Кротовая нора

Дмитрий сел в кресло рядом.

– Ну, так что ты собираешься с ней делать? – посмотрел он на тетушку.

– Я предложила Марии пока остаться у меня, набираться сил и дожидаться ответа от сестры.

– Не опрометчиво ли? Ты совершенно ее не знаешь, – попытался протестовать Дмитрий.

– Митя, мне она нравится, образованная, из состоятельной семьи девушка. Ты же видел брошь, она уникальная. Уж поверь мне. Я еще не видела такой техники крепления камней.

– А мне она не нравится.

– Чем же? – удивилась Екатерина Андреевна.

– Странная она какая-то. Подозрительная. Ты же знаешь, Катюша, что служба при дворе меня научила остерегаться.

У Дмитрия перед глазами встала картина, как Мария возмущалась, услышав про порку, как она размахивала руками и все поправляла выбившуюся прядку из прически. Как эта прядка на солнце отливала медью. Как щеки у нее раскраснелись, а зеленые глаза ярко горели, наполненные не пролившимися слезами злости.

– Митя, – позвала Екатерина Андреевна. – Митя, – засмеялась Екатерина Андреевна, – о чем задумался?

– Да так, ни о чем. Что ты говорила? – очнулся Дмитрий от воспоминаний и посмотрел на Екатерину Андреевну, поняв, что прослушал.

– Я говорила, что это ты слишком подозрителен, а не Мария. Вспомни про ее рану, не слишком ли изощренный способ попасть к нам для шпионажа?

– Да, – признал Дмитрий, – но про ранение она так ничего и не вспомнила.

Екатерина Андреевна грациозно встала, подошла к Дмитрию, потрепала его взъерошенные длинные кудри.

– Митя, оставь. – Екатерина Андреевна подошла к ломберному столику и, взяв чайник, стала наливать чай. – Чай будешь?

– Да, благодарю, с медом. – Дмитрий тоже устроился за столиком.

– Митя, чем брюзжать, составь нам компанию на балу, – подавая племяннику чашку с чаем, попросила Екатерина Андреевна.

– Вам? – удивленно посмотрел Дмитрий. – Ладно, ладно, составлю, – быстро пошел он на попятный, заметив, как начинает хмуриться Екатерина Андреевна.

– Вот и славно, – улыбнулась тетушка и села рядом.

12

Молодая женщина в белом парике и платье небесно-голубого цвета сидела перед туалетным столиком и внимательно рассматривала себя в зеркало.

– Шевалье, – сказала она, оборачиваясь к мужчине средних лет в светлом кафтане и в парике, сидящему на диване. – Приготовьте ключ от шифровки, скоро мне представится возможность вручить письмо и ключ императрице. Нужно, чтобы он всегда был при мне.

– Лия, вы уверены, что императрица расположена к вам и доверяет? – наклонившись к своим ногам, спросил шевалье.

Он снял одну туфлю с пряжкой, с усилием повернул каблук. В полом каблуке лежал свернутый тонкий лист бумаги.

– Да. К тому же вице-канцлер Воронцов заинтересован в нас и оказывает содействие.

Женщина подошла, взяла у него лист бумаги и спрятала у себя в корсете.

– Хорошо, но не забывайте о том, что канцлер Бестужев оказывает большое влияние на императрицу, – с натугой проговорил мужчина, поправляя надетую туфлю, постукивая каблуком по полу, чтобы тот прочнее встал на место.

Лия направилась к одному из больших зеркал, расположенных на стенах ее будуара. Невысокого роста светлокожая блондинка с голубыми глазами и пухлыми губами сводила с ума мужчин как во Франции, так и в России.

Светло-голубые стены будуара удачно сочетались с платьем Лии, мебель обита светлой тканью с золотистыми широкими полосками. Комната с большими окнами всегда была залита солнцем.

– Не думаю, что на нее можно влиять. Императрица – настоящая дочь Петра Великого. Но Бестужев опасен, он поддерживает интересы прибывшего английского посла, сэра Чарльза Уильямса, – женщина поправляла ожерелье на шее.

Лия провела руками, обрисовывая свой силуэт по груди и талии, развернулась на каблуках и подошла к бюро, стоящему у стены.

– Сэр Уильямс, – протяжно проговорил шевалье, – он может помешать нам выполнить поручение короля. – Мужчина встал с дивана, прошел к окну, отодвинув штору, стал смотреть на улицу, стараясь сильно не выглядывать из-за шторы.

