Заслон. Цена безопасности

Татьяна Байкалова

Заслон. Цена безопасности

«– Ты правда думаешь, что взломаешь их систему?

– Нет. Но я научу её гореть».

– Из перехваченного разговора в нейросети «Заслона»

Пролог. Искра в руинах.

Год 2147. Земля больше не та, что в учебниках. Её рваные лёгкие наполнены пеплом «Великого Разлома» – амбициозного проекта АО «Заслон», который должен был спасти планету. Нанороботы «Метель» вышли из-под контроля, пожирая всё, что содержало углерод: нефть, бетон, кости. Остатки человечества ютились под куполами «Синтетического Рассвета» или выживали в руинах, как крысы. Сара споткнулась о корень робо-плюща, впившегося в треснувший асфальт. Её руки сжимали цилиндр с голографическим кристаллом – тем самым, за который её брата Марка убили «дворники». «Это ключ», – сказал он перед смертью. – «Он сломает „Заслон“». Красные огоньки в тумане. Металлический скрежет. – Прекрати сопротивление, аномалия! – прорычал киборг, его голос будто сквозь мясорубку. Гидравлические пальцы схватили её за горло. Сара успела нажать на кристалл. Голограмма взорвалась фейерверком кодов. Для активации требуется ДНК без имплантов. Киборги замерли. Их процессоры не понимали —как уничтожить то, что нельзя взломать. – Тупицы, – хрипло рассмеялась Сара, прежде чем её тело полетело в пропасть. Кристалл, падая, транслировал в эфир одно слово – имя, которое «Заслон» пытался стереть. – Артём.

Глава 1: Шрам на Лице Мегаполиса.

– Виктор Крайнов, выступление перед акционерами АО «Заслон». 2035 г.«Сознание – последняя граница, которую нужно покорить. И мы покорим её, даже если придётся сломать ваши черепа». Артему Ворону снились кошмары. Всегда одни и те же: чёрные щупальца, прорастающие сквозь асфальт, и голос, повторяющий на неизвестном языке два слова – «Заслон-Единение». Он метался во сне, пытаясь сбежать от этих щупалец, но они проникали в уши, впивались в виски, высасывая мысли, как пауки вытягивают соки из жертвы. Просыпался он с мигренью, ощущая во рту привкус гари, словно легкие, пропитались дымом тех самых пожаров, что поглотили мир до «Синтетического Рассвета». Но сегодня кошмар оборвался резко. В висках завыла сирена нейроинтерфейса – вызов от клиента. – Новый кейс, Ворон. Срочно. – Голос в голове принадлежал Марусе, его агенту-посреднику. Она работала через анонимные ретрансляторы, единственное, что он знал о ней – то, что у неё искусственная гортань. Звук напоминал скрип ржавых шестерёнок, будто её голос собирали из обломков старых машин. – Учёный из «Заслона». Исчез три дня назад. Жена платит криптой. Артём встал, игнорируя протесты мышц. Его квартира в Токио-5 напоминала музей апокалипсиса: на полках – коллекция допотопных гаджетов (последний Айфон XX века с треснувшим экраном, флешка с открытым исходным кодом вируса «Цербер», проржавевший жесткий диск с архивом «Запрещённых Мемов»), на стене – карта мегаполиса, утыканная красными булавками. Каждая булавка – нераскрытое дело. Он провёл пальцем по булавке у района шахт – там погиб Михалыч, его напарник, взорванный дроном с начинкой из термальной кислоты. «Пока я дышу, они не выиграют», – пообещал он тогда у могилы, засыпанной искусственными цветами с чипами-жучками. Он потянулся к шкафу, надевая длинный чёрный плащ с бронированными вставками из карбона – подарок от Михалыча за спасение дочери из логова контрабандистов. В зеркале мелькнуло лицо, изрезанное шрамами – подарок от киберпса три года назад, когда тот прокусил броню, как бумагу. Висок заныл, чип Синхрон-Х», вживлённый всем сотрудникам «Заслона» в рамках программы «Единение», начал синхронизацию. Каждую его мысль Крайнов мог прочитать, как открытую книгу. Тогда же погиб Михалыч, его напарник, когда пытался вырвать чип из шеи голыми руками. Артём до сих пор слышал, как тот хрипел, выдирая из шеи чип «Заслона»: «Не дай им… сделать из тебя батарейку…». – Имя учёного? – спросил он, проверяя магнитный пистолет «Громовержец», собранный из списанных деталей спутников. В стволе зашипели катушки Тесла, намагничивая дробь из вольфрама. – Кацуюки Хирано. Специалист по атмосферным алгоритмам. В последнем сообщении жене сказал: «Они знают про диссонанс». Диссонанс. Слово щёлкнуло в памяти, как ключ в замке. В подпольных чатах ходили слухи: те, кто отказывался от чипов «Заслона», жаловались на «диссонанс» – приступы паники, будто их мозг пытались вырвать из чужой паутины. Психиатры, купленные корпорацией, называли это «цифровой абстиненцией», но Артем видел иное. Год назад он нашёл девушку в канализационном тоннеле – она расцарапала кожу до кости, крича, что «нанороботы грызут нейроны». Её тело позже исчезло из морга.

