Не пугайте интроверта одиночеством

И?!

Иногда кажется, что разум и сознание живут сами по себе, без моего участия. Даже как-то обидно! А тут ещё автор наседает и говорит, что «всякие наши представления о собственном величии объясняются лишь нашей невероятной ограниченностью».

***

У нас опять случилась драка. Вилька, вспомнив своё беспризорно-гопническое детство, напал на старичка Тигра, тот, теряя шерсть, привычно взвыл как сто котов из мясорубки, а Триша увесистым кабачком понеслась из одной комнаты в другую – наводить порядок. По пути кошка успела хорошенько цапнуть меня за ногу, даже не заметив, что я тоже хочу мира, которого легко бы добилась, брызнув водой на драчунов, если успела бы первой. Ей же некогда разбираться, кто прав, кто виноват, главное, выполнить свою миротворческую миссию.

Двумя ударами лапой Триша загнала нарушителя спокойствия под тумбочку, откуда он ещё несколько минут сиял восторженно глазами – его затея явно удалась. Тигр как пострадавшая морда предпочёл спрятаться под покрывалом в надежде, что там его точно никто не найдёт. Кошка, гордо осмотрев поле боя, пошла успокаивать нервы игрой в дочки-матери. Ухватив за шкирку жёлтого мехового цыплёнка, она минут пять таскала его по всей квартире с протяжно-жутким утробным мявом. Незнакомые с такой забавой люди пугаются и думают, что кошечке очень плохо, может быть, даже совсем плохо, а знакомые знают – это Триша колыбельную песню поёт. Укачав цыплёнка, она кидает его мне под ноги и заглядывает в глаза: «Я всё правильно сделала? Я – хорошая?»

Вздыхаю: «Конечно, хорошая», и одной рукой глажу нашу главную миротворицу по шелковистой спинке, а другой – леплю пластырь сразу на четыре симметричные ранки от зубов, вокруг которых вот-вот проявится синяк. Быть может, он будет прекрасным по форме и необычным по цветовой гамме, но платье теперь я не скоро надену.

Утешает только то, что в остальных случаях, когда не надо кого-нибудь разнимать или нянчиться, Триша вполне себе тихая ласковая кошка, беззвучная и не кусачая.

***

Всё, допутешествовались. Никаких объектов, доступных в пределах одного дня, практически не осталось. Кое-что уже по второму, а то и по третьему разу посмотрели. Следующим летом, видимо, будем просто по деревням ездить, чтоб хоть что-то новое увидеть.

***

А вот и нет, имеются ещё места нами непознанные.

На этой неделе случился Боровск.

По пути заглянули в Малоярославец, любопытно было, что же за река здесь такая, Лужей называется.

Впрочем, чего удивляться – и область тут Ка-лужская.

Сама Лужа оказалась маленькой и неширокой, но весьма живописно-извилистой, словно кто нарочно запутал её среди высоких трав и пышных кустов. Зато, как нам сказали, по весне она, силу свою природную испытывая, может совсем берега потерять, тогда не только луга под воду уходят, но и мосты с дорогами.

Сейчас Лужа тихая, заманчивая.

Подойти бы ближе, чтоб все подробности речные разглядеть, но цель у нас другая.

Через полчаса прибыли мы в Боровск. Здесь всё соразмерно человеку: город не давит высотой, не зажимает в тисках имперского величия, не торопит, не подталкивает, а напротив, предлагает жить чуть медленней и стать своим.

Рассматривая чудом сохранившиеся древние храмы, заводы, купеческие особняки и просто домишки, мы гуляли по старинным улочкам, что привольно проложили себе путь по холмам от главной площади на все четыре стороны, из одного мира в другой, из прошлого в настоящее, и наоборот. Город реальный и город нарисованный постигали через фрески, находя их в самых неожиданных местах – на обшарпанных стенах, забитых фанеркой окнах, на заборах, что укрывают огород от любопытных взглядов, и даже под крышами. Наивные, философские, смешные, исторические, они были прекрасны в своей кажущейся простоте. Фрески, точнее роспись по всему, что для этого дела подходит, создал Владимир Овчинников, личность неоднозначная, часто неудобная для властей, а четверостишия к рисункам принадлежат его жене, Эльвире Частиковой.

