Ралли за мужем, или Как стать модной московской писательницей

Марго прошла на кухоньку, в холодильнике увидела кусок колбасы и засохший сыр. Сделала бутерброды с колбасой, сверху посыпала протëртым сыром и поставила на 1 минуту в микроволновку. Держа в руке тарелку с бутербродами, встала за спиной Георгия. Игроки открыли свои карты. Лучшая пятикарточная комбинация была у Георгия. Впервые за долгие годы Георгий выиграл! По молчаливой договоренности Слава и Валера оделись и ушли.

– У тебя два часа, – уходя шепнул Слава Жоре.

– А бутерброды? – растерянно спросила Марго.

Георгий подошёл к ней, поставил тарелку с бутербродами на стол, повернул Маргариту лицом к себе. Их губы слились в долгом страстном поцелуе…

– Это ты мне принесла победу, – сказал Георгий лежащей рядом с ним Маргарите после сногсшибательного секса, – очень хорошо мне с тобой. Главное – процесс пошёл. Мы стали долгожданной парой, – шептал он Маргарите на ухо.

Маргарита была на седьмом небе от счастья, она очень старалась.

Часть 5.

Разбитое сердце

Прошло три дня. Георгий не звонил и не писал сообщения. Марго чуть ли не ежеминутно смотрела в телефон, в сети ли Георгий. Он был в сети, но не давал о себе знать.

– Как же так? Где я допустила ошибку, что я сделала не так, ведь я ему понравилась, я это почувствовала, всё было замечательно…

Несколько раз она писала ему сообщения, но затем удаляла, не отправляла.

Маргарита пошла к гадалке на картах Таро и вот, что ей та рассказала: «Мужчина любит себя, любит гулянки, пьянки, девочек, богатых женщин, император, небось ещё и семейка есть у него. Семейный мужчина, который любит пьянки, гулянки, девочек. Что от него ждать? Дьявол. Мужчина харизматичный, сексуальный, на него залипаешь, к нему тянешься, этим он и пользуется. Семейный, хитрый, обидчивый, эмоционально поддерживает женщин своей общительностью, поднимает настроение, шутит. Ой какой мужчина! Что от него ждать? Он ищет баланс в жизни. На серьёзные отношения этого мужчину ждать не надо. Он не работает, общение по интернету может быть идёт впустую. Вы тайная женщина. Для того, чтобы быть с Вами мужчина ничего не будет делать, будет петь дифирамбы. С ним может быть хорошо в интимном плане, может быть денежка у него есть, но он только ими покрутит перед вами, но дать он не даст, он просто покажет, что у него есть деньги. Мужчина хитрый, очень хитрый, с ним тяжело, тяжело с таким мужчиной. Может подставить, может предать. Вы кубковая, но вообще в эмоциональном плане, Вам хорошо вместе, Вы по темпераменту подходите друг другу, по темпераменту, по эмоциям Вы парой идёте. Но ждать, чтобы мужчина давал Вам милостыню, своё внимание, не приходится: захотел – дал, захотел – нет, под дурачка, под лёгкие отношения. Если Вы согласны на это, пользуйтесь дальше, если вам с ним хорошо. Серьёзные отношения не ждите. Так что думайте, выбирайте, одни неприятности от него будут, больше ничего. Не надёжный, не надёжный тип».

– Женат! – ужаснулась Маргарита, – он же говорил, что разведён!

Встречаться с женатым, тратить своё время и ждать, что он разведётся, бросит свою жену? Ну, уж нет, это не для неё!

Прошло три недели, Георгий не объявлялся. Маргарита чувствовала себя выкинутой в урну, как выкидывают использованную жвачку. Она заблокировала его номер телефона и вычеркнула Георгия из своей жизни.

– Ничего не было, – сказала себе Маргарита и забыла.