Улицы Токио-5 кишели людьми, но Артёму они казались тенями. Под куполом «Синтетического Рассвета» всё было слишком идеально: небо переливалось розово-голубым градиентом, биороботы-дворники с логотипом «Заслона» на груди (две спирали в шестерне) поливали газоны синтетической травой, а голограммы рекламировали «Новую Эру Единства». Воздух пах мятой и кедром, это ароматизаторы, распыляемые через вентиляцию для успокоения масс. Но за фасадом сквозила гниль. В переулках, куда не доставали камеры с нейросканерами, торговали «отключенцами» – чипами-обманками, маскирующими мозговую активность от корпоративных сканеров. Артёму продавец-подросток с синими волосами и имплантом вместо глаза сунул в руку чёрный кристалл: —«Этот глушит даже их новых пауков. Проверено – выживешь, если даже дворники начнут чистку». Лаборатория Хирано располагалась на 89-м этаже башни «Заслона», за семью слоями биометрической защиты. Артёму пришлось нанять контрабандиста с дроном-пауком, чтобы проникнуть туда через вентиляционную шахту, пролегавшую через заброшенную зону с радиоактивным фоном. Внутри пахло озоном и… горелым мясом.

– Они стёрли всё, – пробормотал он, шагая через осколки серверов, искрящихся голубыми искрами. Стены лаборатории покрывала копоть, словно здесь бушевал огонь, но датчики не зафиксировали возгорания – лишь следы плазменных разрядов. На полу – узор из оплавленного металла, образующий символ: две спирали, переплетённые с шестернёй. Знак «Заслона-Единения», выжженный в сплаве, как клеймо на скотине.

Его нейрочип завибрировал: сканер обнаружил аномалию в углу. За разрушенным терминалом, из которого торчали оборванные провода, лежал осколок дата-кристалла – тот самый, что неделю назад светился над трущобами после падения Сары. Её лицо мелькнуло в отчёте, который «Заслон» пытался стереть, но Артём успел скопировать фрагмент: «Объект 0-12: нестабильность в зоне Х-23».

– «Слишком много совпадений», – подумал он, сжимая осколок в ладони. «…эксперимент 9-D подтверждает: диссонанс – не побочный эффект. Это бунт сознания против Единения…» – голос Хирано дрожал, словно учёный говорил сквозь слёзы.Голограмма ожила, выбросив в воздух фрагменты записей: —«Они встраивают в нанороботов коды коллективного разума. Вы представляете? Наночастицы связывают нейроны через дофамин – мы будем хотеть того, чего хочет Крайнов. Мы станем роем, Ворон. Роем с королевой-Крайновым…» За спиной Артёма щёлкнул затвор.

– Руки, где вижу, детектив.

Он обернулся. В дверном проёме стояла девушка в кожаном комбинезоне с капюшоном, закрывающим лицо. В руках – пистолет-шредер «Костолом», запрещённый даже для корпоративных спецотрядов. Её ствол светился синим – признак заряженной плазмы.

