Тайны иного мира: Рожденные бессмертными

– Напоминает мне самураев, для которых честь была превыше всего, – шумно выдохнула, поправив волосы на лице.

– Кто это? – уточнила Селеста и посмотрела на брата, который пожал плечами.

– А ты изучи как-нибудь смертный мир, – рыкнула я, когда с трудом вытащила коробку. – Поверь, там есть много чего интересного.

– Вот будут уроки с Михаилом, тогда и начну изучать, – она откинула косу на другое плечо и гордо вскинула лицо. – Лишний раз не буду тратить на это время.

– Не уважаешь нечисть. Не уважаешь смертных, – я стояла к ней спиной и оценивала масштаб трагедии из оставшихся коробок в комнате. – Ты ярая расистка. Вот только демонов боишься, поэтому молчишь про них.

– Я не расистка и демонов я не боюсь, – громко сказала Селеста мне в спину, будто так это изменит моё мнение о ней.

– Тогда почему ты не подошла ко мне, пока я говорила с Эларией? – я посмотрела на неё через плечо. – И Финну не дала подойти.

– Я не хотела прерывать ваш разговор, – она слегка занервничала, пытаясь удобно сесть. – Элементарная вежливость и воспитание.

– Я бы в это поверила, если бы так не происходило каждый раз, стоит мне заговорить с демоном, – я повернулась к ней. – Научись жить своей жизнью и думать своей головой, а не навязывать предрассудки других.

– Я живу так, как я хочу, – фыркнула Селеста и тут же подскочила на ноги. – Кто ты такая, чтобы судить о моей жизни?

– Я и не смела судить, – мой голос был холодным. – Я как-то жила так, как я хотела, и к чему это привело. Я разбираю коробки в общежитии Академии, будучи Разделённой, – я улыбнулась ей и слегка дотронулась до её плеча, чтобы она посмотрела на меня. – Не дуйся на мои слова. Просто не люблю, когда о ком-то судят, не узнав его.

– Я и не обижаюсь.

– Да я вижу, что тебя задели мои слова, – я сложила руки на груди и изредка поглядывала на Финна. – Не все демоны злые и похотливые. Не вся нечисть является плохой и коварной, – мой голос звучал спокойно. – Может, я вас и мало знаю, но я точно поняла, что тебя дальше территории Рая не отпускали, и поэтому тебе сложно адаптироваться на новом месте, – я посмотрела на них двоих и тяжело вздохнула. Может, я рано судила, но по рассказу Эларии я не хотела, чтобы эти двое были хоть как-то похожи на их матушку. – Постарайся отбросить то, что тебе говорили о них, и пообщайся с ними напрямую. Поверь, среди них есть очень веселые бессмертные.

Она долго смотрела на меня, пытаясь переварить всё сказанное мною, тем самым пытаясь побороть тот барьер, который ей построили с младенчества перед обычными бессмертными.

Хотя Финн не был под таким сильным контролем семьи, он всё же получал свою порцию воспитания для галочки. Селеста была очень послушной дочерью и всегда слушалась старших в семье. Именно поэтому ей было тяжело осознавать, что группы будут состоять из смешанных бессмертных, но она умела скрывать эмоции, и поэтому не сразу можно было понять, что она думает. Сейчас же она поникла. Её милое личико впервые за эти дни было грустным и задумчивым, словно она маленький, потерянный щеночек, который нуждается в помощи. Она перебирала в руках край юбки и пыталась как-то возразить мне, но что-то её всё-таки останавливало.

Финн же сложил руки на груди и всем видом показывал, как легко он соглашался со мной, поглядывая на сестру. Не знаю, было ли это из-за недостатка внимания от родителей или просто он такой, но он всегда пытался с кем-то быть, хотя часто это было невпопад. Финн – добрый и открытый мужчина, который просто жаждет внимания к себе, хотя строит из себя непоколебимую стену стойкости и мудрости.

Решив устроить капитальную перестановку, я задумчиво закатила рукава кофты, а Финн достал банки с краской, пытаясь понять, с чего нам стоит начать. Мы втроём стояли в пустой комнате, и только я одна видела комнату, которая будет в конце этого дня. Закурив сигарету и выпустив клуб дыма, Селеста недовольно закашляла и махнула рукой, поспешив открыть окно нараспашку, на которое я внимательно смотрела.