У Георгия был медовый месяц с Эммой, второй раз за их совместную жизнь. Они не вылезали из постели, каждый раз экспериментируя, пробуя всё новое и новое. Прерывались только, чтобы поесть, сходить за продуктами, принять душ и опять в постель.

– Никому тебя не отдам, слышишь, никому, ни за какие деньги, – говорила Эмма Георгию.

– Глупенькая ты моя, – отвечал Георгий, – ты моя единственная и неповторимая…

Маргарита приняла предложение Вики, переехавшей в Анапу, сложила вещи в чемодан и помчалась на поезде к новым приключениям. Мила переехала к Руслану в комнату в коммунальной трёхкомнатной квартире недалеко от метро Тёплый Стан. Руслан сделал ей предложение выйти за него замуж, скрыв, что на своей родине его ждали жена и ребёнок. Обещать – не значит жениться. Обещанного три года ждут.

Часть 6.

Как снег на голову

Маргарита перетащила чемодан через щель между перроном и вагоном двухэтажного поезда. На первый этаж вертикально вниз вела лестница.

– Молодой человек, помогите мне, пожалуйста, спустить чемодан, – попросила Марго щупленького попутчика.

Как потом выяснилось, они ехали в одном купе: у Маргариты нижнее 27 место, у Владимира верхнее 26. В конце коридора вверх вела лестница к площадке с биотуалетами. Надев шелковый розовый халат, Марго встала у окна в коридоре вагона. Владимир тут же присоединился к ней. За окном мелькали унылые пейзажи.

– Импрессионистический пейзаж. Слово «импрессио» означает впечатление, передача увиденного на холст. Импрессионисты первыми стали писать окружающий мир таким, какой он есть, отражали изменчивость окружающей реальности…

Через секунду общения с Володей, Маргарите показалось, что между ними возникла духовная близость.

– Импрессионисты старались уйти от статичного изображения мира и стремились сделать картины более живыми. Они хотели отразить движение, наполняющее природу, передать в произведениях изменения воздуха, теней, света. До их появления картины писали в основном на религиозные темы. Техника живописи у каждого была своя: кто-то писал большими мазками, кто-то мелкими или даже точками. Их картины создавали впечатления от объекта в целом, они не делали детальную прорисовку – и это основная отличительная черта импрессионистов, – с упоением рассказывал Владимир.

Он окончил художественное училище и поступил в институт, перешёл на последний курс, жил в Москве в однокомнатной квартире отца, то есть это была его мастерская, где он с упоением занимался живописью, творил. Отец его Василий Евгеньевич переехал жить на дачу. Мама жила на севере Москвы в трёхкомнатной малогабаритной квартире со смежными комнатами, посменно работала врачом на скорой помощи. Владимир грезил импрессионистами, знал о них всё и мог часами о них рассказывать. Владимир очень хорошо чувствовал и передавал свет в своих картинах, они так и светились, манили, от них невозможно было оторвать взгляд.

Маргарита слушала Володю, изумлённо раскрыв рот. Столько всего интересного на свете! Она ни разу не была в музее имени А. С. Пушкина в Москве, что на метро Кропоткинская, где выставляется неплохая коллекция картин импрессионистов, о чём поведал ей Владимир. Маргарите очень хотелось встать за спиной Володи, прижаться к нему всем телом и замереть, и стоять так долго-долго. Они разговорились, открыто обсуждали любую тему, слышали друг друга и понимали с полуслова. За несколько часов поездки Владимир принял окончательное решение: Маргарита будет его. Он влюбился в неё в тот же миг, как только увидел, он разглядел в ней свою музу. Он представлял, как будет писать её портрет, он с каллиграфической точностью перенесёт на холст все изгибы её тела. От этих мыслей у него кружилась голова и его окатывали с ног до головы горячие волны.

Жуткий грохот и скрежет колёс под местом Маргариты долго не давал ей заснуть. Спросонья Маргарита услышала шорох внизу.

– Крыса? Воры?

