112

Через пару дней высокий светловолосый мужчина зашел в центр медицины катастроф. Он знал, что сегодня дежурит его друг – Борис. Открыл дверь и зашел в идеально чистую комнату. Борис сидел за письменным столом и заполнял документы. Подняв глаза на входящего, он вскочил из-за стола:

– О, Андрюха, здорово! – в этот раз срочных больных не было, и Борис не скупился на радость от встречи со старым другом. Они похлопали друг друга по плечам и уселись все за тот же стол.

– Какими судьбами спасатель международного класса оказался в родных краях?

– Перевёлся. Поближе к горам.

– Что так?

– Синий мне больше идёт.

Борис засмеялся:

– А ты не изменился… Ну, рассказывай: что нового в жизни? Жена, дети?

Андрей отрицательно покачал головой.

– Да ладно? – удивился Борис.

– Ещё не встретил такую терпеливую, как Инна, – улыбнулся Андрей.

– Понятно… Наши жёны – пушки заряжёны?

– Именно… Как сын? Наверно, уже футболист?

– Сыновья! У меня их уже двое! Пашку ты сам крестил, а Матвею три. Приходи к нам в субботу, если не дежуришь. Я тебя познакомлю.

– Благодарю. Приду обязательно. Но в другой раз. В субботу пойду плавать – друга на вызове покорёжило маленько, а у него абонемент в бассейн пропадает.

– Ты вчера в проруби не наплавался, что ли?

В это время в комнату вошла молоденькая длинноногая медсестра и с интересом посмотрела на симпатичного блондина. Оставив на столе нужные документы, она задержалась на минутку:

– Борис Сергеич, а познакомьте меня с Вашим другом? – кокетливо попросила она.

– Очень кстати, – решил позабавиться Борис. – Знакомься: Это Андрей. Он не женат. Андрей, это Рита. Она не замужем.

– Очень приятно, – встал для вежливости Андрей.

– Взаимно… – довольная медсестра подошла к двери. – Мне нужно уйти, но я еще вернусь… – она явно намекала на что-то.

Она закрыла дверь и друзья выдержали корректную паузу.

– Не стоило, – сказал, наконец, Андрей.

– Да почему? Разменяв четвертый десяток, пора задуматься не только о спасении чужих семей, но и о семье собственной. Это не менее достойный труд, поверь…

– Именно, – перебил его Андрей. – Семья – это труд. А я слишком ленивый.

– Да я с тобой серьезно разговариваю.

– И я серьезно. Ну вот смотрю я на неё – он кивнул в сторону двери, – и мне уже заранее тошно. Я знаю всё, что будет: сначала все такие милые – куда только от этой милоты деваться! Потом начинается: ожидания, слёзы, требования… «Почему тебя опять дома нет?» И в итоге ультиматум: «Либо твоя аттестация – либо моя белая фата». А моя аттестация всегда перевесит, поверь… Самое обидное – раздеться на первом свидании готовы многие, а вот разделить со мной мои интересы – ни одна! Да хотя бы просто одобрить то, чем я живу, просто доверять мне, быть со мной на одной волне… А снисхождений и компромиссов мне не надо. Всё или ничего.

– Но тот, кто не ищет, никогда не найдёт! Ты хотя бы попробуй…

– Давай лучше так договоримся, – Андрею хотелось поскорее закрыть эту неприятную тему. – Вот если я встречу девушку, которая на первом свидании согласится прыгнуть со мной с парашютом – сразу женюсь!

– Ну, значит, ты никогда не женишься.

– Значит, не женюсь.

Дверь отворилась, и вновь вошла Рита.

– Ну, вот я и освободилась! – радостно сообщила она и подсела рядом.

– Рита, – проникновенно сказал Андрей и взял её за руку. – Пожалуйста, прыгните со мной с парашютом! Очень нужно. Завтра.