– Я постараюсь ускорить передачу письма короля Елизавете Петровне, – проговорила Лия, усаживаясь за бюро и придвигая к себе толстую книгу «Дух законов» Монтескье.

– Хорошо, мне нужно идти, у меня встреча с фрейлиной, ее муж служит во флоте, она должна передать мне важную информацию. – Усмехаясь, шевалье пошел к выходу, по пути оглядел себя с ног до головы в зеркало на стене и остался доволен увиденным.

– Прошу вас, не увлекайтесь, скандалы с ревнивыми мужьями нам не нужны, – Лия покачала укоризненно головой.

Шевалье, поклонившись, вышел из комнаты.

Лия провела рукой по переплету, обтянутому телячьей кожей, ощущая ее шероховатость, нащупала и осторожно спрятала еле заметный уголок листа.

13

Дмитрий и Иван Иванович Шуваловы шли неспешным шагом по аллее парка. Иван Иванович был высоким, с атлетически сложенной фигурой молодым человеком. С Дмитрием они были практически одного роста, да и разница в возрасте была небольшой, всего два года. Дмитрий был старше. Но, в отличие от Дмитрия, у Ивана Ивановича были мягкие черты лица.

Вдали в парке гуляли пары, прогуливались дамы с зонтиками, на полянке шумно играли дети под присмотром нянь.

– Мы начали подготовку к созданию Академии художеств, как ты знаешь, и мне нужен твой совет, – сказал Иван Иванович, оборачиваясь к Дмитрию.

– Всегда можешь рассчитывать на меня, – живо ответил тот.

– Тогда приглашаю к себе. Тем более Савва Иванович уже закончил свою работу.

– Это надо отметить. Бал по случаю окончания строительства будет?

– Обязательно, но позже, еще не вся мебель готова для гостиной.

– Поехали. Но, – Дмитрий остановился, – тебе не нужно к императрице?

Иван Иванович, пройдя вперед, обернулся.

– Сегодня нет. Впервые за долгое время после высылки Шетарди государыня допустила до себя французов.

– Та самая француженка с яркой внешностью? – догнав Ивана, заинтересованно спросил Дмитрий. – Мадемуазель де Бомон теперь личная чтица императрицы?

– Да. Она приехала с дядей и смогла расположить к себе Елизавету Петровну.

– То-то я смотрю, прихвостни бестужевские вьются рядом.

– Кроме них еще и Воронцов с моими братьями рядом. Вечное противостояние.

– Англичане или французы. А мне приглянулась мадемуазель, приударить, что ли, за ней? – Дмитрий широко улыбался.

– Тебе мало княгини Бельской?

– С княгиней я расстался.

– И она тебя отпустила? – удивился Иван Иванович.

Иван Иванович и Дмитрий шли по дорожке, посыпанной гранитной крошкой, к карете, стоящей на площадке перед парком.

– Я с ней попрощался, надеюсь, что проблем не будет. К тому же я принял твердое решение, что больше с молодыми вдовушками дел иметь не буду.

– Если ты надеешься на интрижку с мадемуазель, то огорчу тебя: она совершенно не обращает внимания на молодых людей.

– Я не огорчился, – рассмеялся Дмитрий, – я все равно попытаюсь.

– Попытайся, – усмехнулся Иван Иванович и добавил уже серьезно: – Сегодня мне доставили картину для моей коллекции. Это великолепная работа Андреа Челести.

– Поздравляю, это приобретение, достойное музея, – искренне обрадовался за друга Дмитрий. – На это стоит посмотреть. Поехали.

Молодые люди сели в карету.

14

2011 г. Санкт-Петербург.

Александр стоял у окна в пол и слушал гудки, с силой зажав телефон в руке. Пальцы второй руки нервно отбивали ритм по стеклу.

– Черт, куда ж ты подевалась, – раздраженно бросил он, услышав, что абонент недоступен. Кинул телефон на стопку бумаг на столе. Тот скользнул по бумагам и практически беззвучно упал на светлый ковролин, застилавший пол в кабинете банкира Александра Владимировича Белозерского.

Раздался звук вызова селектора, мужчина подошел к столу и нажал кнопку.

– Александр Владимирович, к вам Кирилл Уваров, – раздался громко женский голос из динамика.

– Пусть проходит. Светлана Станиславовна, будьте добры, два кофе без сахара. – Александр обогнул стол, поднял с пола телефон, положил его в карман брюк и направился к двери.

В кабинет вошел мужчина, высокий, крепкого телосложения, с аккуратной короткой стрижкой.

