Ларик и Великий Храбр

Я неуверенно кивнул.

– Ну что, берёшь карту? – Он спросил как будто равнодушно, но глаз за половинкой очков странно блеснул.

Я подумал про Катю, запертую в замке, представил, как она томится одна в высокой башне… Сидит у зарешётчатого окна и ждёт. Каштановые кудрявые волосы развеваются на ветру, она прикладывает ладонь ко лбу и с надеждой смотрит вдаль. Но никто не может ей помочь. Никто, кроме меня.

– Беру, – я протянул руку, трепеща.

– Но я её даром не отдам, – усмехнулся мой почти родственник. Он был доволен, как кот, утащивший сосиску. – Только поменяться могу.

Я быстро похлопал по карманам. Обычно там много чего можно найти – фантик от конфеты, например. И не один. Мама учит меня не мусорить. И если поблизости нет урны, то надо положить его в карман и зорко смотреть по сторонам. А потом чпок, и фантик в урне. Бывает, в кармане ещё гусиное перо. Это если в парке мы с бабушкой погуляли. Я много чего интересного нахожу – жёлудь с двумя шляпками, листик клёна, красный с зелёными прожилками, похожий на лапу динозавра, огромную шишку. Как назло, ничего этого не было! Только чистый носовой платок. Эх, бабушка, бабушка…

– Готов поменяться на обещание, – предложил Пётр Савельич.

– Какое? – Я попятился. Ну, началось. В памяти всплыли страшные истории про царя, который обещал отдать водяному первое, что встретит у себя дома. А вдруг, я бабушку встречу? А вдруг, Безухова?! Нет, я не готов их отдавать!

Продавец карт снова усмехнулся.

– Не нужна мне твоя бабушка! Можешь оставить её себе. А пообещать ты мне должен другое: что ты не сойдёшь с пути. Что бы ни случилось. Дойдёшь до волшебного замка и спасёшь Катю.

Я помялся. Поджелудки крутило, как будто их стирают в стиральной машине. И вот-вот начнут отжимать.

А вдруг, я не смогу? Может, сбежать, пока не поздно?

Я снова представил, как Катя машет мне платком из башни, а из глаз её капают слёзы…

– Ладно. Не сойду, – пробормотал я. Делать нечего.

– Ну, вот и хорошо, – потирая руки, обрадовался Тудасюдаев. – Тебе тут помощник полагается.

Я тоже повеселел. С помощником-то совсем другое дело! Может, у меня в помощниках Илья Муромец? Или, хотя бы, кот в сапогах. Но оказалось, не кот. А вовсе наоборот.

Дядя-почти родственник раскрыл ладонь. На руке сидел маленький мышонок.

– Чао! – пискнул он. Я так и сел. Почти. Говорящая мышь!

– Тут всё говорящее, – хмыкнул Пётр Савельич. – И слышащее. Имей в виду. Так что много не болтай. И думай, прежде чем подумать. Ну, в бобрый путь.

Он быстро, как будто торопился на самолёт, выскочил из-за прилавка, всучил мне карту и вытолкнул за дверь.

Колокольчик жалобно звякнул за спиной, и я остался один.

Не считая, конечно, мышонка, который уселся у меня на плече и начал чесать обеими лапками свой малюсенький нос.

– Ап-ап-ап-си! – чихнул он, и я проснулся.

Глава 6, в которой реальность не менее опасна

Это сон! Мне всё приснилось! Фух… Нет тут никакого Лукавиуса!

Я осмотрел себя. Жёлтая пижама с разноцветными дракончиками вместо лампасов. Плюшевый мышонок вместо говорящего. На стене карта мира. И никакого волшебного пергамента и в помине!

Ай да сон! А я чуть было не испугался!

Я спрыгнул с кровати и поскакал на кухню. Тык-дык-тык-дык! «Налево пойдёшь, коня потеряешь», – напевал я по дороге.

Бабушка варила кашу. Безухов крутился внизу, щекоча её пушистым хвостом. Она время от времени отталкивала его ногами.

– Доброе утро, бабулечка!

Я подскакал поближе и обнял её. Как же хорошо, что она здесь, рядом! И мне не надо её отдавать никакому Тудасюдаеву!

Бабушка удивлённо глянула из-под очков.