Приоткрыв глаза Марго увидела проводницу вагона, собирающую половой тряпкой воду с пола.

– Не сработал клапан, вода перелилась из бачка, – извинилась проводница, но это не утешило Маргариту, все её вещи в чемодане намокли.

На перроне Маргариту встречала одна Вика.

– Альберт не смог уйти с работы, – сказала Виктория, потупив глаза.

Вокруг каменного дома разбит красивый сад, увитый виноградом, с большим разнообразием сортов благоухающих роз. Около белоснежной террасы с барбекю рос инжир, рядом с ним кусты олеандра. Посередине террасы стоял круглый стол. Маргарита не ударила лицом в грязь, она протянула тёте Арусяк – маме Артура свой подарок – сиреневую ажурную кофточку из хлопка с длинными рукавами. Вике подарила маленький флакончик настоящих французских духов Chanel Allure, а Альберту привезла в подарок парфюмерную воду для мужчины Gentleman Givenchy, 100 мл.

Необъятных размеров невысокого роста Арусяк имела типичную армянскую внешность: большие карие глаза на выкате, пухлые губы, крупный нос с горбинкой, коротко подстриженные, отливающие красным деревом вьющиеся волосы, смуглую кожу. Она хромала на правую ногу, такой родилась, её с детства называли «хромоножка», у неё врождённый вывих правого бедра. Куда только не возил её отец, каким только докторам не показывал, никто не помог, она так и осталась хромать.

Их было три сестры, Арусяк – старшая. Самой красивой была младшая. Стали свататься к средней сестре, на Арусяк никто не обращал внимание. Жених Арфени приглянулся Арусяк, она украла у отца золотые украшения – приданное, приготовленное на свадьбу Арфени и отдала их жениху. Жених Арфени женился на Арусяк.

Арусяк никто не ругал, отец счастливо улыбался, хвалил её про себя:

– Молодец дочка! А то я уже почти отчаялся, что никто не возьмёт тебя замуж.

Арусяк говорила медленно, растягивая слова, раскатисто произносила букву «р».

Маргариту поселили в комнате на первом этаже с тремя кроватями, предназначенную для сдачи постояльцам. Отдыхающие собирались приехать в начале сентября, это были постоянные клиенты Арусяк, пожилые москвичи около 70 лет. Муж с женой каждый год отдыхали в бархатный сезон на море в Анапе.

Море действительно недалеко, в ста метрах от дома. Маргарита переоделась в широкое белое платье с розовыми и голубыми цветами, яркими пятнами разбросанными по всему полотну, взяла соломенную пляжную сумку, на ходу засовывая в неё полотенце и очки и быстро побежала к морю. Выйдя на улицу, её душа наполнилась радостью. Вокруг розы и олеандры, сосны и платаны. Навстречу шли улыбающиеся загорелые люди в основном в шортах, футболках или майках. Маргарита сразу увидела огромное, до неба, синее-синее, прозрачное море. Ноги проваливались в песок золотистого оттенка. Он был настолько мелким и мягким, что больше походил на пудру. Была последняя декада августа, народу немного, уезжали с детьми домой готовиться к началу учебного года. Марго отметила про себя, что никто никуда не спешит, не бежит, не дёргается, у всех движения и жесты медленные, похожие на замедленные кадры немого кино, лица расслаблены. Бросив полотенце на песок Марго забежала в прозрачную воду, хотела с разберу окунуться, но не тут-то было. Вода по щиколотку. Марго шла, шла, в надежде добрести до глубины, а вода всё равно по щиколотку, тёплая, как парное молоко. Марго опять шла, шла…

– Когда же глубоко будет?

Но вот наконец вода по пояс, и она поплыла. Полежала сначала на животе, потом на спине под ласковым солнышком, почувствовала, что проголодалась. В кафе на берегу моря заказала жаренную на гриле красную рыбу, бокал белого вина. Ела медленно, отрезая ножом малюсенькие кусочки, тщательно пережёвывала и запивала глотком вина. Плетёное кресло тихо поскрипывало, играла медленная музыка, на лице её блуждала счастливая улыбка.