– Кирилл, – радостно приветствовал его Александр, идя навстречу и протягивая руку, – привет, пропащий.

– Это еще вопрос, кто пропащий, – смеясь и отвечая на рукопожатие, Уваров сграбастал друга в объятия.

Ему удалось это легко: Александр был ниже ростом и более щуплым.

– Ты совсем перестал заниматься? – освободив Александра, спросил Кирилл, осматриваясь.

Кабинет впечатлял: просторный, светлый, с большими, в пол, окнами на две стены, за большим столом – белое кожаное кресло.

– Времени совсем нет, стараюсь пару раз в неделю выбираться в спортзал, но это совсем не та нагрузка, к которой мы привыкли в армии. Ты не ответил, где был?

– Все там же.

– Как? Ты еще в тот раз сказал, что это твоя последняя поездка.

– Эта была последняя. Теперь точно.

– Я рад, – указывая Кириллу на круглый стол со стульями у окна, Александр прошел к столу. – Чем думаешь заниматься?

– Пока не знаю, решил отдохнуть, а потом уже буду думать. – Кирилл сел на предложенное место.

Постучавшись, в кабинет вошла средних лет невысокая женщина с подносом, на котором стояли две чашки с кофе и вазочка с сухофруктами.

– Ты так же пьешь кофе без сахара? – хозяин кабинета был внимателен.

– Да, именно.

Женщина поставила перед ними чашки, в центр стола вазочку с сухофруктами.

– Спасибо, Светлана Станиславовна, – беря чашку, сказал Александр, – на сегодня вы свободны.

– До свидания, Александр Владимирович. – Она вышла с подносом из кабинета.

– Сань, у тебя, как всегда и везде, идеальный порядок, – улыбаясь и показывая рукой на ровные ряды папок синего цвета, сказал Кирилл.

Александр, сделав глоток, поставил чашку на стол и остановившимся взглядом уставился на свои сложенные на столе руки.

– Сань, что случилось? – Кирилл отодвинул свою чашку от себя, приготовившись к разговору.

– Машка пропала. – Александр поднял голову и посмотрел прямо на Кирилла.

– Твоя сестра? – удивился Кирилл. – Давай вводные.

Александр встал из-за стола, подошел к столу, из верхнего ящика достал тонкую синюю папку. Открыл ее, посмотрел на фотографию Марии, тяжело вздохнул, подойдя к Кириллу, отдал папку ему.

– Здесь все данные о ней. И фотография в том самом мужском костюме XVIII века, в котором она была, когда ее видели последний раз.

– Красивая, – сказал Кирилл, рассматривая фотографию Марии. – Что уже удалось узнать?

Александр, нервно расхаживая по кабинету, начал говорить:

– В том-то и дело, что ничего, просто исчезла, и все. Как будто ее и не было вовсе. Я пока не поднимаю тревогу, есть подозрение, что конкуренты подсуетились, но требования о выкупе или о сделках не поступало.

– Что твоя служба безопасности? Почему так мало узнали?

– Начальника я недавно уволил, оказался нечистоплотным. Повезло, что вовремя узнал. Вот еще и поэтому я тебя искал. Хочу предложить тебе это место.

– Заманчивое предложение. Может, об этом потом поговорим, сначала разыщем твою сестру?

– Придется совмещать, не могу оставить банк без начальника службы безопасности.

– Договорились. Если честно, уже закис без работы. Ладно, дальше, что говорят коллеги Маши? – пролистывая бумаги в папке, спросил Кирилл.

– Тоже ничего, была в зале, потом вышла, и все, пропала как раз во время салюта, который им устроили. Ее машина так и стояла на парковке, пока я не перегнал ее к себе. Дома у нее все на месте, ничего не пропало.

– Почему ты думаешь, что это могут быть конкуренты?

– У меня намечается крупная сделка по поглощению одного мелкого, но вполне перспективного банка. Многие хотели бы его прибрать к рукам. Сделка держится в тайне, и мне, и владельцу того банка это выгодно. Но кто знает. Еще и поэтому мне нужно, чтобы ты сразу приступил к работе.

– Хорошо, я его проверю еще. Этих данных, что ты на него дал, – Кирилл потряс папкой, – мне мало. И расскажи о Маше, о ее характере.

