Сердце из света и тьмы. Обретенные крылья

Татия Куз

Сердце из света и тьмы. Обретенные крылья

Глава 1. Восставшая

Путь к свету был безмерным, как если бы он длился вечность… и в то же время, как если бы его вовсе не было. Здесь, в этом забвении, время теряло очертания. Оно не шло вперед, не возвращалось назад. Просто исчезло.

Она не знала ни сна, ни покоя. Только вечный, лихорадочный бег от чего-то за спиной.

От Тьмы.

Что-то живое, коварное дышало в затылок, оборачивалось чудовищами и голосами из глубин, касалось тенью, от которой хотелось вывернуть душу наружу. Иногда Тьма могла сжалиться и дать передышку, притворялась, что ее нет. Эта иллюзия свободы заставляла Элис надеяться на спасение, а затем та снова была готова сомкнуть на ней когти, чтобы напомнить: бег вечен. Надежда – ложь.

Но однажды впереди появился свет.

Не призрачное мерцание вдалеке, не мимолетная искра, готовая погаснуть при первом вздохе, а настоящий свет, жгучий, яркий, ослепительный. Он не звал. Он просто был. Как путь, как правда и как спасение.

Ее душа потянулась к нему, словно изможденный путник к роднику, и в ту же секунду пришло пробуждение.

Боль!

Открыть глаза оказалось невероятным усилием. Веки были будто каменные, но что-то или кто-то подталкивало ее сделать это. И Элис подчинилась.

Медленно, с хриплым вдохом она открыла глаза. Свет ударил в зрачки, и ей захотелось их снова закрыть, исчезнуть в той пустоте, где не было чувств. Но что-то внутри требовало: смотри. Живи. Возвращайся.

Тело казалось чужим, сломанным, забытым. Пальцы не слушались, мышцы отзывались болью. Но с каждым мигом ощущения возвращались, наливаясь тяжестью. Элис ощущала: она здесь, и она жива.

Помещение было залито мягким светом, будто само солнце решило поселиться под потолком. Стены выложены разноцветной мозаикой, глянцевой и переливчатой, как вода в движении. В воздухе висела странная тишина, но она не была гнетущей, скорее трепетной, почти священной.

Перед ней были три прямоугольных ящика в стене. Под каждым из них надпись. Она подошла ближе, босыми ступнями ощущая ледяной мрамор, и сердце ее начало стучать так громко, что казалось эхо пронеслось по залу.

«Почему я здесь?»

Денаш Мехран.

Елена Мехран.

Маркус Мехран.

Фамилия, которая навсегда врежется острыми осколками в ее память.

Словно удар молнии в памяти разверзся тот день. Взрыв гнева. Тьма, что хотела поглотить ее. Она, Элис, пренебрегла всеми запретами и выстрелила магией, чтобы уничтожить лжеимператора. А потом – стрела Дениза. И долгожданный конец.

Или, по крайней мере, так ей казалось.

Сжимая кулаки, Элис подошла к последнему ящику. Маркус. Его имя словно горело на поверхности. Она потянулась, чтобы открыть ящик. Сердце стучало, кровь клокотала.

Но гроб был… мал. Слишком мал. Не мог в нем уместиться взрослый мужчина. Этот ящик для ребенка.

Холод прошел по ее коже.

Она замерла. Гнев вскипел так резко, будто кто-то открыл клапан внутри ее души. Он наполнил каждую клетку, каждую мысль. Сначала страх, затем неверие. А после – ярость. Неконтролируемая, нерациональная.

Если Маркус жив…

Если эта тварь, рожденная Тьмой, еще дышит…

Она его найдет и закончит все, чего не смогла тогда.

Пульс бил в висках. С каждым ударом в ней рождалось нечто большее, чем желание – приказ ее сути. Мрак не может жить, пока живы те, кто его видели. Пока дышит она, он должен быть уничтожен.

После того как Элис завершила осмотр усыпальницы, она подошла к двери и потянула за ручку, но та оказалась заперта. Сухой, глухой стук ее кулака отозвался по каменным стенам. Прошло меньше минуты, как послышался щелчок замка. Внутрь ворвался прохладный воздух, освеживший раскаленные мысли.

На пороге стоял стражник. Его глаза удивленно расширились, когда он увидел Элис, и он тут же склонился в уважительном поклоне.

– Моя госпожа, – проговорил он, явно растерянный.

– Отведите меня в замок, – тихо, но уверенно сказала она. В голосе прозвучала не просьба, а повеление. – Мне нужно увидеться с императором.

