Вкус Жизни

Но через мгновение и он оказался в том же положении. Эрик с сильной дрожью в коленях подошел к парням. Под пальцами, приложенными к их шеям, отозвался пульс. Живые. На всякий случай он потряс каждого из них. Не теряя драгоценного времени, он быстро подошел к столу и расстелил свой уже немного подсохший плащ, перерезал веревки, стягивающие запястья девушки охотничьим ножом её мучителя, и поймал уже безсознательное тело. Ни к чему в жизни он не прикасался с такой трепетной нежностью и заботой. Его руки дрожали заворачивая её в плащ.

– Прости меня, родная, – прошептал он ей на ухо, бережно поднимая её на руки.

– О, боже… – профессор Кронс в ужасе прикрыла рот ладонью встретив Эрика там же на лестнице. – Она будет жить?

– Я сделаю всё возможное, – бросил он ей холодно, летя вверх через несколько ступенек.

*** *** ***

Последние дни мая, поздний вечер, освежающая прохлада подземелья. В большой уютной гостиной за столом сидел высокий стройный брюнет в чёрно-зелёном халате. На столе стояла небольшая лампа, освещающая страницы книги, которую он листал. Близилась полночь. Он погасил лампу и, отложив книгу, направился в спальню. Раздался громкий настойчивый стук в дверь. От неожиданности он подскочил на месте.

– Кого там черти принесли так поздно? – рявкнул он, разворачиваясь к двери.

Стук повторился уже более настойчиво. Он подошёл к двери и резким движением распахнул её. Глаза Эрика округлились от удивления. Перед ним стояла пьяная, растрёпанная Марселина с сумкой за плечом и ополовиненной бутылкой какого-то пойла.

– Привет, братишка! Я смотрю, ты ещё не спишь. Может, тогда поболтаем? – она ввалилась в помещение. Он был так сильно удивлён, что просто молча закрыл за ней дверь, провожая взглядом в гостиную. Причем тихо и аккуратно, а не с грохотом, как это было бы при другом посетителе в это же время. Она подошла к шкафу с посудой, чтобы выбрать бокалы под выпивку. Эрик медленно шёл за ней, наблюдая за её действиями также удивлённо. Марси, наконец, выбрала два бокала на толстых, коротких ножках, по очереди дунула в них, избавляясь от пыли, и обернулась к шокированному брату.

– Ну, не смотри на меня так, – поморщилась она, – пойдём посидим, поболтаем.

– У тебя утром экзамен по боевой магии… – медленно приходя в себя, начал говорить Эрик, – экзамен последний, самый важный, выпускной. Понимаешь? Принимать будет сам директор Арвен. А ты пьёшь какую-то дрянь в ночь перед экзаменом!

– Во-первых, это не какая-то дрянь, а коньяк из Долины Гор! А во-вторых, сдам я этот экзамен, сдам, – отмахнулась она бокалами и направилась в соседнюю комнату с камином, – пойдём посидим у огня, по душам поговорим, выпьем.

Он тяжело вздохнул, глядя ей вслед. Спорить бесполезно. Из чёрного проёма вдруг раздался грохот и тихая, сдержанная ругань девушки вслед за этим. Черноволосый мужчина сорвался с места и влетел в комнату на звук, взмахом руки зажигая везде свет. В ближайшем к входу кресле сидела девушка, одной рукой потирая ушибленные пальцы ноги, а другой также держа бокалы. Бутылка коньяка и сумка стояли рядом с креслом. Чуть дальше, на большой медвежьей шкуре, валялся перевёрнутый дубовый кофейный столик. Ранее сложенные аккуратными стопками на нем книги теперь валялись по всему полу.

– Будь добр, напомни мне, пожалуйста, сколько раз я просила тебя убрать с прохода этот чёртов стол?!

– А я смотрю, орать ты можешь не только под музыку со сцены… – профессор лёгким взмахом руки дёрнул тяжёлый, хоть и маленький, дубовый столик, – и откуда в тебе сил-то столько, чтоб стол с книгами так опрокинуть…

– Я бы попросила… – нахмурилась она и погрозила ему, – не трогать моих ребят и наше творчество. Людям нравится, так пусть получают на здоровье! Им в радость, нам не в тягость! А стол этот дурацкий выкинь! А то сама сожгу в следующий раз…

– У вас вроде вчера должен был быть концерт? – он перевёл разговор ползая по шкуре и собирая книги. – И как всё прошло?

– Да как всегда, на отлично, – девушка повеселела, отхлебнула коньяк прямо из бутылки, – ну а потом мы пошли праздновать! И вот только сегодня утром сюда вернулись. И продолжили праздновать.

