скачать книгу бесплатно
Виталик Магницкий из десятого «б» приобнимает меня за талию именно в тот момент, когда я начинаю двигаться к выходу. Витальку я знаю еще с ясельного возраста, мы живем в одном подъезде, играли в одной песочнице, ходили в одну группу детского сада, у наших мам приятельские отношения, да и мы с ним дружим с детства. Пусть в последнее время общаться мы стали намного реже – у каждого с возрастом появились свои интересы, все же я по-прежнему отношусь к Витальке как к брату и позволяю ему несколько больше, чем кому бы то ни было из парней. В пределах разумного, конечно.
– Спасибо, Вить, – улыбаюсь я, обнимая его за шею. – Я уже ухожу, встретимся в другой раз, окей?
Виталькино лицо становится недоуменным.
– Уходишь? Уже? Но вся веселуха только началась!
– Что-то мне скучновато на этой веселухе, – улыбаюсь я. Виталик отпускает меня, оценивающе оглядывает с ног до головы, а потом внезапно говорит:
– Он не пришел, да?
– К-кто? – запинаюсь я. Он не знает про Стаса, ведь так? Быть того не может, чтоб знал! Никто, кроме Таськи, не знает…
– Тот, ради кого ты так потрясно выглядишь, – говорит тем временем Виталик, и тугой клубок в моем животе развязывается. Я облегченно вздыхаю.
– Не знаю, о чем ты говоришь, Вить.
– Конечно, знаешь, – настаивает он. – Ты кого-то ждала, но его нет. Ты поэтому такая вся секси-леди сегодня. Можешь не говорить, кто это, мне неинтересно. Но он определенно не стоит того, чтобы такая горячая штучка, как ты, из-за него грустила и уходила с вечеринки. Давай оторвемся, Ритусик, и пусть он кусает локти!
Я закусываю нижнюю губу и смотрю на старого друга, не зная, как реагировать на его слова. С одной стороны, мне безумно приятно от его комплиментов, с другой – стыдно, что Виталька меня раскусил. Значит, я как открытая книга?
– Давай же, ну, – подначивает меня Виталя и тянет за руку за собой. – Пошли танцевать!
– А к черту все, – внезапно решаю я и, поддавшись порыву, обнимаю Витальку за плечи. Виталька хороший парень, и обижать его мне совсем не хочется – а он абсолютно точно обидится, если я все же не соглашусь на его уговоры. Он с детства крайне негативно относится к ситуациям, когда выбирают не его. – Пошли!
В конечном счете Виталька прав. Камаев не пришел? Ну и пусть катится к черту!
И я танцую. Танцую с Виталькой и с Сережкой Лукиным из моего класса, одна и в компании девчонок, которых знаю только внешне, с Таськой, которая наконец отлепляется от своего кавалера, и с Кириллом Воеводиным, одним из лучших друзей Камаева. Когда он начинает кружить меня, я даже не сразу понимаю, что это Кирилл. Мы ни разу не общались, но благодаря своему увлечению Стасом я знаю в лицо и его товарищей. Кирилл симпатичный, и, возможно, если бы мне не нравился Стас, я могла бы им заинтересоваться. Высокий, широкоплечий, с тёмными, слегка вьющимися волосами, пронзительными, удивительно яркими зелёными глазами и хорошо развитой мускулатурой. Наверное, занимается каким-нибудь спортом. Интересно, у него есть девушка?
– Ты классно танцуешь, – замечает Кирилл, когда музыка смолкает и мы останавливаемся, разгоряченные, переводя дух. Я кокетливо улыбаюсь:
– Спасибо! Ты тоже.
– Я Кирилл, – он протягивает мне большущую твёрдую ладонь.
"Я знаю", – чуть было не выдаю я, но вовремя прикусываю язык.
– Рита, – я улыбаюсь и пожимаю его руку.
Он кивает:
– Десятый «б»?
– «А», – поправляю я.
Кирилл пробегает взглядом по мне от макушки до пят и собирается что-то сказать, но в этот самый миг к нам подлетает Марика. Явление Христа народу, давно не виделись. Она явно раздосадована.
– Кир, где Стас?
А, ну да, точно. Она ж девушка Стаса, конечно, они с Кириллом знакомы.