Неугомонная, дерзкая кисть и поэтическое слово, они друг друга вдохновляют и дополняют.

Вот если б можно было растащить все эти картинки с надписями, словно книгу, на цитаты, чтобы возвращаться к ним, когда захочется, за летним теплом, улыбкой, ловким и точным словечком, мудрой мыслью. В принципе, можно. Даже легко. Только в виртуальном виде. Завожу на рабочем столе папку с названием «Фрески» и отправляю туда первую и, наверное, самую большую «цитату» – глобус Боровска. На огромной круглой карте нарисованы все важные места, которые стоит посетить, портреты выдающихся персонажей, что имели отношение к городу, стихи, забавный перечень обозначений, и над всем этим летает бабочка, а сбоку мчится Русь-тройка. Следом добавляю понравившиеся стихи: «Среди простецких трав – вдруг анемоны! – Как лебеди примерно пред гусями. Под запахи и птичьи перезвоны мы рядом с ними утончались сами». Копирую туда же фото девочки с баранками и авоськой в руках, что, балансируя, идёт по узкой ненадёжной трубе (девочка нарисованная, труба настоящая). Этой картины уже нет. Утрачена.

Старая штукатурка недолговечна, нестоек покосившийся забор, и всегда находится тот, кто чёрной краской замажет непонравившийся ему рисунок.

***

Пословицу вспомнила: Что ни город, то свой норов.

***

«Странствия Никодима Старшего» Алексея Скалдина – мистический роман эпохи Серебряного века, я не дочитала, не справившись с обилием чертовщины и чередой абсурдных происшествий. Кажется, вот ухватила за ниточку и что-то вроде поняла, но нет мрачные тайны и символы так мне и не открылись. Отложила. Видимо, ещё не время.

***

Не даёт покоя вопрос: как найти баланс между «надо» и «хочу». С первым понятно – надо делать то, что должна, а с «хочу» сложней, сразу не поймёшь то ли это каприз, то ли мечта, то ли амбиции какие. Пока размышляла, где между ними середина, незаметно пригрезились куклы. Но не те, что продаются для детей, а те, что можно сделать своими руками, авторские.

А если попробовать самой?

Однако разумная внутренняя вредина воспротивилась, насыпав кучу аргументов против: и занятие это затратное, что по времени, что в рублях, и рисовать надо уметь, и зрением обладать хорошим. Соглашаюсь, мне действительно есть чем заниматься, одних котов шерстяных три штуки, эссе лежит недописанное, дела домашние тоже никуда не делись. А вот хочется. Очень хочется. Ладно, – иду я на хитрость – мне всё равно надо переделать фарфоровую куклу-замарашку, купленную на блошином рынке. Не век же ей в неприглядном виде валяться.

Переделала. Процесс понравился.

Коты при этом не пострадали – накормлены и каждый свою порцию ласки получил. Бюджету семейному тоже урона не случилось – обошлась подручными средствами. Эссе потихоньку пишется. Голова идеями полнится. И вот уже первая куколка, целиком и полностью мной придуманная, в мыслях поселилась. Внутренняя вредина почему-то молчит, лишь мстительно хихикает, когда я в нервах порчу очередную заготовку и жалею, что я вообще за это непростое дело взялась.

Тем не менее всё закончилось хорошо. У меня получилось!

Правда, чтобы сделать первую куклу, мне пришлось обзавестись всякими красками-кисточками, пастельными мелками, специальными иглами, тканями, кружевом и прочей необходимой мелочью в кукольном ремесле, а также освоить валяние шерстью, изучить азы росписи кукольного лица и даже заказать новые очки для мелких работ.

Про баланс между «надо» и «хочу» я и думать забыла.

***

Второй карантинный сезон уже какой-то невесёлый получился. Если в первом народ от растерянности в шутки да творчество разнообразное ринулся, то сейчас как-то грустно всё, мрачно и уныло. Ковид подобрался совсем близко, зацепив родных людей и нанеся непоправимый урон среди знакомых. Впереди третья волна, безнадёжность и туман вместо горизонта.

