скачать книгу бесплатно
Младший сержант Ф. Крюгер
Леонид Михайлович Ташлыков
Увлечения осознанными сновидениями Дениса не прошли зря. Во время прохождения службы, появился талант воздействия на реальность из сна. Способность мстить своим обидчикам при этом оставаясь в тени меняет характер сержанта и приводит его к трагическому финалу.
ВСТУПЛЕНИЕ
– РОТА ПОДЪЕМ, – взорвало воздух, пропитанный сновидениями. Звенящий звук ударился о стену, звякнул стеклом окон и рикошетом отскочил от потолка, заглянул в каждую щелку, забрался под каждое одеяло, разметав в пух и прах застоявшийся дух сонной казармы.
– РОТА ПОЪЕМ, – пронеслось вихрем, не давая никакого шанса на сон, никакой возможности быть не услышанным. Могучая энергия, пропитанная бесконечными подъемами, подхватила еще не проснувшиеся тела, столкнула с кровати, всунула ноги в сапоги, предварительно обмотав портянками, смешалась с густым запахом гуталина и затихла, передав весь свой потенциал в солдат.
Мозг Дениса сопротивлялся и искал любую лазейку, хотя бы на миг, снова погрузиться в блаженный покой, и даже пробежка вокруг плаца, после скоротечной утренней проверки, не смога встряхнуть и воспламенить пламя сознания в стриженой голове, и только холодная вода немного освежила.
Денис, набрав в ладони очередную порцию холодной воды, плеснул в лицо и огляделся, всматриваясь в незнакомые лица. Как правило, первое впечатление на уровне бессознательного – более верное, чем осмысленные выводы логики. Денис это хорошо знал. Он не раз попадался в ловушки, наступая на одни и те же грабли, ошибаясь в людях и на этот раз, он решил быть осмотрительнее.
Зубная щетка, куда-то подевалась и Денис, выдавив немного пасты на указательный и средний палец правой руки, почистил зубы. Мята без жалости уничтожила остатки вкуса маминых пирогов, который ярко чувствовался на губах, вынесенный из сна.
Так начался первый день в четвертом дивизионе в сорока километрах от города Кемерово, у младшего сержанта Ипатова. За плечами остались полгода "учебки" оставив напоминания о себе, двумя лычками на погонах и правами водителя многоосных гусеничных машин.
Денису, как младшему сержанту, доверили линейку во взводе. В подчинении оказалось четверо: два грузина одного с ним призыва (черпаки), узбек отслуживший год (фазан), и русский, отслуживший полтора года (дедушка).
Много баек и страшных историй о своем будущем, наслушался Денис до прибытия в дивизион.
И вот он здесь, в войсках и, ему придется испытать на собственной шкуре правдивость этих страшилок.
Глава 1. МОЯ, ТВОЯ КОМАНДИРА
В семь часов утра, после зарядки и утренних процедур, личный состав выстроился для утреннего осмотра, в центральном проходе казармы.
Рядом с Ипатовым стоял новоиспеченный подчиненный узбек – Довлатов или по-простому Пипр, и хлопал его по груди, приговаривая:
– Мой командира, мой командира.
– Твой, твой, – пытался отшутиться Денис, предпринимая неловкие попытки освободиться от назойливых приставаний подчиненного.
К ним подошел высокий узбек с одной лычкой на погонах, и с интересом посмотрел на Ипатова. У него было неестественно детское лицо, с безобразным, толстым шрамом, пересекавшим правую щеку, от края глаза до челюсти. Либо врач штопавший шрам был не в теме, либо военный, что в принципе одно и то же.
Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Схватив Дениса за воротник, он обратился к Довлатову:
– Твой командира, говоришь? – потом перевел взгляд на Ипатова и процедил сквозь зубы, – Смотри мне… командира. Шуршать будешь как «Иплес».
– Салам, Фарход, – пропел Пипр.
– Смотри мне "Иплес", – продолжал наезжать на Ипатова узбек, – Ты не командира. Твои сопли на погонах ничто – ноль. Учебка в зачет не идет.
