Не вернуться в ад

– Анна, я должна попросить у тебя прощения за наши прошлые разногласия. Давно хочу это сделать. Сейчас, находясь в отношениях с Уиллом, я оглядываюсь назад, на себя и чувствую стыд. Мне правда жаль, что вы с Нилом расстались и тебе пришлось переживать всё, что ты переживаешь. – взволнованно вывалила она и эта речь меня тронула.

– Спасибо, Анастейша. Я не держу на тебя зла. – я задумчиво посмотрела на букет иссиня алых, почти чёрных роз, который появился в палате утром, – Ты не виновата, ты стала жертвой его дьявольской харизмы, так же, как и я…

– В первую очередь я была фанаткой его творчества. Я была влюблена в образ крутого, талантливого парня. Не в человека, а в образ. Он ведь ни разу ничего не сделал для меня, чтобы я его любила. Сделал только Уилл и тогда в моей дурной башке переключился тумблер.

«Прямо как в случае Линды и Вэнса»

– Уилл хороший парень. А что он сделал?

Анастейша сильно замешкалась. Видно, что ей было тяжело говорить.

– В тот день, когда Лука впервые напал на тебя, я позволила себе хамский комментарий на этот счёт. Пол, заступаясь за тебя, ударил меня. А Уилл, заступаясь за меня, ударил его. В общем, они сильно повздорили в тот день. Уилл заступался за меня даже несмотря на то, что я позволила себе сказать ужасную грязь. Вот тогда я и прозрела.

«Пол ударил кого-то, чтобы отстоять мою честь? Ладно, не буду больше ненавидеть его за то, что сливал меня Кайзеру. Хотя, бить девушку нехорошо, что бы она не сказала.»

Я слабо улыбнулась, глядя на неё.

– Если мне нужно было пройти через насилие для того, чтобы вы с Уиллом нашли друг друга – значит оно того стоило.

Анастейша расплакалась и несмело обняла меня, а я обняла в ответ.

– А теперь, Анна, ты снова прошла через насилие, чтобы найти Нила… Он сильно тоскует без тебя.

Я криво, истерично ухмыльнулась.

– А можно в моей жизни хоть что-то уже произойдет без насилия?

Спойлер от автора – «Нет».

Я лежала в больнице две недели. Помимо выкидыша и объемного кровотечения, у меня был ушиб почек – пара сильных ударов пришлись мне по пояснице. Спина адски болела, походы в туалет по малой нужде были крайне мучительны.

Нил приезжал каждый день. Мы либо сидели в палате молча, либо ожесточенно ругались. Чаще всего из-за того, что он пытался меня накормить и готов был чуть ли не насильно заталкивать в меня еду. Мне диагностировали кахексию (истощение организма) и назначили спецпитание – коктейли в небольших порционных бутылочках, похожие на детскую смесь вкусом и видом. Такие напитки обычно назначают онкологическим больным или людям, которые не могут питаться полноценно – например, могут есть только через зонд. Каждая порция насыщена высокоусвояемым белком, витаминами и микроэлементами. Эти коктейли стали единственной пищей, которую я соглашалась принимать – я воспринимала их не как еду, а как лекарство, а по части лекарств я всегда была дисциплинированной в силу своей профессии. Нил бесился из-за того, что я не ем и постоянно промывал мне мозги по этому поводу. Ещё мы ругались из-за того, что он убеждал меня выписаться из больницы к нему домой. Я не видела в этом смысла – обо мне прекрасно могла позаботиться и Линда, но Кайзер упёрся в своей фирменной манере и абьюзил ежедневно.

Когда день выписки настал, Линда приехала за мной сильно заранее и помогла собраться – я была ещё очень слаба и несамостоятельна, даже помыться без помощи не могла. Мы забрали выписной лист, рекомендации по дальнейшему лечению дома и она тихонько повела меня под руку к выходу из клиники. В её дверях мы встретились с Кайзером и Полом, которые решительно перегородили нам дорогу.

А дальше события выглядели, как кадры мелодрамы.

Парни разделились, Пол бросился к Линде и заключил её в стальные объятия, Нил бросился ко мне, подхватил на руки и уверенно понёс из клиники навстречу кибертраку, который ожидал прямо у ступенек. Я отчаянно вырывалась, насколько хватало сил, а позади меня Линда в ужасе кричала и билась в плену Пола, не пускающего её мне на помощь. Я обречённо посмотрела на неё, прежде чем задняя дверь кибертрака открылась и Нил сел в него, увлекая меня за собой и сажая себе на колени. Машина тут же тронулась и быстро покинула место моего похищения.

