Другие миры. Домой

– Нет, к сожалению. – Женщина немного поникла, но быстро взяла себя в руки. – Я всё равно, уверена, что она жива! А я точно не сдамся, пока жива я. Возможно, она потеряла память из-за какого-то несчастного случая и не помнит свою жизнь до похищения… тогда просто необходимо, что бы об этой истории узнало как можно больше людей и тогда, возможно она сама узнает себя или кто-то подскажет ей.

Да, в расследованиях полиции значилось, что в те годы недалеко от места, где пропала и Ника, орудовала банда работорговцев. Как бы жутко это не звучало для цивилизованного мира. Они похищали молодых девушек и парней, пропали и несколько детей. На след банды вышли, нескольких участников удалось схватить, но они не интересовались личностями своих жертв. Накачивали наркотиками и переправляли на ближний восток, а оттуда «живой товар» расходился по всему миру. Я точно знал, что Ники среди них не было, но не знал, как бы мог рассказать об этом Наде. И стоило ли?

– Разводясь с мужем у нас не было вопросов с разделом нажитого имущества или об опеке над дочерью, но за это я с ним долго спорила и сражалась. – Она протянула мне толстый фотоальбом. – Детских фотографий Вероники очень мало, всего пара школьных и только одна с её бабушкой, но зато после того, как она переехала к Стасу, я её часто фотографировала. Она была моей первой моделью.

Так вот оказывается, чем занимается Надя, у неё свои бутики по всей стране и даже небольшая фабрика где-то недалеко от города. Ника, после смерти бабушки и переезда к брату, сразу же понравилась тогда ещё совсем юному и начинающему предпринимателю Наде и стала лицом её пока ещё единственного магазинчика одежды.

– У неё был талант абсолютно ко всему, к чему она прикладывала свою руку. Казалось, для этой девочки нет ничего не возможного. Как только я сделала пару плакатов и листовки с её фотографиями в новой школьной коллекции, весь город стал одеваться в моём магазине. А как легко она могла подобрать идеальный наряд абсолютно всем? Мужчины, женщины, дети… все уходили довольными и счастливыми, если она в этот день приходила к нам. Так виртуозно с ненавязчивыми комплиментами она могла одеть и обуть кого угодно. – Вспоминая прошлое, глаза у Надежды светились тоской и грустью, но она всё равно улыбалась. – Мне было совестно, что она, тринадцатилетняя девочка, делает выручку больше чем все мои продавцы, и я стала платить ей зарплату, всё больше привязываясь к ней. Я была единственным ребёнком у родителей, но всегда мечтала о младшей сестрёнке, ею и стала для меня Вероника.

У неё зазвонил телефон, извинившись, она ответила, отошла к окну и негромко стала вести разговор. С первой страницы альбома на меня смотрела девочка лет пяти-шести, стоящая в чёрном строгом платье, явно больше по размеру, белом кружевном фартуке, огромном бантом на голове, рядом с бабушкой. В этом маленьком бесёнке было сложно узнать мою любимую, но её горящие чистейшими изумрудами глаза с годами не изменились совсем.

– Это она шла в первый класс. Соседка сделала фото, в тот год её дочь шла в выпускной класс.

– Она не слишком мала для первого класса?

– Да, она пошла в школу в шесть, а читать и писать научилась в четыре. Хотя её не никогда тянуло к точным наукам, школу она закончила с золотой медалью. – В голосе женщины была гордость, я же не совсем понимал, что это значит. – Её самой большой страстью в жизни стала музыка. До сих пор не могу простить Стасу, что он запретил ей поступить в консерваторию. Кто знает, как бы всё сложилось, если бы она не каталась по городу, а сразу поехала подавать документы туда, куда рвалась её душа.

Думаю, сложилось бы всё также, но говорить не стал. У неё снова зазвонил телефон, и она опять ушла для разговора. Чем дальше я листал альбом, тем старше становилась моя девочка. Ещё пара фото ребёнком, видимо со школьных мероприятий, фотограф явно делал акцент на других детях, но запечатлённая на них Ника, притягивала взгляд своими яркими глазами или обворожительной улыбкой. Далее шло настоящее портфолио, на которых она демонстрировала различные школьные и не только наряды. Она бы могла стать моделью и за неё бы дрались все модные агентства этого мира. В самом конце было несколько фотографий с выпускных, в школе обычной и школе музыкальной. Я с грустью осознал, что не увидел ни одной её фотографии с братом, подругами, друзьями. Одна с бабушкой, пара на фоне других людей, три с учителями и одна с самой Надеждой.

– Прошу прощения, через неделю свадьба дочери и на нас с мамой жениха вся организация торжества. Мне нужно сделать пару звонков. – Перед тем, как снова отойти она протянула мне ноутбук с открытой папкой, содержащей около двух десятков видео. – Большинство ты мог видеть в интернете, но есть несколько коротких и тех, что я не выкладывала в сеть.

