скачать книгу бесплатно
– Он не рискнет нарушить обычаи. Если мы станем мужем и женой, Кромень не сможет принудить Ирису выйти за него, даже убив меня, – пояснил Орикс.
– Так почему же вы не поженились раньше?
– Брак считается состоявшимся, если женщина понесет ребенка. Мы же не могли зачать ребенка раньше: у Ирисы только на прошлой луне впервые излилась женская кровь.
Девушка стыдливо опустила ресницы и дернула Орикса за подол рубахи.
– Мы построим шалаш неподалеку от берега и поживем здесь, пока Ириса не понесет. А после – вернемся в племя, и Кромень не сможет уже нас разлучить.
– Ну что ж, совет вам, да любовь, – улыбнулся Атей.
Он помог молодоженам соорудить шалаш из еловых лап и, уходя, повернулся к Ирисе:
– Ну, как, сестричка, будешь ждать первой грозы, или воспользуемся моими камнями?
Ириса улыбнулась смущенно и принялась готовить ветки, чтобы разжечь свой семейный очаг. Теперь она будет его хранительницей.
Глава 7
Распрощавшись с Ирисой и Ориксом, Атей зашагал вниз по течению реки. Небо уже начинало сереть, когда юноша остановился передохнуть. Мучительно сосало под ложечкой: он не ел уже третьи сутки.
«Придется раздобыть себе еду», – подумал Атей и развязал свой мешок. Там, аккуратно свернутые, лежали силки. Вообще-то, выросшему в лесу юноше не так уж сложно было изловить на обед зайца или куропатку, просто он берег время и останавливался только в случае крайней нужды.
«Голодный-то я далеко не уйду, нужно силы восстанавливать», – думал Атей, располагая свое незамысловатое орудие на едва заметной тропе.
В ожидании добычи он устроился под старым дубом, прислонился спиной к жесткой потрескавшейся коре ствола и прикрыл глаза. И сразу же из мрака выплыл образ Яси. Как-то она там, без меня? Атей старался удержать перед глазами лицо любимой, но видение провалилось в черную бездну сна.
Проснулся Атей от хлопанья крыльев. Было уже совсем светло. Неподалеку в его силках билась куропатка.
– Ого, славный завтрак у меня будет нынче!
Юноша быстро собрал хворост, разжег костер, зажарил птицу. Утолив голод, спустился к реке напиться.
За ночь река освободилась от оков. Отдельные льдины еще плыли по мутной воде, на отмели громоздились целые ледяные торосы, но это были всего лишь жалкие остатки ночного ледохода. Атей полюбовался сверкающими на солнце льдинами, застрявшими на песке излучины, попинал их ногой, окинул взглядом окрестности.
По обе стороны реки берега поросли густым лесом. Правый – крутой, обрывистый – нависал над водой корнями деревьев, наполовину отвалившимися краюхами земли, переплетенными сухой дерниной. Местами из берега выпирали красные гранитные валуны, кое-где переходившие в сплошной скальный массив. Левый берег стелился белым песком с выползшими на него льдинами. Кусты краснотала толпились в некотором отдалении от воды, а за ними поднимались серые стволы осин и ольхи. Нигде не было и признаков человеческого жилья.
«Плохи мои дела, – думал Атей, шаря глазами вокруг. – Нет людей – нет и челнока. Придется опять топать ножками, продираться через кустарник, спотыкаться о валежник».
Тяжело вздохнув, юноша закинул за плечо котомку с силками и остатками еды. И тут его осенило! По реке еще там и сям плыли отдельные льдины. Некоторые были достаточно велики и на вид вполне прочны.
– Прокачусь-ка я на белой лодочке! – сказал сам себе Атей.
Выломав в прибрежных зарослях длинную палку, чтобы удобнее было держать равновесие, юноша столкнул с отмели в воду большую сизую льдину, прыгнул на нее и оттолкнулся от берега. Нехотя, неторопливо «белая лодочка» заскользила по реке. Стоя в центре этого плавучего средства, Атей порадовался своей находчивости: сколько сил и времени ему удастся сэкономить!