– Конечно, – покорно ответил он и, не раздумывая, подал ей руку.

Элис взглянула на нее с секундной нерешительностью. Она не любила опираться на чужую силу, но ноги дрожали, как будто тело еще не совсем поверило в свое возвращение к жизни. Сдержав гордость, она приняла помощь.

Выйдя на улицу, она прищурилась от яркого света. Солнце било в лицо, приветствуя ее, как старого друга, но Элис не позволила себе замереть и насладиться его прикосновением. Позже. Все позже. Сейчас главное – дойти.

Холод земли быстро пробрался сквозь ее босые ступни. Каждый шаг отзывался уколами в кожу, но она шла без жалоб. Стражник, заметив ее сжатые губы, молча снял с себя теплый плащ и осторожно накинул ей на плечи. Он колебался, глядя на свои сапоги, мысленно уже готов был их отдать.

– Это лишнее, – мягко пресекла она его намерение с благодарной, но усталой улыбкой. – Просто идем быстрее.

– Я мог бы вас понести… если позволите, – неуверенно предложил он, но в глазах Элис зажглось упрямое пламя.

– Спасибо, не стоит. Дойду сама.

И они пошли. Дорога петляла, и каждая неровность казалась испытанием. Листва под ногами была влажной, прелой, и запах ее навевал странную смесь воспоминаний – горьких и ярких, как резкие переходы между снами. Стражник выбрал более сухую тропу, ведущую в обход, и Элис молча следовала за ним, прижимая к телу плащ.

Вскоре они вышли к центральной площади. В ее середине возвышалась статуя. Каменная фигура, величественная, тяжелая, притягивала взгляд. У Элис замер шаг. Сердце на мгновение сжалось.

Эти очертания казались ей знакомыми. Рельефные мускулы, гордая осанка, вытянутый меч в руках.

На табличке, блестящей под полуденным солнцем, выведено:

«Тома. Женщина, спасшая Дениза Мехрана и Орландское королевство».

Элис задержалась у постамента. На глаза наворачивалось что-то жгучее, будто память резала изнутри.

Скоро они очутились в замке. Те немногие, кто знал Элис, при виде ее сначала пугались, а потом кланялись и шли по своим делам. Но большинство из стражников и слуг она не узнавала сама. Видимо, Дениз поменял часть тех людей, кто служил Маркусу.

Когда двери тронного зала раскрылись, она остановилась на пороге. В кресле, за массивным столом, согнувшись над кипой бумаг, сидел он.

Сначала она не узнала его.

Темные волосы отросли и беспорядочно спадали на плечи. Густая борода с проседью придавала ему вид человека старше своих лет. Он уже не был тем молодым правителем, которого она запомнила. Он стал мужчиной. Повзрослевшим, властным, суровым.

Но стоило ему поднять глаза – и она поняла, что нутро его не изменилось. В этих глазах, цвета зелени весеннего леса, по-прежнему таилось что-то настоящее, что она помнила и ценила.

– Элис…

Она бросилась в его объятия и долго не отпускала.

– Пока вас не было, в замке ходило много слухов, – сказала она, прослезившись. – Я думала, что вы умерли.

– Я тоже думал, что ты умерла, – ответил Дениз и погладил ее по волосам. – К счастью, это оказалось всего лишь иллюзией.

Она поднялась и поправила белое платье, которое было на ней.

– Что за иллюзия? – спросила Элис, чуть успокоив свои чувства.

– В тот злосчастный день, когда я вернулся в замок, я застал интересную картину – ты пыталась убить моего брата.

– Да, вы многого не знаете, но правда глубже. Маркус…

– Элис, можешь ничего не объяснять. Я понял все про Маркуса еще до того дня, как вернулся в замок. То, что я тогда услышал от него – про отца, мать и про те гнусности, что он позволил себе в твою сторону, еще больше убедило меня в том, что он не заслуживает жизни. Мы с тобой все сделали правильно.

Она была рада и благодарна Денизу за то, что ей не требуется пересказывать ему все заново.

– Он действительно мертв? – надеясь услышать положительный ответ, спросила она.

– Мертвее не бывает. Его тело давно сгнило в безымянной могиле.

– Вряд ли трупы гниют так быстро.

– За пять лет точно ничего не осталось.

Ее дыхание сбилось. Пространство вокруг поплыло. Голова резко закружилась, и мир пошатнулся.

– Элис! – Дениз тут же подъехал ближе, сильными руками удержав ее за плечи. Его ладони были горячими, а голос тревожным. – Тише, не торопись… Просто дыши.

