скачать книгу бесплатно
14
Стас
Этим утром я спешу в школу так, как, наверное, ещё не спешил никогда. Обычно я прихожу к восьми, но сегодня появляюсь в прихожей полностью одетым и готовым к выходу уже в семь двадцать. Ещё пятнадцать минут – и я на месте.
– Понять не могу, что ты так торопишься, – удивляется мама, прислонившись со скрещенными руками к косяку и наблюдая, как я завязываю шнурки. Отец появляется из кухни с кружкой в руках.
– Ну что ты в самом деле, Оля, это же очевидно. Он хочет побыстрее увидеть свою Риту.
Папа, конечно, прав, но я не собираюсь комментировать его слова и с независимым видом продолжаю обуваться.
– Поверить не могу, что ты не сказал нам, что она племянница Антона! – продолжает отец, шумно отхлебнув из кружки. Он попрекает меня этим второй день. Я не то чтобы специально утаил от родителей эту информацию, просто какая разница, кто она? Вчера, пока мы возились в гараже, я несколько раз разговаривал с Ритой, и, разумеется, отец по-доброму прошёлся на мой счёт, решив рассказать старому другу и своему крестнику, что сын влюбился. Тогда-то и выяснилось, что об этом уже всем известно, потому что Рита не кто-нибудь, а дочь Антонова брата. Отец не мог успокоиться всю дорогу до дома. И видимо, не смог до сих пор.
– Она же сразу показалась мне на кого-то похожей! А оказывается, она дочь Костяна! – восклицает он сейчас.
Я сдергиваю парку с крючка и хватаю рюкзак.
– Всё, я пошёл.
Торопливо целую маму, машу отцу и выскакиваю в подъезд.
– Милый, а шапка? – кричит мама вслед. Я не оборачиваясь качаю головой.
– У меня капюшон!
Милый. Это слово напоминает мне о вчерашнем разговоре, когда Рита так назвала меня. Случайно, сама того не заметив, – я понял это по её реакции, когда попросил её снова так меня назвать. Очевидно, она не смогла удержать ласковое обращение в мой адрес – как я не могу (да и не хочу) больше удерживать "малышку". Она была смущена, и, честно признаться, я не думал, что она выполнит мою просьбу, когда, затаив дыхание, попросил её снова назвать меня так. Но она назвала. Тихонько, но назвала. И это лишний раз подтвердило то, что я понял ещё в четверг. Она готова. Она хочет быть со мной. С четверга, с того самого дня, когда мы впервые были вместе в клубе, я постепенно все больше сокращаю дистанцию между нами. И она не противится этому. Не возражает против крепких объятий, случайных – и не очень – прикосновений, против того, чтобы быть как можно ближе. И эта фотография в моей футболке… Я чуть с ума не сошёл, когда увидел её. Хорошо, что это случилось после выступления, иначе не представляю, как бы я смог выйти на сцену.
Она хочет поцеловать меня, я это знаю точно. И знаю, что она сделала бы это у меня дома, если бы нам постоянно не мешали. Очевидно, она хочет, чтобы в первый раз – хотя это будет уже далеко не первый раз – мы были одни. Только поэтому я сам до сих пор не набросился на неё с поцелуями. Ну и ещё потому, что пообещал ей, что не буду делать ничего, пока она сама не решится на этот шаг. Я привык держать свои обещания, хотя сейчас это делать невероятно трудно.
Мой маленький большеглазый Орешек. Каким я был дураком, что не замечал её долгих четыре года! И как хорошо, что все-таки заметил теперь. Потому что представить, как всего две недели назад я жил без этих чудесных ореховых глаз, я просто не могу. Это не просто симпатия. Это не просто увлеченность. Я люблю её. Я понял это со всей отчетливостью в четверг, увидев, какими глазами она смотрит на меня, беспокоясь из-за драки с Раевским. А потом – как она сидит, подавшись вперёд, сцепив руки и неотрывно глядя на меня, там, в клубе. И потом, когда нёс её, уснувшую, домой к Саше и Дейву, и она так доверчиво прижималась ко мне в полудреме. А когда я аккуратно опустил её на кровать в комнате Сашиных родителей, она пробормотала: "Стасик", и я чуть не умер от разрыва сердца – от нахлынувшей огромной нежности.