– Без понятия, – говорит Кирилл и поскребывает щетину на подбородке. – Вообще не видел его. Он точно здесь?
– Ну конечно да, мы же вместе пришли, – раздражённо цедит Марика. На меня она не обращает внимания, и я совсем не против. – Меня отвлекли девочки на входе, и я потеряла его из виду, а теперь не могу найти.
– Так позвони ему, – советует Кирилл. Марика досадливо дёргает плечом:
– Он трубку не берет!
Кирилл что-то отвечает ей, но я уже не слушаю. Воспользовавшись тем, что они не смотрят на меня, я незаметно отхожу и устремляюсь к выходу. Он пришёл, он все же пришёл. И Марика не может найти его в зале, а это значит… Это значит… Что он ждёт меня на нашем месте.
2
Стас
Бывают такие дни, когда кажется, что мироздание решило жестоко пошутить над тобой и все, за что бы ты ни брался, летит в тартарары. Так вот, ответственно заявляю: сегодня именно такой день. Он не задался с самого утра.
Сначала сломалась кофеварка, и я остался без утреннего кофе, который необходим мне, как рыбе жабры, чтобы нормально функционировать в семь утра. Потом отец решил подбросить меня до школы, хотя мне и пешком всего пятнадцать минут, и за пять минут пути успел выесть мне мозг по поводу поступления и вообще моего будущего. Для отца это больная тема. Он очень хочет, чтобы я пошёл по его стопам и продолжил славную династию врачей Камаевых, благо задатки к этому у меня есть. Я ничего не имею против медицины, и с биологией и химией у меня все хорошо, но проблема в том, что я не хочу быть врачом. Больше всего на свете я хочу быть музыкантом. С детства мне нравилось играть на гитаре и петь, а последние несколько лет я отношусь к этому гораздо более серьезно. Когда я пою или трогаю струны гитары, я словно переношусь в какой-то неведомый волшебный мир, мир, полный звуков, фантазий и тайн, которые жаждут быть открытыми. Но отец считает, что музыка – это просто блажь, хобби, что это хорошо, чтобы «девчонок цеплять во дворе» (его цитата). Он постоянно повторяет мне, что не против того, чтобы я играл для себя, – но что жизнь свою необходимо связать с чем-то более серьезным и прибыльным. И это, по разумению отца, медицина. В последнее время он, видимо, начал понимать, что профессия врача ну никак вообще меня не цепляет, и стал «в качестве компромисса», как он говорит, предлагать идти учиться на программиста, как мой лучший друг и по совместительству крестный сын отца Мишка. Информатика – отличная наука, но и к ней душа у меня не лежит.
Самое фиговое, что все остальные взрослые, которые имеют на меня влияние, тоже не на моей стороне. Мои крестные Антон и Лера, Мишкины родители, топят за программирование – оно и понятно, все-таки их сын выбрал эту специальность. И даже мама, хоть и не говорит этого прямо, но тоже не думает, что музыка – это та сфера, с которой стоит связывать жизнь. Ведь у меня нет никакого блата, а без него не пробиться на вершину звездного Олимпа и не заработать кучу денег. Да только не все ведь в жизни измеряется деньгами и славой… Я хочу заниматься музыкой совсем не по этой причине, но уже понял, что пытаться донести свою точку зрения до родных бесполезно.
Отец говорит, что я ещё молокосос, не нюхавший жизни, и потому должен слушаться старших, которые уже знают, что к чему. Так-то оно так, но ведь речь идёт о моей жизни, разве нет? И меня ужасно бесит, что все вокруг – ну, или почти все – считают себя вправе решать за меня, как эту жизнь жить.
Я очень люблю отца, и у нас с ним отличные отношения, но эта тема – натуральный камень преткновения между нами. А в последнее время он заводит её все чаще. Иногда я огрызаюсь, а иногда, когда на споры нет сил, просто угукаю в ответ, делая вид, что слушаю. Так поступаю и сегодня, но, когда выбираюсь из отцовского джипа и спешу к школьному крыльцу, голова у меня уже пухнет.
