Меня зовут Чикачирони

– Хорошо, я поняла тебя. Буду ждать твой подарок завтра. Извини, что так всё получилось. Не стоило мне этого говорить. – с наворачивающимися слезами, говорила Она.

– Нет! Не кори себя, всё хорошо, позволь мне поцелуем успокоить бурю в твоей душе.

Она ничего не ответила, только поддалась его воле и почувствовала, что тепло разливается по телу, в уши отдавало собственным сердцебиением, коленки дрожали, а слезам, стекавшим по Её щеке, преградила путь сильная мужская рука. Его губы дарили Ей нежность и безграничное чувство радости. Она решила, что отныне сделает всё, чтобы он полюбил Её так, как Она любит его. Сделает всё, чтобы сохранить испытанные ощущения, ведь поцелуй любимого человека не забудется никогда.

Я не могу никого любить. Ужас моего существа состоит в том, что Я есть, но моего ничего нет. Даже лицо каждый раз другое. И тут я начинал понимать, что связь, которая была между мной и Ею по какой-то причине, ничто иное как способ показать оборотную сторону желаемого.

* * *

Утром пятнадцатилетнюю Энхедуанну, не только наследницу аккадского престола, но уже и жену главного визиря Энлильского совета-Наримана, постигло чувство, доселе Ей незнакомое. Она знала, что это не от выпитого вина, а от прошедшей ночи, Что прежняя жизнь уже позади и теперь Она не будет сама по себе. О чём Она думала? Я мог только догадываться. Улыбка к спящему Нариману показывала любовь, а сжатый кулак левой руки-нарастающую тревогу. Попросив слуг принести воды и перепёлку в апельсинах для мужа, Энна стала перебирать свои вещи, и увидев подаренный Аббаль флакончик, решила положить его к себе. Расчесавшись, Она вернулась в постель к мужу.

– Доброе утро, дорогой, – проговорила она с полной нежностью в голосе, проводя рукой по его волосам.

– Доброе утро, милая. Ох! Какая ты красавица, как мне хорошо, – протирая глаза, в улыбке, ответил Нариман.

– Я послала за водой и тебе приказала подать перепёлку в апельсинах. Когда-то давно ты говорил, что очень любишь это блюдо.

– Благодарю. Чуть было не забыл, ведь сегодня я иду показывать тебе подарок, да, я помню.

– Мой подарок – это осознание, что я с любимым мужчиной.

– И всё же. Преподнесу тебе его сразу после завтрака.

Энна не заметила, отсутствие реакции на его слова, потому что Её волновало только то, что она, как и обещала себе вчера, сделает всё возможное для его беспрекословной любви.

– Было вкусно, но мне пора. Пока одевайся, я пошлю за тобой к полудню. Позвать Аббаль?

– Да, как скажешь. Буду ждать. – с послушанием отозвалась Она.

Когда комната опустела, Энна почему-то вспомнила бездомного поэта, который прославился на весь город тем, что перед тем, как начинать читать свои стихи, он зажигал фонарь и трижды громко произносил «Рэй! Рэй! Рэй!». Никто не понимал значения этого слова, но и против ничего не говорили. Судачили мол бродит сумасшедший, никого не трогает, одним Богам ведомо что у него на уме.

А затем он, слоняясь по городу, напевал:

Что за стенами города?

Крысам одним известно.

Не могут они в городе,

Им жарко, пыльно и тесно.

И девушка с лилией знает,

Что крысы что-то скрывают.

А крысы её боятся,

И в городе её сторонятся.

Девушка с лилией ждёт.

Мечтает за стены пробраться.

И в городе что-то грядёт,

Что стали в округе шептаться.

На этом моменте поэт останавливался, пил воду и продолжал:

Девушке с лилией страшно,

Что крысы её обсуждают,

Но стены покинуть важно.

И с крысами девица сбегает.

Крысиный король злится,

Крысиный король знает,

Что город без неё сгинет.

И тот девицу съедает.

Прошли времена, эпохи.

Исчезли и стены, и город.

И только ветер доносит

Запах лилий и крыс шёпот.

Никто не понимал, что означают лилии, крысы и стены. Знали одно: от постоянного пения бездомного поэта, эта история осталась у жителей на языке. Так, уже после ареста, по обвинению в украденных овощах, люди, сами того не замечая, повторяли эти стихи. Энхедуанна не была исключением. В дверь постучались. Пришла Аббаль.

– Можно, госпожа?

– Конечно. Я тут вспоминала…

– Как Вы, госпожа? Вся светитесь.-с искренней радостью, говорила служанка.

– Ты знаешь, сегодня мы договорились пойти посмотреть мой подарок, который он обещал вручить, жду не дождусь.

