Время пришло

Она была без сознания трое суток, из них почти двое суток кричала и куда-то рвалась. Потом уснула. Когда ей приснились те странные сны, когда кричала, или когда спала? А, может, это и не приснилось вовсе?

Но о своём поведении в бессознательном состоянии она узнала гораздо позже, так как всё это время ей не разрешали ни с кем встречаться. Каждый день нянечка приносила ей пакет с кучей записок от сокурсников, в которых они желали ей скорей выздороветь. Писали, как скучно без неё, как они её любят и хотят, чтобы она поскорее выписалась. Она плакала над каждой запиской, сознавая только теперь, какая она глупая, какая неблагодарная. Жизнь казалась ей счастьем. Как можно было думать, что жизнь бессмысленна!

Вспоминая всё это, Светлана расчувствовалась, и начала потихоньку плакать. Она лежала лицом к стене и потихоньку шмыгала носом. В это время в палату зашла четвёртая больная. Она тут же подсела к Светлане на кровать и, силой повернув её к себе лицом, проговорила с самым решительным видом:

– Эй, эй! Новенькая? У нас нельзя плакать. Ну-ка, рассказывай. Рассказывай, что с тобой произошло. Небось, какие-нибудь глупости! Влюбилась в студентика, а он любит подругу. Да? Ну, не плачь, – пыталась утихомирить Светлану, которой совершенно не понравился ни тон, ни требования рассказывать.

– Да, да, девочка, если что есть плохого на душе, нужно рассказывать, – поддержала навязчивую «лекаршу» красивая женщина у окна. – Видите, у меня голова трясётся? Я тоже вот всё носила в себе, никому никогда ничего не рассказывала, а потом случилась неприятность, я опять всё в себе, а со мной произошёл удар и теперь вот трясётся голова.

– Ну, хочешь, я тебе расскажу, почему я здесь? – не унималась первая, – когда слушаешь о чужом горе, своё кажется уже не таким страшным, да, да.

– Отстаньте от меня, что вам всем надо? – Светлана продолжала отбиваться от назойливых соседок, но уже не плакала.

Тут всех позвали на обед. Светлана в первый раз должна была обедать в общей столовой, а не в палате. «Лекарша», которую звали Надя, напевая, взяла свою чашку и стала около кровати Светланы:

– Пошли, провожу, ты же не знаешь куда идти, а тут всё по ненормальному, больница – то ведь для ненормальных. В нашем отделении, правда, собираются все более-менее нормальные – после самоубийства, да так… Я вот тоже пыталась на себя руки наложить, но так, чтобы попугать. Ты, правда, не хочешь послушать?

Она щебетала, как пичужка, невинно улыбаясь, выставляя нежные ямочки на щеках. Трудно было сказать, сколько ей лет. На вид лет тридцать, но две несерьёзные косички, ямочки на щеках, весёлый блеск в глазах делали её гораздо моложе. Светлана уже смирилась с её неуёмной энергией и даже была готова выслушать рассказ, но они уже дошли до столовой.

– А почему те двое не пошли?

– Станислава здесь на особом положении, она ходит обедать вместе с медперсоналом, а Лена всё время спит, её нельзя будить.

– А Лена что? Тоже снотворного напилась?

– Ладно, потом всё расскажу, давай обедать, – хмыкнула Надя, протягивая тарелку с борщом.

Борщ показался Светлане необыкновенно вкусным. Наголодалась ли, пока спала или действительно вкусный? Но в столовой, похоже, у всех был хороший аппетит. Женщины переговаривались, пересмеивались. Вполне нормальные люди.

После обеда они с Надей направились в «гостиную». Надя сказала, что иногда сюда пускают посетителей, а вообще-то больные общаются с родными в тесном коридорчике. Надя лежала в больнице уже две недели и собиралась вскоре домой.

– Сегодня пятница, а выписывают по понедельникам. Идёт целая свита за главврачом, а потом кого-нибудь зовут на консилиум.