– Машка еще та заноза. С тех пор, как родители уехали по работе в Калифорнию, она была на мне. Какой из нее физик, я не знаю, не разбираюсь, но она пишет диссертацию, да и работает в НИИ физики. Но она далеко не ботаник, настоящая пацанка. Любит экстремальные виды спорта, отлично стреляет из пневматики, – сев за стол, начал рассказывать Александр. Он растерянно водил ладонью по прохладной гладкой столешнице.

– Есть в кого, – перебивая, сказал Кирилл.

– Да ладно, она еще ходит в походы на зимний Байкал, поднимается на Эльбрус и с парашютом прыгает.

– Отличная девчонка, уважаю, – Кирилл уже улыбался.

– Может быть, но у меня от ее выходок только головная боль.

– А ей лично мог кто-нибудь угрожать? Парень или бывший парень?

– Про парня точно могу сказать, что она ни с кем не встречалась, по крайней мере, в последнее время. Был якобы жених, но он давно уехал за границу и там женился. Наука, экстрим и адреналин – вот что ее интересует. Друзей у нее всегда было много. Но ее категоричность, прямолинейность и резкость не всем нравились. Пару раз приходилось ее вытаскивать из каталажки, правда, это было еще в ту пору, когда она училась в универе.

– И ты хочешь сказать, что она совсем на тебя не похожа?

– Своим безрассудством и азартом нет, – устало откинулся на спинку стула Александр, – но что-то есть. А ведь я еще родителям ничего не говорил, – печально улыбнулся он.

– И не надо. Поехали к ней домой, мне нужно самому все осмотреть. – Кирилл встал. – И уже там будем решать, как дальше действовать.

15

Константин, засунув руки в карманы джинсов, стоял в толпе зевак у Измайловского моста на набережной Фонтанки. Место было огорожено лентой, вокруг было много полицейских. В толпе шли разговоры о том, что нашли какого-то мужика, то ли убитого, то ли утопшего.

– Пьяный, небось, – раздался дребезжащий женский голос в толпе.

– Ничего и не пьяный, – уверенно сказала девушка в очках, поворачиваясь к толпе. – Я сама слышала, как они, – девушка махнула рукой в сторону полицейских, – отчитывались своему начальству. У него нашли документы.

– Может, шишка какая, – предположила полная женщина в шляпе, вытирая пот с лица большим цветастым платком. Она протиснулась сквозь толпу поближе к девушке в очках, толкнула ее в плечо:

– Слышь, не знаешь? Может, шишка?

– Знаю. – Девушка дернула плечом и отодвинулась от женщины. – Сказали, физик какой-то известный, вон, видите, начальство приехало, – показала она на подъехавший черный «мерседес» с тонированными стеклами.

Константин пробрался сквозь толпу и, не оборачиваясь, пошел в сторону Измайловского проспекта.

16

1755 г. Санкт-Петербург.

– Вот видите, Мария, и погода благоприятствует нам, – взглянув на меня из-под белого кружевного зонта, улыбаясь, сказала Екатерина Андреевна.

– Да, спасибо, что настояли на том, чтобы я вас сопровождала, – откликнулась я.

Свой зонт я пока не раскрывала, наслаждаясь солнечными лучами. Повязку с шеи я сняла перед поездкой. Рана уже практически не болела, только остался розовый след от практически зажившей продолговатой ссадины. Почти месяц прошел с тех пор, как я попала в дом Екатерины Андреевны.

Мы прогуливались неспешным шагом по центральной аллее парка, по обеим сторонам которой росли высокие деревья, отбрасывающие тень на дорожку. Было солнечно, но не жарко. Тихо шумела листва, оглушающе громко пели птицы, ароматно пахло какими-то цветами. Под ногами тихо хрустела гранитная крошка, которой была посыпана аллея.

– Как же здесь красиво, – вырвалось у меня.

– Да, очень. Я люблю этот парк, часто сюда приезжаю на прогулку.

Екатерина Андреевна время от времени здоровалась с встречными дамами. Я, следуя ее примеру, кивала головой и делала небольшой поклон.

Я с удовольствием гуляла, рассматривая парк, стараясь как можно лучше запомнить все.

«Надо, наверное, дневник начать вести, чтобы все подробно описывать. Точно, так и сделаю», – решила я.

Я все-таки надеялась вернуться к себе домой, и хотелось бы как можно больше рассказать о том, как все здесь устроено.

«А не поступить ли мне на исторический факультет, – мелькнула у меня еще одна шальная мысль, – я уже столько узнала, а сколько еще могу узнать. Хотя нет, мне и этого будет в избытке. Успеть бы до правления Екатерины II убраться отсюда», – подумала я и осмотрелась.