Мне нравилось это окно. Оно было под потолок, около трёх метров, что позволяло мне встать в полный рост. Готический стиль окна смешивался с современностью: стоило заменить стекло на что-то более удобное в использовании, но форма окна из темно-серого мрамора добавляла мрачного романтизма, от чего я оставалась в восторге. Не знаю, чем привлекло меня это окно, но, сев на широкий подоконник, я положила перед собой музыкальную колонку с сенсорной панелью. Стоило увидеть мигающую красную лампочку, как я тут же поспешила подключить зарядное устройство и терпеливо ждала, когда заиграет музыка.

Красить стены мы не умели, поэтому решили сделать так, как получится. Изумрудный цвет стен гармонично сочетался с красной кирпичной стеной, у которой стояла большая кованая кровать. Черный металл в изголовье кровати создавал своеобразный рисунок ветвей деревьев, в которые были вставлены зеленые камни, имитирующие листья. Наш непринуждённый разговор прервала музыка, которая тихо включилась в колонке и постепенно увеличивала громкость, заполняя пространство динамичной и энергичной композицией, сочетающей элементы свинга и электроники. Духовые инструменты, заводной ритм и винтажная атмосфера погрузили меня в эпоху 1920-х годов, но с современным электронным звучанием.

Моё тело поймало ритм, покачивая бедрами в такт песни. Закончив с покраской стен, я открыла бутылку вина, которую купила у уличного торговца в Айринвуде. Сделав пару глотков прямо из горла, я протянула бутылку Финну, который со смехом наблюдал за мной, пока Селеста пыталась понять, как собирается полка. Я стала петь громче певицы, что разрывала басы моей колонки, и не обращала внимания, что слушателями моего выступления были не только Финн и Селеста, но и бессмертные на улице, которые с любопытством подняли головы на единственно открытое окно в общежитии. Закрутив в танце близнецов, я заметила, как Селеста смущённо двигалась, но не останавливалась.

Закончив с расстановкой мебели, которую в основном мне двигал Финн, а поспешно раскладывая вещи на свои новые места, Селеста наводила порядок в ванной комнате. Большой компьютерный стол стоял слева от входной двери в углу, который я заставила техникой, а полки на стене были скудно заставлены коллекционными фигурками и подаренными книгами. Стеллаж был заставлен моими милыми вещами, которые я собирала в смертной жизни, и я оставила место для новых. Перед ним стояло кресло и небольшой столик, будто я планировала здесь обедать, как делала в смертной жизни. Окно завесила лёгкой зелёной тульей, а на стены нацепили постеры с фестивалей, на которых я выступала.

К вечеру мы знатно напились и продолжали веселиться под заводную музыку, отвлекаясь на душевные беседы, рассказывая о своих мечтах и планах. Так я узнала, что Селеста всегда мечтала играть на скрипке профессионально и выйти замуж по любви, а не по правилам дома. Финн же не знал точно, как может обернуться его жизнь, поэтому наслаждается моментами сейчас и ни о чём не жалеет, но иногда он отводил от меня взгляд, грубо хмуря брови, словно у него был план на жизнь.

Повисла неприятная тишина, которая сдавливала горло, и я лёгким взмахом по экрану переключила музыку и залезла на окно, поспешно отодвинув шторку. За окном была ночь, которая не торопилась показывать звезды на своём чёрном полотне, а бессмертные продолжали тусоваться в большом саду, к которому были направлены все окна общежития.

Сделав глоток вина, я уловила мелодию песни и стала плавно двигаться, демонстрируя изгибы и пластику тела. Поставив бутылку у ног, я в плавных движениях сняла кофту и осталась в тонкой майке, что облегала моё тело. И я начала танцевать – медленно, с каждым движением ощущая, как внимание притягивается ко мне, и этому невозможно было сопротивляться. Мои бёдра плавно покачивались в ритме музыки, руки скользили по изгибам моего тела, подчёркивая его грациозность, прогибаясь в пояснице.

Я коснулась стекла, чувствуя его холод под пальцами, оставляя следы, как будто играю с теми, кто наблюдает за мной снаружи. Я прекрасно понимала, что кому-то не понравится моя выходка, но я ощущала на себе десятки взглядов, что только больше заводило меня. Мой взгляд – игривый и провокационный, полон обещаний и тайны, был сокрыт от всех, так как видели только мой силуэт, но я видела их. Их взгляды приковывались ко мне, как они жадно ловили каждое моё движение, и как кто-то осуждающе наблюдал за мной.