– Вот оно, счастье!

Посмотрев в зеркальце и накрасив губы розовой помадой, увидела золотистый загар на лице, так идущий к её зеленоватым глазам. Надо возвращаться. Какая же красивая улица, ведущая к дому! Вдоль дороги стояли старые невысокие домики, окружённые садами. Цветы, цветы, везде цветы.

За столом сидел Владимир. Увидев Маргариту, он направился к ней навстречу. Они уставились друг на друга.

– Как ты меня нашёл? – спросила Маргарита, а потом вспомнила, что в поезде Владимир записал адрес Виктории. – Подожди, я сейчас.

Марго сняла с себя платье и встала под душ, с удовольствием смывая морскую воду и песок. Надев итальянское голубое платье из шёлка, туфельки в тон платью и подняв кверху волосы в греческую причёску, она посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна увиденным.

– Красавица! Просто красавица, можно сказать принцесса!

На столе лежали всевозможные и не возможные угощения – кавказское гостеприимство. Появилась Арусяк, неся в руках большую тарелку с лобио – зелёная стручковая фасоль тушёная со взбитыми яйцами.

– Я есть не хочу, поела в кафе, можно мне чашечку кофе? – попросила Маргарита и открыла коробку конфет, привезённую из Москвы.

Арусяк поджала губы и молча поставила на стол турку с горячим кофе.

***

Маргарита с Владимиром пошли прогуляться по берегу моря. Они сидели на песке, рассказывая всё о себе. Время пролетело незаметно. Солнце коснулось поверхности моря, стало темнеть. Пошли по набережной к порту, немного посидели в недорогой хинкальной. Маргоша попросила их пожарить.

– Как у вас получается, что хинкали прожарены со всех строн? Очень вкусные, хрустящие!

– Это на гриле, – буркнула уставшая к вечеру официантка.

Марго подумала, что если Владимир захочет с ней близости, то не устоит.

– Всё будет, – решила она.

Но Володя держался с достоинством, хотя с трудом сдерживал себя, чтобы не поцеловать Маргариту. Сняв обувь, они бродили по воде, держась за руки. Домой пришли за полночь, переполненные странным чувством, как будто случилось, то что каждый ждал так долго. Но у ворот дома Владимир, попрощался и сказал, что ему нужно в гостиницу, а то не пустят и придётся ночевать на улице. Владимир решил не торопить события. Следующие пять дней они находились на пляже с утра до вечера, плавали в ночном море, любовались лунными дорожками. При проведении рукой по воде вокруг руки возникали серебристые звёздочки. Это было так красиво! Они танцевали на открытой веранде кафе, недалеко от моря. На каждом углу слышна музыка. В кафе пили красное вино, закусывали мидиями, виноградом.

– Я тебя не буду провожать, сказала Марго Владимиру в их последний вечер.

Они сидели на берегу моря. Володя взял Маргариту за подбородок и прильнул к её губам. Поцелуй был долгим, страстным и в то же время нежным.

– Я обязательно напишу тебе письмо, – пообещал Володя.

Марго согласно кивнула.

В поезде Владимир всю дорогу думал о Маргарите, а Марго грезила о нём. Она так и не сказала Владимиру, сколько ей лет. Зачем? Он и не спрашивал. Ещё бы мог испугаться. Он решил, что она его ровесница.