– И сколько ты уже выпила? – вздохнул он, вставая с пола.

– Ой, даже не знаю… У нас было сначала эльфийское вино, примерно по две бутылки на каждого. Потом мы решили попробовать местные настойки на молодых еловых шишках и можжевеловых ягодах. Кстати, интересная штука оказалась. А потом кто-то раздобыл вот это, – она подняла бутылку, – что мы и пьем до сих пор.

Эрик решительно отобрал у неё бутылку и бокалы, поставил их на столик, и, взяв её за плечи, стал подталкивать в сторону ванной. Она поддалась, на ходу подхватывая сумку.

– Сейчас ты перестанешь пить и пойдёшь трезветь, – он привёл её в ванную и начал раздевать.

Когда на ней осталось только чёрное бельё, он, целомудренно, глядя ей в глаза, затолкал её под душ и включил холодную воду. От её дикого визга чуть было не треснуло зеркало, и на этот раз брат был удивлён ещё более изысканной руганью, да такой, что он и сам краснеть начал и выбежал из ванной прочь, весь мокрый. Эрик пошёл в спальню, там он вытерся, переоделся в сухие брюки и рубашку, собрал длинные волосы в хвост на затылке, подходя к большому шкафу с зеркалом, достал из него огромное вишнёвое полотенце, развернул его, прикидывая, хватит ли его, чтобы завернуть замёрзшую сестру. Направляясь снова в ванную, он увидел, как из-под двери ползёт пар и ускорил движение. Резко распахнув дверь, он влетел внутрь. Спустя некоторое время, когда часть пара вышла в другую комнату, Эрик наконец увидел её, сидящей в ванной с горячей водой и густой пеной. В руках её была только что начатая бутылка. Тяжело вдохнув он опустил глаза на пол. Взгляд упал на маленькую чёрную кучку мокрых тряпок. Немного смутившись, он отвернулся к двери, собираясь уходить.

– Ну ты куда? Ты меня тут одну бросаешь? – начала Марселина ныть.

– Я за бокалами, – бросил он через плечо, повесил принесённое полотенце на крючок и вышел, прикрывая за собой дверь. «Эх, развезет же тебя, сестрёнка, от горячей ванной…» – думал он, укладывая в одной руке два бокала и оставленную там же бутылку. Он выглянул в учебный кабинет и захватил оттуда ближайший высокий табурет. Думая о причинах такого поведения девушки, Эрик вновь вернулся в ванную, поставил табурет и бокалы с бутылкой на него, отобрал у сестры другую бутылку и отодвинул табуретку. Так, на всякий случай. Подумав мгновение, он вышел снова и забрал её сумку. В одной из тумбочек в спальне им был найден спрятанный мешочек её любимых шоколадных конфет с вишней. Он высыпал их часть в небольшую вазочку, которую она ему сделала во втором классе на какой-то праздник. Но сейчас это было неважно. Молодого профессора волновало совершенно другое. Его сестра, Марселина Вайт, впервые в жизни пьёт! Она вообще редко делилась своими переживаниями. В самые тяжелые периоды своей жизни, во времена падения в глубочайшие ямы своих эмоций и внутренней боли, его сестра закрывалась и уходила в себя, но никогда он не видел её пьяной. Хотя может она просто никогда этого не делала при нём. Пересыпая конфеты и направляясь снова в ванную, Эрик с тревогой перебирал все самые страшные варианты. Когда он вошёл, коньяк уже был разлит по бокалам, а Марси со счастливой детской улыбкой сдувала с ладони пену.

Он сел на пушистый мягкий коврик, как раз напротив ванной, взял один из бокалов и поставил вазочку с конфетами.

– Расскажи мне, как у тебя дела? – Марси задумчиво заглядывала в свой бокал.

– Да вроде всё хорошо, – пожал он плечами и отхлебнул немного коньяка, – учебный год почти закончился. Через пару дней ваш концерт и праздничный ужин, а потом с чистой совестью домой.

Она грустно улыбнулась ему в ответ.

– Как вчера концерт прошел? – Эрик осторожно начал задавать вопрос.

– Отлично, как и всегда, – она осушила свой бокал в два глотка, – нас снова мягкими игрушками закидали после окончания.

– А где праздновали?