– Лиру ищешь? – спросила она, и Артем понял, что это не вопрос, а проверка.

– Может, сначала представишься?

– Меня зовут Ли Рейн. Но ты будешь звать меня Лира. – Она сняла капюшон, открыв лицо с узором из биолюминесцентных татуировок, мерцающих, как созвездия. Её глаза были разного цвета: левый – зелёный, с вертикальным зрачком, как у кошки; правый – механический, с линзой, сужающейся при фокусировке. – А теперь отдай кристалл. Пока они не нашли нас обоих.

Артём сжал осколок в кулаке, чувствуя, как острые края впиваются в кожу.

– Объясни, что значит «Заслон-Единение».

Лира рассмеялась. Её смех звучал как звон разбитого стекла.

– Ты уже в их паутине, Ворон. Мигрени, кошмары… Это не баги. Это «Заслон» перепрошивает твой мозг. Хирано пытался их остановить. Теперь ты – следующий.

Сирены на улице взревели, разрезая искусственную тишину мегаполиса. Лира вздрогнула, бросая взгляд в сторону окна, где в небе уже маячили силуэты дронов-«дворников» с плазменными ножами вместо рук.

– Дворники. Идут по твоему следу.

– Почему?

– Потому что ты носишь в голове ключ. – Она схватила его за рукав, таща к разбитому окну. Ветер с купола рвал плащ, заставляя Артёма щуриться от порывов, пахнущим озоном. – Хирано спрятал в тебе вирус, когда ты расследовал дело его брата. Помнишь того курьера, которого ты нашёл в канализации? Курьер с пустыми глазницами и кристаллом в груди… Его предсмертный шёпот всплыл в памяти:

– «Ищи цветок в бетоне». Тогда Артём решил, что это бред агонии. Теперь фраза обрела смысл.

– Время болтовни закончилось, – прошипела Лира, толкая его в бездну.

Они прыгнули. Дрон-паук «Арахна-7» поймал их на паутину из углеволокна, но Артёму показалось, что падение длилось вечность. Над ними, в разбитом окне лаборатории, замелькали красные глаза дворников. Их пальцы искривились, превратившись в плазменные лезвия, готовые разрезать всё на молекулы.

– Ты сумасшедшая, – выдохнул он, когда дрон приземлился на крышу соседней башни, покрытую граффити с надписью «Сопротивление – это ДНК». Лира уже бежала, крича через плечо:

– Если хочешь понять, кто такой Крайнов, найди ребёнка с робо-цветком! Он знает, где спрятаны семена свободы!

А потом её поглотила толпа – тысячи людей, марширующих под куполом на ежевечерний «Ритуал Благодарности». Голограмма Крайнова в небе улыбалась, его голос гремел, как гром:

– Слава Единению! Слава Заслону!

Толпа подхватила, как стадо, запрограммированное на поклонение:

– Слава!

Артём сжал кристалл. Внутри него, как в капсуле времени, мерцала карта. Он провёл пальцем по поверхности – голограмма выбросила координаты, указывающие на трущобы, где неделю назад нашли тело Сары с вырезанным чипом. Путь туда, где радиоактивный дождь всё ещё разъедал бетон, и, как говорили, даже «Заслон» боялся там искать. Надпись на древнем кирпиче гласила: «Здесь был город. Здесь правили люди».

Он шагнул в лифт, игнорируя голограмму-рекламу, призывающую вживить чип «для счастья». Не замечая, как его нейрочип записывает каждую мысль, отправляя данные прямиком в «Облако Заслона». В висках заныло – чистка данных началась. «Михалыч, прости», – подумал Артём, стирая следы с помощью вируса «Тень», спрятанного в зубном импланте.

Где-то выше, в облаках из синтетических роз, Виктор Крайнов наблюдал за ним через камеры с золотым напылением. Его пальцы сжимали стакан с виски, где плавали лепестки настоя.

Глава 2: Код Немезиды.