За рулём был Порк.

– Какой же ты предатель! – заорала я, не ожидая увидеть старого друга в сговоре с похитителями.

– Так будет лучше для тебя, Анна. – абсолютно спокойно ответил он, не отвлекаясь от дороги.

– Пусти меня, сволочь! Как ты смеешь увозить меня против моей воли? – я дергалась на коленях у Нила, который одной рукой крепко прижимал к себе, а второй гладил по спине, утешая, как любимую собачонку, которую везут на эвтаназию.

Силы покинули меня и я рухнула спиной на его твёрдую грудь, растеклась по ней, обмякла и с отсутствующим взглядом смотрела в окно на знакомые пейзажи, провожающие нас в Теплицу. Нил продолжал гладить меня по плечам, по рукам, уткнувшись мне в макушку. Порк молчал.

Здравствуйте, знакомые ворота, здравствуй, знакомый дом, здравствуй, знакомый двор. Здесь появились новые цветы, кусты, а так же ещё одна машина под навесом – невзрачный простенький внедорожник. У меня навернулись слёзы при виде Теплицы, храма моего самого большого счастья и самой большой боли, храма, в который одновременно хотелось и не хотелось возвращаться. Что снова ждёт меня меня здесь? Заключение на одной территории с Нилом кажется мне самой мучительной и сладкой пыткой на свете. Я буду ненавидеть его и желать одновременно.

Кайзер вытащил меня из машины и понёс в дом на руках.

– Я ненавижу тебя, Нил! – прошипела я, отчаявшаяся от своей беспомощности, которой он пользуется.

– Я тоже люблю тебя, Птичка. – спокойно, с торжественной улыбкой ответил он, занося меня в свою спальню.

– Я не хочу сюда! Пусти меня на третий этаж, в мою старую комнату! – возмутилась я.

– Нет, ты будешь жить здесь, со мной. – непоколебимо ответил Нил и положил меня на кровать.

– Я устрою голодовку! Намеренно не буду есть ни крошки, пока не выпустишь меня отсюда!

Я знала, куда надо бить. Где его самое слабое место, Ахиллесова пята.

Кайзер незамедлительно выдал реакцию – карие глаза заволокла чёрная, зловещая дымка, челюсть напряглась, заостряя все черты его идеального лица. Он склонился надо мной, зависая, словно Дементор, желающий высосать из меня душу.

– А это мы ещё посмотрим, дорогая. – сквозь зубы выплюнул мне в лицо Нил зловещим, ледяным тоном, просверливая насквозь острым взглядом.

Он разогнулся и быстро покинул комнату, закрыв её на замок.

«Пиздец, он запирает меня, как провинившегося ребёнка! Ничего, найду способ сбежать!»

Я осмотрела комнату и ахнула. Прямо перед кроватью на стене висел мой огромный портрет – один из тех, которые сделала Линда на пляже. У меня навернулись слёзы от того, какая я счастливая, красивая и здоровая на нём. Не то, что сейчас – похожая на собственный призрак, перемолотая мясорубкой событий в фарш, который невозможно провернуть назад. Отвернувшись от портрета, я бросила взгляд на прикроватную тумбу Нила и моё дыхание снова оборвалось. Там лежала моя подвеска с цепочкой, маленькое бриллиантовое сердце.

«Оно неидеально, оно не умеет любить тебя той высокой любовью, которую ты заслуживаешь.» – слова Нила вихрем пронеслись в моем воспалённом мозге, поднимая воспоминания о всех драгоценных моментах, которые мы прожили.

Я взяла подвеску в руку и долго разглядывала, гладила гравировку на обороте. Огромная кровать, на которой когда-то мы были безудержно близки, окутывала меня знакомым запахом – древесным, мускусным, тёплым, запахом кожи и волос Нила и я жадно вдыхала его, как кислород, как озонированный воздух после дождя – я соскучилась по нему. Тело, изможденное борьбой и болезнью, расслабилось и я впервые за последние две недели крепко уснула.

Глава 51

«Нил»

Я вернулся в комнату через пару часов – нужно было порешать срочные рабочие вопросы. Анна мирно спала, обнимая скомканное одеяло и я, удовлетворённый этим зрелищем, поставил на тумбу пакеты с лекарствами, с нашим сегодняшним ужином и отправился за стеклянную перегородку, чтобы принять душ. Видимо, от шума воды Птичка проснулась и теперь я видел, как она накрылась одеялом с головой и подглядывала за мной через маленькую щелку – два зеленых глаза светились в этой щелке, как кошачьи.