Она вцепилась в его предплечье, стараясь удержаться, как за якорь в бурю.

– Проклятье… Пять лет?.. – прошептала она. – Что все это значит?.. Что произошло? Почему меня не было? Почему я… – Она сбилась, слова путались, отгоняя друг друга. – У меня столько вопросов… Я даже не знаю, с чего начать.

– Я расскажу, обо всем. Но не сейчас, Элис. Сначала тебе нужно отдохнуть, поесть. И переодеться во что-то более… – Он вдруг запнулся, взгляд скользнул по ее тонкому белому платью. – Более живое.

Она уловила, на каком слове он остановился. Это платье действительно больше напоминало погребальное, чем то, что надевают по возвращении к жизни. Ее передернуло от осознания.

Но говорить она не стала.

Правда была в другом – ей сейчас ничего не хотелось слышать. Ни объяснений, ни историй, ни каких-либо слов.

Ее тело просило только тепла и тишины. И, возможно, простого сытого обеда, который напомнит: она действительно здесь, в этом мире, и он реален.

Она знала: их разговор будет долгим.

Глава 2. Сказка по моим правилам

Горячая еда могла бы показаться Элис вкусной – зажаристая баранья лопатка таяла во рту, сырный пирог источал аромат, от которого у любого бы закружилась голова. Но у нее мысли двигались куда стремительнее, чем ложка, неторопливо поднимаемая к губам дрожащей рукой. Все, что было вокруг – мягкий свет, чистое платье, накрытый стол, казалось какой-то неуместной паузой между главами книги, которую она еще не осилила.

Она ела по инерции, не ощущая вкуса. Взгляд ее то и дело плыл в никуда, зависал на стене, терялся в изгибах хрустального бокала, и вновь возвращался в никуда.

Сколько она отсутствовала? Пять лет… Слова, сказанные Денизом, эхом разносились внутри, каждый раз вызывая дрожь в пальцах. Пять лет тишины. Пять лет забвения. Пять лет, которые не ощущались прожитыми. Где была она все это время? И что вообще с ней происходило?

Она знала, Дениз ждал ее в одном из залов, пока та наестся и приведет себя в порядок. Он тоже собирался с духом, чтобы обо всем и по порядку рассказать Элис.

Ее настолько долго не было, что по его виду было совершенно ясно: он перестал беспокоиться о том, что однажды их разговор случится. Нет, вряд ли он терял надежду. В один день она должна была пробудиться. Эта внезапность и застала его врасплох.

Элис проходила мимо комнаты, где Маркус подолгу истязал ее, и ей почудился скрип. И вдруг тело атаковали мурашки, будто бы это было вчера, и сейчас он появится и примется за новые пытки. Она еще жила этим, была в прошлом и с трудом принимала новую реальность.

Затем ее путь вновь лежал через сад с магнолией, цветущей, неувядающей, будто та и не была свидетелем последней битвы Элис. Тогда она была готова потерять все, но покончить с Маркусом. И здесь она погибла, если случившееся можно назвать так.

В зал Элис вошла решительно с явным намерением узнать правду, каковой бы та ни была. Она больше не походила на растерянную босую девицу, какой выглядела несколькими часами ранее, когда пожаловала в замок. Теперь ее вид был воинственным и собранным.

Дениз уже ждал, сидя за длинным столом из полированного ореха, где при других обстоятельствах проводились заседания совета. Но сегодня – тишина. Ни охраны, ни слуг. Только два человека, которым нужно было выговориться, и комната, впитавшая слишком много тайн.

– Советую тебе присесть, – предложил Дениз и жестом указал на кресло напротив себя.

– Да, чувствую, новостей будет предостаточно, – без доли улыбки ответила она, усаживаясь поудобнее.

Между ними повисло молчание. Плотное, насыщенное, как воздух перед грозой. Дениз отвел взгляд, на миг сцепил пальцы, будто проверяя, не дрожат ли руки. Элис не спешила задавать вопросы. В ее молчании читалась тревожная, почти обвиняющая выжидательность.

– Говорите. Я слушаю.

– Последний наш разговор… – начал он, голос его был хриплым, неуверенным, – состоялся в день вашей с Маркусом помолвки.

Элис едва заметно кивнула. Помнила. Как можно забыть день, когда происходящее казалось трагедией?