– Какая муха тебя укусила? – спросила она.

– Меня пиявка укусила, – засмеялся я.

Ой… Тут я вспомнил всё. Мне же в школу надо… Опять Петя и Коля Держиборода издеваться будут, а Васька придумает новые каверзы. Настроение сдулось как лопнувший надувной круг, и я почувствовал, что тону в океане печали.

Я пошаркал обратно в комнату. Только избавился от Лукавиуса, а тут у меня Змей Горыныч о трёх головах. И неизвестно, какая сказка страшнее. Я посмотрел на палец. Бинт, видимо, соскочил во время сна, и теперь палец горестно показывал мне маленький шрамик от укуса. Да! Кстати! Я же болею, у меня же температура. Я же сегодня дома.

Я быстро забрался в постель, сложил руки на животе и закатил глаза. Сделал несчастное лицо и начал постанывать.

Бабушка заглянула ко мне.

– Вставай, притворюшка! Мне всё ясно. Ты здоров, так что собирайся в школу.

Не-е-ет, ну почему… Она же говорила – денёк дома посидит… Заталкивая в рюкзак учебник по английскому, я вспоминал слова Тудасюдаева про выбор. Что каждую минуту мы его делаем. А как же школа? Я же не выбираю в неё ходить. Вот была бы моя воля, я бы… я бы… Целый день катался на каруселях в парке аттракционов! Там такие горки! Ух, какие страшные!

Мы с бабушкой оделись и вышли из дома. Я плёлся в школу и думал-думал…

Нет, пожалуй, на горки не хочу. А там ещё на батуте попрыгать можно! Я видел. Тебя привязывают под мышки большой резинкой к специальной штуке, и ты прыгаешь, и летишь высоко, высоко! Очень высоко.

Нет, лучше я пойду с мамой в парк, покормим лебедей в пруду. Хотя опасности могут подстерегать повсюду. Там один лебедь есть, очень шипящий. Всё время шипит на меня. Если он выходит на траву, берегись! Я только подойду поближе, а он тут как тут – ши, ши, ши. Хорошо, что у него зубов нет. Правда, я слышал, что лебеди не только шипят, но и щиплются. А на картинках они такие красивые…

Вот и школа.

Крадучись и озираясь, как сыщик из мультфильма, я пробрался в гардероб. Повесил куртку, переодел сменку. Никого подозрительного не обнаружил. Где же Васька? Я обернулся. А, вот он, стоит у выхода. Ухмыляется. Меня поджидает. Что делать? Из гардероба только одна дорога – мимо него.

«Помогите! Кто-нибудь!» – мысленно взмолился я. И о чудо! К раздевалке подошли две женщины – наша Светлана Анатольевна и мама Кати. Они о чём-то тихо переговаривались. Рядом с понурым видом брёл Коля.

– В больницу попала…– долетели до меня слова Катиной мамы. О ком это она? Но думать мне было некогда, надо было успеть пронестись, как ураган, мимо Васьки. При учительнице он не посмеет мне подножки ставить.

Довольный, что прошёл первое испытание гардеробом, и хваля себя за сообразительность, я поскакал на второй этаж. Вошёл в класс. Раздались тихие смешки. «Дуремар, Дуремар»… – услышал я зловещее бормотание с задней парты. Петя держал у рта кулак и дудел в него. Звук получался утробный, как рык у медведя. «Ду-у-у-рема-а-ар»…

Я весь сжался.

Прошмыгнул на своё место. Скосил глаза налево, где стояла парта Коли. Вдруг, он опять что-то страшное придумает. Его пока не было. Может, Светлана Анатольевна его отчислила? Поэтому он стоял у гардероба такой печальный? Вот было бы здорово! Ой… Значит, и Катя не будет приходить с мамой его встречать после школы. Ладно уж, пусть остаётся.

– Дуремарчик, как твой пальчик? – донеслось сзади. Петя сидит в моём ряду, через одну парту. Таня Кокина прыснула.

Я тяжело вздохнул, грустно посмотрел на неё и разложил на парте учебник математики.

Прозвенел звонок. В класс вошла Светлана Анатольевна.

– Но от трусости, ква-ква…– продолжало раздаваться с задней парты.