С каждым шагом, каждым поворотом я чувствовала, как завораживаю бессмертных ещё больше. Стоило мне повернуться к ним спиной и, прижавшись к холодному стеклу, медленно сползти вниз. Мой танец становился всё более откровенным и развратным, касаясь себя более грубо, но я не теряла элегантности и таинственности. Я чувствовала кожей, как они не могут оторвать глаз, как их дыхание замирает, пока я продолжала играть на грани между соблазном и недосягаемостью. Создавая атмосферу таинственности, наслаждаясь этим моментом, когда я управляю их вниманием, оставляя их в восторге и желании увидеть больше, но все останавливались лишь на этом.

Через мелодию я слышала возгласы довольных бессмертных и осуждения некоторых, которые не боялись высказаться, но мне было плевать на всех. Я томным взглядом смотрела на зрителей, положив руки на стекло и продолжая покачивать бедрами. Заметила среди всех мерцающий взгляд алых огоньков, которые магнитом заманивали к себе. Я пристально смотрела на них, не в силах оторваться, и приоткрыла рот, чувствуя, как мне не хватает воздуха.

Легкий укол в груди разошелся теплом по телу, от чего я моментально отрезвела и попятилась назад, чуть не свалившись с подоконника. Финн подхватил меня на руки, крепко прижимая к себе, и улыбаясь, покружил меня вокруг, пока Селеста пела в пустую бутылку, совсем не попадая в ноты. Ярко рассмеявшись, мы повалились на пол, и я лениво перекатилась на спину, разглядывая подвешенные CD-диски с автографами моих друзей, умерших знакомых и любимых исполнителей.

– Прекрасный вечер, – на выдохе сказала я, когда Финн улегся рядом и посмотрел на меня.

– Хороший вечер, – радостно сказала Селеста, упав рядом и положив голову на мое плечо.

– Согласна, – устало согласилась я и положила руку на грудь, ощущая остатки необычного укола, который не принес мне боли, а только разжег во мне пламя. – Было бы так чаще.

– И будет, – пробубнила сонная Селеста и обняла меня. – Всегда будет.

– Лишь бы ничего не менялось, – проговорил Финн, отводя взгляд в потолок, подложив под голову свою руку. Другой рукой он взял мою руку крепко, показывая тем самым, как я ему дорога. – Пусть так и останется.

– Изменения не дают нам скучать, – говорила я, погружаясь в сон.

– Нам не будет времени до скуки, – через сон услышала голос Финна, который казался мне грустным и грубым.

Просушивая волосы полотенцем, я зашла в гардеробную, ловя на себе солнечных зайчиков. Просторная гардеробная состояла из большого шкафа и туалетного столика с большим зеркалом. Шкаф был прост в своем исполнении: черное дерево с металлическими ручками, ровные углы, без витиеватых задумок, что предлагала мне Вдова Минерва. Дверцы легко катались в стороны, а зеркала были идеально начищены, что я боялась лишний раз дышать на них.

За столько недель я впервые посмотрела на себя в зеркало больше пары секунд и увидела совсем другого человека. Меня предупреждали, что возможно я могу измениться физически, но зачастую Разделенный остается таким, каким он умер.

Моя кожа никогда не была такой идеальной, как сейчас, а волосы не были такими густыми. Проведя языком по ровным зубам, я сняла с себя полотенце и покрутилась вокруг себя, рассматривая своё обнажённое тело. Организм постепенно восстановился, избавляясь от всех признаков смертного тела, раскрывая всю мою красоту.

Я считала, что моя кожа всегда выглядела болезненно бледной, как у анорексичке, но оказалось, что она напоминала мне цвет парного молока с легким румянцем на щеках. Мокрые волосы послушно лежали на моих плечах густой шевелюрой, которой у меня никогда не было. Бордовые пряди выглядели куда насыщеннее, чем прежде, будто я только что вышла из салона. Тело подтянутое, грудь всё так же радовала своим объёмом, но смотрелась более аккуратно.

Вот только мои глаза остались без изменений. Аккуратные тёмные брови и ресницы, но мои глаза уже не были уставшими. Левый голубой глаз мне всегда напоминал цвет морской воды, отражая в себе ясное небо, а правый зелёный глаз был схож с насыщенной травой, может, даже темнее. Вот только сейчас они не казались естественными, а более яркими и насыщенными, словно мерцали изнутри.