– Тогда все обрушилось сразу. Мертвые в Орландо. Война – на пороге. Маркус… – Он запнулся. – Тогда он не казался мне злодеем. Сбившимся с пути – да. Упрямым, непонятым, отчаянным. Я думал, он просто ищет любви. Как и мы все. Но я ошибался. Жестоко.

Элис не ответила сразу. Она смотрела на Дениза, но не с упреком, а с пониманием. Он действительно не знал. Он верил в брата. И ей нечего было ему простить.

– Когда я покинул замок, – продолжил он, – я почти сразу столкнулся с лирийской армией. Я ожидал вражды, ярости, крови… Но не того, что найду там союзника.

Он взглянул на нее, чуть наклоняя голову.

– Может, ты знала Тому? Полководца Лирии.

Элис кивнула, и в ее глазах мелькнуло тепло.

– Знала. Она тренировала меня, когда я только училась владеть клинком. Необыкновенная женщина, мудрая, сильная. Суровая, но справедливая.

– Это уж точно, – чуть усмехнулся Дениз. – Она была под приказом королевы – воевать против Орландо. Но сердце ее стремилось к другому. Когда мы с ней впервые заговорили, она не повела себя как враг. Она увидела во мне того, кто не хочет крови. И я – того, кто хочет изменить ход событий.

Он откинулся в кресле. Взгляд старался скрыть боль, понятную лишь ему одному.

– Вместе мы замыслили… спасти тебя. Уклониться от пути, что навязывали нам великие державы. Уйти от Аннабет и ее интриг, защитить тебя от политики, которая кроит людей, как карты. Мы сражались не с армиями, а с системой. И был еще один человек, кто разделял наши идеи. Ларс, тот, с кем ты пришла сюда.

Имя, как эхо, упало между ними.

– Ларс… – тихо произнесла Элис. – Он был и в Орландо. Я не знаю, как ему это удалось, но он пробрался в замок. Он хотел меня спасти, увести отсюда. Он будто хорошо знал меня. А я… Я не помнила его. Ни голоса, ни взгляда. Ни чувств.

Она на миг прикрыла глаза, будто ища в себе тот след, что не откликнулся.

– Может, память вернется, – с надеждой произнес Дениз, но мог ли он искренно так думать, когда прошло столько времени?

Он замолчал, потом глубоко выдохнул.

– Мне жаль, Элис. Я… Я верил, что Маркус способен на любовь. Что он искренне выбрал тебя. И думал, вы… будете счастливы. Я не заметил, как он гнил изнутри, как что-то темное в нем пустило корни. Я просто закрыл глаза.

– Вы не виноваты, – ответила она, и в голосе ее не было колкости. Только усталость. – Даже если бы знали, вы бы ничего не смогли сделать. Маркус… он уже давно принял решение. И Тьма, что жила в нем, она не оставила бы вам ни шанса. Она разрушила бы и вас, и всех, кто встанет на ее пути.

Дениз кивнул. Ему хотелось верить, что тогдашняя слабость была не бессилием, а мудростью, что выбор не противостоять стал основой будущего, в котором Элис все же осталась жива.

Но на душе скребло. Он должен был заметить. Должен был встать между. Он был братом и позволил другому брату, пусть и не родному по крови, стать чудовищем.

– Спасибо, что не ненавидишь меня, – прошептал он.

Элис посмотрела на него долго, пристально. А потом произнесла:

– Я не для того вернулась.

Дениз постучал пальцем по столу и продолжил:

– Тома, я и Ларс вошли в Орландо, где большинство крабовых рыцарей встретили нас сталью. Они уже подчинялись приказам Маркуса. Нам пришлось бороться за то, чтобы продвинуться вперед. В этой схватке мы потеряли Тому.

– Тома погибла? – Голос Элис чуть дрогнул, брови изогнулись дугами удивления и боли. – Она… но она же…

– Она была непобедима, – кивнул Дениз. – И все же – человек. Храбрый, упрямый, верный. Она прикрыла нас от удара, который должен был достаться мне. Я пытался удержать ее, но она уже знала. Понимала, что ее время на исходе.

Он провел ладонью по лицу, будто стирая с него воспоминание.

– Последнее, что она сказала мне, – чтобы я довел все до конца. Ради тебя. Ради тех, кто еще надеется.

Элис отвела взгляд. Потери, потери… Одни потери.

– Мне жаль, – прошептала она.

– И мне, – кивнул Дениз. – Но у нас не было времени оплакивать. Я отыскал тебя. Ты стояла над телом Маркуса, и в твоих руках пылала магия, как огонь самого мира. Никогда прежде я не видел такой силы и такого отчаяния в глазах.