– А почему так долго держат? У вас же ничего не болит?

– Ну, болит здесь у всех душа, а о том, что она перестала болеть, знает только врач. Но его в этом надо убедить. Если ты будешь постоянно повторять те глупости, которые тебе пришли в голову перед тем, как ты наложила на себя руки, лежать тебе тут, пока не исправишься. Есть тут такие, которые лежат годами. Тут у них цех есть для трудотерапии, женщины шьют всякую дребедень, а мужчины ящики сколачивают. Хочешь шитьём заняться?

– Нет, да я и не умею. Надь, ты меня извини за любопытство, ты, кажется, сама хотела мне рассказать, что с тобой случилось?

– Не то, что хотела, просто наш доктор внушает каждый день, что человек не должен ничего в душе скапливать. Чуть, какая мысль в голову засела посторонняя, тут же её должна рассказать знакомым и близким. Пусть у них тоже голова болит. Да им, дескать, и полезно – не будут свои мысли ненужные в голове бродить.

– А если не хочет человек слушать?

– Захочет. Близкий – должен, потому что близкий, а знакомый будет слушать из вежливости. А если кто и не захочет, то можно найти другого. Я тебе для чего хотела про себя рассказать, чтобы тебя от своих мыслей отвлечь. Я уже свою историю столько раз рассказывала, что меня уже тошнит. Да и повторить то, что я сделала я уже не смогу. Всё уже. Прошло.

– Так что же произошло?

– Я работаю продавцом в отделе мужской одежды. Знаешь сколько мужчин каждый день! Все, правда, в основном с женами приходят, но есть и одинокие. У меня уже чисто профессиональная привычка правильно разговаривать с мужчинами. Некоторые воспринимают это за знаки внимания. Ну, вот. Муж мой в последнее время стал жутко ревнивым. Какая-то зараза сказала ему, что я флиртую на работе, что у меня мужчина есть. Сначала требовал, чтобы я ушла с работы, да где там. Сам-то ведь не работает, на что жить? Родители его помогают немного, но всё равно – не садиться же втроём на их шею. Девочка у нас растёт. Тогда он стал за мной подглядывать. Я совершенно случайно узнала. Кто-то из моих приятельниц застукал его, что он прячется за ширмой в примерочной. Я сама его разоблачила, зашла туда. Так он стал орать, как кабан недорезанный, что я – такая, сякая – шалава, путаюсь со всеми. Орал на весь магазин. Стыдно – жуть. Я развернулась и домой помчалась. Попросила девчонок подменить меня. Домой прибежала, – места себе не нахожу. Думаю, как жить теперь? Опозорил перед всеми. Пошла на кухню, закрылась, газ включила и улеглась под плитой. А ещё снотворного выпила и успокоительного. Сначала воняло сильно, а потом – ничего, уснула. А проснулась в больнице. Муж побродил по городу, успокоился, пришёл домой, а там газом воняет. Он сразу допёр в чём дело, «Скорую» вызвал. Я недолго пролежала, у меня и отравления почти не было, а потом сюда перевели. Так полагается. Надо человека в норму вернуть, чтобы он больше не пытался свою жизнь перечёркивать. Так-то вот. Ну а ты?

– Знаешь, Надь, мне стыдно даже и рассказывать.

– Что, правда, несчастная любовь? Тут половина отделения «по любви» лежит. Не стесняйся, доктора к этому привыкли. Главное правду им рассказывай. Тебе потом намного легче будет. Я по себе знаю. До сих пор помню этот ужасный звон в ушах, когда я решилась. А знаешь, я ведь не верила, что умру. Думала, вот он придёт, а я без чувств. Испугать его хотела. Мы с ним очень хорошо всегда жили, но вот он как работу потерял, так видно от скуки дураком сделался. А у тебя есть парень?

– Есть, но я не «по любви». Я решила, что жизнь бессмысленна и не стоит того, чтобы каждый день бороться за своё существование, что все люди – как автоматы, как роботы изо дня в день повторяют одно и то же. Скучно. Я не хочу так.