Трущобы Токио-5 дышали смертью. Артём пробирался сквозь лабиринт руин, где стены из ржавого металла смыкались над головой, как челюсти механического зверя. Воздух густел от кислотного тумана – наследие заводов «Заслона», десятилетиями травивших мегаполис. Сканер в нейрочипе мигал кроваво-алым: 215 микрорентген в час. Даже дворники с красными глазами обходили это место стороной.

– «Ищи цветок в бетоне» – последние слова мёртвого курьера бились в висках. Марк ещё дёргался, когда Артём вынимал кристалл из его черепа, – тело было обуглено, как будто курьер сгорел изнутри. Теперь его собственная рана на плече – шрам от старого чипа «Заслона» – ныла, будто предупреждая: Слишком близко к правде.

Внезапно нейроинтерфейс взорвался болью. Артём прислонился к стене, стискивая зубы. Перед глазами поплыли голограммы: спирали ДНК, обвивающие атомные цепочки, шестерни климатических станций «Второго Разлома», лицо Крайнова, произносящее: «Единение неизбежно».

Флэшбек: Пять лет назад.

Крайнов парил над голограммой Земли, его пальцы касались континентов, оставляя трещины.

– Система «Второй Разлом» не стабилизирует климат – она перепрограммирует биосферу! – Голос звучал как проповедь. – Ваши наноботы серии «Гея» перепишут ДНК экосистем. Пустыни станут лесами, а ураганы – мифом!

Лира шагнула вперёд, её голос дрожал:

– Вы выпускаете бинарную чуму! Наноботы мутируют – вместо деревьев вырастут химеры! Наши модели показывают…

Крайнов перебил, коснувшись голограммы Европы. —Океанические течения замёрзли, превратив континент в ледяную пустыню.

– Прогресс требует жертв, доктор Ли. Через год мы откорректируем ошибки.

Ошибки. Так он называл Марка, когда тот взорвался вместе с чипом? – мелькнуло в голове Артёма.

Сейчас:

Артём вырвал чип экстренного доступа и воткнул его в порт на запястье. Взрыв адреналина прошиб тело, разорвав голограммы. Кровь на языке пахла цинком.

– Долго ещё, Ворон? – в голове зашипела Маруся. – Клиентка нервничает. Говорит, «Заслон» уже вынес её квартиру.

– Скажи, мёртвые не спешат, – процедил он, сплёвывая чёрную слизь.

Карта привела его к полуразрушенному храму с колоннами – реликвии эпохи до Разлома. На ступенях сидел мальчик лет десяти. В руках он сжимал робо-цветок: стальные лепестки сверкали каплями конденсата, словно слезами.

– Они тебя найдут, – мальчик не поднял головы. Его глаза были затянуты мутной плёнкой радиационной слепоты. – В твоём черепе жучок.

– Как ты…

– Я вижу иначе. – Мальчик коснулся цветка. Голограмма взмыла вверх, показав нейронную сеть с чужеродным кодом-пауком в центре. – Крайнов следит за тобой. Он знает каждый шаг.

Артём сглотнул. Вспомнив смех Лиры в баре «Кувалда», когда она взломала его чип в первый раз. «Ты же сам просил помочь, детектив».

– Лира прислала меня.

– Лира мертва. Дворники взяли её вчера на рынке Чёрных Крыльев.

Вспышка памяти: Крики. Лира, прижатая к стене, её пальцы чертили в воздухе шифр: Код Немезиды… найди Рассвета…

– Почему тогда я ещё жив?

– Ты – носитель. – Мальчик протянул цветок. В основании виднелся слот для кристалла. – Вставь осколок.

Артём повиновался. Цветок вздрогнул, и голограмма разрослась, заполнив храм. Лаборатория «Заслона»: сотни капсул с людьми, их мозги пронзены электродами. Среди них – Лира, её лицо искажено болью. Губы шептали: Артём… уничтожь код…

– Инкубаторы, – мальчик задрожал. – Крайнов стирает бунтарей, заменяя их личность алгоритмами. Из наших душ он строит армию.