Из дверей шкафа появился свет, который быстро потух, и я потянула руку в сторону, открыв дверцу шкафа, и тут же загорелся свет. Слева вещи висели на плечиках, аккуратно проглаженные, а справа аккуратно сложены на полочках. Снизу были несколько полочек с обувью, а сбоку на крючках висели ремешки, шарфы, галстуки. Проведя рукой по вещам, я восхищалась возможностями божественного мира и выдохнула, не сумев сдержать счастья внутри себя. Много ли нужно для счастья девушке? Пару красивых вещиц и немного туфель.

Мы сидели у фонтана, и я поглядывала на себя в отражении зеркала, которое держала Селеста. Она с боем уговорила меня заплести косу, и поэтому я терпеливо сидела, пока она хорошенько расчесывала мои волосы, а потом начала плести косу, распределяя волосы на равные пряди. Я покрутила головой и одобрительно кивнула, когда увидела объёмную косу и пару локонов у лица, которые мягко обрамляли моё лицо.

Селеста и сегодня не сдержалась от нотаций, что я не должна скрывать свою красоту и прекратить носить бесформенную одежду. Она не уставала меня убеждать, что пора показать всем бессмертным, какая красотка живёт в общежитии. Вот только тут каждый бессмертный был красив сам по себе, а девушки только и выставляли своё тело на показ.

Мы с Финном часто сидели в саду и наблюдали за бессмертными вокруг, оценивая их внешний вид по выдуманной и шуточной шкале, будто мы сидели на показе мод и перед нами расхаживали модели в дизайнерских одеждах. Не стесняясь в шутках, мы часто придумывали историю бессмертному, который прошёл мимо нас, и громко смеялись, пока на нас не обращали внимания.

С Селестой всё было иначе. Она считала, что нужно всегда выглядеть безупречно, чтобы показать всем, чего ты стоишь. Так рассуждала и моя Кристина, которая легко тратила деньги на салоны, чтобы выглядеть на миллион.

Мимо нас прошли пару бессмертных, которые выкрикнули в нашу сторону невнятное оскорбление и так же спокойно пошли дальше, будто ничего и не было. Селеста, не поддавшись на провокацию, села рядом, продолжая мне улыбаться, а я повернулась в сторону бессмертных, которые не спешили покидать сад. Не успела я что-то сказать, как за руку меня схватила Селеста и потянула к себе.

– Не стоит, Сирана, – она продолжала мне улыбаться и пыталась потянуть к скамейке, чтобы я села обратно. – Они не думают, что говорят, а я конфликта не хочу.

– Нужно заступаться за себя, – я снова посмотрела в сторону обидчиков, где их уже не было. – Ты говорила о гордости и достоинстве. Молчать на такие слова нельзя, – я нахмурила брови и повернулась к Селесте. – А что они сказали?

– Не важно, – она положила расческу в свою маленькую сумочку. – Если мне всё равно, то тебе должно быть вдвойне всё равно.

– Мне не всегда плевать на себя и окружающих, – я усмехнулась и сложила руки на груди. – Если есть что сказать, то пусть говорят в лицо.

– Ничего нового я не услышу, – она нервно хихикнула, прячась от моего взгляда.

– Значит, это не в первый раз, – она молчала и просто смотрела в открытую сумку. – Если не скажешь ты, то я спрошу у них. А раз ты так не хочешь, чтобы я с ними разговаривала, то лучше тебе рассказать.

– Зачем это тебе? – она посмотрела на меня хмурым взглядом. – Мы с тобой не так близки, чтобы называться… подружками.

– Это обидно слышать от той, кому я разрешила прикасаться к своим волосам, – я усмехнулась, но мою шутку она не разделяла. Она опустила голову и продолжала молчать, пока я пыталась понять, на сколько могу ей доверять. – Может, мы с тобой не лучшие друзья, нам до этого далеко, но другом могу тебя назвать. Я не обижусь, если меня таковым не считаешь. Для каждого чувства нужно своё время, и принуждать к нему не стоит, – я слегка толкнула её в плечо, чтобы она хоть как-то обратила на меня внимание. – Просто я не хочу, чтобы моего друга обижали.

– Я как-то сделала им замечание по поведению, но думаю, тут сыграла больше моя мать, – нерешительно сказала она после долгого молчания. – После смерти отца её словно подменили. Она стала жестокой, кровожадной и грубой, что помогает ей в работе. Бессмертные все видят и ценят её труд, старания для них превыше всего.

– Есть что-то конкретное?

– Думаю, нет чего-то конкретного, так как везде она преуспела, – Селеста нервно ухмыльнулась. – Несмотря на всё это, с её помощью было разрешено много конфликтов среди смертных и бессмертных.