Весеннее солнышко славно припекало. Пейзажи по сторонам были однообразны и безлюдны. Льдина – большая и надежная – плавно скользила по воде. Атея стало клонить ко сну. Он положил на лед свою котомку и уселся на нее. А солнышко гладило теплой ладошкой по щеке, а вода журчала и баюкала…
Атей очнулся от резкого толчка и дождя окативших его ледяных брызг. Он даже не успел сообразить, что его льдина остановилась, зацепившись за торчащую из воды корягу, а сзади на нее налетела еще одна – больше и массивнее. Мгновение – и юноша вместе со своей котомкой покатился к краю льдины. Равновесие было нарушено, «белая лодочка» перевернулась, стряхивая с себя в воду седока. Атей не успел даже воздуха в рот набрать. Перевернувшаяся льдина ударила юношу по голове, и он потерял сознание.
– Эй, паря, ну-ка, хватит купаться! – низкий, но явно женский голос с легкой хрипотцой с трудом доходил до Атея.
Сильная рука потянула его за ферезею, зацепившуюся за корягу, другая подхватила юношу под мышку, и Атей очутился на берегу.
– Эге, не зря я вытаскивала этого налима! – ловкие женские пальцы быстро нащупали и вытащили на свет ладанки Атея.
– Хоть мал золотник, да дорог, – довольно ухмыльнулась спасительница.
– А тут что такое, самоцветы? – женщина вытряхнула на ладонь часть содержимого из кожаного мешочка, висевшего на шее Атея. – Нет, ерунда какая-то сушеная. Это мне без надобности! – и она бросила мухоморы на песок.
Обшарив юношу с ног до головы и убедившись, что ничего ценного у него больше нет, женщина поднялась, чтобы уйти, но, взглянув еще раз в бледное лицо спасенного, передумала.
– А ты ничего, парень, симпатичный. Не то, что мои парни. Пойдем со мной, сначала я тебя обсушу—обогрею, а потом – ты меня, – и она хрипловато расхохоталась.
Сопротивляться было бессмысленно: без этой женщины Атей даже не смог бы обсушиться, ведь кремень и кресало утонули вместе с силками и едой. Юноша с трудом поднялся, отжал, насколько это было возможно, одежду и побрел вслед за своей спасительницей.
Идти было недалеко. По еле заметной тропинке они вскарабкались на крутой берег, а там – лесом, поднимаясь все выше и выше, пока не оказались на вершине скалистого утеса, круто обрывающегося в реку. Высота каменной стены, удивительно гладкой, без выступов и трещин, была саженей двадцать. На вершине, впившись корнями в расщелины, росли два могучих дуба и десятка три их детишек поменьше. Внизу, под утесом, плескалась вода, закручиваясь в водовороты, из чего Атей сделал вывод, что глубина реки здесь порядочная.
Наклонившись над обрывом, можно было заметить единственный крошечный выступ, на котором с трудом разместились бы два человека, да и то стоя впритирку друг к другу.
– Ну, вот и пришли, – женщина остановилась возле одного из дубов, приподняла замшелый камень и вытащила из открывшегося тайника прочную веревку с завязанными на ней узлами.
Один конец веревки она привязала к дубу, а другой бросила вниз, на скалистый уступ.
– Спускайся! – приказала Атею.
– Да мы же на этом выступе не поместимся, – юноша взглянул вниз и отошел от края обрыва.
– Спускайся, говорю, там – вход в пещеру.
И в самом деле, невидимое сверху отверстие вело от уступа вглубь утеса, в просторную пещеру. Не успел Атей оглядеться, как спасительница оказалась рядом с ним.
– Раздевайся, сейчас я тебя сушить буду, – женщина принесла из глубины пещеры охапку хвороста и запалила его в очаге, вокруг которого было расставлено несколько гладких валунов.
– Садись сюда, а одежду на камни положи.