Ипатов поначалу растерялся, но потом подумал: «Этот высокий узбек навряд ли много отслужил, слишком молодой. Струсить значит расписаться в бессилии, а в первый день потерять репутацию – ой как чревато в дальнейшем. Посмотрим, кто кому люлей отвесит»
Денис резко сдернул с себя руку Фархода и оттолкнул его от себя:
– Да пошел ты. Сопля ефрейторская.
– Ты что Иплес? Оборзел? – прошипел узбек не открывая рта и выпучив глаза. Казалось, звук идет из шрама.
Улыбка преобразилась в зловещий оскал, резкий удар, и кулак врезался в живот Ипатову. Денис, выдохнул и сделал шаг назад. Упражнения на турнике закалили пресс и удар не произвел тот эффект, на который рассчитывал Фарход. Это его разозлило еще больше, и он ринулся в наступление.
Ипатов приготовился к драке, но, неожиданно между ними появилось два сержанта славянской внешности. Папироса в уголке губ у одного, усы, расстёгнутые воротники и низко висящие ремни из натуральной кожи, потертые временем, у обоих, указывали на то, что они или деды или дембеля.
Тот, что курил, остановил узбека рукой и, выпуская клубы дыма в лицо, сказал:
– Что за буча Фарход? Хочешь кипишь поднять, ночь в помощь.
– Жора, постой, – сказал горячо узбек. – Иплес оборзел. Нюх потерял. Две сопли на погонах ничего не значат, должен наравне с новобранцами шуршать….
– На дембеля пер, не прав. Ответит, – стал рассуждать второй. – Но… но, натягивать своих будешь. Ты дембель или что попало? Гнать на салаг удел черпаков и дедов. Ты же все… одной ногой на гражданке. Да что говорить… Короче. Ночью разбор полетов, а ща усохни.
– Толково говоришь, Саша, – поддержал друга Жора и обратился уже к Денису:
– Ты кто военный?
– Вчера прибыл, вечером. Младший сержант Ипатов.
– Да мне хоть, младший брат Суворов. Звать как?
– Денис.
– Короче, Денис, ночь будет непростая. Дембелю биться с молодым западло… но… Фарход переживет. Переживёшь же? А Фарход?
Физиономия со шрамом перекосилась, и он буквально выплюнул слова в сторону Дениса:
– Живи пока. Жди отбоя. «Иплес»
Затем, презрительно посмотрел на славян. Сплюнул в сторону и, оглядываясь шаркающей походкой, последовал в столовую.
– Значит переживет. Не сдрейфишь, получишь уважуху. Сачканёшь…
После этих слов, Жора, тремя пальцами смял остатки папиросы, и щелчком, метко отправил бычок в урну, и продолжил:
– Да не ссы. Сейчас не стушевался, уже зачет. Накостыляют немного, но мы проследим, чтоб не поломали. На дембеля пургу нес, ответ должен быть. Такие законы брат, как по писанному.
Одобряющее похлопывание по плечу, Дениса не успокоило и, у него похолодало в груди. "Кто же мог подумать, что он дембель, – крутилось в голове. – Салага, салагой. Был бы ниже ростом больше пятнадцати лет и не дал. Буду биться до последнего, а иначе мне тут не выжить»
Воображение разыгралась, рисуя разные варианты развязки, в основном трагические.
День прошел относительно спокойно. Ипатов весь день изучал кабину "А" 75-го ракетно-зенитного комплекса, напичканную всевозможной аппаратурой, которая требовала постоянной настройки и регулирования, под пристальным вниманием младшего лейтенанта Краснова.
В казарму Ипатов вернулся только к ужину.
В столовой Фархода не было, на кухне в окружении земляков он ел свежеприготовленный плов и это Дениса обрадовало.
О предстоящей стычке, Денис старался не думать, а тем временем, ночь, мерными шагами подкрадывалась, прогоняя солнце с небосклона, впуская темноту и приближая неизбежное.
После ужина к Денису подошел Смирнов, четвертый его подчиненный. Он внимательно посмотрел на Ипатова и спросил:
– Я слышал, ты с Фарходом столкнулся?