– Э-э… – замялась растерявшаяся Рита, – завтра у меня дела, вряд ли получится… Ой, я же Петрову укол не сделала! – вдруг вспомнила она и, вынув руку, быстро ушла.

Андрей посмотрел на друга:

– Что и требовалось доказать…

Желающих попасть в новый ФОК «Триумф» оказалось больше, чем отдыхающих русских в Турции. Раздобыв заветный абонемент, Майя ощущала, что он станет путевкой если не в жизнь, то как минимум в большое плавание.

И вот сейчас, надев свой новенький купальник, в полном боевом настрое на победу, она вышла в набитый людьми бассейн с гордо расправленными плечами. Свет, музыка, ритм! Майя идет покорять «Триумф», который станет ее личным триумфом. Девицы, бейтесь в истерике – все ваши мужики будут смотреть лишь на Майю! Царственно подойдя к «вышкам», Майя легким жестом скинула наброшенное полотенце и…жалко посеменила к «лесенке». Увы, плавание – не её фишка. Осторожно спускаясь, она потрогала холодную воду и уже захотела передумать, но…муж требует жертв! И Майя к этим жертвам готова!

Спрыгнув на «мель», Майя стала бултыхаться, вспоминая школьную программу по плаванию. Проделав все «бомбочки» и «трупики», которые смогла вспомнить, она огляделась по сторонам. На «мели» были женщины, семейные мужчины и дети, которые, кстати сказать, делали «бомбочки» и получше.

«Здесь я никого не покорю. Что ж, придется пойти на глубину. Глубина, я иду покорять тебя!» – мысленно перекрестилась Майя и, взявшись за трос с поплавками, выдвинулась вперед. На переходе в глубокую часть было страшновато, но пройдя половину «глубины», Майя успокоилась. А что? Здесь весьма даже ничего. И семейных пар гораздо меньше. Привет, мальчики! Улегшись спиной на поплавки, Майя вытянула ножки. Почти как летом на море – тепло, толпы людей вокруг и потолок голубой, как летнее небо. Она устроилась еще поудобнее и закрыла глаза в мечтаниях. Хорошо…

Вдруг какая-то неведомая сила резко окунула ее под воду с головой, как котенка. На смену улетучившейся безмятежности примчалась паника. Судорожно хватаясь за то единственное, что секунду назад держало ее на поверхности – за поплавки, – Майя с ужасом поняла, что как раз они-то под воду и ушли! Отпустив предательский поплавок, Майя попыталась грести наверх, к поверхности, но у нее никак не получалось всплыть, и она лишь беспомощно барахталась на месте.

Неожиданно поплавок всплыл. Майя вновь вцепилась в него, как в соломинку, и лишь только теперь, всплыв и глотнув воздуха, увидела в чем дело – какая-то пышка на «мели» решила взгромоздиться на трос с поплавками, который под ее весом, разумеется, опустился на дно! После первой неудачной попытки пышка готовилась к реваншу… Едва Майя успела сообразить всё это, как трос вновь погрузился под воду. Майе хотелось придушить толстуху… «Не надо! Слезьте!» – попыталась крикнуть Майя, но вместо слов раздалось только жалкое бульканье, гаснущее в гуле бассейна. Заглатывая воду, Майя вновь ушла вглубь вслед за поплавками.

«Неужели я тону? – ужаснулась Майя. – Неужели тонут…вот так? Так просто? Но ведь меня сейчас кто-нибудь непременно заметит и спасет!» – судорожно соображала она. Но когда пышка на секунду ослабила свою железную хватку и Майя, всплыв, схватила глоток воздуха, она успела заметить, что жизнь в бассейне течет как обычно – среди десятков людей, барахтающихся в воде, ее не замечали ни отдыхающие, ни местные работники.

«Что делать? Кричать «на помощь»? Стыдоба-то…Может, я еще не тону вовсе? Чего позориться раньше времени? Людей беспокоить напрасно…»– соображала Майя.