Я обмылся, вытерся и вышел к ней, рассевшись прямо напротив на кресле.

– Оденься! – буркнула она недовольно из одеяла.

– Зачем? Что ты здесь не видела? – я растёр волосы полотенцем и бросил его себе на плечи.

– Зачем ты закрасил татуировки? – тихо спросила Анна, имея ввиду пару рисунков на спине и ногах, которые я недавно закатал в блек – ворк.

– Я перекрыл то, что набивал мне Лука. Не хочу носить его работы.

Птичка осмелела и высунула голову из под одеяла, поглядывая на мои ноги.

– Как он оказался там? Почему он на свободе?

– Потому что получил психиатрический диагноз и был отправлен на принудительное лечение. Он сбежал из спецучереждения и каким-то образом смог выследить тебя.

– Поэтому ты сталкерил меня? – тихо спросила она, разглядывая моё тело.

– Я делал бы это независимо от того, грозит тебе опасность или нет.

Анна заметно смутилась и натянула одеяло себе на лицо.

– А где сейчас Лука?

– Передан полицейским. Что дальше пока не знаю.

– Зачем ты украл меня? – бормотала она, скрывшись полностью под одеялом.

– Потому что захотел. Потому что посчитал нужным. Потому что очевидно, что вдали от меня ты ведешь ужасный образ жизни. Не заботишься о себе, таешь не по дням, а по часам. Если ты не заботишься о себе, значит я обязан взять это дело на себя.

– Это зря. Зря ты притащил меня сюда. Ничего хорошего не выйдет, Кайзер, после всего что ты натворил и даже не оправдался до сих пор! – она изо всех сил старалась не заплакать.

– Да, не оправдался. И не собираюсь. – твёрдо сказал я, отчего Птичка высунулась из одеяла и ошеломлённо посмотрела на меня, – Я ни в чём не виноват перед тобой, чтобы оправдываться, поэтому принципиально не буду этого делать. И однажды ты примешь это.

Анна выдержала паузу, пытаясь осознать моё послание.

– Я хочу к Линде…

– Линда приедет к тебе завтра, обещаю.

Птичка снова скрылась под одеялом.

– У неё мой телефон и вещи.

– Телефон она привезёт тебе. Вещи у тебя здесь есть. Все те, которые ты оставила, уходя – лежат на своих местах нетронутые.

– Кайзер, я пожалуюсь на тебя в полицию. Скажу им, что ты удерживаешь меня здесь насильно. Или сбегу.

Меня правда рассмешило её нелепое заявление и я, не выдержав, лёг рядом на кровать, выкопал из одеяла маленькое, бледное лицо, прижался лбом к её лбу, заглядывая в глаза с азартом.

– Делай что хочешь, Птичка, но из клетки ты не выберешься. Можешь ненавидеть меня, можешь проклинать. Помнишь договор, который ты не пожелала уничтожить? Я ведь предупреждал тебя! Теперь он – моя сила. По его условиям ты обязана жить именно здесь, в моём доме. Сбежишь – и я воспользуюсь договором, найду тебя через полицию. А как тобой заинтересуется миграционная служба после проблем с полицией, ммммммм? – на этом моменте я, не выдержав, рассмеялся ей в лицо. Наши губы почти соприкасались и я еле сдерживал себя, чтобы не впиться в Анну, тем более что в следующую секунду она уже молотила меня по плечам своими маленькими кулачками.

– Дьявол! Ты просто дьявол! – визжала она.

– Бей меня сколько угодно, любовь моя. Я всё стерплю. А как закончишь – поедим.

– Ну уж неееет! – яростно крикнула Птичка, расстреливая меня глазами, – Я не буду есть!

– Посмотрим, моя хорошая.

Я соскочил с кровати и распаковал один из пакетов, достав из него высокий бумажный стакан с супом. Это был рамен из уже известного вам «JINYA”. Подсев к Анне на кровать, я не стал кормить её. Я стал есть сам. Медленно, дразня, облизывая ложку и губы, похабно глядя ей в глаза. Анна задохнулась.

– Может, ты хотя бы трусы наденешь, Кайзер?

– Зачем? – самым невинным голосом спросил я, втягивая в рот лапшу, – Тебя что-то смущает, малышка?

Анна широко распахнула рот от моего перфоманса и я, воспользовавшись этим, вложил ложку супа ей в рот. Ей ничего не оставалось, как сомкнуть губы и принять её.