– Несмотря на ненависть к смертным, она им помогает? – уточнила я, рассматривая, как деревья покачиваются на ветру.

– Божественный мир тесно связан с миром смертных, и пока у людей налажена гармония, в гармонии живём и мы.

– Если она такая умница, то почему бессмертные не любят ваш дом? – моё непонимание говорилось в голове.

– Её деятельность незаметна, она старается провернуть всё так, чтобы казалось естественным, но её голос звучит куда громче её поступков, – на выдохе сказала Селеста последние слова. – Поскольку мать меня часто брала на разные мероприятия, я часто светилась на публике, и теперь я так же ассоциируюсь… с ней, – шептала она и нервно теребила лямку от сумки. – Может, наше мнение в чём-то и схоже, но я не она.

– За всё расплачиваются дети, – выдохнула я и наблюдала за Селестой, которая, казалось бы, сейчас расплачется.

– Ничего. К этому я была готова, и я рада, что Финну достается меньше, – она выпрямилась и расправила плечи, будто передо мной совсем другая девушка.

– Пора позаботиться и о себе, – прервала её мысли и подскочила на ноги, потянулась во весь рост. – Нам с тобой учиться здесь сколько? Пару месяцев? Года? – цокнула я, прикидывая. – Я не думаю, что всё это время ты хочешь слушать ядовитые слова в свою спину, ведь когда-то тебе плюнут в лицо, и ты сорвёшься, – я закинула руки за голову и наблюдала, как солнце потихоньку скрывалось за высокими зданиями Академии, завершая этот день. – Тебе же тоже хочется быть счастливой, поэтому докажи всем, что ты отдельная личность. Сама дышишь, сама ешь, и сама решаешь, с кем тебе спать. У тебя сейчас прекрасная возможность жить так, как пожелаешь, без наблюдения твоей семьи, – я закурила и выдохнула густой дым над собой. – Научись наслаждаться тем, что тебе преподнесла судьба.

– Смело говоришь, – она отмахнулась от дыма, прищурив взгляд. – Для бывшей смертной.

– Ты либо поддаёшься страху, либо преодолеваешь его, – я медленным шагом пошла по тропинке, и Селеста тут же подскочила за мной. – Вот я боюсь пчёл, но мед всё равно ем.

– Слабое сравнение для хулиганов, что меня ждёт, – она легко рассмеялась, поравнявшись со мной. – Почему ты куришь? В смертном мире тебя это убивало, а здесь у тебя нет больше такой привязанности к никотину.

– Привычки остаются навсегда, – прохрипела я.

– Привычки… Понятно, – усмехнулась она. – Ты всё-таки не можешь избавиться от своих слабостей, да? Что ж, нам всем что-то нужно для этого мира, чтобы не свихнуться, – она посмотрела на сигарету в моей руке. – Ты вот куришь, а я люблю орехи в больших количествах.

– Это не так уж и сложно. Курение – это просто… вспышка в памяти. Иногда мне кажется, что в тот момент, когда я вдыхаю дым, я возвращаюсь в старую жизнь, где всё было проще.

– Ты говоришь, как будто твоя смерть забрала с собой не только твою жизнь, но и твою личность, – она смотрела на меня с интересом. – Слушай, ты всё ещё не поняла? Ты не умерла, Сирана. Ты изменилась, но ты осталась собой.

– Я.… не могу забыть, что было, – я посмотрела ей в глаза. – И не могу забыть, что меня ждет, если я останусь здесь.

– Ты слишком много думаешь, – она недовольно покачала головой. – Порой лучше просто идти вперед, даже если не знаешь, куда. Зачем терзать себя воспоминаниями? Ты можешь быть кем угодно здесь.

– Что-то новое? – задумалась я.

– Ты как… замороженная. Просто наблюдаешь.

– Не похоже на меня, – я улыбнулась, – Может, ты и права. Надо будет пробовать, только… на своих условиях.

– Вот это мне нравится! Будем пробовать вместе.

– Звучит как вызов.

– Вполне возможно, – она обняла меня за руку, и я затянулась.

Даже на Земле я не так часто курила, как могло показаться всем, но пагубная привычка прилипла ко мне еще в шестнадцать лет. Не для крутого образа или чтобы влиться в компанию, а как повод уйти куда-то. Бывали случаи, когда меня это спасало, и со словами «Я на перекур» я уходила на улицу, где могла побыть одна и передохнуть от общества.