На экране мелькнул Кацуюки Хирано – учёный, чьи пальцы били по невидимой клавиатуре. Вокруг него парили уравнения квантовой криптографии.

– Он… работает на них?

– Нет. Он ищет выход. – Слепые глаза Рассвета стали острыми, как скальпель. – Вирус в твоей голове – его работа. Хирано загрузил его через сон.

Где-то заскрежетали двери. Крайнов шёл за ними.Ещё флэшбек: Ночь после дела с курьером. Синт-виски… Чёрный сон. Холодные пальцы в его мозгу. Голос Хирано: «Вирус атакует квантовые сервера через алгоритм Шора. Ты – троянский конь». Выстрел. Пуля пробила цветок, осыпав ступени искрами. Мальчика отбросило, из груди хлестнула чёрная жидкость – кибернетическая кровь с запахом смазки. Артём рванулся в укрытие. Над трущобами зависли дроны «Заслона» – пауки-скарабеи с лапами, исписанными бинарным кодом. Боевые модули щелкали, наводясь на тепло. – Сюда! – Рассвет, кашляя машинным маслом, указал на трещину в стене. – Подземелье.… Там Гром… Артём подхватил его на руки. Тело ребёнка было лёгким, как пустая оболочка. – Зачем ты рискуешь? – спросил Артём, прячась за обвалившейся колонной. – Ты видел настоящее небо? – Рассвет достал из кармана проектор. Голограмма вспыхнула: закат над океаном, без куполов и смога. – Отец говорил, это вид из детства… Выстрел снес проектор. Рассвет сжался, но улыбнулся: – Утро наступит. Я верю… Они спустились в пещеру, где сталактиты из сплавленного пластика росли, как костяные пальцы. У костра из горящих микросхем сидел гигант в броне из титановых пластин – Гром. Его лицо скрывал шлем с треснувшим визором, а вместо руки жужжала плазменная пила. – Рассвет… – голова Грома повернулась с механическим скрежетом. – Ты привёл заражённого. – Он носитель, – хрипел мальчик. – Помоги ему… Гром поднял пилу. Артём почувствовал жар на горле. Плазменное лезвие гудело в сантиметре от кожи, испепеляя воздух. Артём замер, ощущая, как пот стекает по спине. Громадная тень Грома дрожала на стенах пещеры, словно монстр из детских кошмаров. – Покажи код, – повторил Гром. Его голос напоминал скрежет металла по бетону. Артём медленно поднял руку, вводя чип экстренного доступа в порт на шее. Голограмма кода Немезиды вспыхнула – зелёная спираль, пульсирующая в такт его сердцу. – Хирано смог… – прошептал Гром, выключая пилу. Искры упали на пол, осветив шрамы на его броне. – Алгоритм Шора для взлома квантовых шифров. Ложись. Артём лёг на каменный стол, впиваясь взглядом в сталактиты на потолке. Они напоминали иглы гигантского синтетического ёжика. Гром достал из пояса плазменный скальпель. – Держись, – бросил он, и жар вонзился в висок. Боль была адской. Даже анестетики из аптечки Грома не заглушили рёв инструмента, выжигающего чип из височной кости. Артём стиснул зубы, чтобы не закричать. В ушах звенело, а перед глазами мелькали обрывки памяти: Лира в лаборатории, её пальцы летают над голограммой ДНК. – «Вирус должен цепляться за квантовые биты, как паразит», – говорит она, поворачивая спираль. Марк смеётся, доставая из кармана синт-пиво: «У вас, учёных, всё как в плохом триллере. А если „Заслон“ взломает ваш код?» Лира хмурится: «Тогда мы станем персонажами их блокбастера. С плохим концом». – Готово, – прохрипел Гром, выдергивая чип с клочьями плоти. – Теперь ты свободен. Свобода пахла горелым мясом. Артём сел, прижимая окровавленный бинт к голове. Гром вставил чип в терминал, и экран ожил, показав координаты лабораторий «Заслона» и лицо Хирано, слабо улыбающегося в темноте. – Они убьют его, как только