Ей бы отцепиться от этого злополучного троса и пытаться плыть к берегу, но почему-то самое простое решение в такие моменты редко приходит в голову.

«Ну, всё? Капец мне? – мелькнуло в голове во время очередного погружения. – Как это глупо: утонуть в метре от берега из-за какой-то толстухи! Болтаюсь тут…». Майя хохотнула, и на нее вдруг напал приступ нервного смеха. Всплыв в очередной раз вслед за тросом, она набрала воздуха и от души захохотала. Проходящие мимо девочки заулыбались и дружелюбно помахали ей руками. «Ну, теперь-то меня точно никто не спасет, – понимала она. – Никто даже не поймет, что я тону, пока я ржу, как лошадь…» Но захлебываясь от воды и смеха, она была уже не в силах остановиться, так и болтаясь то вверх, то вниз вслед за тросом. За несколько минут этой ужасной комедии у нее не осталось ни сил, ни воздуха в лёгких и ни одной хоть сколько-нибудь трезвой мысли, которая могла бы принести спасение.

Проплывающий по соседней дорожке Андрей мельком взглянул назад и заметил, что какая-то девушка захлебывается в истерическом припадке. Он поднырнул под тросами и, вынырнув на дорожке Майи, взял ее за предплечье и подтянул к лесенке. Убедившись, что она крепко держится за спасительную лестницу и не слишком нахлебалась воды, он поплыл дальше.

Майя не сразу почувствовала, что что-то держит ее за руку, а лесенка – такая близкая и такая недоступная – вдруг стала приближаться. На автопилоте вытянула руки и судорожно вцепилась в неё. Повиснув на лесенке, она некоторое время хватала воздух и приходила в себя, всё еще по-дурацки похихикивая. Потом, отфыркиваясь и трясясь то ли от холода, то ли от нервозного озноба, она прибитой мокрой болонкой пошлепала к выходу, ни разу не вспомнив о своем обещании придушить толстуху.

А люди вокруг даже не знают, что она только что пережила… Триумф обернулся такой глупой ситуацией. Какой позор – захлебнуться в паре шагов от бортика!.. Мокрая глупая мышка…

– Ну спасибо тебе, подруга, за совет! – прямым ходом Майя проехала сразу жаловаться Инне и с порога начала кричать. – Ни мужа не нашла, ни плавать не научилась! Только водицы описанной нахлебалась! Чтоб я еще раз поперлась куда-либо плавать! Вода и я – вещи абсолютно несовместимые! Ненавижу воду! – проругавшись всласть, она в красках принялась описывать свои водные приключения. – Я не знаю, каким вообще чудом добралась до лестницы! Если бы не тот молодой человек, мой прохладный трупак заметили бы только когда водицу сливать стали, и то только потому что он застрял бы в водосточной трубе и мешал сливать воду!

– Молодой человек? – перебила Инна.

– Ну какой еще молодой человек?! – Майя никак не могла остановиться и досадовала, что ее перебивают.

– Ну ты сама только что сказала: «если бы не тот молодой человек»… Что за человек-то?

Майя смутилась. О молодом человеке ей как-то пока не довелось подумать.

– Понятия не имею! – Майя вспомнила это прикосновение, от которого сразу стало спокойнее, а берег ближе, и мысленно стала воспроизводить произошедшее. Ну кто-то же взял ее за руку! И каким-то образом она все же добралась до бортика! И глаза мелькнули… Серые такие… Или это из-за воды показалось, что серые? Такие спокойные и будто чуть насмешливые. А может, это вовсе и не его глаза, может, это кто-то просто мимо проплывал и мысленно поприкалывался над незадачливой пловчихой? Сейчас уже трудно вспомнить.

– То есть кто-то тебе помог?

– Ну, выходит…

– И что, ты даже «спасибо» ему не сказала?

– Да мне вообще не до этого было! – растерялась Майя. – Я в тот момент даже не проверила, не развязался ли у меня купальник! Какие там «спасибы»!