– Я рада. Вы голодны? Зачем звали?

– Что ты, я только поела. Думала поговорить, убить время до его прихода.

– Хорошо, о чём вы хотели поговорить?

– Я не знаю… Такое ощущение, что всё моё существо взмыло вверх, а тут лишь моя оболочка.

– Как-будто яркий луч света пробили на то, что находится в тени?

– Как же хорошо ты меня понимаешь! Лучше бы я не сказала. Как думаешь, что он мне подарит?

– Госпожа, я безгранично рада за вас, но позвольте мне, в силу наших тёплых отношений, сказать о моём предположении и желании защитить Вас.

– Защитить меня от моего любимого мужа?

– От Ваших иллюзий.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я разделяю Вашу радость, греет душу ваша воодушевлённость. Но, нельзя отменять того факта, что прошло совсем мало времени. Чувства по истечению столь короткого срока не правдивей кваканья лягушки. Даже празднества не закончились в городе в вашу честь.

– Ах, Аббаль, ты прям как матушка.

– И всё же, я посчитаю себя последним человеком, если не предупрежу Вас.

– Хорошо, говори – с осторожностью и небольшим любопытством, сказала Она.

– Пожалуйста, не забывайте, что он был женат. В вопросе брака может быть не таким наивным, как Вы – проговорила Аббаль, и продолжала, с непривычной для неё жёсткостью в голосе. – К тому же, он главный визирь, это второй по важности пост, после Вашего отца. Ну и к тому же, он, можно сказать, один из самых хитрых и умных людей государства. Такие качества не позволят мужчине вверить своё сердце юной красавице, пусть даже Она и царская дочь. Пожалуйста, не обижайтесь. Вы знаете, что всё, что я говорю, это всегда из любви к Вам.

– Ох, как мне не грустно признавать это, но все эти мысли посещали и мою голову, ещё в день, когда я узнала о решении родителей. Но глаза мои покрылись пеленой любви и невинностью младенца. Хорошо, что ты сказала, ты ничуть меня не обидела, наоборот, сделала напоминание. Я благодарна тебе за это.

Этот разговор принёс много пользы. Более того, и та и другая убедились в мысли о том, что искренность и желание говорить всегда будет лучшим решением в поиске тёплых и крепких отношений. Они ели фрукты, делились воспоминаниями из детства и молились Богам. Беседа была приятной, а посему Энхедуанна не заметила как пролетело время. В чувство Её привело услышанное второе песнопение в храме, что свидетельствовало о закате, а Нариман так и не послал за ней никого из слуг.

Аббаль обратила внимание на перемену в лице, и решила загладить ситуацию своей услужливостью.

– Хотите, я поговорю с Леатом? Уж верно, он Нариман среди слуг, ничего не пройдёт мимо его ушей и глаз. Спрошу насчёт Вашего мужа.

– Ступай, я тебя позову. Пока не нужно ни с кем говорить. Спасибо тебе.

Аббаль покинула покои своей госпожи, но Она даже этого не заметила. Её волновало отсутствие вестей от него. Ведь Энна, как муж того и велел, была весь день в своих покоях и ждала его, и сейчас ищет объяснение в своей душе его отсутствию. Сердце любящего человека всегда оправдывает любимого. Прошло уже время ужина, но его всё не было. Подходило время сна, а он так и не появился. Наконец, решившись выпить цветочного экстракта, подаренный Аббаль, чтобы хоть как-то уснуть, за дверью послышались уверенные мужские шаги. Флакон так и остался закрытым, и Она помчалась к дверям. То был Её муж.

– Прости меня, пожалуйста, обстоятельства так сложились, что не мог отлучиться и предупредить тебя. Обещаю, завтра без тебя из покоев не выходить. – виновато доносил он свои слова. Зная отношение его супруги к нему, стыд и желание объятиями загладить свою провинность были так сильны, что Энхедуанна почувствовала это.

– Я так рада, что ты вернулся. Я очень переживала. Пожалуйста, перестань. Самое главное, что теперь ты здесь. Со мной. Боги даруют нам новый день и в нём мы будем вместе.

Я видел, что Нариман был действительно занят, но в своих словах он лукавил. И любящее сердце не могло заметить этого. Но я всё видел. Я не знал ещё, что Её сердце способно на любовь в несколько жизней, но не хочу забегать вперёд.

Так, в энную по счёту для меня ночь, я увидел, как обманчивы бывают мужья с любящими их жёнами.