Но вчера я слышала, как, разговаривая с кем-то по телефону, смеялась на улице незнакомая дама. Да. Смеялась. Громко. Без маски. Да ещё так заразительно, что люди оглядывались и осторожно улыбались, теряя угрюмость прямо на глазах.

Один прохожий даже остановился и сказал в никуда: «Вот бы на курсы записаться, чтоб научиться хохотать, как эта», а я услышала и подумала, что, наверное, талант беззаботно радоваться даётся не каждому. Кто-то только скалиться умеет. Хорошо, что мне хоть какой-то смех достался, пусть тихий и незаметный.

Главное, не забывать им чаще пользоваться.

***

Решила помимо «Сарафана» и «Чернильницу» сюда пристроить. Для настроения. А что? Рассказ маленький, всего шесть глав.

«1. Бабушка, увидев внука, сердито крикнула:

– Ах ты, чернильная твоя душа! Ты зачем опять в дедову чернильницу залез?!

Васька спрятал испачканные руки за спину и отвёл виновато глаза.

– Вот пойдёшь в школу, тогда и будешь учиться писать, ― ворчала бабушка, оттирая хозяйственным мылом и Васю, и его одежду.

2. В школе чернильница стояла в специальном углублении строго посредине парты. Поэтому фиолетовые кляксы в Васькиной тетрадке падали наискосок налево, а у Наташки, его соседки, наоборот – направо. Но разность их направлений никак не сказывалась на оценках. Учительница безжалостно ставила тройки и ему, и ей.

3. К концу первого класса Васька научился писать короткие предложения и красиво ухаживать за девочками. В последний день перед каникулами Наташа получила от него записку и конфету, завёрнутые для надёжности в пятнистую промокашку: «Довай друджить». Несмотря на две ошибки и четыре кляксы она не смогла ответить отказом.

4. На выпускном вечере Наталья удивила всех: белое скромное платье с кружевами и фиолетовые длинные локоны. Вася долго отходил от шока, но ни на минуту не отлучался от подруги, пытаясь выведать секрет успеха и отгоняя соперников. И лишь потом, когда провожал девушку домой, она призналась, что столь необычный оттенок получился при помощи самых обычных фиолетовых чернил, разбавленных водой.

5. Василий Петрович обежал все канцелярские магазины в округе, сходил на блошиный рынок, но нужный предмет нигде не нашёл. Лишь в антикварном магазине обнаружил квадратную чернильницу из бежевого стекла с латунной крышкой. А вот обычной непроливайки из пластмассы не было!

6. Выручила смекалка. Василий Петрович тайком умыкнул у внучки массу для лепки, что на воздухе застывает. Слепив по памяти чернильницу и высушив её, положил сверху в воронку колечко с фиолетовым аметистом, и красиво упаковал в блестящую фольгу, перевязав всё бантиком. Скоро у Натальи Семеновны юбилей. Пятьдесят пять исполнится супруге».

***

Листала летние фото. Красивая Меча – речка со странным своевольным характером. Вот взять, к примеру, район Ишутинского городища, где она, подобравшись к высокому берегу, тиха и задумчива в своей холодной красе, но обогнув холм и покружив возле островка, вдруг взрывается брызгами и бьётся в нервах о валуны. Пологий её склон пушится кустами, за которыми прячутся палатки туристов. А за высоким крутым обрывом, что местами приоткрыл слоями свои древние известняковые тайны, овраги никак не могут поделить территорию с полями и стайками берёз.

Наша машина медленно петляет по дну такого оврага, глубокого и восхитительного в своей первозданной красоте, как вдруг что-то быстрое и явно живое мелькнуло прямо посредине склона. Останавливаемся. И не веря своим глазам, видим выводок лисят, сбежавшихся на всякий случай к входу в нору, но с интересом нас рассматривающих.

Наивные мордочки, куцые хвосты и лёгкий пушок ещё детской шубки.

Беспечные и неопытные, они отвлеклись на что-то в траве и дружно сунули туда любопытные носы. Им явно хотелось играть. Потом самый смелый отбежал на пару метров от остальных и уселся столбиком, позируя для фото. Наверняка мамы-лисы дома не было, а то натрепала бы рыжая им уши, объяснила бы несмышлёнышам, что встречи с людьми могут быть опасны, поэтому лучше не высовываться. Осторожность и благоразумие – вот главные правила для лисят.