– Вот и ладно. Женщине столько лет, на сколько она выглядит, – считали француженки, и Марго вместе с ними. И, вообще, она чувствовала себя 18-ти летней девочкой. Жорж Санд на 6 лет была старше Шопена, они страстно полюбили друг друга, а совместно прожитые 10 лет считали самыми лучшими своими годами, создали наилучшие произведения, жили без комплексов. И Марго для себя решила, что тоже не будет терзаться и заморачиваться проблемой возраста, подумаешь, какие-то 5 лет разницы. Она полностью согласна с Жорж Санд: «В жизни есть только одно счастье – любить и быть любимой». Она жаждала любви, как глотка свежего воздуха необходимого тонущему человеку. Марго вся истосковалась. Постоянно в голове вертелся вопрос:

– Почему он не пишет? Что опять не так? Ведь между ними не было интима! За что ей такое наказание, за какие такие грехи? Может, кто-нибудь её сглазил, вон, как неприветливо смотрит на неё Арусяк. Она сразу заметила недовольные взгляды Арусяк.

– Послушай, когда эта девка уедет от нас? Только и знает, что шляется на море, ходит по кафе, ресторанам, ничего по дому не делает, да и отдыхающие из Москвы скоро приедут, они мне звонили. Привезла какую-то тряпку, красная цена ей 5 рублей и думает, что навеки поселилась у нас. – Марго случайно подслушала разговор Арусяк с Альбертом.

– Ты на сколько дней приехала в Анапу? Что собираешься делать? – спросил её Альберт вечером после работы.

Марго пожала плечами.

– Я бы хотела устроиться на работу, а то деньги заканчиваются.

– В мой магазин требуется продавщица, пойдёшь? Зарплата 15 тысяч рублей, работать каждый день без выходных.

– Пойду, – тут же согласилась Маргарита.

– Да, тут вот ещё какое дело. На днях к нам приезжают отдыхающие, комнату надо ещё привести в порядок, хорошенько помыть всё – окна, двери, полы, протереть стены от пыли. Мама сказала, что через дом у бабы Нюры пустует комната, она могла бы тебе её сдавать за 10 тысяч рублей в месяц, дёшево потому, что постоянно, а не по дням.

– Тётя Арусяк, можно я у вас останусь? – с надеждой в голосе спросила Марго.

– Где ты будешь спать? В моей комнате стоит только один диван.

– А вы бросьте диванные подушки на пол, – предложила Марго.

– Мой диван без подушек, – категорически отрезала Арусяк.

– Я могу и на раскладушке спать, – предложила Маргарита.

– У нас нет раскладушки и у соседей нет, – Арусяк исключила все возможные варианты.

– Вот оно, хвалёное кавказское гостеприимство! – Подумала, но ничего не сказала, – знала бы, не тратила столько денег на подарки, – слёзы стояли в глазах Маргариты.

– Не выдумывай, ахчик джан, – «сладким» голосом пропела Арусяк, – у бабы Нюры тебе будет хорошо.

Делать нечего, Маргарита в тот же вечер переехала к бабе Нюре.

Часть 7.

Баба Нюра

Баба Нюра – маленькая, худенькая с глубокими морщинами на загорелом лице, с горбиком на спине, уютная тёплая бабушка с добрыми глазами светло-серого цвета с яркой синей каёмкой по краю радужной оболочки. Баба Нюра не сидела без дела, она ходила по домам и делала всю чёрную работу, всё, что было нужно – стирала вещи, убирала комнаты, мыла полы. Ещё она умела стирать и перелицовывать одеяла из овечьей шерсти. Со временем шерсть сваливалась, сбивалась в комки. Баба Нюра распарывала наперник, шерсть стирала в большом тазу во дворе, тщательно несколько раз полоскала в воде, затем раскладывала её на стоящем во дворе большом столе и сушила под солнцем, время от времени переворачивая. Потом она садилась на стульчик и каждый комочек пушила, вытягивала шерсть. На постиранный и выглаженный наперник в большой комнате раскладывала всю шерсть ровным слоем, скатывала в рулон, ловко переворачивала на лицевую часть и, распрямляя одеяло, накладывала больше стежки с помощью огромной иглы. Одеяло получалось воздушным, пушистым, лёгким. Марго вечером, когда не была занята на других работах, присаживалась к бабе Нюре и помогала ей пушить шерсть. Пенсию баба Нюра не получала, у неё не было трудовой книжки. Взрослый сын, жил отдельно, любил пить водку, пил днями напролёт. За всё время проживания у бабы Нюры Марго так его ни разу и не видела.