Те, что есть в интернете, я уже знал наизусть, ещё восемь были короткими, меньше минуты, на них Ника смеялась и дурачилась в том самом магазине одежды, готовясь к фотосъёмкам.

«– Ну, выпускница Вероника, как ты себя чувствуешь?

В кадре, Вероника, в платье нежно-сиреневого цвета, сидела на высоком стуле, девушка-кореянка, колдовала над её волосами, завивая их в большие локоны, снимала, судя по голосу за кадром, Надя.

– Ещё и золотая медалистка! – Добавила девушка делающая причёску. 

– Чувствую… – начала неуверенно Ника, – волнение и предвкушение. Словно стою на пороге нового этапа своей жизни. Вот-вот произойдёт что-то волшебное.

– Какой ты видишь себя через пять лет?

– Такой же, – Ника рассмеялась, – вновь с предвкушением стоящую в начале очередного нового этапа! Через пять лет я только закончу институт.

– Хорошо, а через десять? – Наде тоже было смешно.

– А через десять, я отстрою бабушкин дом и перееду в нашу деревеньку. А потом, с золотой медалью и красным дипломом экономиста, буду ходить в лес собирать ягоды и грибы!

Раздался дружный смех трёх девушек»

– Это перед её выпускным, за два дня до её исчезновения.

Надежда вернулась после очередного телефонного звонка. Эта женщина меня восхищала. Даже спустя три десятилетия она продолжала так же грустить и переживать за судьбу Ники, полностью оправдывая своё имя, не теряла надежды однажды найти ответы на свои вопросы. Стоит подумать над тем, как бы, не сильно травмируя, рассказать ей о том, что на самом деле произошло? Возможно, вместе мы быстрее найдём нашу пропажу, с моими знаниями и её упорством. Но не сегодня, однозначно.

– Надя, а что с этим домом, про который она говорила?

– Ох, этот дом первая причина нашего со Стасом развода! Он решил его продать, а я была против. Говорила ему, что это не его дом, а Вероники и она всегда мечтала туда вернуться. Но, не смотря на все его помыслы, он выставил его на продажу только четыре года назад. Год он простоял, им никто не интересовался, а потом он продался очень быстро, первый же звонок и на следующий день была заключена сделка. Сейчас там уже новые постройки, но я не знаю, кто там живёт, только иногда проезжаю мимо.

– А я могу взглянуть на этот дом? – Моё сердце бешено колотилось, предчувствуя, что это может быть связано. По времени сходилось, это могла быть Ника! – И как бы узнать, кем он, всё таки, куплен?

– Я позвоню Стасу, – Надя согласно кивнула и потянулась к своему телефону, лежащему на заваленном папками и газетами, журнальном столике, – да, конечно можем съездить, с удовольствием его покажу.

Через пять минут я уже сидел в машине Надежды, а она отъезжала с парковки. Стас рассказал ей, что в то время, когда объявился покупатель, он был в командировке за границей, и сделку совершала его вторая жена. Она рассказывала, что покупателем была совсем молодая девушка, лет двадцати. На этой новости, моё сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Это Надя, Стас и тем более, его вторая жена, даже не подумали бы о том, что это могла быть Ника, я то знаю, что это не так. Мысль о том, что я вот-вот узнаю правду, возможно, я наконец-то вышел на её след, сильно будоражила и немного возбуждала. Весь час нашей поездки я занимался только тем, что представлял себе нашу с Никой встречу, особо не вступая в разговоры с Надей и не прислушиваясь к её частым разговорам по телефону.

– Раньше здесь был наполовину завалившийся деревянный забор, за ним маленькая тоже деревянная летняя кухонька, всего на одну комнату с большой старой печкой, а напротив кухни небольшой домик. За годы дерево прогнило, крыша и полы провалились, на участке не было ни газа, ни света, а вода была только в старом колодце.

Кто бы не был новым владельцем, но он постарался на славу. От старого и прогнившего здесь не осталось ничего. За невысоким кирпичным забором виднелся большой гараж, минимум на две машины, рядом высокий, каменный дом с панорамными окнами, за которыми можно было рассмотреть современную кухню и просторную столовую. В дальнем углу участка было видно уютную зону барбекю, с гамаком и подвесными креслами.

– А что вы хотели?

К соседнему участку подъехала машина, пока мужчина-водитель вышел открывать ворота, его спутница, молодая девушка, явно в положении, решила поинтересоваться, кто мы такие и что здесь забыли. Кто лучше соседей может знать, кто проживает в интересующем нас доме?

– Добрый день, а вы случайно не знаете, кто живёт в этом доме?