А тем временем мы проходили мимо беседки, увитой зеленью.

– Принес черт ее на нашу голову, – тихо проговорила Екатерина Андреевна, увидев даму в беседке. – Добрый день, Мавра Егоровна, – громко приветствовала она даму, – рада видеть вас.

Повернувшись к беседке, из-за солнца я не смогла рассмотреть эту даму, только кивнула и сделала реверанс. Мне пришлось раскрыть свой зонт.

– Здравствуйте, милочка, – громко приветствовала дама. – Как ваши дела? С кем вы прогуливаетесь?

– Мария, не задавайте вопросов, просто идите вперед, я вас догоню, мне необходимо поговорить с графиней Шуваловой, – тихо проговорила Екатерина Андреевна и пошла к беседке.

Не оборачиваясь, я поспешила по аллее вперед, до меня доносился только громкий голос Мавры Егоровны. Свернув с аллеи и пройдя мимо шпалер из акаций, я вышла к большому пруду, окруженному каменной стеной, в пруду плавали гуси, утки и еще какие-то незнакомые мне птицы.

Встав лицом к воде, я смотрела, как утки крякают, бегают по воде, взлетая и разбрызгивая воду, перелетают с места на место, некоторые из них ныряют и торчат из воды, как поплавки, как гуси горделиво плавают и временами громко хлопают крыльями. Гуси в пруду отличались от обычных. У этих гусей сероватая окраска тела, голова и бока шеи белые, клюв и высокие ноги желтые, на темени и затылке по две черные полосы.

«Как же обидно, что не все удалось сохранить до настоящего времени. Ведь пропало, разрушилось во многом из-за нашей недальновидности, халатности, не считая войны, – размышляла я, наблюдая за птицами. – А ведь я все сейчас сравниваю. Интересно получается: сравниваю настоящее и будущее или прошлое и настоящее? Я так запутаюсь окончательно».

В раздумьях я пошла дальше, свернув на боковую аллею.

«А ведь я раньше сама все это не ценила, – сделала я неожиданно неприятное для себя открытие. – Да уж, а осуждать других собралась. Надо все обдумать, а пока, чтобы не путаться, – решила я, – настоящее – это сейчас, а будущее – это XXI век».

Впереди была зеленая галерея берсо. Я собиралась пройтись по ней, посидеть там на скамейке.

Закрывая зонт у входа, я шагнула в галерею и столкнулась с девушкой невысокого роста в светлом парике, выходящей из берсо. От столкновения она уронила большую книгу, которую держала в руках.

– Еxcusez-moi, – воскликнула девушка. – Vous allez bien1? – обеспокоенно спросила она, поднимая книгу. Она не смотрела на меня, больше ее занимала книга.

– Оui, merci2, – автоматически ответила я по-французски.

– Bonne chance3, – пожелала она, выходя из галереи и прижимая к себе книгу.

– Аu revoir4, – ответила я уже ей вслед. – Ну, ничего себе, – вслух начала я, – так и заикой можно остаться. Зато французский попрактиковала.

Я медленно шла по проходу.

– Мария, вот вы где, – громко окликнула меня Екатерина Андреевна, стоя у входа в галерею, – я вас потеряла.

– Господи, – подпрыгнула я и обернулась.

– Простите, что напугала, – чуть виновато проговорила Екатерина Андреевна.

– Ничего, это я что-то больно пугливая стала. – Я пошла к ней навстречу.

– Машенька, нам пора домой, скоро обед. Марфа ругаться будет, если опоздаем. Она у нас такая, – улыбнулась Екатерина Андреевна.

– Да, она строгая, я заметила, – улыбнулась я в ответ.

– Машенька, должна вас предупредить, что я говорю всем, что вы моя родственница, – серьезно проговорила Екатерина Андреевна.

– Почему?

– Та самая дама, с которой я разговаривала, очень неприятная особа, – быстро обернувшись, тихо проговорила она. – Я не люблю сплетничать, так же, как и не люблю сплетниц, но Мавра Егоровна интересовалась вами.

– Но я же ничего не сделала, я же не преступница, – испугалась я.

– Конечно, но лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Мавра Егоровна – подруга императрицы, влиятельная персона. Хочу предупредить, что она может казаться очень приятной, остроумной дамой, скрывая до поры до времени надменность, грубость, чванливость и мстительность.

«Вот еще мне неприятностей с Маврой не хватало, так и до дыбы или каторги недалеко. Тем более, как мне помнится, брат ее мужа возглавляет Тайную канцелярию», – растерянно подумала я.