На обратной дороге природа сделала нам ещё один подарок – улепётывающего зайца, серого с белым. Мелькнул смешной хвостик, качнулись боязливые длинные уши и снова лишь высокая трава да серая пыль дороги.

***

Зимние лужи не то что летние, в них полно драматизма. Вчера был снег, сегодня тает. В льдистой луже, отражающей синее небо, остатки сугроба разлеглись словно плывущие облака, ещё чуть-чуть и они исчезнут, чтобы обернуться морозной ночью стеклянной прозрачной коркой, на вид вроде бы прочной, но ломающейся при первом шаге.

***

Навязалось откуда-то слово «пассионарии», со мной такое бывает. Теперь пока не обдумаю его со всех сторон, не отцепится. Раньше я как-то особо им не интересовалась, знала только, что так называют энергоизбыточных людей, чья деятельность чаще всего направлена на изменение окружающего мира и подчинена определённой идее, не всегда, правда, полезной для общества и порой вопреки здравому смыслу.

Из любопытства заглянула в интернет, а он безжалостно отправил меня в книгу «Этногенез и биосфера Земли» Льва Гумилёва, который как раз и ввёл в научный оборот данный термин. Если перевести название на доступный язык, то выглядит нет так страшно: «Происхождение народов и совокупность всего живого на Земле».

Деваться некуда, начала читать, причём не по порядку, а с тех глав, где та самая пассионарность упоминается. Увлеклась. Жаль, что у меня этой книги нет в бумажном варианте, что гораздо удобнее, потому как приходится без конца возвращаться к предыдущим страницам и в новые заглядывать. Не всё, конечно, понятно с первого раза, но хотя бы суть улавливаю, и утешаю себя тем, что, если вдруг пересказать надумаю да не получится, я всегда могу на возраст сослаться, должна же быть от него, от возраста, хоть какая-нибудь польза.

И, кстати, опять о Боровске. Вот где в пассионариях недостатка не было и нет.

Циолковский, например. В город он приехал учить местных детей арифметике и геометрии. Боровчане считали его чудаком. Погружённый в свои размышления, глуховатый, рассеянный, малообщительный, что-то напевающий во время прогулок, он был удобным объектом для насмешек. Ну как не смеяться, когда взрослый гражданин, учитель, смастерив воздушного змея, привязал к нему спичечный коробок с сидящим в нём тараканом, чтобы потом, после полёта, наблюдать за его самочувствием. Несерьёзно.

А сейчас Константину Циолковскому, основоположнику теоретической космонавтики и человеку, который начал мечтать о воздухоплавании тогда, когда другие считали это бредом, стоит памятник. Очень удачный, на мой взгляд. Смешной дядечка в валенках, шляпе и круглых очках сидит, запрокинув голову к небу.

За его спиной взлетающая ракета.

***

Привычка думать мешает быстрому чтению. Зато хорошей книги хватит надолго.

***

Если ждать вдохновения, вряд ли что напишешь. Для разгона читаю несколько страниц воспоминаний генерала Брусилова, и вот пожалуйста, он рассказывает об одном досадном эпизоде, что случился с ним и его женой незадолго до первой мировой войны на отдыхе в Киссенгене, а у меня в романе героиня с мужем как раз в это время на воды отправились, правда, в другой город. Но что для автора поменять место действия – ерунда! Стёр одно название, напечатал другое. А эпизод тот, хотя и весьма неприятный, оказался ярким, причём в прямом смысле слова: на празднике, что устроили местные власти для русских гостей, вдруг загорелись искусно сделанные декорации Кремля. Пылали картонные стены, валились наземь башни, кресты и колокольни, вокруг же взрывались фейерверки, гремела музыка, один оркестр играл «Боже, царя храни», другой – увертюру Чайковского «1812 год». Немцы, не обращая внимания на дым и чад, неистово аплодировали и вопили от восторга. Так что мои персонажи вслед за Брусиловым, оказались в самой гуще тех драматических событий.

***

Инерция зимней усталости входит в противоречие с пробуждающейся природой, поэтому в апреле я ужасно капризна. Как, впрочем, и погода, которая легко меняет свои обличья, собрав в одном месяце все сезоны.