Он замолчал ненадолго, словно сам переживал ту сцену заново.

– Ты вложила все, что у тебя было, в этот последний удар. Он не выдержал. Он рухнул. Но и ты… ты тоже.

– Да, – тихо откликнулась Элис.

Она помнила, как магия вырвалась из нее, как поток. Она знала, что это край, – или он, или она.

– Это стоило тебе жизни, как я думал. Если бы не Клерна… С ней начало твориться что-то странное. Те светящиеся линии, которые от нее исходили, окутали твое тело в полупрозрачный кокон, и я услышал множество голосов. Они говорили, что ты жива, но проспишь достаточно долго, прежде чем вернуться. А потом Клерна треснула и почернела. Умерла, но отдала тебе все, что у нее было. А тебе требовалось время. Тот защитный покров, что Клерна создала, не позволил твоему телу меняться и все пять лет поддерживал в тебе жизнь.

– Целых пять лет… – Элис произнесла это едва слышно, словно эти два слова были тяжестью, придавившей грудь.

Пять лет. Пять украденных лет. Столько всего могло произойти. И произошло – без нее.

– Я и сам не знал, как быть, – начал Дениз медленно, словно каждое слово тянулось из глубины его горла. Он говорил с усталостью, будто снова возвращался в то время, когда все рушилось и приходилось выбирать не между добром и злом, а между меньшими из зол. – Я должен был принять страшное решение… и, как показало время, возможно, единственно правильное. Я объявил всем о твоей смерти.

Элис не шелохнулась. Она смотрела прямо в глаза Денизу, но внутри все замерло.

– Люди пришли, чтобы попрощаться. Они стояли в зале, глядя на тебя – лежащую, хрупкую, будто спящую под стеклом. И даже те, кто не верил моему слову… поверили своим глазам. Я не открыл правду никому. Даже Ларсу. – Он отвел взгляд. – Особенно Ларсу. Он выглядел… уничтоженным. Я видел, как его это разбило. Но я не мог рисковать. Если бы хоть одна душа узнала, что ты жива – за тобой бы пришли. Те, кто желал твоей гибели. Те, кто знал, чего ты стоишь.

– И вы… спрятали меня, – тихо произнесла Элис, не обвиняя, но будто пробуя эту правду на вкус.

– В склепе, – кивнул он. – В фамильной тюрбе моей семьи. Там было прохладно, но безопасно. Тебя никто не искал бы в этом месте. И я приходил – сначала каждый день. Потом раз в неделю. Я говорил с тобой, даже если ты не слышала. Я ждал. Но чем дольше ты не просыпалась… тем больше мир требовал, чтобы я отпустил тебя окончательно. И я дал этому миру то, чего он жаждал – твою смерть.

Ее сердце сжалось. Не от боли, не от обиды, а от осознания, насколько велика была цена.

– Значит, моя смерть… многое решила?

– К несчастью и счастью – да, – ответил он, и пальцы вцепились в подлокотники кресла. – Слух о твоей гибели достиг Лирии. Аннабет, говорят, была вне себя от ярости. Она хотела расправиться с тобой собственноручно. И то, что смерть забрала эту возможность у нее, стало твоим самым верным щитом.

Элис слегка покачала головой. Где-то в глубине души она наивно ожидала, что бабушка… будет горевать по ней. Но гнев – вот что теперь двигало Аннабет. Не любовь. Не привязанность. Сила. Контроль. И страх потери власти.

– А Лирия? – тихо спросила Элис. – Перемирие состоялось?

– Королева согласилась. Мы заключили соглашение и вывели войска с пограничных земель. Орландо больше не тратил силы на войну. Но, Элис… – Он посмотрел на нее пристально. – Это было только начало.

– Началом чего? – Голос Элис был тихим, но в нем звенело напряжение, словно в натянутой струне.

– Хаоса, – просто ответил Дениз. – Того, что поглотил мир. Когда Клерна раскололась, ее магия, давно изгнанная, снова хлынула в этот мир без каких-либо предупреждений и без правил. И она… изменила все.

Он подкатил свое кресло к широкому окну, из которого открывался вид на улицы города – мирные, казалось бы, но за этим спокойствием таилась буря.

– Народы, племена, существа – многие вновь обрели способности, утерянные века назад. Способности, о которых уже и не помнили. Одни встретили это как дар, другие как проклятие. И тут поднялась новая сила… – Дениз замолчал на миг, подбирая слова. – Религиозная ячейка. Фанатичная. Самопровозглашенные блюстители чистоты. Они верят, что магия – это скверна, болезнь, ересь.