– Машенька, простите, я не хотела вас напугать, – сказала Екатерина Андреевна, беря меня под руку, – все, не будем об этом. Я зря сама раньше времени встревожилась.

Мы шли по аллее к выходу из парка, выбрав другую дорогу, чтобы не проходить мимо беседки с Шуваловой.

17

Елизавета Петровна в домашнем светлом платье с крупным рисунком, плечи закрывал платок – фишю, сидела в глубоком кресле перед туалетным столиком с зеркалом. Фрейлина в светло-сиреневом платье расчесывала длинные волосы Елизаветы Петровны. Мадемуазель Лия де Бомон в голубом платье за небольшим столиком у окна читала большую книгу.

– Осторожно, – Елизавета Петровна стукнула фрейлину по руке, – все волосы повыдергиваешь.

– Простите, ваше величество, – испуганно проговорила фрейлина, откладывая расческу. Затем взяла с туалетного столика белую кружевную наколку и скрепила ею волосы на затылке Елизаветы Петровны, оставив большую часть волос распущенными.

Дверь в комнату открылась, вошла дама с подносом, на котором стояли фарфоровая чашка и чайник.

– Елизавета Петровна, ваш чай.

– Все, достаточно, – сказала Елизавета Петровна, отводя руку фрейлины с расческой от своей головы. Императрица тяжело встала с кресла и с недовольством отвергла помощь.

Фрейлина отошла в сторону.

– Ставь поднос, чего стоишь? Идите, ты и ты, – указывая пальцем на фрейлин в светло-сиреневом и пудрово-розовом платьях, – давайте, давайте, – поторопила она их.

Фрейлины поспешили выполнить приказ и скрылись за дверью. Лия де Бомон закрыла книгу и смотрела на императрицу.

Елизавета Петровна открыла шкатулку, стоящую на туалетном столике, достала перстень, посмотрела на него, вытянув руку, и надела на мизинец правой руки. Средний и безымянный пальцы уже украшали крупные перстни.

Государыня подошла к большому столу в центре комнаты. На столе стоял канделябр с зажженными свечами, поднос с графином с водой и бокал, на углу стола покоилась деревянная резная шкатулка.

– Иди сюда, красавица, – позвала она Лию де Бомон.

Лия быстро встала и легким шагом подошла к Елизавете Петровне.

Дверь, ведущая в коридор для прислуги, приоткрылась. К еле заметной щели прильнул лакей в темно-красном кафтане, внимательно прислушиваясь к происходящему в комнате, его парик съехал набок. Он время от времени оглядывался по сторонам, чтобы не попасться никому на глаза.

– Слушаю, Елизавета Петровна.

– Слушай, – открыв шкатулку на столе, сказала Елизавета Петровна. – Что-то сквозит откуда-то. – Она поежилась, поправляя платок на шее.

Лия оглянулась. Лакей за дверью отшатнулся, вытирая выступивший на лбу пот и поправляя парик.

– Дверь и окна закрыты, – сказала Лия.

Лакей вновь прильнул к двери.

Елизавета Петровна достала из шкатулки письмо, подержала его в руке, посмотрела на Лию и протянула письмо ей.

– Вот мой ответ Людовику.

– Благодарю вас, ваше величество, за доверие.

– Ты хорошо мне послужила. В скором времени вы с шевалье получите разрешение на выезд во Францию.

– Благодарю, ваше величество, – Лия сделала реверанс.

– Иди садись, скоро почитаешь мне, – дала указание Елизавета Петровна. – Где вы? – громко крикнула она в сторону двери. – Я вызывала ювелира, долго мне еще ждать вас и его?

Лия вернулась к столику у окна. Сев за стол, она открыла книгу и положила письмо Елизаветы Петровны между страниц.

Дверь в комнату открылась, вбежали фрейлины.

– Ваше величество, месье Позье ждет, – сказала фрейлина.

– Ну так зови, – приказала государыня. – Не дождешься вас, – ворчала она.

Дверь, за которой подслушивал лакей, тихо закрылась.

В комнату вошел мужчина средних лет в белом парике, в темно-синем бархатном кафтане и светлом расшитом камзоле.

18

Я растерянно стояла у себя в комнате перед кроватью, на которой лежали платья. Целая гора платьев, фижм и чулок. На полу у дивана целая шеренга туфель разных цветов и фасонов.

– Машенька, отомрите, – рассмеялась Екатерина Андреевна, видя мое замешательство.