– Да-а… Неблагодарная ты, конечно, подруга… – ехидничала Инна. – Раньше за спасение утопающих сразу велосипед дарили! А ты скорее проверять, не потерялся ли новенький купальник…

– Ну и что теперь? Предлагаешь мне ему велосипед, что ли, подарить, за то что он меня спас? – Майя стряхнула с себя воспоминания.

– Ну хоть спасибо сказать…

– Да что ты заладила со своим «спасибо»! Теперь уже в любом случае поздно! Как я его найду? Что я ему скажу? Как ты себе это вообще представляешь- подплывать к каждому сероглазому мужику в бассейне…

– Ага, он уже сероглазый…

– …и спрашивать: это вы меня спасли от собственной дурости на прошлой неделе? Спасибо, с меня велосипед! А, не вы, да? Ну тогда велосипед себе оставляю. Чушь какая-то…

– Ладно, пойдем чай пить. Мы с мальчишками блины печем…

– Мам! – перебил ее выскочивший с кухни Матвей. – Готово! Иди смотреть скорей!

– Что еще у вас там «готово»? – насторожилась Инна.

– Дорога для МАЗа готова! Правда, здорово? – Матвей прыгал вокруг, не удерживая свой восторг.

Инна с Майей поспешили на кухню. Из свежевыпеченных блинов на полу была выложена «дорога», по которой Павел с громким «дрын-дрын-дрын» катал игрушечные грузовики.

– Ну? Правда здорово? – Матвей явно ожидал одобрения и похвалы.

Инна проглотила грозящие выскочить из утробы слова.

– Правда, – вздохнула она. – Здорово, что у нас еще печенюшки остались…

Этой ночью Майя никак не могла заснуть от пережитых эмоций. Она закрывала глаза, и воображение тут же рисовало толщи воды, панику, и вдруг – насмешливо-спокойные, нет, приветливо-улыбающиеся серые глаза… Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь, кроме них – и не могла. Тогда она открывала свои глаза и ругала себя: «Ну почему я такой тормоз? Почему я не задержала его? А вдруг это была судьба?..»

Всю неделю этот самый «он» просто не выходил из головы Майи. Она ходила и улыбалась своим мыслям, придумывая всякие романтические истории. К четвергу она уже была в твердой уверенности, что в воскресенье в то же время она опять будет в бассейне. Хотя бы попытается найти его. Она тысячу раз продумала, с чего начнет поиски и что будет говорить. Она извинится за навязчивость, она объяснит ситуацию. Она сделает всё, чтобы найти его. А потом… да помнит она свое обещание – ноги ее больше там не будет! Только один разочек…

В воскресенье, едва дождавшись нужного времени, Майя действительно была в бассейне. Опять эта вода, мерзкая вода. Что ж, она потерпит. Игра стоит свеч.

В лучших традициях кокер-спаниеля она «взяла след» и огляделась. «Начну с тех, кто без баб! – подумала она и отыскала взглядом самого видного из всех блондина. – И с тех, кто поинтереснее…» Он стоял на самой верхней вышке и собирался прыгать. «Ну вот с него и начну опрос. Объект № 1», – определилась Майя с целью. Она дождалась, когда он совершит свой красивый прыжок и подплывёт к бортику, и подобралась к «объекту» поближе.

– Извините! – бойко начала она. Блондин обернулся. Майя увидела его чудесные серые глаза, и все заготовленные слова вылетели из её головы. Он вопросительно ждал.

Понимая, что нужно уже что-то говорить, Майя промямлила:

– Это Вы меня спасли… на прошлой неделе… от со… – она чуть не закончила фразу словами «от собственной дурости» и окончательно сконфузилась.

Он понял ее вопрос и невозмутимо ответил:

– Я.

Он?? – меньше всего Майя была готова вот так, с первого раза, «попасть пальцем в небо». И ужасно обрадовалась, что больше не придётся ничего объяснять.

