями. К счастью, его никто не преследовал. гвардейцы наладили строй и отступали обратно к обозу, на ходу отстреливаясь и не давая нападавшим возможности броситься в бой.
У дороги вовсю шло сражение. Несколько десятков тяжеловооруженных воинов железными рядами окружили повозки, не давая к ним подойти. Со всех сторон летели камни, стрелы и бревна. Солдаты били почти без промаха. За каждого убитого имперского воина повстанцам пришлось отплатить десятью своими людьми. Дело было провальным. Лезть в самое пекло означало верную смерть. Не покидая засады, Лето осмотрел поле сражения. В самой гуще битвы, он увидел рыжую голову Йорина, тот махал огромным топором во все стороны, пробивая себе путь. В нескольких шагах от него, незаметно обходя отвлеченных Рыжим воинов, виднелась лысая голова Вана, который пробирался в сторону обозов. Ему осталось всего с полмефида до того, чтобы достичь своей цели, когда один из охранников упал и влетел прямо под ноги Вана. Тому удалось извернуться, но на помощь упавшему воину уже спешили его товарищи. Ван оказался зажат между двух огней. Йорин пытался открыть ему дорогу, но волна людей оттесняла его все дальше и дальше.
Нападавшие, увидев, что Ван зажат в тисках, начали отступать. Имперские войны, почуяв слабину, ударили с новой силой. Началась паника. Люди падали на землю, их затаптывали свои же братья в попытках сбежать.