– Свет, ты это брось. Ты так врачу не говори, а то зависнешь тут надолго.

– Ты же сама сказала, что надо правду говорить.

– Ты говори, но сначала докажи ему, что ты – нормальная.

– А как?

– Ну, не знаю. Может, сначала расскажи ему про себя, а потом постепенно перейди к этим своим мыслям. Говори, что понимаешь, что так нельзя, но, мол, не было никого, с кем можно было поделиться. Ты же понимаешь, что так нельзя думать?

– Понимаю, но всё равно так думаю.

– Пройдёт. Это у тебя по молодости.

– А тебе сколько лет?

– Тридцать два, а тебе?

– Двадцать один.

– Охо-хо! Где мои двадцать один! Слушай, а нашей Ленке тоже двадцать один!

– А что с ней?

– Ой, бедная девчонка, такое пережить не дай бог каждому. Вот она проснётся, ты увидишь, какой она ангелочек – вся бело-розовая, хорошенькая, нежная, как цветок. И вот какой-то скотина изнасиловал её на первом курсе.

– Ну, если ей двадцать один, то она должна быть на третьем или даже четвёртом курсе.

– Да, действительно. Это же не всё. Она постеснялась заявить на него. Перемолчала. Подругам только рассказала, те посоветовали молчать. Парень не простой был – чей-то сыночек. Так вот, это только недавно открылось, он ей что-то там разорвал, а когда поджило, то оказалось, что у неё вот та жилка, которая отвечает за сладострастие, – ты понимаешь, о чём я говорю, – Светлана кивнула, ей было очень интересно, – она оказалась вывернутой и, соприкасаясь с одеждой, постоянно её возбуждала. Бедная девочка ходила и всё время хотела. Понимаешь? – Светлана опять кивнула. А Надя продолжала рассказывать, – Сначала она на переменках заходила в туалет и занималась там мастурбацией. Потом случайно запустила руку себе в трусы на лекции. Парень, сидевший с ней рядом, увидел это, предложил помочь, они ушли с лекции и протрахались до перемены, где-то в тёмном углу. Стали встречаться. Но ей всегда было мало. Он туда-сюда, кончил, да пора бы и уроками позаниматься, а она – давай, да давай. (Светлана подумала, откуда Надя это знает? Явно, сама домыслила) Парень её быстро бросил, но она теперь поняла, что ей надо. Стала себя предлагать всем. С кем так договорится, а то и просто придёт на перемене в курилку, сядет на подоконник, раздвинет красивые ножки, ну кто откажется. Парни–то все молодые, здоровые, им только дай. А тут всегда, пожалуйста. Но не всем это нравилось. Были и такие, что и сам не «гам», и другому не дам. Стали они жаловаться, дошло до ректора. Вызвал он Елену к себе, чтобы прочитать мораль, а если не поможет, то выгнать её из института. Она пришла, но пока он читал ей мораль, она разделась и начала ему предлагать себя. Ты вот посмотришь на неё – сущий ангел. У неё лобок почти без волос, как пушок на персике (мы все тут в душ общий ходим). Села, ножки расставила, а там всё розовое, нежное, как у ребёнка. Но ректор не кобель был, он так рассвирепел, когда увидел подтверждение доносам, что выгнал её из кабинета и из института тоже. Тут уж дело дошло до родителей. Как всегда поздно, но не совсем. Приехали родители – интеллигентные, обеспеченные, понять не могут, что их дочь – проститутка, которая даже денег не берёт, а так – в удовольствие. Мама проплакала два часа в кабинете у ректора, он поверил, разрешил дать им время разобраться. А папа тут же и разобрался. Он в полиции работает. Расспросил обо всём свою девочку, потом сделали экспертизу, анализы и оказалась, что, действительно, у девочки травма после изнасилования. Девочку – в больницу, а на того парня – в суд подали. Теперь уж он, скотина, не отвертится.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.