* * *

Подарком для Энхедуанны оказалась молодая породистая лошадь, самая резвая во всём царстве. Она была безмерна рада такому подарку и убеждение, что Нариман Её любит, укрепилось в девичьем сердце. Не прошло и трёх месяцев, как выяснилось, что в царской семье ожидается пополнение. Всё окружение было в восторге, казалось, что даже цветы стали ярче. Пока Энна была на сносях, муж Её был с ней мягок и ласков, хотя и всеобъемлющей любви не проявлял. Жена никак не могла понять своего мужа, и только это волновало Её душу и сердце. За то время, что они были вместе, его поступки показывали теплоту и заботливое отношение. Но ощущение, что его мысли и чувства не с ней, не покидало Энхедуанну. Мысль о том, что он делает всё хорошее только потому, что так и полагается, прочно засело в голове. Даже беременность не изменила настроения его лица, за которым скрывалась непробиваемая стена собственных суждений и задумок. Но и равнодушным назвать его было нельзя, этот вывод стал бы ошибочным. Ведь от новости, что у Наримана-главного визиря Энлильского совета будет ребёнок, во дворце были устроены трёхдневные празднества, куда были приглашены все желающие. Оплатил он всё из своих собственных средств. Противоречие усиливалось в моменты единения супругов. Ведь когда Она прижималась к нему, он одаривал Её дежурными объятиями. И Она это чувствовала. Но иной раз, посреди ночи, он прижимал Её к своей груди так крепко, словно боялся, что ночь станет для них последней и меньше всего он хочет потерять Её. Одним словом, выводов относительно отношения мужа к ней сделать Энхедуанна не смогла, также, как и найти утешения. Так и подошёл срок разрешения от бремени. Родился сын и назвали его Марди. Имя означало смелость и мужество. А так как малыш родился с открытыми глазами, ни разу не заплакав, то всем стало ясно, что мальчик будет силён и умён не по годам-весь в отца. Известие обрадовало и народ, и царскую семью, в особенности, царя. Рождение внука даровало возможность продолжить престолонаследие по мужской линии, в обход собственной дочери, сделав Её регентом до наступления совершеннолетия. Сам Саргон Древний был доволен своим неразглашенным решением, но уверенность в правильности шага ему добавил подобный совет его верного друга, и теперь уже зятя-Наримана. Боги даровали этой земле мир и порядок, как и внутри границ государств, так и снаружи.

«Слава царскому роду! Слава Саргону Древнему! Слава! Слава! Слава!» именно такими словами завершались обязательные воскресные песнопения в храмах, один из немногих способов проявления любви к своему правителю от преданного народа.

Мне не часто доводилось видеть саму Энхедуанну после появления сына, но во дворце шептались, что его рождение отняло у Неё огромное количество сил и здоровья. Я видел, как Нариман с Аббаль бегали от покоев к покоям, лишь бы облегчить Её страдания. И даже сам Саргон Древний на время заключил перемирие с Ташлултум, надеясь, что так их дочери станет легче. Царь поручил Леату достать сильнодействующее снадобье какими угодно средствами, лишь бы Она скорее вернулась к жизни. Тяжелее всего приходилось маленькому Марди, который был отлучен от матери на время болезни, и передан кормилице. И как это часто бывает, в момент, когда думаешь, что всё хорошо, где-то дует ветер предстоящей бури. Мне довелось слышать Её голос, когда я стоял на балконе, но неведомая сила не позволила разглядеть Её. Тогда она в бреду нашёптывала что-то о памяти и обрывками напевала о крысином городе. Я-Чикачирони, не испытывал ни боли, ни грусти; я всего-навсего был уверен, что Она очнётся, потому что Ей предстояло исполнить обещанное. Растопить сердце Наримана и пробраться внутрь самых потаённых уголков его души.