– Спасибо Вам! Я могу как-то отблагодарить Вас? – спросила Майя и опять сконфузилась от случайно вышедшей двусмысленности фразы.

Его глаза заблестели какой-то непонятной ей иронией, а выражение лица стало серьезным.

– Да. Можете. Прыгните со мной с парашютом. Завтра, – без тени улыбки сказал он. – Очень нужно.

– Хорошо, – кивнула Майя, от радости забыв удивиться его предложению. – А с каким? С «дубом» или с «крылом»?

Ирония в его глазах сменилась интересом.

– А Вы с каким предпочитаете прыгать по понедельникам?

– Я предпочитаю с «дубом».

– Ну, значит, с ним и прыгнем.

– Ну и отлично! Тогда завтра в 10 у авиаклуба! – и Майя отчалила к лесенке. На полпути она развернулась и побарахталась обратно. Он всё ещё смотрел на неё с нескрываемым удивлением.

– А можно узнать Ваше имя? – спросила, подплыв, она.

– Андрей.

– Очень приятно, – кивнула она и, шлепая руками по воде, направилась к лесенке. Снова развернулась и подплыла к Андрею.

– А меня Майей зовут! – хихикнула она и вновь уплыла, на этот раз насовсем.

Майя была страшно рада, что всё так легко вышло! Хотя как-то немного странно. Она попыталась понять, что именно ей показалось странным – ну не предложение же прыгнуть с парашютом… «Странно, что он так быстро меня узнал! Хотя чего же тут странного – не каждый же день людей спасаешь…»

– Я нашла его! – кричала Майя в трубку. – Я его нашла! Он был в бассейне сегодня!

– Да ладно! – изумилась Инна. – И какой он – молодой, старый?..

– Он такой… – Майя мечтательно задумалась. – Он такой… аристократичный.

Инна фыркнула:

– Это лучший термин, который ты могла подобрать к незнакомому мужику в одних трусельбантах.

– Он такой… – не обращая внимания, продолжала вспоминать Майя, – совершенный… Его зовут Андрей! Интересно, какая у него фамилия? Думаю, как минимум Болконский…

– Ага, он наверняка еще и князь! – прыснула со смеху Инна. – Ну всё понятно с тобой, подруга…

Нет, Майя не была спортсменом-парашютистом. Просто она работала администратором в магазине снаряжения для экстремальных видов спорта. Она знала о парашютном спорте почти всё – но лишь в теории. Слушая рассказы о прыжках своих постоянных покупателей, она от души восхищалась ими и по-белому завидовала. И часто в её голове возникал «достоевский» вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Смогла бы я сама вот так просто взять и шагнуть в пропасть? Где границы моих возможностей?»

Она десяток раз собиралась прыгнуть и выучила наизусть телефон и расписание работы спортивного клуба, но всегда почему-то находились более важные дела, и всё упиралось в извечное русское «давай лучше завтра».

Но она не привыкла отказываться от тех возможностей, что судьба сама посылала ей в руки. Это лучшее, что он мог попросить у неё в качестве благодарности.

После краткого больничного Макс вновь вышел на смену.

– Ну ты легко отделался, конечно! – приветствовали его сослуживцы. – В рубашке родился! И как только тебе удалось вывалиться из того злополучного автобуса…

– Да сам не знаю, – пожал плечами Макс. – Повезло… Если б руку об оконное стекло не разрезал – так вообще ничего, кроме ушибов, не было б.

– Макс, а ты ведь еще не получал новую форму? – заметил его проходящий мимо «завхоз».

– Я завтра после смены зайду.

– Ну уж нет. Мне ведомость закрывать нужно. Ждать тут каждого… – «завхоз» сунул ему в руки новенькую боевку.

– Ну спасибо тебе, Михалыч! Это в начале дежурства-то! – Макс сунул боевку подмышку и вышел в ангар. Здесь с отполированным до блеска КАМАЗом возился их водитель.