Я люблю её. Люблю. Люблю так, что заходится сердце и больно дышать. Я и не предполагал, что умею так любить. Не думал, что после той детской влюблённости в Асю способен на сильные чувства. Как оказалось, способен, и ещё как. И то, что я испытываю к Рите, не имеет ничего общего с тем, что когда-то чувствовал к Асе. Всё в миллион раз сильнее, глубже, все по-настоящему. Когда просыпаешься и засыпаешь с мыслью о ней. Когда чувствуешь, что без её улыбки и взгляда не можешь дышать. Когда не задумываясь готов отдать все что угодно, чтобы быть с ней…
– Эй, рок-стар!
Я выныриваю из своих размышлений и грёз о Рите и, обернувшись, с удивлением вижу ухмыляющегося Лео, догоняющего меня.
– Здорово, – говорю я, обмениваясь с ним крепким рукопожатием, – а ты здесь что делаешь в такую рань?
Мы уже практически у школьных ворот.
– Отцу сегодня надо было на работу раньше, – объясняет Лео, – на такси мне ехать не хотелось. Не может быть нормальным родителем – пусть хотя бы катает.
Да, отношения у друга с отцом не то чтобы идеальные. Лео так и не может простить отцу, что того никогда нет рядом, что между работой и семьёй он всегда выбирает работу. Впрочем, с Лео и его мамой он хотя бы живёт, в отличие от Ленки…
– А вот почему ты здесь так рано, я даже не спрашиваю, – продолжает друг с ехидной улыбочкой.
– Ну скажи почему?
– Рита, – произносит Лео всего одно слово.
Тяжёлая школьная дверь скрипит под моим напором. Дядя Вася, наш сторож-вахтер, с удивлением смотрит на нас, когда мы, громко поздоровавшись, проходим мимо.
– Вот это тяга к знаниям у ранних пташек…
Тягой к знаниям тут и не пахнет, думаю я, усмехаясь. Тяга к любви – это да! Ну, в моем случае, разумеется.
– А что Рита? – прикидываюсь я невинной овечкой. Однако Лео и ухом не ведет:
– Тебе не идёт быть дурачком, рок-стар. Девушки таких не любят, запомни.
– Я и забыл, что ты у нас главный специалист по девушкам, – улыбаюсь я. Он склоняет голову:
– Вот именно, так что обращайся, дам бесплатный совет, если что…
Время бежит быстро, и пустынные поначалу школьные коридоры постепенно заполняются учениками всех возрастов. Мы, как всегда, сидим в фойе на втором этаже – на крайнем справа подоконнике. Всего за две недели Рита и Тася приучили нас к этому, а раньше до уроков мы тусили где угодно, но никогда не были привязаны к одному и тому же месту. Впрочем, раньше до уроков я часто и не с парнями время проводил, а с кем-нибудь из очередных подцепленных девчонок…
– Кирюха сегодня работает, – говорит Лео. – Завтра тогда соберёмся в гараже?
Я смотрю в окно в надежде высмотреть Риту, но никак не могу увидеть её красную курточку среди тех, кто торопится в школу. Перевожу взгляд на друга:
– Да, завтра обязательно… Ты чего? – выражение лица Лео, который смотрит куда-то за меня, внезапно изменяется. Однако он мгновенно становится прежним:
– Я? Ничего, тебе показалось.
Он точно что-то недоговаривает, и я хочу обернуться, чтобы посмотреть, что происходит позади, но не успеваю. Внезапно чьи-то тонкие ручки обхватывают меня за шею, а на спину с разбега кто-то приземляется. Меня окутывает запах шоколада, над ухом звучит мелодичный смех, и Ритин голос весело произносит:
– Но-о, лошадка!
Ах, лошадка, значит? Да без проблем. Я подхватываю её под коленки, чтобы она не съезжала вниз, и, высоко подкидывая колени, совершаю круг почёта по фойе, не забывая при этом издавать лошадиное ржание. Ну или что-то на него похожее. Рита крепко держится за мою шею и умирает от смеха – как и Таська с Лео, оставшиеся у подоконника. Я вижу, как Таська достаёт телефон и снимает нас – то ли на видео, то ли фото делает. Некоторые ученики, которые толпятся в фойе, поступают так же – ещё и комментируют происходящее, но мне, честно говоря, плевать, кто что обо мне говорит и думает.
Я доезжаю до нашего подоконника и аккуратно ссаживаю Риту на него. Ее ручки соскальзывают с моей шеи, и я чувствую неприятную пустоту на спине. Она спрыгивает с подоконника и смеётся.
– Привет, наездница, – говорит Лео, обнимая её, в то время пока я таким же образом здороваюсь с Таськой. – Укротила дикого скакуна?