* * *

Так и случилось. Лекарство, которое раздобыл Леат, помогло Энхедуанне быстро встать на ноги. Все благодарили верного слугу, но никто не догадывался об истинной причине. Ведь снадобье по-настоящему было действенным, но за мгновенье, как его принесли, с Ней говорил Нариман. Хоть и царская дочь бредила, Она слышала его голос и сказанные им слова: «Я знаю, что в такие моменты принято говорить что-то. Но, увы, я понятия не имею, что именно сказать. В уме столько мыслей, а облекаю их в слова и получается полная чушь. Я недавно понял, что почему-то есть ошибочное заблуждение, что мы не выбираем, что хотим чувствовать. Почему-то мы считаем, что обстоятельства заставляют нас чувствовать определённым образом. Так вот, зная это, я выбираю сейчас ничего не чувствовать. Не знаю, слышишь ли ты меня, но после появления маленького Марди, я словно лишился тебя. И, хотя ты жива, но осознание, что вот-вот могу потерять тебя, выбивает меня из колеи. Я не мог ничего чувствовать. Ничего после смерти жены и вот… . И вот, твоя болезнь сейчас лишила меня чего-то, на мне как-будто злой рок. Нариману не быть счастливым в браке. Так твердит удел Богов. Что ж, я это к чему. Я помню нашу первую ночь, что Ты мне сказала тогда. И, хотя я не ответил взаимностью, то был уверен, что дальше будет только лучше. Что пройдёт время и разберусь в себе, и в сказанном тобою. И теперь меня этого времени лишили. Тебя лишили. И всего я лишён. Я не утверждаю о том же, о чём и ты, но я проклинаю себя за то, что не поторопился. Хотя и понимаю, что если мы поступили определённым образом в конкретный промежуток времени, значит иначе не могли. Но корить себя не перестаю. В общем, хочу, чтобы Ты услышала меня. Да даруют Боги тебе исцеление. Постарайся поправиться, если не ради меня, то хотя бы ради сына. До свидания». Таким образом, слова были услышаны, а Энхедуанна, царская дочь, жена главного визиря Энлильского совета, и вот уже мать наследника-встала на ноги.

Я не понимал смысла сказанного. Точнее сказать, не совсем соображал, что именно он подразумевает под этими словами, потому что он относился к тому типу мужчин, когда произнесённое им не несло за собой ничего конкретного. Я ждал Её пробуждения, и в это время ко мне в голову отчаянно лезла мысль о том, что Нариман за сложными словами склонен скрывать правду, которая его самого не устраивала. Я оставил их и вернулся в день, когда Она пробудилась. Я помню, что в тот момент кокосовое молоко казалось слаще, потому что возможность видеть Её даровало мне ощущение тепла и ласки.

* * *

– Нариман, ты видишь, как он похож на тебя?

– Разве? Не замечал. По мне, так от тебя в нём гораздо больше. – поправляя свой лацкан, ответил муж жене.

– Ты знаешь, что это не так. Я видела Марди на уроках политологии, и его манера вести беседу мало чем отличается от твоей. Более того, в физической подготовке ему нет равных в классе, и дружит он исключительно с теми, от кого можно получить выгоду. От меня только форма губ и глаза изумрудного оттенка.

– Может и так, но трепет к своему щенку Бонго однозначно от тебя. Во мне нет такой способности любить. Некоторые качества врождённые, и никакие уроки не разовьют их, кроме уроков жизни.

Энхедуанна хотела перебить его, но вспомнила его наказ в их первую ночь, и потому подождала, пока он договорит.

– Я надеюсь, что Марди возьмёт от меня мужество и умение ориентироваться в любых жизненных ситуациях, а от тебя пусть берёт всё остальное, потому что во всём остальном ты меня превосходишь.

– Не стоит продолжать. – хоть и сказанное Нариманом было приятно Ей, всё же, осознание того ,что спустя семь лет совместной жизни, Она так и не стала ближе к его потаённым уголкам души-удручало. Поэтому, желание говорить с ним откровенно сошло на нет.

Стоит отметить, что за прошедшие года, их брак не был плохим. Они хранили верность друг другу, завтракали каждый день вместе, и Нариман, кроме неотложных выездов за пределы столицы, ни разу не оставлял семейное ложе.

Такие браки в высшем обществе были редкостью, и, хотя какая-то Её часть радовалась сложившимся обстоятельствам, что-то все-таки не давало покоя. А может, причиной этих переживаний были несостоявшиеся иллюзии пятнадцатилетней девушки, влюблённой по уши в друга семьи. В любом случае, семью Энхедуанны нельзя было назвать ни счастливой, ни несчастной.

– Нам пора, матушка ждёт.

– Ты не хочешь умыться? На тебе лица нет.

– Да, пожалуй.

Её лицо было измождённым от постоянных мыслей. Не только о своём недосягаемом муже, но и о приближающейся смерти матери. Она не вставала с постели больше месяца, и каждый день она таяла, словно свеча. Они дождались Марди с занятий и направились к покоям царицы. Двери им открыл Леат. Аббаль с мокрыми глазами стояла рядом. У кровати умирающей сидел сам царь Саргон Древний. Он не плакал, так как считал подобное проявление чувств исконно женским. Однако, руку когда-то любимой женщины он держал с такой силой, словно надеялся, что так она сможет с ним остаться немного подольше. Подобная сцена ничуть не поразила Её, так как Она знала, что отец любит мать. И только по причине сильной любви затаил многолетнюю обиду, потому что только поступки чужих людей не трогают ни души, ни сердца. Отчаяние выражалось не только в сжатых ладонях, но и отсутствием реакции на появлении семьи в комнате. Только после обращения Наримана, Саргон встал обняться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.