– Да, так. Пипр устроил представление, некстати…
– Это он может. Шутник по жизни, – охарактеризовал Смирнов Довлатова и продолжил, – Теперь держись. Фарход отчаянный.
В разговор вклинился Буркадзе, грузин из линейки Дениса, и закачал головой:
– Ты что? Ты на кого полез?
Смирнов сразу потерял интерес к разговору и завалился прямо на застеленную кровать. Раздалось еле различимое похрапывание, а грузин продолжал:
– Ты ж никто, полгода в «учебке» не в счет, а он дембель. Понимаешь? Дем… бель. Домой лычки чистит… Шрам видел? Это он здесь заработал, год назад.
Денис кивнул головой. Буркадзе изогнул бровь до предела и многозначительно поднял указательный палец:
– Эээ, шрам, бандитская пуля. А слышишь, да....
Денис в недоумении посмотрел на грузина, а тот, добившись впечатления которого хотел, продолжил:
– Ферма тут, недалеко. Там бык. Страшный, черный, огромный племенной бык с кольцом в носу. Пришел в самоход к нашим коровам. Оторвался от привязи и пришел. Нуу,Фарход и решил его выгнать. У него в ауле много быков. Он их много видел. А этот не бык, это зверь, понимаешь? Он Фарходу рог за щеку дал.
– Как дал?
– Боднул прямо в рот. Что не понятного? Щеку порвал. Поднял и бросил. Потом топтать начал. Водилы, ЗИЛом его выгоняли. Фарход полгода в больнице валялся. А ты не бык. Тэгирхева. Тебе рога ночью оторвут на раз, два.
Тут появился Пипр и закончил фразу за грузина, поставив точку в разговоре:
– Люля-кебаб будет. Ээээ, прощай командира. Хороший был сибиряк. Секир башка, тебе дорогой.
* * *
Наглые минуты, пролетели пулей, пулей пронеслась вечерняя проверка. ОТБОЙ – врезалось клинком и расщепило реальность.
Так как было начало весны и по ночам довольно прохладно, спали в нательном белье. Денис лежал под теплым одеялом и ощущал прохладную тяжесть пряжки, солдатского ремня, который надел на голое тело под рубашку. Ремень немного придавал уверенности и чувство защищённости. Стараясь не заснуть, он вслушивался и сквозь щелки едва приоткрытых век всматривался в темноту, ожидая нападения. В какое-то мгновение перед глазами поплыли датчики, мониторы, регуляторы и тумблера, на которые он насмотрелся днем.
Затем пронесся фильмом, вчерашний вечер: «Отбой давно прошел, когда он первый раз вошел в казарму дивизиона – вспоминал Денис, – вместе с ним прибыл и новобранец, молодой армянин, только что принявший присягу в полку.
Ара – так звали молодого бойца – невысокий крепыш, с черной короткой прической, с типичной армянской внешностью, явно контрастировал с высоким и светлым Денисом.
Дежурный по тумбочке уставился на них равнодушным взглядом, нахохлился и провалился в забытье.
Заспанный прапорщик Елдаш, появился как призрак из полумрака, в сланцах на босу ногу, окинул пополнение туманным взором и проскрипел:
– Штепсель и Тарапунька, твою. Двигай сюда, – отвернулся и заковылял обратно в полумрак, непонятно что-то бормоча.
Новоприбывшие – как на привязи, последовали за прапорщиком, в каптерку.
– А? – спросил Ара, вертя головой с обезумевшим взглядом.
– Что, а? – не поворачиваясь, процедил сквозь зубы прапор, – А, а, постель получите и спать. Все. Завтра вешаться будете, Ааааа, – зевнул он, – Ща спать»
Денис решительно отбросил видения, когда понял, что проваливается, и стал про себя твердить: «Не спать, не спать. Только не сейчас»
Борьба продолжалась недолго, перед глазами поплыли фантастические картины, уводя от реальности все дальше и дальше.
Природа взяла верх и сопротивление, было сломлено. Незаметно он растворился в царстве Орфея, отдавшись на повеление судьбы
Глава 2. СОН ПЕРВЫЙ. БЫК.