– Ага, – весело подтверждает она, взглянув на меня искрящимися глазами. Один такой взгляд – и я готов свернуть горы.
– Мне понравилось кататься, – говорит она, обращаясь уже ко мне. – Ты ещё меня покатаешь?
– Легко, – обещаю я. – Ты все равно ничего не весишь.
Я не видел её с субботы, но уже страшно по ней соскучился. Она улыбается мне, и от её улыбки у меня перехватывает дыхание. Эта улыбка другая, не такая, как прежде. Более нежная, что ли… И смотрит Рита на меня иначе – не смущаясь, как обычно, каждую минуту и не отводя взгляд. "Она тоже соскучилась", – вдруг понимаю я, и от этого осознания на сердце становится так радостно, что хочется запеть во все горло. Я не сдерживаюсь и привлекаю Риту к себе, обняв сзади за плечи. Она прижимается затылком к моей груди, кладёт свои ладошки на мои предплечья и расслабляется, и я чувствую, что до краёв переполнен счастьем.
– Дайте-ка я вас сфотаю, – говорит вдруг Таська и снова лезет за телефоном. – Вы такие милые котики.
– Мр-р-р, – дурашливо говорит Рита и трется об меня затылком. Мы дружно смеёмся, и именно в этот момент Тася наводит на нас камеру и раздаётся щелчок. И черт возьми, какой же классный у неё выходит снимок! На получившейся фотографии мы оба кажемся такими счастливыми. Рита хохочет, запрокинув голову и крепко обнимая мои руки. Я тоже смеюсь, чуть наклонившись к ней. Я редко улыбаюсь на фотографиях – обычно, как только вижу камеру, становлюсь серьёзным. Но только не с Ритой.
– Шикарный снимок, – говорит Рита тем временем, по-прежнему прижимаясь ко мне. Я не отпускаю её, а она не делает попыток освободиться. – Перешлешь мне его?
– Уже переслала, – Таськины пальцы быстро бегают по экрану. – И тебе, Стасик, тоже.
В кармане у меня действительно что-то жужжит.
– Спасибо, – синхронно говорим мы. Я не вижу Ритиного лица, но знаю, что она улыбается.
– Эй, – спохватывается вдруг Лео, взглянув на часы. – Стасян, пора бежать, уже звонок скоро будет, а нам переодеваться еще.
Я с сожалением отпускаю Риту.
– Увидимся на большой перемене?
– Конечно, – тепло говорит она, отходит от меня на шаг, и только тут я замечаю наконец, что на ней надето. Чёрный джемпер с надписью "Freedom" на груди, который был бы обычным, если бы не был коротким. Я вижу обнаженную полоску живота, тонкую талию, а подняв глаза на Ритино лицо, подмечаю её хитрую улыбку. Маленькая проказница, она нарочно надела такую кофточку! Мне сносит крышу.
– Дразнишь меня, малышка? – охрипшим вдруг голосом спрашиваю я, притягивая её к себе и склонившись к уху, чтобы Лео и Таська не слышали нас.
– Очень хотелось посмотреть на твою реакцию, – шепчет она в ответ, и в её шепоте мне слышатся смешинки.
– И как, ты удовлетворена? – я сам слышу, как участилось моё дыхание, но ничего не могу с этим поделать. Она взглядывает мне в глаза – на расстоянии буквально пары сантиметров! – и дьявольски улыбается, закусив нижнюю губку.
– Очень.
Черт побери, сегодня она наконец должна поцеловать меня. Уж сегодня нам никто не должен помешать! И тогда я буду терзать эти очаровательные губки до тех пор, пока они не распухнут…
Через две минуты, когда мы с Лео уже шагаем по коридору, а у меня перед глазами все ещё стоят плоский животик и лукавая улыбка, друг внезапно выносит вердикт:
– Знаешь, что я тебе скажу, Стасян?
– Мм? – рассеянно спрашиваю я.
– Ты втрескался по самые яйца.
Грубоватая характеристика, но спорить не буду – так оно и есть.
– И похоже, взаимно, – добавляет друг, и счастливая улыбка тотчас расплывается по моему лицу.
На большой перемене, входя в столовую, я нос к носу сталкиваюсь с денди в дверях. Он никогда особо не радовался, видя меня, – как и я, впрочем, – но сейчас его лицо просто перекашивает от злости.
– Поздравляю, – буркает он мне в лицо и, со всей силы толкнув меня плечом, вылетает из столовой.