поймут, что код украден, – сказал Артём, с трудом вставая. – Хирано не дурак. Он спрятан в «цифровом коконе» – нейросети, имитирующая Токио-3 образца 2045 года. Даже Крайнов не знает пароля. Флэшбек-кошмар: Марк, его напарник, корчится на полу, чип «Заслона» плавит мозг. «Артём, убери это!» Кровь течёт из ушей, пахнет жжёной пластмассой. Артём содрогнулся. Перед глазами всплыло лицо Крайнова – не голограмма, а настоящее. Титановые прожилки на коже, розовые стены кабинета. – Ты ошибся, детектив, – прошептал он, и слова прожгли разум. – Свобода – это миф. Ты всего лишь сменил клетку. Голос стих, сменившись гулом двигателей. Над пещерой пролетел дрон-разведчик «Заслона», сканируя местность инфракрасным лучом. – Иди, – толкнул Гром Артёма к туннелю. – Через канализационные туннели выйдешь к старой линии метро. Там ждёт девушка с зелёными волосами – скажи, что ты от Рассвета. – А ты? Гром достал из-под плаща гранату с логотипом «Заслона». – Я задержу гостей. В туннеле пахло ржавчиной и плесенью. Артём бежал, спотыкаясь о рельсы, пока за спиной не раздался взрыв. Потолок задрожал, сыпля гравий. Он ускорился, нащупывая в кармане кристалл с кодом. – «Уничтожь код», – шептали губы Лиры в голограмме. Внезапно стена перед ним рухнула, и в проёме возник силуэт в чёрном экзоскелете. Скафандр с красным глазом – элитный дворник «Заслона». – Сдай кристалл, Ворон, – прозвучал механический голос. – Или мы вырежем его из твоих кишок. Артём прыгнул в боковой тоннель. Пули просвистели над головой, оставляя на стенах синие вспышки. Сердце колотилось, как сумасшедшее, но код Немезиды в кармане жёг сильнее страха. Он представлял, как Лира в капсуле «Заслона» – её разум стирают, перезаписывая алгоритмами послушания. Крайнов смеётся, соединяя её нейроны со «Вторым Разломом». Тоннель расширился, выведя к заброшенной станции. На перроне стояла девушка с зелёными волосами и рюкзаком, набитым электроникой. – Ты опоздал на семь минут, – сказала она, вскидывая дробовик. – Где Рассвет? Артём показал разбитый проектор мальчика. Девушка сжала губы, но кивнула: – Я – Шторм. Моя группа взорвёт серверную «Заслона». Ты везешь вирус? Он кивнул, протягивая кристалл. – Тогда держись, герой. Она рванула рычаг, и пол под ними ушёл вниз. Капсула метро старого образца мчалась по туннелям, мигая аварийными огнями. – Куда мы? – крикнул Артём, цепляясь за поручень. – В эпицентр, – ухмыльнулась Шторм. – Лаборатория Крайнова под станцией «Сакура». Там Хирано спрятал исходник кода. На стенах тоннеля замелькали голограммы рекламы «Заслона»: «Ваша безопасность – наша миссия!» «„Второй Разлом“ спасёт ваших детей!» Артём выругался. Внезапно капсула вздрогнула – сзади её догонял дворник на реактивном экзоскелете. – Прыгай! – Шторм выбила дверь ногой. Они нырнули в вентиляционную шахту за секунду до того, как капсула взорвалась, осветив тоннель алым пламенем. Артём катился по трубе, царапая спину о болты. Внизу зияла лаборатория «Заслона» – сотни терминалов, мерцающих синим. В центре висела капсула с телом Лиры. – Ты знаешь, что делать, – Шторм толкнула его к терминалу. Он вставил кристалл. Экран взорвался цифровым штормом. Надпись: «Код Немезиды активирован. Перезапись сист „ Второй Разлом“: 3%…»

Глава 3: Тени Подземелий.

Сознание возвращалось обрывками. Сперва звуки: гул генераторов, перекличка голосов в эхо-трубах подземелий. Потом запахи – масло, ржавчина, жженый кремний. Артем открыл глаза, и мир поплыл перед ним, как голограмма с поврежденным чипом.