Пыль едким облаком поднималась от удара копыт. Безжизненная, выжженная солнцем земля, покрытая сухими огрызками, остатками былой роскоши, упирается в край мира. Грустный хруст, напоминающий потрескивание ночного костра и глухие, тяжелые шаги нарушали беззвучную пустоту прогретого воздуха. Копыта вдавливались в сухую корку, поднимая пыль – разъедающую ноздри. Денису снится, что он бык, Могучий, не знающий усталости бык, изнывающий от жажды.
Инстинкт непреодолимой силой заставляет двигаться вперед по мертвой поверхности, в поиске сочной травы или ручья.
Там, где земля прикасается к одинокому небу – прогретый воздух манит к себе иллюзией, вселяя надежду, что там, на горизонте океан – спасительная влага дарующая жизнь.
Всматриваясь в край земли, Денис замечает приближающегося одинокого путника, который, то растворяется, то появляется вновь, покачиваясь миражом.
Пульсация в висках сгустившейся крови, сотрясает тело. Неописуемая ярость взорвала мозг и отключила разум, когда Денис узнал в мираже Фархода. Сухой, обжигающий ветерок прошелся по потрескавшейся поверхности, и его шуршание отозвалось глухим, еле различимым голосом в голове: "Это сон. Это просто сон".
В мгновении ока Денис осознал, что спит. Реальность зазеркалья, заискрилась яркими красками, логика включилась, разбудив внутреннего критика. "Это сон. Это просто сон" – вторил он за шепотом ветра.
Задолго до призыва, он прочитал книги Кастанеды, перелопатил всю имеющуюся литературу по астральным путешествиям и люцидным сновидениям. Книги Роберта Монро и Лабержа, стали главными книгами в его жизни. Упорные занятия научили его изредка осознавать себя во сне.
Но полгода до призыва, спиртное и девочки тормознули развитие. Призыв в армию окончательно прервал практику, и вот, после долгого перерыва он, испытал это снова.
«Может быть, бросить все и улететь к неведомым мирам? – пронеслось в мыслях, – Зачем тратить драгоценный миг на глупый сон, чужой, навеянный уставшим подсознанием?»
Но жажда воды переросла в невыносимую жажду крови. Но откуда такая злость? Еще никогда он не ощущал такую бурю эмоций, такую ненависть и такое неистовое желание крушить и уничтожать.
«Вот он враг – раздалось в голове, а гвоздь безумия пронзил мозжечок, – Враг, который с минуту на минуту разбудит меня, а там как масть ляжет. Наверняка, Фарход уже склонился над моей кроватью и злобно ухмыляется в окружении своих друзей»
Новая волна ярости, мощным цунами обрушилась на Дениса. Он кинулся на беззащитного узбека, потеряв на половину осознанность, обезумев от желания мстить, навалившись на него, всей мощью. Потеряв контроль над своими эмоциями, он чувствовал каждую мышцу, каждую жилу, извивающуюся змеями под кожей. Он превратился в животного, и даже кончик хвоста был под его контролем.
Бык топтал и топтал врага, не знаю устали, несколько раз поднял на рога, не обращая внимания на стоны и мольбы о сострадании.
«Никакой пощады, только расплата. Буйство гормонов и кипение адреналина, остальное не важно»
Когда тело обмякло и перестало подавать признаки жизни, копыто вдавило голову Фархода в пыль.
Если бы Денис обернулся в этот момент, то заметил бы невдалеке на пригорке, прозрачную фигуру обнажённого юноши, словно выточенного из голубого стекла, бесстрастно наблюдающего за происходящим. Его короткие, волнистые волосы были взлохмачены, а глаза светились нежным таинственным светом.
* * *
Сон закружился калейдоскопом, вспыхнул и растворился прогоняемый утренним солнцем. Денис открыл глаза. Казарма гудела ульем.
– Ты чо, спишь? командира, – тряс его Довлатов за плечо. – Подъем, давно бил. Ай я яй командира, ленивий. Живей давай, шевели клешнями. Все уже построились, ЧПешка у нас.