– Это что сейчас было? – с любопытством спрашивает Кирилл, который только к третьему уроку появился в школе, – не мог продрать глаза после ночной смены.
– Самому интересно, – отвечаю я и вспоминаю, что утром так и не потребовал от Риты подробностей о ее вчерашней встрече с денди. Вчера она позвонила мне из дома, как я и просил, но отделалась односложным сообщением о том, что все прошло нормально и он к ней не приставал. Хорошо, если так, но моя ревнивая душа жаждет деталей.
Девочки уже стоят в очереди – и довольно близко к кассе. Мы пробираемся к ним через недовольную толпу, и я сразу приобнимаю Риту за талию. Пальцы скользят по обнаженной полоске спины, и в груди сладко ноет.
– Малышка, – говорю я, даже не снижая голос – пусть все слышат, что я так называю ее, – а ты не объяснишь мне, почему денди сейчас в дверях только что взглядом меня не испепелил? И сказал «поздравляю»?
Она мгновенно густо краснеет.
– В чем дело, Орешек? Что вчера случилось? – настаиваю я. Она не смотрит на меня, принимаясь увлеченно играть с собственной прядкой волос.
– Вчера ничего не случилось… Даже не знаю, что это с ним.
Я перевожу глаза на Тасю. Однако кудряшка с заинтересованным видом разглядывает витрину, делая вид, что вообще не слышит нашего разговора. Она определенно что-то знает, во всяком случае, больше, чем я. Но, конечно же, не расколется.
– Малышка, не зли меня, – выдыхаю я. – Или…
– Или что? – она щурит свои красивые глазки, наконец, глядя мне прямо в лицо.
– Или мне придется прибегнуть к запрещенным приемам.
– Это к каким? – спрашивает она с неподдельным интересом.
– К щекотке, – невозмутимо отвечаю я. Она до ужаса боится щекотки, и мне повезло, что я знаю об этом.
– Ты так не поступишь, – заявляет она уверенно.
– Ты хочешь это проверить? – я поднимаю руку и указательным пальцем провожу вдоль ее ребер. Она ежится.
– Молодые люди, вы берете или нет? – недовольно торопит нас пожилая буфетчица тетя Таня. Я и не заметил, как подошла наша очередь.
Нагрузившись подносами, мы идем к столу, и, усевшись возле Риты, я продолжаю свой допрос:
– Ну так что, Орешек? Скажешь добровольно?
– Тебе бы следователем работать, – подает голос Кирюха.
– Или в гестапо, – хохочет Лео.
– Отвалите, – отмахиваюсь я от них. – Ешьте свою пиццу. Орешек, у тебя пять секунд.
– Господи, Стас, какой ты вредный, – вздыхает она. – Хорошо, я скажу тебе, если ты пообещаешь сидеть тихо, не кричать, не злиться и не побежишь убивать Витю…
– Ага, то есть все же есть за что убивать? – мрачно спрашиваю я. Рита укоризненно смотрит на меня. Колоссальным усилием воли мне приходится усмирить ярость, уже вновь поднявшую голову из своего забытья.
– Хорошо, малышка, ради тебя обещаю. Денди будет жить. А теперь говори.
– Он подарил мне цветы, – начинает она, ковыряясь в своей тарелке с салатом. – Попробовал обнять. А потом сказал, что я ему нравлюсь и что он хочет быть со мной, и попробовал поцеловать… Стас, ты обещал! – предупредительно восклицает она, увидев, что у меня гневно раздуваются ноздри и ходят желваки на щеках. Я действительно уже почти вскакиваю с места, чтобы найти этого недоразвитого и поговорить с ним. Мне казалось, в прошлый раз я все доходчиво объяснил, но он, очевидно, чего-то не понял.
– Дальше, – цежу я, сжимая под столом кулаки. Рита замечает это и мягко гладит меня по предплечью. Это срабатывает: ее ласка успокаивает меня, и я расслабляюсь, разжимая ладони. Кирюха с Лео переглядываются, молча слушая наш разговор.
– А дальше ничего, – пожимает она плечами. – От поцелуя я увернулась, от объятий тоже. Сказала, что между нами ничего не может быть, потому что для меня он всегда был и остается просто другом.
– И после этого вы просто разошлись по домам? – недоверчиво спрашиваю я.
– Ну не в петлю же головой ему было лезть, – хмыкает Лео.
– Он просто ушел, а я пошла домой, – говорит Рита.