Привязав веревку к котелку, женщина зачерпнула из реки воды и принялась что-то стряпать. Вскоре пещера наполнилась теплом и ароматом кипящей похлебки.
Спасительница, наконец, сбросила с себя плащ. Она уселась на один из валунов с деревянной ложкой на длинной ручке – мешать похлебку. Атей во все глаза глядел на нее.
Женщина оказалась совсем еще молодой, слегка полноватой, но гибкой и ловкой. Яркие рыжие волосы были небрежно собраны в узел на затылке и заправлены в платок, едва покрывающий голову. Удивительные зеленые глаза под рыжими ресницами, алые губы, ямочки на щеках. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не жесткое, хищное выражение лица. Одежда на женщине была мужская, украшения отсутствовали вовсе.
– Ну, чего пялишься, красавчик, или бабы не видел?
– Ты кто? – Атей с трудом разлепил сведенные холодом губы.
– Я-то? Да не принцесса заморская, – усмехнулась незнакомка. – Маманя Лапонькой кликала, да я уж то имя и забыла давно. Парни мои – атаманшей зовут, а все прочие – Волчицей.
– Атаманша, – протянул Атей задумчиво. – Разбойница, значит.
– Догадливый.
Атаманша помешала варево ложкой, попробовала и удовлетворенно сплюнула в костер: готово!
– А чего это ты скосоротился, красавчик? Думаешь, если баба, так и верховодить не может? Вот и братец мой так-то думал, когда папаша помер. Папаша мой был первейший атаман в округе. Всех разбойничков под себя подобрал. А когда помер, тут мы с братцем и столкнулись лоб в лоб: кому атаманить? Я-то, не смотри, что баба, с детства всему нашему ремеслу обучена. Пришлось братца прибить, слабаком против меня оказался. С тех пор я – главная. Что хочу, то и делаю, кого хочу – того люблю. И никто слова не скажет, никто не осудит.
– Что-то я никого больше здесь не заметил.
– А-а, ты о парнях моих? Так они нынче – в свободном поиске. Сегодня все воруют, не только разбойнички. Вот и мои надумали удачей разжиться.
– Что-то не пойму я тебя.
– А чего тут понимать? Ты разве о воровинове дне никогда не слыхал? Видать, издалече идешь.
– Так и есть, издалека. У нас никакого воровинова дня никогда не было.
– Эх ты, темнота! В этот день всяк крадет, что ему нужно, ведь вместе с вещью можно забрать удачу и везение у бывшего ее хозяина. Вот, к примеру, нужен тебе достаток – кради хлеб со стола богатея. Хочешь замуж выйти – кради портки из дома жениха, какой приглянулся. Коли Боги детей молодухе не дали – кради из колыбели пеленки младенца.
– И что же, так все поголовно и воруют? А ну, как кто вора поймает, что ж, отпустят с миром?
– Куда там! Руки вмиг отрубят: не кради! А то еще придумали ворожить, чтоб вора найти. Возьмут тупой нож, рубят им горящую свечу, да приговаривают: «Кто украл, кто взял, во сне приди, нож забери, а не то я изрублю твою душу, как рубит мясник кабанью тушу». После лягут спать на левом боку. Кто приснится – тот и вор.
– И все равно воруют?
– Воруют, а то как же! С моими-то парнями сладить трудно – мастаки разбойничать.
– А сама чего же здесь сидишь, воровать не идешь?
– Я уже получила, что хотела. Ладанка твоя – талисман любовный, поди? А я – любви хочу, – атаманша сладострастно потянулась, выставив вперед тугие груди с копьями сосков. – Согрелся, красавчик? Теперь – твоя очередь меня греть.
Женщина грациозно соскочила с камня, подсела к Атею и прижалась к нему горячим телом.
– Ну, красавчик, обними меня крепче! – атаманша легко столкнула юношу на землю, навалилась на него и впилась в губы поцелуем.
Атей заюлил под живой глыбой, пытаясь освободиться, но атаманша уже завелась не на шутку. Полетела в сторону срываемая ею одежда. Воспользовавшись тем, что хватка ослабела, Атей вскочил на ноги.