– Кто они?

– Потомки лириков, – сказал он, обернувшись. – Крылатые. Те самые, что когда-то жили в горах и исчезли. Они вернулись. Но теперь их цель – не защита, а контроль. Они создали новый Совет. Не такой, как древний. Этот беспощаден. Он ведет свою деятельность из Лирии, под покровительством… – сделал паузу Дениз, – Аннабет.

Элис молча смотрела на него. Ее сердце будто замирало с каждым словом.

– Они вводят налоги на одаренных. Арестовывают. Сжигают имущество под предлогом уничтожения магических артефактов. Истребляют целые поселения, если в них кто-то осмелился применить магию вне их контроля. Снова пылают костры по всему свету.

Элис отвела взгляд и медленно провела рукой по виску, словно пытаясь унять пульсацию в голове.

– Все, как и говорилось в пророчестве, – заключила Элис, заправляя передние пряди за уши. – Я уничтожила мир. Старый мир, где не было магии, и теперь взамен него возникло что-то ужасное.

– Элис… – проговорил Дениз и взял девушку за руки. – Твоей вины нет в том, что творится. Не освободи магию ты, это сделал бы кто-то другой. Да и без магии проблем на земле хватало, разве нет?

– Но сейчас все намного хуже! И я к этому причастна, так или иначе, император.

Он покачал головой, слабо улыбнувшись.

– Империи больше нет. Я отказался от всех территорий, которые отобрал Маркус. Разделил земли. Вернул трон правителям, если остались достойные. Теперь я просто король Орландо. Без амбиций. И без войн.

Голова Элис, казалось, должна вот-вот лопнуть.

Стоило ли возвращаться в мир, котором все настолько поменялось? Сможет ли она быть просто Элис Грэмс, какой и была до всех роковых событий?

Она не знала. Дениз уж тем более. Но свою прежнюю жизнь она точно вернуть не сможет.

– Я должна уйти, – тихо, но твердо сказала Элис.

Эти слова повисли в воздухе, будто в зале стало на мгновение тише, а дыхание замка затаилось.

Дениз приподнял голову, глядя на нее в упор. Его взгляд был обеспокоен – не гневный, не укоряющий, просто полный тревоги.

– Куда? – спросил он, медленно. – Ты осознаешь, что ты – призрак? Для всего мира ты мертва. Если вдруг прознают, что тебе удалось выжить… за тобой начнется охота. Совет, Аннабет… они не упустят шанса.

– Я не смогу вечно прятаться. – Элис подняла на него глаза. – Эти стены вновь относят меня туда, где были лишь безнадежность и тлен. Здесь я чувствую себя не живой, а запертой вновь. И если мне суждено было выжить, Дениз, то явно не для того, чтобы укрываться в замке, пока снаружи рушится все, что мы пытались защитить. Мне нужно идти. Смотреть, что стало с этим миром. Понять, можно ли его еще спасти.

– Там повсюду опасности, – напряженно сказал он. – Особенно для тебя. Мир стал жестоким, циничным. Даже магия теперь – не дар, а повод для преследования. Ты не обязана снова все нести на своих плечах…

– После всего, что я пережила, – она криво усмехнулась, приподняв нос, – опасности и я давно на «ты». Не переживайте так. Я уже не та испуганная девочка, что пришла в Орландо с надеждой в глазах и сомнением в сердце.

Дениз невольно улыбнулся. Улыбка его была теплой, с привкусом печали.

– Хотел бы я для тебя другой жизни, Элис, спокойной, размеренной, в уюте и радости. – Он развел руками. – Но ты явно не создана для этого.

Она подошла ближе, и тишина между ними вдруг наполнилась чем-то осязаемым – дыханием судьбы, воспоминаниями, тем, что было пять лет назад.

На мгновение Элис почувствовала знакомое тепло. Оно трепетало на кончиках пальцев, как дыхание чего-то древнего и дикого. Магия отзывалась на ее желание, не как послушный инструмент, а как зверь, что на время решил не кусать руку укротителя.

Она не звала ее, дар сам поднимался из глубины души, будто узнал нужду сильнее слов. Элис закрыла глаза. Все вокруг исчезло. Остались лишь нити света, тихо струящиеся в пространстве. Она не плела их, как ремесленник ткет ткань, – скорее наблюдала, как они сами выстраиваются в узор, которому суждено было случиться. Не она направляла магию. Она позволяла ей быть.