– Петров! Ш-ш-ш! – Светлана Анатольевна шикнула на него, как тот лебедь. Хотя она совсем не похожа. Она в очках и вся в темных кудряшках.

Мне было не до Петрова.

Я задумчиво смотрел на потолок, как будто пытаясь разглядеть небо, которое было через два этажа. Я знаю, что оно есть, хотя и не вижу его. А вот как понять во сне, что это сон, ведь там наоборот – есть то, чего на самом деле нет. И смог бы я освободить Катю, если бы её по-настоящему украл злой волшебник? И как бы мне помог мышонок? Смешной сон. Хорошо, что не взаправдашний.

– Вешкин! Ве-е-е-шкин, – что-то больно впилось мне в бок. Это оказался Танин острый локоть. Я повернулся к ней, но она внезапно замолчала и сделала страшные глаза.

Мне мама рассказывала про йогов. Это такие люди, которые умеют сворачиваться в бублик и спят на гвоздях. Говорят ещё, что они умеют летать. А ещё они умеют передавать мысли на расстоянии. Телепатия называется. Таня, видно, мне что-то телепала. Но я ничего не понимал. Всё ясно, она ещё не научилась правильно складывать мысли. То ли дело, наша семья.

Однажды утром, когда мы завтракали, я заговорщически посмотрел на маму и даже пару раз подмигнул ей, намекая, что мы теперь телепаты и у нас есть своя тайна.

– Что с тобой, Лавр? – недоумённо спросил папа, увидев, как я поочередно щурю то правый глаз, то левый, и прикладываю палец к губам.

– Папа! – сказал я строго. – Я телепаю!

– Что ты делаешь?! – изумился папа, а щёки у него странно надулись. Мама вдруг вскочила из-за стола, повернулась ко мне спиной и загремела кастрюлей. Кастрюля была бабушкина, жёлтая, с большим красным цветком на боку. Плечи у мамы тряслись.

– Ты что, не знаешь? Йоги могут передавать мысли на расстоянии. Без слов! – Я поднял палец, как делал на уроках учитель английского, мистер Уинд. «Зи эппэл!1» – важно говорил он и тыкал пальцем в невидимую кнопку. «Не зе, а зи!»

– А-а-а, так ты, значит, телепат, – изрёк папа. – Передаёшь маме телеграмму, чтобы она тебе ещё один бутерброд с сыром сделала?

Я замер. Как он догадался? Может, у него есть специальный приёмник-уловитель, который перехватывает мысли? Интересно, куда он встроен? Я внимательно оглядел папу. Глаза у него серые, обычные. Волосы темные. Ничего, похожего на антенну, я не заметил. Может, в ухе? Или это у нас семейное, и мы все телепаты? Ух, вот было бы здорово!

А у Тани, понятное дело, способностей нет. Она же не наш родственник. Ой… Снова пришёл на ум Тудасюдаев. Вот кто мысли читает, как букварь.

– Што-о-о тебе? – тихо зашипел я Тане. Но она уже отвернулась.

– Вешкин! – прогремел над ухом голос Светланы Анатольевны. – Ты что, опять в облаках паришь? Покажи тетрадь! – Она протянула руку.

– Хе-хе-хе, – мстительно прокомментировал сзади понятно кто. Учительница нахмурилась и слегка топнула.

– Тишина!

Таня испуганно отвернулась от меня и принялась быстро-быстро что-то строчить, как будто её ручка вырвалась на волю из тюрьмы и должна успеть сто раз пробежать от одного края страницы до другого, пока её снова не поймают.

Светлана Анатольевна впилась глазами в мои примеры. Потом перевела взгляд на меня. Посмотрела с интересом, как будто у меня на лбу был написан самый сложный пример с правильным ответом, и неожиданно улыбнулась:

– Хм. Молодец, Ларик. Сосредоточенности тебе бы побольше.

Таня прекратила строчить и медленно, как черепаха из панциря, повернула голову в мою сторону. В её глазах плескался вопрос.

Но ответа на него у меня не было.

Как я решил эти примеры, а, главное, когда? Ума не приложу.

Глава 7, в которой я неожиданно нахожу друга

После школы я быстро сделал все уроки – английский, легкотня, вставить глаголы to be2 и to have3, я это с пяти лет знаю. Примеры за десять минут решил, и занялся рисованием.