– А-а, ты – удирать? Не выйдет, голубчик! Тут бежать некуда.
Голая атаманша кинулась за Атеем. Сопротивление жертвы еще более раззадорило ее. Рыжие волосы метались за спиной, как пламя костра, глаза вспыхивали зелеными искрами. На мгновение грубый самец пробудился и в Атее, но он опомнился, подумал о Ясе.
Неизвестно, как долго продолжался бы этот поединок, но тут сверху на уступ посыпалась земля, и послышалось мужское кряхтение. Кто-то спускался в пещеру.
– О, черт, принесла же кого-то нелегкая! – выругалась атаманша. – Не хватало еще мне зрителей!
Желание, видимо, погасло в ней.
– Оденься, да пойди прочь, подальше в темный угол! – бросила она Атею и сама торопливо принялась собирать свою разбросанную одежду.
Юноша не заставил себя упрашивать.
Разбойники один за другим спускались в пещеру. Хохоча и балагуря, они вспоминали свои приключения, хвалились добычей. Воровинов день был особенный: добыча не делилась поровну, каждый оставлял награбленное себе.
Атаманша, одетая и принявшая начальственный вид, восседала в кругу своих «парней», слушала их россказни, рассматривала добычу и незаметно косила глазом в угол пещеры, где в темноте скрывался Атей. Ей не хотелось выволакивать его на свет. Она рассчитывала, что наевшаяся и наговорившаяся братия вскоре заснет. Вот тогда она насладится пленником.
Грустные мысли одолевали Атея. Ему вовсе не улыбалось быть забавой для грубой атаманши разбойников. Нужно бежать, бежать отсюда. Но как? У входа в пещеру дежурил один из разбойников. Видимо, охрану не снимут до утра. Пещера, хоть и была велика, но спрятаться в ней невозможно. От безысходности Атей принялся ощупывать стены: вдруг где-то откроется потайной ход.
Кое-где в камнях имелись трещины, но все они были малы – не протиснуться. Вот под руку попалась узкая щель между камнями. Атей просунул в нее руку: щель была такой глубокой, что пальцы не нащупали ничего.
«Нужно попытаться протиснуться туда, вдруг рядом – еще один выход, или хотя бы еще одна пещера, – думал Атей, так и эдак крутясь возле щели. – Атаманша – женщина крупная, уж она-то в эту щель наверняка не пролезет, значит, и до меня не доберется».
Подумав о своей спасительнице, Атей вспомнил, что его ладанка находится у нее. Нужно обязательно вернуть ее, но как?
Между тем, сытые разбойники устраивались на ночлег. То один, то другой подкатывались к атаманше с недвусмысленными намеками, но все получили от ворот поворот. Атаманша легла поодаль от своих «парней», в дальнем углу пещеры, куда не проникал свет от очага. Видимо, она ждала, когда все уснут, чтобы возобновить свою атаку на Атея.
Случилось так, что уставшая атаманша захрапела раньше всех. Как по команде из разных углов пещеры ей откликнулись остальные разбойники. Только часовой не спал, но он сидел лицом к выходу из пещеры, уставившись на полную луну, всходящую над лесом. На счастье, он не видел Атея, когда тот на цыпочках вышел из своего угла и снял с шеи разбойницы свою ладанку.
«Ну вот, воровинов день и меня не обошел»! – усмехнулся юноша, возвращаясь к щели в стене пещеры. Подождав еще немного и убедившись, что все спят, он снял с себя одежду, чтобы не мешала, протиснулся в щель и оказался в крошечном каменном мешке. Здесь не было другого выхода. Даже свод пещерки был настолько низок, что Атею пришлось наклонить голову, чтобы не зацепиться за него.
Ощупывая пещеру, юноша ударился обо что-то лбом. Это «что-то» оказалось граненым шаром размером с кулак, подвешенным к своду пещеры на цепочке.
«Что ж, подожду здесь до утра, авось, атаманша меня отсюда не выудит», – подумал Атей, опускаясь на камни.