Но это оказываются далеко не все неприятности, уготованные мне на сегодня. На английском выясняется, что я забыл дома тетрадь с домашкой, и в журнал напротив моей фамилии летит двойка, спасибо, что карандашом. Двойки – это мамин пунктик. Вообще за оценки меня не ругают, вернее за тройки не ругают. Но когда в дневнике появляется пара, мама расстраивается до слез. Уж не знаю почему. Может быть, в эти минуты ей кажется, что я непременно пойду по кривой дорожке и ничего не добьюсь в жизни. Хотя, честно говоря, у нее нет оснований так думать. Учусь я вполне прилично, с плохими компаниями не связываюсь, не курю, музыкалку окончил, в языковую школу много лет ходил, с носителем продолжаю заниматься. Золото, а не сын.
Пятым уроком стоит история, по которой я должен читать доклад. Вчера я готовился весь вечер, даже не пошел в гараж с пацанами, хотя Кир звонил дважды, а Лео аж три раза. Варвара Олеговна – человек очень въедливый, и может докопаться до чего угодно. Ко мне она относится вроде как благосклонно, но портить отношения не хотелось бы, и поэтому я чуть ли не назубок свой доклад вызубрил. Знать бы, что напрасно.
Аккурат перед звонком на урок мне звонит отец. Это очень на него не похоже – обычно он так не поступает, когда я в школе, максимум может сообщение в вайбере скинуть. Поэтому я внезапно испытываю абсолютно иррациональный страх и, несмотря на то, что звонок должен раздаться меньше чем через минуту, а Варвара Олеговна уже пригласила всех в класс, поднимаю трубку.
– Да? – мне кажется, паника в моем голосе очевидна. Но отец ничего не замечает, он сам взбудоражен:
– Стаська, выручай, дуй домой, я папку с документами на столе оставил! Только сейчас заметил, а через час она мне нужна позарез.
– Какую папку? – спрашиваю я, медленно выдыхая. Звенит звонок. Варвара Олеговна стоит на пороге класса, выжидающе поглядывая на меня и делая поторапливающий жест рукой.
– Да какая разница, какую-какую, важную! – сердится отец. – Там бумаги для совещания, говорю же, оно через час! Дуй домой срочно, привезешь мне ее. Давай быстрее!
И он отключается.
Я медленно опускаю руку с телефоном и смотрю на историчку.
– Камаев, вы, конечно, представительный молодой человек, но я уже устала вас ждать, – говорит она. Отличительная черта Варвары Олеговны – она ко всем ученикам обращается на «вы». Даже к пятиклассникам.
– Извините, Варвара Олеговна, я не пойду на урок, – говорю я. Она меняется в лице:
– Что значит вы не пойдете? Камаев! У вас что-то случилось?
– Ничего страшного, не волнуйтесь, отцу надо помочь, – говорю я, торопливо роясь в рюкзаке. Где этот чертов доклад? А, вот он. Подхожу к ней вплотную и всовываю скрепленные листы ей в сухую ладонь.
– Я готовился, честно. Но так получается. Извините еще раз!
– Камаев! – несется мне в спину, но я уже убегаю. Перескакивая через три ступеньки, несусь на первый этаж, сворачиваю в коридор, ведущий к раздевалке, и тут меня резко хватают за рукав. Пытаясь не упасть от экстренного торможения, я цепляюсь за того, кто меня остановил, так, что мы оказываемся прижатыми друг к другу, и только потом понимаю, что передо мной стоит Марика.
– Ну наконец-то мы обнимаемся, – мурлычет она, по-прежнему не выпуская мою рубашку.
– Мари, мне, честно, некогда, – говорю я, аккуратно высвобождая ткань из ее наманикюренных пальчиков. Но едва мне это удается, как она тут же закидывает руки мне на шею.
– Я соскучилась, Стасик. Почему ты меня игноришь? Мы уже сто лет не были вместе…
Она смотрит на меня томными светло-голубыми глазами в обрамлении длинных ресниц и призывно облизывает пухлые красные губки. Марика не моя девушка, если что. Мы просто периодически спим вместе. Секс без обязательств, так это, кажется, называется? Я ни с кем не завожу серьезных отношений, все мои встречи с девчонками – это только ради секса, и обычно подружки у меня не задерживаются. Однако с Марикой все оказалось иначе – ее вполне устроило то, что я мог ей предложить, и наше общение слегка затянулось. Она мне даже нравилась – красивая, веселая, фигурка что надо. Но в последнее время Марика стала меняться. Начала рассуждать о том, как было бы здорово сходить куда-то компанией с ее подружками и их парнями, даже звала на ужин с родителями. Ну какой, к черту, ужин? Сразу ясно, к чему она ведет. Поэтому последние несколько дней я старался избегать ее, прикрываясь занятостью по учебе. И мне это удавалось. До сегодняшнего особенно везучего дня.