– Тьфу ты! – увидев Макса с новенькой боевкой, плюнул тот. Макс понял, что сегодня он уже не первый. – Чего творят… – он бросил инструмент и, сев за руль, завел машину. – А меня вчера после первого вызова мыть заставляли! – он кивнул в сторону руля. – Начальству ведь не докажешь! И что? Потом весь день гоняли и синий жмур ночью!

Макс сочувственно кивнул. Приметы пожарных – дело серьезное. Он оторвал ярлычок и кинул боевку под колеса КАМАЗа. Водитель проехал по ней вперед-назад и вернулся в исходное положение. Макс поднял, встряхнул обновленную и несколько погрязневшую боевку и, пожав водителю руку, вернулся на базу.

Смена для бригады Макса выдалась спокойной – всего пара котят на деревьях, да один несостоявшийся самоубийца – поэтому участковой кукле Васе достался массаж сердца в 6 рук до полного исцеления, полигону – следы от сапог по всему периметру, а чайнику и вовсе пришлось всех туже. Часов в 11 вечера, когда все уже клевали носами, наконец, поступило сразу несколько сигналов об одном и том же возгорании. Запрыгивая в комбинезон, Макс слушал оперативного дежурного: горел трехэтажный деревянный дом. Раньше Максу нравилось это милое наследие начала 20 века. Пока он не стал работать пожарным…

Через несколько минут ревущая машина уже въехала на искомую улицу. Адрес был не нужен – пылающий дом было видно издалека. Дом трещал и горел как сухая щепка, освещая весь конец улицы. Проводка в этой части улицы сгорела, и во всех черных зияющих окнах ближайших домов отражались всепожирающие языки пламени, казалось, плюющиеся до небес. Несмотря на позднее время, темноту и дым, на безопасном расстоянии от дома стояла толпа зевак, которые как завороженные, с ужасом в глазах любовались эпичностью зрелища, словно боясь отвести взгляд.

Рядом с домом в дыму метались и что-то кричали невнятные фигуры, видимо, жильцов злополучного дома. Завидев пожарный КАМАЗ, они бросились к нему издалека. Макс едва успел открыть дверь машины.

– Господи, там люди! – схватила его за штанину женщина. – Помогите им ради всего святого! Все спали, может, кто-то еще не успел проснуться…

Выскочив на ходу, двое пожарных уже бежали к задымленному подъезду на второй этаж. Макс, заметив в открытом окне мечущуюся фигуру, полетел по выдвижной лестнице на третий. Это была пожилая женщина, которая после отчаянных колебаний – что лучше? сгореть или выпрыгнуть? – решилась на второе. Она уже взбиралась на подоконник, когда к ней подбежал по лестнице Макс.

– Успокойтесь, я помогу Вам! – протянул он ей руку.

– Не мешай мне, сынок! Я все равно не смогу спуститься…

У Макса не было времени на уговоры – в доме могли быть люди и кроме неё. Подхватив женщину на руки, он быстро съехал по лестнице вниз. Бабка не успела толком начать охать, как уже стояла на земле, а Макс с напарником забирался в соседнюю квартиру. Окно здесь было закрыто. Макс выбил стекло, и из окна дохнул жар и повалил густой дым. Забравшись в квартиру, Макс ничего не мог разглядеть. В доме стоял ужасный гул, будто старый дом стонал, как старик, раздавался треск, хлопки, что-то падало. Надев маску и пройдя по стенам в соседнюю комнату, Макс нащупал на кровати ногу человека. Тот преспокойно спал. Алкоголь хорошо убаюкивает. Макс взвалил на себя тяжеленного алконавта, и еще не поджившая рука сразу дала о себе знать. Спящий неожиданно стал сопротивляться и, размахивая руками, кричать что-то невнятное. Макс с трудом дотащил его до спасительной лестницы и спустил вниз. Здесь уже стояла семья, которую вывели сослуживцы Макса. Испуганные и растерянные дети в накинутых поверх пижам куртках снимали с лиц мокрые тряпки, бережно держа в руках какие-то коробки. Из дома выводили всё новых людей, и хаос усиливался. «Пустите! – истошно билась в истерике какая-то женщина, которую сжимал в железной охапке товарищ Макса. – У меня там дети! Я вышла только посмотреть, что случилось, а вы меня сгребли!» – она отчаянно пиналась, но никак не могла вырваться из крепких объятий назад, в огонь.