– Либо ты ешь сама, либо я кормлю тебя, но исключительно голый.

Её итак горящие глаза вспыхнули так, будто в костёр плеснули бензина. Анна выхватила у меня стакан с ложкой и принялась есть, отвернувшись от моей наготы.

– Теперь ты оденешься? – недовольно фыркнула она.

Я улыбнулся и сходил в гардеробную, откуда вышел в одних спортивных шортах из тонкой ткани. В шортах был внутренний карман на молнии – туда я забросил ключ от двери.

– Захочешь выбраться из комнаты – придётся залезть мне в шорты.

Анна явно оскорбилась, загоревшись при этом максимальным румянцем, который позволяло её обескровленное тело.

– Ещё слово и я вылью этот ебучий суп на тебя, Нил Кайзер! – с гневом прошипела Птичка.

Я рухнул на кровать рядом с ней, распечатывая вторую порцию.

– Если ты выльешь на меня суп, то, полагаю, мне снова придётся раздеться.

Ей не нашлось, что мне ответить.

– Посмотришь со мной «Сумерки», красотка?

«Конфликты, которые невозможно решить словами, обязательно решатся в постели.»

Анна согласилась и ещё немного поела под фильм, затем я дал ей лекарства, спецпитание и через полчаса она снова уснула, предварительно выстроив между нами баррикаду из подушек, которая меня, признаться, очень развеселила. Как только Птичка уснула, я вышвырнул эти подушки на пол и сгрёб её в охапку, упиваясь запахом, упиваясь ощущением её тела в своих руках, упиваясь тем, что она снова в моей постели. Плевать, что она ненавидит меня сейчас, плевать, что обижена, плевать, что держит дистанцию. Я сломаю эту стену – не в первый раз.

«Больше ты не покинешь этот дом. Клянусь.»

Глава 52

«Анна»

Я проснулась лицом к лицу со своим похитителем, крепко прижатая к его горячему телу. Флешбеки от нашей первой ночи, проведенной на диване после эпизода с похмельем, сами залезли в голову. Я должна ненавидеть Нила, но всё моё нутро предаёт меня – его объятия единственное место, где я чувствую, что я – дома и в безопасности. Его объятия – моя Родина, место, где мне спокойно.

Я любовалась его безмятежным лицом, острыми пиками чёрных ресниц, подрагивающими губами, разметавшимися по лицу и подушке волосами.

Он открыл глаза и с теплотой посмотрел на меня. Будто вчера не выкрал меня. Будто мы не ссорились полвечера. Будто не манипулирует блядским договором для того, чтобы удержать меня в своём доме.

– Доброе утро, Птичка.

– Доброе утро, Нил…

– Пойдем, я помогу тебе принять душ.

Волна сопротивления и смущения захлестнула меня.

– Нет, я справлюсь с этим сама!

– Не справишься. Меня проинструктировали в больнице. – с этими словами он стащил меня с кровати и потянул в сторону душа. Я снова поняла, что сопротивление – то, на что не стоит впустую тратить силы.

Такой изощрённой пытки я ещё не проживала.

Нил включил воду и поставил посреди душевой табурет, а затем вернулся ко мне и начал аккуратно раздевать. Я чувствовала себя максимально не в своей тарелке, особенно когда он присел передо мной на корточки и стянул моё нижнее белье. Было видно, как он оценивает изменения в моём теле и не находит их позитивными.

После, он усадил меня на табурет, встал за спиной и легонько провёл пальцами по выступающим ключицам и рёбрам.

– Посмотри, до чего ты довела себя, Птичка. – тихо прошептал Нил.

Я молчала, не зная, что ответить и замирая от его прикосновений. Нормально, что я его хочу сейчас, будучи избитой и потерявшей беременность? Кажется, что нет. Наверное, сотрясение мозга, которое устроил мне Лука в первый раз, возымело последствия и я совсем тронулась умом.

Нил взял лейку душа и принялся смачивать мои волосы, а затем нанёс на них шампунь. Он старательно намыливал каждый сантиметр моей головы, каждый волосок, а затем тщательно смыл, откинув мою голову назад. После он принялся намыливать мою спину, используя свои руки вместо мочалки. Кожа моментально встала дыбом, соски напряглись, разоблачая мою реакцию на его прикосновения. Правда, я болезненно съежилась, когда он прошёлся по пояснице – это место оставалось довольно чувствительным и Нил застыл на секунду, а потом начал намыливать меня там бережнее.