– Ста-а-ас, – капризно тянет Марика, вися у меня на шее, – ну поцелуй уже меня!
Наклоняюсь и быстро прижимаюсь к кроваво-красным губам, а потом решительно снимаю с себя ее руки.
– Мари, мне правда некогда, убегаю. Срочные дела. Извини, давай позже поговорим?
Она хочет что-то сказать, но я, уже ничего не слушая, влетаю в раздевалку.
Через пятнадцать минут я уже поворачиваю ключ в замке собственной квартиры. Шагаю вперед и тут же чувствую, как нога в новом белом кроссовке попадает во что-то мягкое, вязкое и… вонючее.
– Мякиш, черт тебя дери!
Включаю в прихожей свет. Конечно – ровно возле порога красуется свежая коричневая кучка, в самую середину которой я смачно наступил. Белый и очень пушистый кот по кличке Мякиш с интересом таращится на меня от входа в кухню.
– Зараза ты эдакая, ты когда начнешь в лоток свои дела делать? – рычу я, стаскивая кроссовок и закидывая его в ванну. У Мякиша есть пунктик – если он сходил в лоток по-маленькому и там еще не убрано, а ему приспичило по-большому, в грязный лоток он ни за что не пойдет, присядет рядом, там, где удобно. Удобно, конечно же, чаще всего прямиком у порога.
Я спешно убираю лоток, прихожую, мою руки, хватаю со стола в кабинете оставленную отцом папку, переобуваюсь в старые найки, решив вымыть новые кроссовки по возвращении, потому что время уже поджимает, и, сорвав с крючка ключи от машины, выскакиваю на улицу. Что за суматошный день, а!
К отцу на работу я приезжаю без происшествий, успеваю за десять минут до часа икс и даже ухитряюсь по дороге позвонить своему преподавателю по вокалу, чтобы отменить занятие, на которое при всем желании уже не попадаю. Отец, весь напряжённый и взвинченный, при виде заветной папки сразу светлеет лицом и заметно успокаивается. Я выхожу от него с улыбкой на лице, с этой же улыбкой и насвистывая сквозь зубы треки, звучащие по радио, проезжаю примерно полпути до дома – ровно до того момента, как, попав задним правым колесом в небольшую ямку на дороге, слышу противное "пш-ш-ш" и обнаруживаю, что колесо пробито. А я уже было понадеялся, что неприятности на сегодня закончились!
Дома в результате я оказываюсь после трех и только тогда, наконец, удосуживаюсь поглядеть на телефон, который не вынимал из кармана с тех самых пор, как ушёл из школы. Там по паре пропущенных от Кирюхи и Лео, их же сообщения в нашем общем чатике – что случилось, куда я свинтил и нужна ли мне помощь. Ещё смс от Мишки, моего лучшего друга и по совместительству друга детства, с предложением пересечься на выходных и пять пропущенных от Марики. Я досадливо вздыхаю, глядя на её имя, подсвеченное красным. Так и не пойму, что теперь с ней делать.