– Решили в местный трактир заглянуть. Пошли в тот, что на окраине. Туда как раз завезли отличное вино. Но к ночи оно закончилось, и тогда мы решили попробовать местную наливку. Но к утру она закончилась. Как-то подозрительно быстро, я считаю… В общем, с рассветом мы всей шумной толпой двинулись обратно в замок. Затарились как следует на дорожку, – она кивнула на бутылку, – и пошли. Потом сидели на крыше башни, чтобы никого в общежитии не разбудить.

Эрик подлил ещё коньяк ей и себе. Она продолжила:

– Через какое-то время к нам пришёл Роланд. Сказал, Мелисса рвёт и мечет, меня ищет. Ну, я и спустилась. В общем, устроила она мне очередной скандал со сценами ревности. Я вообще не поняла о чём в этот раз была речь. Её в такие моменты в принципе невозможно понять, там просто фонтан эмоций. Даже картину мою порвала. Пощёчину влепила. Роланд хотел было вмешаться, но я его выгнала из спальни. Он, наверное, обиделся за это. Потом уже она схлопотала пощечину от меня. Ну, в общем, разошлись наши пути. На этот раз уже окончательно.

– Пощечину? – брат удивленно смотрел на неё.

– Что? Она оскорбила моего сына. Она назвала его псиной помойной, – Марси нахмурилась, – он не человек, но он мой сын, хоть и приемный. В конце концов, он тоже живое существо, достойное нормального уважительного общения. И я никому не позволю его оскорблять.

– И поэтому ты пьешь до сих пор? – спросил он осторожно.

– Да нет, конечно, – отмахнулась она, морщась, – это не повод для пьянки.

– А что тогда повод? – Эрик смотрел на неё внимательно, ответа не было.

Она молча допила остатки коньяка из бутылки, с которой пришла. Немного погодя, его сестра снова заговорила:

– Я хочу тебе кое-что рассказать. О том, чего никому никогда не рассказывала. О своем прошлом. И то, как я здесь оказалась.

От удивления по его спине промчались ледяные мурашки. Раньше она всегда отказывалась от разговоров с ним на такие темы. А уж чтобы сама заговорила на эту тему… Об этом можно было только мечтать. Она усмехнулась, увидев его реакцию.

– Так уж получилось, что я знаю о тебе всё. Ну или почти всё. А ты обо мне почти ничего. Хочу исправить эту несправедливость. Принеси ещё пару бутылок из сумки. Разговор, возможно, будет долгим.

*** *** ***

Темно. Ночь. А может день. Уже нет никакой разницы. Тепло и холод слились в одно. Ты слышишь, как рядом кто-то разговаривает. Каждое слово звучит будто у самого уха. Тяжёлый вздох. Шаги. Звук закрывающейся двери. Снова шаги. Чья-то горячая рука сжимала твою. Твои похолодевшие пальцы. Но ты не можешь так же сжать руку. Тело тебя не слушается. Ты можешь теперь только ощущать, принимать, не видя то, что происходит вокруг. Тебя сгребают в охапку и очень крепко обнимают. Тебе очень хочется так же обнять человека. Но… Прости меня… Мне совсем не хотелось причинять тебе боль. Ты чувствуешь, как в истерике трясётся тело человека, который сжимает тебя в своих объятиях, слышишь его рыдание. Ты чувствуешь, как по твоим щекам стекают обжигающие горячие слезы. Чужие слёзы. От этого тебе тоже хочется плакать. Подкатывает ком к горлу. Но плакать ты тоже не можешь.

Счёт времени уже давно потерян. Почти все время ты слышишь стенания, причитания, рыдания разных голосов. Некоторые из этих голосов ты даже узнаёшь.

Ты чувствуешь, как твоё тело погружают в воду, нежно и заботливо омывая его. Затем тебя одевают. Одежда такая родная и удобная, что ты сразу же узнаёшь свой любимый костюм. И вот она, неизбежность… Никто не видит и не понимает, что ты ещё дышишь, что сердце твоё бьётся! Тебе хочется кричать, дать о себе знать, что в тебе ещё есть жизнь! Но нет… Ты не можешь издать ни звука, не пошевелить пальцем. Даже просто вздох невозможен. Ты мечешься в панике, будто запертый в клетке. Но всё безполезно… А тебя уже кладут в деревянный ящик. Так бережно и нежно, словно ты самая дорогая и ценная кукла в мире. Чувствуешь знакомый запах. Сосна. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Ты слышишь, как забивают гвозди в крышку ящика, ставшего твоим последним пристанищем.

Почему же так случилось? У всех есть право на ошибку. Но иногда цена ошибки – чья-то жизнь. И кто-то очень грамотный, считающий себя лучшим специалистом, совершенно случайно совершил ту самую ошибку. И констатировал твою смерть. И ему, естественно, поверили. Потому что он и правда был самым лучшим врачом. Но знай, что даже лучшие могут ошибаться….