В магазине Альберта Маргарита работала с десяти утра до семи вечера, через день вечерами мыла полы в кафе на берегу моря, куда ходила с Владимиром, а через два дня на третью ночь дежурила в гостинице «коридорной» – служащей гостиницы. Она дежурила по этажу, обслуживая ряд гостиничных номеров. В её обязанности входила помощь постояльцам в доставке багажа в номер, за что ей, по принятому на Западе этикету, полагались чаевые, но Анапа – это не Запад, Маргарите чаевые никто не давал. Марго твёрдо решила расплатиться с банком, закрыть кредит. Она молода, здорова, полна сил и энергии, полна желания «выбиться в люди», чего-то достичь в этой жизни, доказать своей маме, что всего сама добьётся без родительских наставлений. Да и работа отвлекала её от печальных мыслей о неудавшемся романе с Владимиром. На море она больше не ходила плавать, не было ни времени, ни сил. В редкие выходные, когда Альберт, жалея её, давал один день отдохнуть, Марго загорала во дворе дома бабы Нюры на раскладушке.

Часть 8.

Долгожданные письма

Только через месяц Маргарита получила первое письмо от Владимира, написанное корявыми нестройными буквами, разъезжающимися в разные стороны, с кривыми строчками:

«Маргошечка, родная, я после всех несчастных дней, которые пришлось пережить, наконец, собрался написать своё так называемое послание. Почему пишу несчастных, наверное, будет ясно, если немножко поясню.

1 день – я уезжаю от тебя;

2 день я иду в институт, где пришлось после долгого ожидания сесть в так называемую пустую банку;

3 день – я опять иду в институт и на этот раз меня выслушала секретарша ректора, она мне сказала, что такие вопросы решаются летом при наличии серьезных рекомендаций.

После этой аудиенции я должен подойти в начале марта. Совсем забыл тебе написать, что речь шла о моей заграничной практике. Я сейчас дописываю своё послание тебе после недельного перерыва. Маргаритка, прости, что пишу несуразно, приходится применять экспромт. Я возможно через полгода уеду во Францию, в Париж. Почему? Да потому, что всё это время работал над рекламным киноматериалом для национальной выставки «Paris 2019». Единственное препятствие – это решение Министерства Иностранных дел. Маргошечка, я умоляю тебя, вышли мне свою фотографию, чтобы у меня была возможность в трудный «мУмент», а не момент, посоветоваться с тобой, может и поплакать (так, чтобы никто не видел). Я понимаю, что слишком банально просить, как говорят, «фотку», но она мне нужна, и я переступил банальность. Марго, пишу на лекции, прерываю письмо, уж больно она (это она) ест глазами, наверное, не верит, что усердно пишу конспект. Крепко, крепко, крепко… Володя».

Марго написала ему о своих «приключениях», как её сразу прямо на следующий же день после его отъезда выставили из «гостеприимного» армянского дома. Поинтересовалась, не наскучила ли ему, рассказывая о своих проблемах.

«Знаешь, жизнь похожа на пьесу: действие первое, действие второе и так далее. В этой пьесе у каждого своя роль, предначертанная судьбой. Наряды разные, у кого престижные, шикарные, у кого-то нет элементарной тёплой зимней одежды.

Маргарита вздохнула, потому что имела ввиду себя и продолжила:

Вот и наш спектакль без будущего, без продолжения. Одинаковое действие у всех спектаклей – действие третье: Все довольны. Все хлопают (нескончаемые аплодисменты, бурные овации, крики «браво» и даже на непонятном иностранном языке «бес». На этих оптимистических словах заканчиваю своё письмо».