Едва Макс коснулся земли, как на его спасенного алконавта с кулаками набросились соседи:

– Скотина! Спалил-таки дом! Сколько раз тебе говорили: не кури, скотина, в кровати!

Женщины били его тем, что попалось по руку, задевая заодно и ни в чем не повинного Макса. Спасать ничего не соображающего поджигателя от неминуемой расправы прибежал водитель бригады и, переложив на него эту непростую обязанность, Макс вновь взялся за лестницу.

– В какой квартире дети? – спросил Макс у стоящих рядом.

– В двенадцатой… – растерянно ответили ему, будто он всю жизнь жил в этом доме и знал расположение квартир.

«Это тоже третий этаж», – прикинул Максим и хотел подняться, но какая-то женщина повисла у него на руке:

– Спасите моего Эдика! Обязательно спасите! Это пёсик.

Аккуратно стряхнув женщину с руки, Максим уже вновь летел вверх по лестнице в очередное окно. Зайдя в третью квартиру, он услышал ожесточенный лай. «Это Эдик», – машинально подумал он. Казалось, воздуха здесь не было совсем и, надев противогаз, он вошел в глубь квартиры. Из темноты и дыма на него выскочила злобная маленькая собачонка. Макс попытался схватить ее, но та уворачивалась и норовила цапнуть его за руку. Наконец, Макс схватил ее за шкирку и понес к выходу. Мерзкая шавка грызла руки и исходилась лаем. Поборов желание швырнуть ее обратно в огонь, Макс благополучно доставил животное в руки хозяйке. Та схватила его и направилась к своей машине.

– Хоть бы спасибо сказала! – не удержались наблюдавшие всю картину соседи. – Человек ради твоей собаки жизнью рисковал!

Женщина фыркнула в ответ:

– За что ему спасибо говорить? Это его работа! Ему деньги за что платят? Никто же не говорит спасибо дворнику за подметенный двор!

– Да ты бы тогда так и сказала сразу: иди и сдохни за мою шавку – тебе же деньги платят, чтоб ты сдох!

Макс уже не слышал начавшейся перепалки. Все на нервах, и эта женщина – не первая и не последняя в его практике, кто не чувствует благодарности. Его больше занимало другое.

Поплутав по этажу и отыскав, наконец, квартиру номер 12, он с облегчением увидел, что металлическая дверь открыта, зашел и позвал детей. Никто не откликался. Макс обошел всю квартиру, но никого не нашел. Нужно было уходить. «Но они должны быть здесь!» – упрямо подумал он и стал заново, более тщательно обыскивать квартиру, открывая шкафы и светя фонариком под кровати. Детей нигде не было. Макс зашёл на кухню, проверил под раковиной, посветил под стол и, наконец, заметил две пары глаз. Это были совсем еще малыши, лет, может, двух и четырех – Макс плохо разбирался в детских возрастах, – которые, перепугавшись дыма и отсутствия матери, забились в уголок под кухонный стол и притаились, услышав голос незнакомого дядьки. Увидев возникшего из дыма Макса в противогазе, они завизжали и попытались забиться еще дальше, но Макс поймал их. Сняв такую страшную маску, он на ходу дал им подышать по очереди и вернулся к своей спасительной лестнице. Когда мать получила своих живых детей, она сразу обмякла и, усевшись с ними в снег, взялась плакать.