Ты чувствуешь плавное покачивание. Тебя куда-то несут. Шум вокруг очень похож на шум дождя. Толпа сквозь слезы и плачь провожает тебя аплодисментами в последний путь. Покачивание прекратилось. Аплодисменты тоже. Ты всё ещё слышишь плач людей со всех сторон. Вот начало что-то потрескивать. Появился такой родной и приятный запах деревенской только что растопленной бани. Под тобой развели костёр. Пока ещё тихо потрескивает древесина под деревянным ящиком. Ты слышишь чьи-то всхлипывания совсем рядом. Кто-то бессильно скребёт ногтями крышку ящика. Всем телом ты ощущаешь его боль. Чувствуешь нарастающее тепло, треск поленьев всё громче. Слышишь, как от тебя кого-то силой утаскивают вглубь рыдающей толпы. Тепло перерастает в жар. Тебе душно, нечем дышать. Ты пытаешься дышать глубже, снова мечешь беспокойно, уже внутри ящика. Но мечешься лишь внутри неподвижного тела. Тебя снова охватывает паника. Ты пытаешься кричать. Но остаёшься лежать так же без движения. Даже если получилось бы у тебя издать хоть звук, или даже крик, его никто бы не услышал. Огонь разошёлся. Охватил все предложенные ему на съедение дрова. Ты чувствуешь, как жар перерастает в боль как кожа твоя прилипает к сосновым доскам. Костёр трещит все громче. Боль становится невыносимой. Тебе хочется кричать, плакать, выбить крышку ящика. Но твоё тело всё также неподвижно, отчего ужас и боль ощущаются гораздо сильнее. Ты чувствуешь запах кипящей смолы и собственной кожи. Слышишь, как под тобой огонь с аппетитным хрустом пожирает дрова. И тебя, наслаждаясь каждым кусочком твоей плоти. Ты чувствуешь запах паленого мяса и костей. Ощущаешь, как высыхающие сухожилия выворачивают твои пальцы, руки, ноги. Вот здесь бы потерять сознание и умереть, прекратив эти мучения. Но нет. Твоё сознание как никогда ясно. И ты бьёшься в агонии. Боль не прекращается. Если бы была возможность кричать, то голос уже давно был сорван. Твои голосовые связки сгорели, твои внутренние органы кипят и шкварчат, как кусок сала на сковороде. Смерть – это всё, чего ты сейчас желаешь. Прекратить эту пытку. И сейчас ты снова думаешь о смерти, как о спасении, как о покое. Таком близком и желанном, но будто бы недостижимом. Но возможен ли для тебя этот покой? Ты чувствуешь запах горелой плоти, собственного тела, слышишь, как в огне трещат твои кости вместе с дровами.

Под собственным весом прогоревшие брёвна под тобой проваливаются вниз. Ты вместе с ними. Сверху на тебя осыпаются ещё недогоревшие куски дерева. Боль. Ты всё ещё её чувствуешь, хотя уже нечем. Смерть… А смерть ли это? Теперь ты просто сознание, погребённое под кучей углей, пепла и десятка гвоздей.

И вот последний этап. Тебе выкапывают в земле яму, ставят кусок мрамора с твоим именем и несколькими цифрами, с портретом. Погружают тебя бережно в эту яму и засыпают сверху землей.

Марселина Вайт

Маленькое Солнце

Навсегда помним и любим

Скорбим

Вот и всё… Теперь ты для всех просто мраморный камень с надписью…

*** *** ***

Вот и снова в первый класс. Второй круг. Придётся теперь делать вид, что ты действительно учишься на уроках. Снова домашка и нудные лекции. Лиза страдальчески закатила глаза. А ведь ещё придется практиковать активно внутренний взор. Она поморщилась, плечи её опустились. Мда… Других вариантов пока нет, придется изображать из себя полноценного зрячего человека. Шаман же не придумал ещё, как вернуть ей зрение. Хоть одно радует, что новую личину придумывать не надо. Только вот из уже взрослого, полноценно сформировавшегося тела нужно будет слепить тело десятилетней девочки. Это будет в каких-то моментах посложнее, чем с личиной. Она задумчиво пожаловала плечами. В конце концов, это хорошая практика и возможность нарастить свои силы. Да и немного изменённая школьная программа, направление ведь другое уже будет. Может там не такие нудные лекции с домашками, как на целительском факультете. Да и обещания свои надо выполнять. Что она и сделала. Вернулась через три года, как и обещала Эрику незадолго до своего… кхм… Как бы ему ещё это сказать, чтобы он не решил, что сходит с ума?