Пока я изображал в альбоме странного дяденьку из сна, Петра Савельича Тудасюдаева, ко мне на колени забрался Безухов. Он очень любит наблюдать за моим творчеством. Иногда он наблюдает лёжа, свернувшись калачиком и мерно помуркивая в такт шуршанию моих карандашей. А иногда, как сегодня, сидит на коленях и внимательно разглядывает, что я нарисовал. Жаль, что он не умеет разговаривать, и я не знаю, понравился ли ему рисунок. Несколько раз он мягко выпускал когти, но что это значило – одобрение или критику, я не понял.

Вечером я забрался в кровать и привычно обнял мышонка. Мамочка мне обычно подтыкает одеяло и сидит рядом, пока я не засну. А бабушка просто целует на ночь и говорит: «Спокойной ночи, Ларик!» Я люблю спать. Это, наверное, самое первое, что я люблю. После мамы и папы, конечно, бабушки, дедули, второй бабушки, Безухова, Кати, своего мышонка, рисовать, слушать мамины рассказы о дальних странах, собирать с папой конструктор…, смотреть на облака…, слушать, как бабушка читает «Волшебника Изумрудного города»…

– Поехали!

Мышонок сидел у меня на плече. И командовал. Что это такое?! Опять он! Опять я. В спортивном костюме. На том же месте. У дверей магазина «Маршруточная». Чудеса… А как бы мне проснуться обратно? Что хуже – Лукавиус или Васька с Петровым?

– Не задавай глупых вопросов, – важно пискнул мышь. – Ты сейчас здесь. Тут никаких петровых нет, даже не надейся. Вперёд!

Передо мной лежали три дороги. Узкие улочки с низкорослыми, как будто игрушечными домами, окрашенными в разные цвета, приглашали к приключению. Жёлтые, оранжевые, голубые, красные – они как будто радовались чему-то. Но мне было не по себе. Я поёжился. Куда же пойти?

Левая дорога была тёмной, и за поворотом не было ничего видно. Центральная была перегорожена огромной телегой с сеном. Людей по-прежнему не было видно, лошадей, кстати, тоже. Телега стояла, как памятник.

Я посмотрел направо. Маленькая фиолетовая бабочка кружила передо мной, словно приглашая. Я протянул руку и хотел было её схватить, но она быстро замахала крошечными крыльями и полетела вперёд. Я пошел за ней.

Эх, вот дурачина я простофиля, что ж я не посмотрел вчера в книжке, что я потеряю, если пойду направо. Теперь придётся опять слушать тоскливую песню поджелудков. А вдруг, там Кощей… Или колдун этот? Как выскочит, как выпрыгнет…

Я посмотрел на карту.

Мы шли по дороге, прямой как стрела. Было очень тихо. Ни звуков машин, ни пения птиц. И удивительно, что мы с мышонком так никого и не встретили по дороге. Городок как будто вымер. Или спит? Куда же делись все жители? Попрятались? Или их Лукавиус заколдовал?

Мы прошли мимо последнего, оранжевого дома с белой вывеской «Смеловарня», я толкнул тяжёлые дубовые ворота и … обомлел от неожиданности.

Передо мной зеленело поле с ромашками и васильками. А вдали – темнел синевой лес. Тропинка вела нас туда. Несколько весёлых разноцветных бабочек вспорхнули с большой ромашки, словно говоря: «Иди, не бойся!» И уселись обратно. Мир наполнился звуками – шепотом трав, заливистыми трелями птиц, жужжанием толстых шмелей.

Мы двинулись вперёд. То там, то сям в поле нам встречались одинокие домики, яркими пятнами прыгающие по зеленому фону, стада овец и чёрно-белых пятнистых коров. Вот это да… Настоящие, живые коровы! Я их видел раньше только на картинках. Одни коровы ели траву, другие лежали с полузакрытыми глазами и грелись на солнце. У них огромные влажные носы и большие рога. На всякий случай я обходил коров стороной. Кудрявые овцы были не такими страшными. А маленькие ягнята с тонкими ножками выглядели совсем безобидно. Я осмелился и погладил одного. Он мягкий наощупь, как мой плюшевый мышонок дома.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

The apple (англ.) – яблоко

2

To be (англ.) – быть

3

To have (англ.) – иметь