Глава 8
Юноша сидел в темноте, наблюдая за отблесками огня в очаге. Потом, когда огонь погас, щель в стене пещеры засветилась мягким лунным светом. Лунный лучик медленно перемещался, отмеряя текущее время ночи. Вдруг он коснулся граненого шара над головой Атея, и тот вспыхнул тысячью разноцветных искр, окатывая юношу сверкающим водопадом. Откуда-то снизу заклубился розовый туман, поднялся выше, выше, заполнил всю пещеру. И тут Атей понял, что у пещеры больше нет стен. Розовый туман стал голубеть и растекаться в разные стороны. Цепочка граненых шаров, зажигаемых по очереди лунным лучом, уходила вдаль. Атей, зачарованно следя за этой сверкающей гирляндой, встал и пошел от шара к шару, не отдавая себе отчета, зачем он это делает. А шары все зажигались и зажигались впереди, и не было им конца.
Видимо, Атей шел долго. Тело его ныло от усталости, когда шары, наконец, кончились, и наваждение прошло. Юноша в изнеможении присел прямо на каменный пол скального лабиринта и огляделся.
Прямо перед ним спускалась вниз широкая лестница с каменными узорчатыми перилами. Сотни две ступеней, не меньше – невольно отметил про себя Атей. Лестница вела к гигантской пещере, своды которой терялись в темноте. Пещера была абсолютно пуста, если не считать украшенного каменной резьбой возвышения в центре. Дюжины четыре массивных деревянных дверей, обрамленных резьбой по камню, располагались по периметру пещеры.
– Здесь кто-то живет, – Атей не заметил, что говорит вслух.
Стены пещеры излучали странный холодный свет, поэтому все было отлично видно.
– И что же мне теперь делать? Идти вниз, или подождать и посмотреть, не выйдет ли кто из дверей?
Прикинув так и этак, Атей решил все-таки, что благоразумнее понаблюдать за пещерой издали. Он устроился на верхней ступени лестницы поудобнее и стал ждать.
Спустя некоторое время все двери одновременно отворились, и пещера наполнилась людьми. Повидавший за свою жизнь немало народу, Атей признался себе, что с таким он еще не встречался. Жители пещеры были на редкость красивы и молоды. Изящные девушки и женщины с изумительно бледными лицами и огромными сверкающими глазами были одеты в яркие струящиеся одежды, стройные мужчины с длинными волосами – в облегающие штаны и короткие плащи. Детей и стариков не было вовсе.
Атей не мог разобрать слов, но все о чем-то возбужденно говорили, поглядывая на огромный граненый шар, свисающий сосвода пещеры на толстой цепи. Он был очень похож на шары из гирлянды, приведшей сюда Атея, только гораздо больше. Внутри шара яркая серебристая точка становилась все крупнее, все лучистее. И вот – шар вспыхнул ослепительно ярко.
– А-а-а-а-х!!! – вырвалось одновременно из груди всех собравшихся.
На возвышение в центре пещеры поднялся один из мужчин. Судя по длинному плащу, скрывающему легкомысленные обтягивающие штанишки, и массивной золотой цепи на шее, он был кем-то вроде старейшины на этом собрании. Мужчина заговорил громко, так, что услышали не только окружающие его соплеменники, но и Атей на вершине лестницы.
– Братья и сестры! – оратор обвел всех горящим взором. – Сегодня, в Ночь Серебряной Луны, мы собрались здесь, чтобы встретить Гостя. Вы знаете, что только раз в двенадцать лет луна занимает на небе такое положение, что ее лучи в полночь достигают шара из горного хрусталя в заповедной пещере. Затем, передаваясь от шара к шару, лунный свет открывает магический тоннель, через который к нам может попасть Гость. Может, но не всегда попадает, ибо не всегда именно в этот момент в заповедной пещере оказывается человек из Верхнего Мира. И все же каждые двенадцать лет мы собираемся в надежде, что Гость придет.
– Придет, придет! – эхом откликнулось в пещере.