Ледяная каша, ручьи, лужи. А потом вдруг – солнце. Но неуютное. Слепит глаза и раздражает своим великолепием. Оно никак не совпадает с тем, что осталось на земле, когда растаял снег. И со мной не совпадает, я против вот так сразу из куртки выпрыгивать в летнее платье, ведь зелёный пушок на газонах едва проклюнулся, а почки, выпустив наружу любопытные изумрудно-малахитовые носы, хоть и готовы к решительным действиям, но ещё выжидают. И правильно. Потому что через несколько дней снова минус-ноль. Правда, вместо метели – пыльные бури, которые, даже страшно подумать, из чего сделаны. Дышать невозможно. Ждёшь спасительного дождя, а его всё нет и нет. Зато, когда его включают, становится хорошо и даже не хочется в капризы впадать. Да, дождь я люблю. Даже если он за ночь оборачивается таким густым снегом, что ломаются деревья и падают столбы.

***

Звонко-ритмичное слово – кентуки.

Так называется роман, который я не читала и, скорее всего, не буду, мистическая фантастика не мой любимый жанр. Хотя анонс зацепил. Имя автора, Саманта Швеблин, совершенно незнакомо, видимо, по той же причине.

Кентуки – электронный механический питомец, милый девайс, отдалённо напоминающий какое-нибудь животное. У игрушки есть хозяин, тот, кто её приобрёл. Но есть и другой, купивший себе возможность подключиться к случайно выбранному кентуки, чтобы управлять им и смотреть на мир его глазами.

Как я поняла, это книга о тотальном одиночестве человека в современном мире. И каждый решает проблему по-своему. Кому-то нужна хотя бы видимость постороннего участия в их жизни, кто-то с удовольствием изучает других. Кентуки – всего лишь посредник. Есть и третья сторона – читатель, он тоже наблюдает. За всеми сразу.

***

Испорченная репутация всегда о себе даст знать. И восстановить её весьма сложно, даже в кошачьем мире.

Вилька, сидя на проигрывателе, умывается после завтрака, поглядывая при этом, чем бы ещё себя занять. На окне на солнышке спит Тигр, крепко спит, и снится ему, видимо, кошачий кошмар: рычит, усы расправил, лапами от кого-то отмахивается. Вилли решил старшего товарища успокоить, перебрался к нему на подоконник и давай ему уши-голову вылизывать, жалеть. Кошмар из Тигра сразу куда-то делся, одна приятность осталась, даже глаза открывать не стал. Но когда один всё-таки приоткрыл, тут же ужаснулся увиденному и превентивно врезал Вилли, который добрых намерений ещё не утратил, по морде, и побежал прятаться. А всё потому что реноме у молодого кота изрядно подмочено. Слишком он непредсказуемо кусач и драчлив.

***

Второе лето ковиду под шипы попало. Народ поделился на ваксеров и антиваксеров.

Интернет полон советов, среди которых попадаются просто чудесные. Вот, например, как снизить стресс и улучшить самочувствие.

Делай перерывы. Дыши. Размышляй.

Общайся с другими людьми.

Следи за здоровьем.

Заботься о себе и окружающих.

Обращайся за помощью.

Дышала, общалась, следила и даже заботилась, но стресс никуда не делся. Вот только за помощью не обращалась…

***

Вирусное словечко «бесячка» прицепилось и ко мне. В толковых словарях его нет, за исключением тематического словаря лексики современных русских говоров Урала, где бесячкой в Верхнепышминском районе Свердловской области называют раздражающего человека, а в народе гуляет вовсю и означает то, что больше всего бесит. У меня тоже свои бесячки имеются. Но так как я человек достаточно спокойный, то это, скорее, досада и недоумение, когда я сталкиваюсь, например, с категоричностью во мнениях, бесцеремонностью, хамством, отсутствием логики и здравого смысла. А ещё не люблю, если я в гостях, работающий фоном телевизор или другой источник шума. Тут же вспомнила смешной случай: мастерица, что делала мне стрижку, в разговоре сильно удивилась, узнав, что дома у меня нет телевизора. Не поверив, она уточнила: «Совсем ни одного, ни одного, даже на кухне нет?»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.