Артем моргнул, пытаясь сфокусироваться на трещинах в потолке. Они напоминали карту метро старого города – той, что висела в кабинете отца. «Линия 9: Инкубаторий-Альфа. Красный свет – карантин», – вспомнились слова отца. Теперь это была реальность, а не детская игра в «разведчиков подземелий».

Гром снял шлем, открыв лицо, изрезанное шрамами от нейроимплантов. Его левый глаз мерцал голубым—явно краденый кибернетический модуль.

– Добро пожаловать в катакомбы, носитель, – прорычал он, поднося к губам Артема кружку с жидкостью, пахнущей кислотой и мятой. – Пей. Нейтрализатор нанофагов – выжгет их термофильные ядра.

– Почему не дал мне умереть? – хрипло спросил Артем.

– Потому что Хирано завещал мне тебя. И ещё… – Он ткнул пальцем в грудь Артема. – Потому что ты теперь наша козырная карта. Вирус в твоих митохондриях – единственное, чего боится Крайнов. Артем сделал глоток. Жидкость обожгла горло, но боль в висках стихла, оставив металлический привкус. Он сел, опираясь на холодную стену из сплавов, распознав в них обшивку старого шаттла «Восток-М» – такие давно пустили на переплавку. На экране терминала мерцали лица с меткой «Инкубаторы». Лира… Ее портрет плыл в ореоле бинарного кода.Гром хмыкнул, доставая из кармана ампулу с мутной жидкостью: – Ты пробыл в отключке шестнадцать часов, – Гром бросил на стол чип, вырезанный из головы Артема. Черные жилки на нем пульсировали, как паразитические митохондрии. – Крайнов не просто следил. Он редактировал твою гиппокампальную матрицу.

– Мертв, – Гром повернулся к терминалу. – Но его кровь дала нам ключ.Артем коснулся шрама. Под кожей жгло – будто в череп ввинчивали раскаленный шуруп. – Рассвет… – Здесь Крайнов стирает личности, создавая цифровых заложников, – Гром достал медальон. Голограмма женщины с ребенком дрожала, как под ударом EMP – электромагнитного импульса, способного спалить любую схему. – Каждое скопированное сознание – рычаг. Вообрази: тебе обещают вернуть твоих родных умерших, если ты предашь живущих. Это его религия.На экране возникла карта тоннелей. «Зона 9» горела алым – Инкубаторий-Альфа. – Потому что вирус Хирано записан на твою митохондриальную ДНК, – Гром ткнул пальцем в схему. – Три года назад Хирано вживил тебе биопроцессор, когда лечил от лучевой болезни. Теперь он – единственный ключ к ядру «Единения».Артем отвернулся. Его родители исчезли в «Первый Разлом», не оставив даже голограмм. – Почему я? Воспоминание: Лаборатория Хирано пахла озоном и ржавчиной. Артем, пятнадцатилетний, лежал на столе, привязанный ремнями. Его тело покрывали волдыри от радиации – последствия побега из «Зоны Отчуждения».

– Держись, мальчик, – Хирано вколол ему анестетик, но боль пронзила руку. Старик дрожал, его очки запотели. – Они выжгут тебя заживо, если найдут. Этот чип… – Он вставил в разрез на запястье устройство, похожее на спираль ДНК. – Он перепрограммирует твои клетки. Но для активации нужен триггер…

Артем закричал, когда чип соединился с нервом.

– Каков… триггер? – выдавил он.

– Смертельная угроза. Чип проснётся, только если ты будешь на грани. – Хирано вытер лоб. – Потому что иначе Крайнов его обнаружит. На столе замигал терминал. Входящее сообщение: «Дрон-разведчик в секторе 5. Рекомендую эвакуацию».

– Если я исчезну, найди мою лабораторию. Там ответы.Хирано сунул Артему ключ с гравировкой в виде спирали: Они выбежали в туннель, но со стороны входа послышался гул экзоскелетов.