С этими размышлениями Лиза шла в толпе десятилетних детей в форме десятилетней версии себя, в сторону большого замка с высокими башнями. Всё как всегда, совершенно ничего не изменилось. Всё тот же праздник с теми же магическими фейерверками, фокусами и играми. Всё то же застолье. Как всегда, с улыбкой на лице, директор Арвен говорит приветственную речь для первоклашек, рассказывает правила обучения. Для Лизы всё звучало так обыденно и привычно, будто это происходило с ней каждый день. Но теперь всё с чистого листа, и она уже решила выбрать себе другое направление для учебы. А не попробовать ли ей себя в направлении боевой магии? Целительское направление она в совершенстве освоила. Ну как, в совершенстве… Насколько это было предусмотрено школьной программой. А ведь у неё навыков, не входящих в школьную программу, намного больше и их можно отработать в боевой магии. В конце концов, куда там без целительских навыков, хотя бы самых минимальных. Едва заметная улыбка скользнула по её губам, в серо-голубых глазах мелькнули озорные искорки.

Директор закончил свою речь. Тут девочка обратила внимание на учительский стол. Все торжественно строгие, но никто не старается сдержать улыбку. Все искренне рады новому потоку учеников и новому учебному году. Кроме Эрика. Он тоже здесь, значит, всё ещё преподает зельеварение. Вот вид у него был, мягко говоря, далекий от торжественного. Хмурее грозовой тучи он сидел на самом крайнем месте, ближе всех к выходу. Иногда он скользил безразличным взглядом по толпе собравшихся школьников. Но чаще бросал взгляд на ближайшую к нему дверь.

Он вдруг почувствовал, как его кто-то пристально рассматривает. Лёгкий холодок проскользнул между лопаток. Стараясь не выдать волнения, он осматривал первоклашек уже гораздо внимательнее. Кто же его так изучает? Их взгляды встретились. Его дыхание перехватило. Сердце будто замерло на мгновение. Пальцы ослабли, и красивый стеклянный бокал с красным напитком выскользнул из рук. Звон разбивающегося бокала заставил его вздрогнуть и перевести взгляд на осколки. Вся толпа тут же затихла. Напряжённое молчание повисло в огромном зале, полном людей.

– Это добрый знак! – громом в тишине прозвучал голос профессора Хорс. – Год будет счастливым и благополучным для каждого из нас!

– Ура! – тут же отреагировала толпа школьников.

Эрик облегченно вздохнул, пробежавшись взглядом по головам учеников. Заметил на себе пристальный взгляд директора. Попытки снова найти в толпе того, по чьей вине выпал из рук бокал, ни к чему не привели. Директор, заметив его напряжение и встревоженность, начал внимательнее изучать список вновь прибывших учеников. Неужели она и правда вернулась?

Эрик изо всех сил старался выглядеть невозмутимым, но глазами всё ещё искал кого-то. Кого? Может, просто показалось? Исключено. Этот взгляд он узнал бы из миллионов. Где же она прячется? А может, всё-таки показалось? За мысленными терзаниями незаметно подкралось уныние и плавно легло на плечи тяжелым одеялом. Наверное, всё-таки показалось… Бокал уже восстановили до прежнего идеального состояния и снова наполнен. Еда казалась безвкусной ватой, весёлый праздник перешёл для него в белый шум. Ощущение времени потерялось. Крепкое вино не пьянило его, и он пил его как обычный компот.

Вот наступил финал праздника – торжественное вручение ключей от комнат новым ученикам. Первоклассники выстраивались в длинную очередь, подходили к столу с ключами по одному, называли свое имя и выбирали один из предложенных ключей. Каждому ключу был привязан свиток с картой, чтобы вновь прибывший не заблудился в замке в поисках комнаты. А ключи, надо сказать, были очень разнообразные: резные с завитками, с позолотой, с серебрением, с чернением, с самоцветными камнями, с цветами и птицами, со зверями, известными и неизвестными, тяжёлые, как чугун, и лёгкие, как перо ласточки. Надо ли говорить, что у детей разбегались глаза, и они долго не могли выбрать себе ключ. Очередь Лизы приближалась неумолимо. Узнает ли её директор Арвен? А Эрик? Будет ли ей позволено поселиться в той же комнате? А если тот ключ уже кто-то забрал? Она встала в самый конец очереди, с мыслью, что из остатков выбирать проще.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.