– Они там не живут, – девушка немного расслабилась, но всё равно, поглядывала на своего мужа, – приезжают иногда на выходные. Это у них дача, а не дом для постоянного проживания.

Мне не нравилось, что она говорит во множественном числе. Кто такие «они»?

– Наверное, большая семья, да? – Надя первой успела уточнить, волную меня деталь.

– Нет. – К девушке подошёл её спутник и, встав рядом, начал нас рассматривать. – Если подумать, отца семейства мы ни разу не видели. Только молодая женщина с ребёнком.

Думаю, волна разочарования накрыла нас с Надеждой одновременно. Её от слов «молодая женщина», а вот меня от наличия ребёнка. Ника не собиралась заводить детей, но даже если предположить что она поменяла своё решение…

– А ребёнок маленький? Может пара лет?

– Нет-нет, девочка лет восьми-девяти. Она так странно, иногда называла женщину мамой, но чаще звала феей. Мне показалось это таким милым, что я даже однажды расплакалась.

– Так мы и заподозрили, что скоро станем родителями. – Мужнина, приобняв свою жену, несмело нам улыбнулся. – Идём, дорогая, тебе нужно полежать после долгой поездки.

Пара ушла к себе, а мы остались у разбитого корыта. Ну, я чувствовал себя именно так. Что творилось в душе у моей спутницы, я не знал. На обратной дороге Надя выглядела задумчивой и немного расстроенной, а я вспомнил про окружающий меня мир. Написал и уточнил у Тётушки, всё ли в порядке в салоне, отправил пару сообщений Хвану, с ресторана пришло меню на завтрашний корпоратив, для утверждения. Перепроверил уже пришедшие отчёты из других салонов. Скинули только два. Нужно что-то решать с другими, они меня уже конкретно выводят из себя.

– Можешь, всё же, уточнить у Стаса, кто купил тот участок? Имя и фамилию, может, остались контактные данные?

Спустя время мы прощались с Надей. Моя коллекция видео и фото пополнилась десятками новых файлов, в свою очередь пообещал привезти тот самый выпуск журнала со статьёй о Веронике. В августе так и так надо будет вернуться в Сеул, Хван требует моего присутствия на очередной встрече с Японцами.

– Да, конечно, он в таких вопросах очень педантичен, поэтому я уверена, что хранит тот договор до сих пор.

К салону я подъезжал как раз, когда Тётушка ждала, последних выходящих. Глаза сразу же зацепились за ожидающего у машины улыбающегося блондина. Когда Ягодка вышла и, попрощавшись с Тётушкой, двинулась к ожидающему парню, он достал из машины очередной букет. На этот раз это были белые лилии. Надеюсь, она тебя им всё же отхлещет.

– Господин Ким, а я собиралась закрывать салон, думала, Вас сегодня уже не будет.

– Ты понимаешь, что этот вечер может стать последним? – Я прислушивался к другому разговору.

– Детка, это всего лишь ужин с моей мамой, – парень протянул Ягодке букет, – это не смертельно.

Он открыл для девушки дверь, не переставая улыбаться, и заняв водительское место, стал аккуратно отъезжать с парковки.

– Я думал поработать, но сейчас понял, что невероятно устал и голоден. Думаю, стоит поехать домой. – Я обратил внимание на Тётушку, она кивнула и стала замыкать двери. – Вы не могли бы попросить завтра всех явиться пораньше, минут на двадцать? Хочу сделать небольшое объявление.

– Конечно, никаких проблем. Многие и так приходят раньше.

Я стартовал резко, сразу направившись в ту сторону, в которую уехала чёрная Ауди. Догнал их на первом же светофоре, они стояли в потоке на две машины впереди моей. Так я и проехал за ними, отставая на одну-две, до самой набережной. Серьёзно? То же самое кафе? Видимо, здесь неплохо кормят. Что ж, я тоже не ел весь день, а дома шаром покати. Подождав пару минут, я вышел из машины, и направился на летнюю террасу, заняв столик чуть в стороне от того, за которым, спиной ко мне сидела Ягодка и её парень, а напротив них, солидная дама с дорогом костюме, обвешанная золотом.

– Ника, солнце моих очей, я уже почти обиделась на тебя! – Голос у женщины оказался на редкость приторным, таким только смертельные приговоры читать. – Как давно мы не виделись?

– Вроде как три месяца? – Ника взглянула на парня, но быстро вернула свой взгляд к даме напротив. – Те три месяца, что ты жила в Париже.

– О, Франция прекрасна! – Тётя словно не заметила сарказма в голосе девушки. – Кстати, пока вас ждала, уже сделала заказ, его скоро принесут.

– Спасибо, мама. – Парень искоса посматривал на Ягодку.

– Спасибо, я не обедала, поэтому невероятно голодна, рада, что не придётся долго ждать.