Наступила осень, а затем серая зима. Пасмурно, сыро, серо, промозгло. Марго только и грелась на своих работах. Баба Нюра топила печку, но тепло было только в большой комнате. В комнатушке Марго прохладно. Баба Нюра предложила Марго ночевать вместе в одной тёплой комнате, но Марго не захотела, отказалась.

Через 6 месяцев Маргарита получила второе письмо от Владимира: «Маргошечка, милая! Меня ожидало поистине суровое наказание, однако мисс Фортуна в данной ситуации повернулась ко мне лицом, и поэтому я держу письмо, которое ждал с большим нетерпением. Сейчас я держу в руке кусочек весны, этот маленький проснувшийся бутон какого-то неизвестного мне дерева, и так пахнет, что невольно меняется настроение, поэтому я понимаю (скорее всего, это невозможно), я представляю твоё состояние, тем более весна – твоё любимое время года. Она у нас ещё не смело и робко хватается за каждую снежинку, сосульку, потому что ночью зима отвоёвывает у неё свои владения, но всё же днём старая всё слабее, собирая все остатки сил, чтобы сопротивляться. А в Париже цветут каштаны, миндаль и бойкие торговки, громко рекламируя свой товар в разной тональности, успевают покупателю в упаковку уложить лето. Да, да, на самом деле лето, самое настоящее. Правда, я ещё не купил лето, я пока только чувствую приближение весны, и всё же в конце апреля я буду там (утвердили, слава богу). Единственное, о чём я беспокоюсь, неужели климат Франции подействует на меня отвратительно, и мне придётся отказаться от поездки. Шучу. Маргошечка, мне утвердили тему дипломной работы. Представляешь, из двух зол выбрали третье и назвали его русский квас, ну и напиток выбрали, хотя бы посчитались с тем, что для меня сухое вино и понятнее и больше возможностей раскрыть тему полнее. Ну, чтобы нужно искать ключ именно к русскому и именно к квасу, буду, наверное, отталкиваться от бочки или танцевать от печки. Шучу. Послушайте, а почему я Вас не спрашиваю, не надоело ли Вам, не слишком ли скучно (вот мы и квиты). Марго, извини за бессердечность, карявость и нескладность, пишу во время лекции. Что фиксируется в белой студенистой массе, именуемой мозгом, то и выливается на бумагу. Марго, знаешь, как я завидую, у вас как за границей, наверное сейчас тепло, ты же знаешь, что холод я не переношу, а у нас ещё снег солью посыпают. Да, да, я уже писал об этом, наверное, склероз?! Понимаешь, Маргариточка, это по-моему третье моё письмо к тебе, не знаю, доживёт ли оно до почтового ящика, я завидую голубой завистью людям, которые садятся, слюнявят химический карандаш и начинают творить, как один говорил, литературу, как у них гладко, всё аккуратно, главное, разобрано по полочкам. У меня этого нет. Наверное, я на самом деле не организован. Да Бог с ними, с гладкими писаками, лучше криво, да честно, от души (вот в этом организованность). Маргариточка, ты серьезно не думаешь продолжить «спектакль»? Ты так интересно описала этот «спектакль» – наш непродолжительный роман. Я требую послесловие! Я не буду спорить ни о кульминации и тем более о декорациях всего спектакля, мне нужно одно – действие третье, (дословно): Все довольны. Все хлопают, нескончаемые аплодисменты, бурные авиации, крики «браво» и даже на непонятном иностранном языке «бес». Только без занавеса. Спектакль от жизни, а жизнь не спектакль. Интересно бы от рождения и до смерти знать свой театральный дискус. Маргошечка, я никогда не устану читать твои письма, это не поза и не фраза, поэтому прошу не останавливай себя на таких отступлениях. Я буду всячески стараться отговорить дней 5-6 в конце мая для поездки к тебе. Ну, что ж, брат, пора. Крепко-крепко целую. Оказывается, многоточие – это ерунда, уж в этом я убедился. Володя».