Отец подруги. Мой босс хочет меня

Паркуюсь и выхожу, посматривая на подъезд, дверь которого распахнута настежь. На круглой жёлтой трубе лежит кошка, провожающая меня подозрительным взглядом.

Да… нечасто к ним, видимо, заезжают дяди, вроде меня, на меринах.

Второй этаж, пропахший плесенью подъезд.

И я вчера несчастную Полинку, живущую в таком захолустье по близости с центром города, унизил, сам того до конца не желая?

Понятно почему девушка хочет всеми правдами и неправдами выбиться из этого питерского гетто.

Давлю на звонок. Прислушиваюсь. Работает или нет? Вроде что-то там еле слышно чирикает.

Давлю ещё чуть сильнее.

И хочу уже к чертями вынести дверь, когда она внезапно распахивается.

Полина, стоящая по ту сторону, ахает и делает шаг назад, пытаясь захлопнуть дверь.

В глаза огромный испуг и паника.

А на щеке… я не могу этого не заметить даже в полумраке подъезда… крупный тёмный синяк.

– Кто это сделал? – пальцами хватаю её подбородок.

Внутри поднимается огромная волна ярости. И желания убивать!

Нижняя губа Полины начинает дрожать, а глаза быстро наполняются слезами.

Глава 8

Я не хотела открывать дверь. Честно, не хотела. Я словно всем своим нутром, всей кожей чувствовала, кто за ней.

Но ноги сами понесли меня к порогу, а руки отперли замок. И вот теперь резкое:

– Кто это сделал? – заполняет всё пространство узкого коридора.

И прикосновение Сабурова на грани ласки и ярости. Он зол. Очень зол. И я начинаю дрожать, чувствуя, что ничем хорошим сегодняшний день не закончится.

Почему он приехал? Зачем?

Меньше всего я ожидала увидеть его на своём пороге… И больше всего этого хотела.

Когда вчера получила по лицу незаслуженно. Когда пьяный отец обзывал последними словами и сравнивал с давно ушедшей от нас матерью. Его хриплые крики до сих пор звенят у меня в ушах.

Шалава – самое мягкое из его оскорблений.

И где ты шлялась всю ночь? – самый безобидный из вопросов.

Но передо мной ещё один разъярённый мужчина. Только он трезв, как стёклышко. И непредсказуем, как опасный скорпион.

– Кто, я спрашиваю? – настаивает Сабуров.

Слёзы застилают глаза, мотаю головой и молчу. И мысленно прошу, чтобы он ушёл.

И молюсь, чтобы не уходил.

– Никто. Не надо в это лезть. Всё хорошо.

Эти слова даются мне огромным трудом. А ровном голосе, конечно, мечтать не приходится.

– Хорошо? Полина, ты, что, издеваешься?