В последние годы это было очень заметно, так как меня часто окружало большое количество людей, и все что-то хотели от меня. Часами разговаривая и развлекая гостей, я все больше жаждала выйти на улицу и остаться одной, закуривая сигарету, как предлог уйти от всех. Почему я курю здесь? Действительно осталась привычка, а мысль о смерти от рака легких меня не пугала, так как я уже умерла.

Выкинув сигарету в пустоту сада, мы навернули не один круг по нему, то молча, то заводя разговор. Не трудно было догадаться, что когда Финн был занят, единственный бессмертный, с которым могла провести досуг Селеста, была я. С такой репутацией она не могла завести друзей. При любых других обстоятельствах мы бы не подружились. Мы обе это понимали, и поэтому она крепко держалась за меня, словно за спасительную соломинку, и, вероятно, частенько прикусывала свой язык, сдерживаясь во мнении.

Она не была такой. Ее такой воспитали. Аккуратной, вежливой, гордой, но в душе она была мягкой и доброй, что, как я думаю, не устраивало ее мать, и она пыталась выбить из нее все неугодное. Закалить в ней стержень стойкости и жестокости, она снова и снова ломала ее, пытаясь сделать из нее такую, какую хотела видеть. Я посмотрела на Селесту, которая на полголовы была ниже меня и все продолжала рассказывать, как впервые попробовала мороженое. Я увидела в ней простого бессмертного, который живет под гнетом матери и просто боится в этом признаться.

Оказавшись в просторных коридорах между факультетами, где лучи заката играли с витражными окнами, наполняя теплым светом, ходили бессмертные, искоса поглядывая на нас. Разделенная с привилегиями и ангел со скверной репутацией – отличный тандем, чтобы больше привлекать внимание.

– Ты смотри, кто идет! – из толпы демонов вышел парень с черными как смоль волосами и направился к нам. – Селеста Эвергрин собственно персоной. Тебя мамочка послала сюда, чтобы собрать информацию о нашем поведении?

– Нет! – ответила ему я, и мы остановились, когда он преградил нам путь. Я с безразличием смотрела на него, пока Селеста от нервов сжала кулаки. – На такие глупости у меня нет времени.

– Тогда тебе здесь не место, – фыркнул он, слегка наклонившись к ней. – Гнилым бессмертным лучше обучаться дома.

– Тебе пора засунуть свое мнение себе в глотку, – выпалила я, и демон тут же повернулся ко мне.

– Что ты сказала?

– Составь из букв Г.А.В.Н.О. слово "вагон" и катись нахуй отсюда, – без эмоций проговорила я, и, взяв Селесту под руку, обошла демона, направляясь дальше по коридору.

– Ты слишком дерзкая для смертной, – он в миг оказался рядом со мной, схватил мою руку, пытаясь потянуть к себе. Он возвышался надо мной и пытался всем видом испугать меня, вот только в моих глазах он увидел пустоту.

– Бывшей смертной, – выплюнула ему в лицо и одернула руку, пытаясь вырваться из его хватки. – Печально, что тупое думает, что оно хитрое.

– Ты хоть представляешь, с кем ты разговариваешь? – он с силой сжал мою руку, и я слегка скривилась от боли. Вокруг нас собрались зеваки и замерли в ожидании. – Я Ульф Варглайт. Сын из знатной аристократии Ада и сильнейший среди прочих демонов.

– Рассказ бывалого пиздабола, – протараторила я и со всей дури врезала ему промеж ног, от чего он согнулся, а собравшиеся вокруг шумно отреагировали. – Пойдем. Лучше подальше держаться от самовлюбленных демонов, – я потянула за собой ошарашенную Селесту.

– Ты правда не понимаешь, кто это? – прошептала Селеста, и я закатила глаза, показывая свое безразличие.

– Ах ты мерзкая Разделенная! – прорычал демон, сделав пару шагов в мою сторону. – Видимо, мозгов хватает только чтобы танцевать как шлюха, но я тебя научу манерам.

– Ха! – театрально рассмеялась я и развернулась на пятках. – Хорошая ли я девушка? Нет, – я стояла ровно и пристально смотрела в его глаза, пока он всем видом пытался показать, на сколько он сильный и как его голубая кровь дает ему много прав. – Но стараюсь ли я каждый день становиться лучше? Тоже нет, – прошелся в толпе смешок, а Селеста пыталась оттянуть меня в сторону. – Поэтому я скажу тебе лишь три слова. Иди на хуй.