Пережить этот опыт было намного проще, пока он был сзади. Но, после он переместился вперёд – присел передо мной на корточки и стал мыть меня спереди. Его тонкие шорты намокли и прилипли к паху и крепким ногам, очерчивая то, что под ними нет белья. Скользкие руки гуляли по груди, животу, по ногам, а сам он испытывающе смотрел то на моё тело, то в мои глаза. Я хотела провалиться на месте. Особенно, когда он закончил намыливать и пристально уставился мне в пах.

– Там… я сама. – глухо произнесла я, еле выдавливая слова.

Нил кивнул и помог мне встать с табурета, я намылила свои интимные места под его пристальным взглядом, а затем он начал смывать с меня пену, снова проводя рукой по ягодицам, по груди, задевая соски, по бёдрам, опускаясь вниз к ступням. Я желала умереть здесь и сейчас, и не зря – ведь дальше меня ждала ещё и пытка с полотенцем, которое промакивало влагу в самых невообразимых местах. В финале Нил принёс мне одежду – трусики и пижаму, состоящую из шорт и рубашки, одел меня, застегнул собственноручно все пуговицы дрожащими руками и уложил на кровать.

А затем сам направился в душ и мне пришлось ещё и это снова лицезреть через стеклянную перегородку.

– Линда уже едет, я сделаю нам завтрак. – он поцеловал мою руку и ушел, не запирая меня на замок.

Я лежала на кровати, не шевелясь, пытаясь свыкнуться с опытом в душе, прежде чем услышала шуршание шин за окном. Собрав немногочисленные силы в кулак, я встала с кровати и подошла к окну. Чёрная Импала припарковалась во дворе, Пол вышел из неё и открыл дверь Линде, подавая руку. Она, сияющая, схватилась за неё и, держа друг друга за талии и воркуя, как голубки, они направились в дом. От этой картинки на душе стало тепло, я улыбнулась.

Линда зашла в комнату и с порога бросилась обнимать меня.

– Анна, прости меня, я самая хреновая подруга на свете!

– Ты чего? – растерянно улыбнулась я, укладываясь обратно на кровать. Линда рухнула рядом.

– Вместо того, чтобы стоять всю ночь под окнами этого дома и бросать камни в твоё окно я… провела ночь с Полом.

Я приподнялась в крайней степени заинтригованности.

– А ну рассказывай! Всё, в мельчайших деталях!

Линда обняла подушку, загадочно улыбаясь.

– Ну, в общем, после того как Кайзер тебя забрал у меня была истерика, Пол меня успокаивал и убеждал в том, что так будет лучше, а затем предложил прогуляться в ближайший бар выпить, снять стресс. Я согласилась, в итоге мы с ним пили весь вечер, а потом оказались в его квартире, где между нами произошло всё. – она раскраснелась и прятала за подушкой лукавую улыбку.

– И? Как оно прошло? Тебе понравилось? Больше деталей!

Линда, кажется, готова была взорваться, переполненная своими впечатлениями.

– Это было классно… – прошептала она, – Пол был очень нежен и внимателен ко мне. Но, одновременно с этим, он был так настойчив, так силён… Божеее, после старика Вэнса, у которого хрен падал каждые пять минут, я будто в другой Вселенной побывала! Это было очень… чувственно и горячо!

Я слушала её, замирая от счастья за подругу.

– В общем, в самый страстный момент он признался мне в любви! И предложил стать «его женщиной». И я согласилась, конечно!

Мы обе завизжали, как чайки, от восторга.

– Линда, я безумно рада за вас обоих! Если мне нужно было уехать к Кайзеру, чтобы вы с Полом сблизились – оно того стоило, однозначно!

Линда, немного обеспокоенно, трепала угол подушки.

– Он хорошо с тобой обращается, Анна?

– Более чем. Кормит, моет, даёт лекарства. И… постоянно искушает. Между нами не было секса, поцелуев, но было полно других, крайне интимных моментов. В общем, моя киска в зоне риска.

Линда тепло улыбнулась.

– Давай я помогу тебе выйти во двор. Тебе нужно побыть на свежем воздухе.

Я согласилась и она отвела меня к одному из шезлонгов у бассейна, на котором я улеглась. Нил с Полом возились на кухне и вынесли нам большой поднос бутербродов из криво нарезанных хлеба, ветчины и сыра, а так же кружки и наполненный доверху кофейник.

Пол присел рядом с Линдой и обнял её, целуя в щеку, с таким взглядом, которого я никогда у него не видела. Он смотрел на неё, как на Богиню, сошедшую с небес, будто не верил в собственную удачу, в то, что эта Богиня выбрала его. Вместе они выглядели очень колоритно – бледноликая изящная готическая икона и смуглый коренастый мексиканец, плюс Пол ростом немного ниже Линды. Но между ними чувствовалась лютая химия, магическая аура – они убежала в том, что перед нами – идеальная пара.

Я смахнула сентиментальную слезу, глядя на них. Пол игриво подмигнул мне и протянул один из кривых бутербродов. Я приняла его и начала медленно есть, наблюдая за новоиспеченной парочкой. Нил развалился у меня в ногах, болтая с ребятами и попивая кофе. Солнце приятно пригревало, зелень во дворе жизнерадостно колосилась, вид на город ангелов и спокойный океан выглядел максимально празднично и уютно. Я расслабилась на шезлонге, впитывая в себя атмосферу, смакуя каждую её секунду – сейчас, со стороны, мы выглядели как две счастливые безмятежные пары, коротающие время за завтраком. Будто ни у кого из нас четырёх нет тяжелого груза надежд и разочарований за плечами, будто это безмятежное утро будет длиться вечно.

Ребята вскоре засобирались – Линде нужно было на съемку, а у Пола много работы. Из разговора я поняла, что Кайзер взял технический перерыв, чтобы ухаживать за мной и это неизбежно накладывало больше задач на Пола. Их уезд сопоставился с визитом Порка.

– Поговори с ним. – Нил поцеловал меня в лоб и скрылся в доме.

Порк плюхнулся на соседний шезлонг и я предложила ему несколько бутербродов, оставшихся с завтрака.

– Как чувствуешь себя? – Порк взял бутерброд и откусил сразу половину своим огромным ртом.

– Не знаю. Не могу понять пока. Но, чего я точно не ожидала – это твоего соучастия во вчерашних событиях.

Старый ниггер широко и обезоружающе улыбнулся.

– Месть тебе за то, что заблокировала меня, когда сбежала! Я думал мы друзья, а друзья так не поступают, поэтому Нил убедил меня в том, что я обязан соучаствовать. И, глядя на тебя, я убеждаюсь в его правоте.

Я прислушалась к звукам из Теплицы – Нил играл на фортепиано и распевался, делая вокальные упражнения. Когда мы жили вместе, он каждый день уделял этому время. Простые обыватели уверены, что красивый сильный голос – это дар от Бога, черта человека, как характер или цвет глаз. Но на самом деле голос – это инструмент, который можно развивать, если постоянно работать над ним. Нил работал над своим голосом ежедневно, именно поэтому он виртуозно умел и гроулить, и высокие оперные диапазоны брать. Он качал свой голос, как мышцу, постоянно расширяя его возможности.

У мужчины может быть много уникальных черт, но голос – это нечто точечное, как золотой самородок в песчаном речном дне. Может, поэтому я всегда слушаюсь его? Если Нил может управлять огромной толпой концертного стадиона, используя свой голос, то мной и подавно.

В мои мысли ворвался Порк, желая поговорить о самой болезненной теме на сегодняшний день. О беременности.

– Анна, я знаю, что такие события очень ранят женщин. И нужно позволить себе прожить это, не гася эмоции. У тебя обязательно ещё будут дети.

– Порк, если Бог любит каждого из нас, как собственного ребёнка, почему он допускает такие драмы? Почему забирает наших детей?

Порк выразительно посмотрел на меня.

– Очень многим детям изначально суждено стать ангелами. И не для того, чтобы ты бесцельно рефлексировала по этому поводу. А для того, чтобы распознала знак в этом событии. Посмотри на себя, Анна! – с горечью произнёс мой старый друг, – Ты истощённая, измождённая, взвинченная своими внутренними конфликтами! Какого ребёнка ты бы вырастила в этом чреве? Был бы он здоров? Был бы он эмоционально спокоен? Он покинул тебя, потому что здесь нет комфортных для него условий, его мать не питается полноценно и не заботится о себе! Он освободил тебя от участи растить себя нездоровым, таким же тощим, как и ты!

Обычно мудрый, мягкий и духовный Порк выдавал слишком жестокую тираду, несвойственную ему. Но она доходила чётко туда, куда предназначалась, била точно, в мишень. Я тут же вспомнила сон о недоразвитом ребенке, которого безуспешно пыталась реанимировать. Слезы хлынули из глаз и я не могла их сдерживать.