Обсуждением этого вопроса я и занимаюсь весь следующий час, пока кормлю Мякиша, орущего дурниной, снова мою его лоток, чищу кроссовки, ем сам и делаю уроки. Обсуждаю, разумеется, с парнями в нашем чате, предварительно коротко поведав все перипетии сегодняшнего дня. Мнения друзей полярно разные – Кир, которому Марика никогда не нравилась, предлагает порвать с ней и найти "нормальную" девчонку, Лео же советует "не тупить и пользоваться моментом, пока такая горячая цыпочка сама идёт в руки". Подумываю написать на ту же тему Мишке, но, поразмыслив хорошенько, не делаю этого – тот уже полгода встречается со своей однокурсницей, и у них "все серьезно". Мой подход к отношениям его не вдохновляет, так что я и без запроса знаю, что он в очередной раз мне скажет. "Завязывай трахать всех девчонок подряд и влюбись уже наконец". Я влюблялся однажды – в Асю. Ничего, кроме боли, это мне не принесло…
Резкий, настойчивый звонок в дверь выметает из головы все мысли. Я откладываю недописанный русский и лениво направляюсь в прихожую. Не посмотрев в глазок, распахиваю дверь, почему-то решив, что это родители – хотя знаю, что их не будет до позднего вечера, – и от неожиданности делаю шаг назад. На пороге, кутаясь в длинный, до пят, фиолетовый пуховик, стоит Марика. "Как она в нем ходит и не путается?" – машинально думаю я, во все глаза пялясь на гостью. Её густо подведенные глаза лукаво блестят, когда она улыбается и говорит:
– Привет.
Только теперь я вспоминаю, что сам давал ей чип от калитки и домофона.
– Мари…
Не уверен, что я готов выяснять какие бы то ни было отношения и отвечать на вопросы "почему ты меня игноришь".
– Ты сказал, что мы поговорим позже, – перебивает меня она, – я пришла поговорить.
Изгибая бровь и по-прежнему улыбаясь, Марика резким движением распахивает свой невозможно длинный пуховик, одновременно приспуская его с плеч. Под пуховиком нет ровным счётом ничего, кроме замшевых коричневых сапожек. Вот же черт!
– Твою мать, Мари, – говорю я и хватаю её за руку. – Иди сюда.
Её глаза горят торжествующим огнём, когда я втаскиваю её в квартиру и запираю дверь.
Час спустя мы все ещё лежим в постели. Не разговариваем. Она обнимает меня, и её острый коготок вычерчивает на моем животе какие-то геометрические узоры. Я лениво кручу на пальце любимое кольцо с двумя воющими (поющими!) волками, которое ношу не снимая, и думаю о том, что сегодня все-таки принял сторону Лео.
– Во сколько сегодня вернутся твои родители? – нарушает тишину мелодичный голосок Марики.
– К девяти-десяти, – отвечаю я. – А что?
– О, это просто отлично, – радостно щебечет она, – тогда мы можем остаться у тебя подольше и провести время более интересно…
Её тонкая ручка скользит по моему животу вниз и собирается исчезнуть под одеялом, но я вовремя перехватываю её.
– Подожди, подожди. Что значит "более интересно"? Более интересно чем что?
Марика приподнимается на локте и смотрит на меня. Выглядит при этом раздосадованной.
– Ну, милый, ты что? Чем эта дурацкая дискотека, конечно же!
Я так ошарашен, что даже пропускаю мимо ушей "милого".
– Дискотека… Она что, сегодня? – потрясенно спрашиваю я и бросаю быстрый взгляд на часы.
– Ну да, – безмятежно подтверждает Марика и запоздало удивляется: – Стас, что с тобой?
Твою мать. Увлекшись домашкой, а потом и Марикой, я забыл, я совсем забыл про то, что сегодня пятница. Сегодня пятница, сегодня дискотека, посвящённая четырнадцатому февраля, которая начнётся… Уже через десять минут, и мне обязательно, обязательно нужно быть там. Вот же черт!
Не обращая внимания на протесты Марики, я резко сажусь на кровати и начинаю одеваться.
– Собирайся скорее, – бросаю я ей, не оглядываясь, – мы идём в школу.
– Но как же так? – Марика выглядит уязвленной, недоуменной, возмущенной одновременно. – Зачем? Я же ясно дала понять, что не хочу…
– Зато я хочу, – довольно грубо прерываю её я и встаю, чтобы застегнуть джинсы. – Мне нужно быть там сегодня.
– Зачем? – обиженно спрашивает Марика и по-детски смаргивает.
Так я тебе и сказал, ага.
– Надо, и все. Ты будешь одеваться или как?
Марика внезапно обворожительно улыбается.
– Но, милый, мне особо нечего надевать… И, думаю, ты не захочешь, чтобы я шла в школу в этом наряде, – она грациозно проводит рукой вдоль собственного тела. Проклятье, я совсем забыл, что она пришла ко мне только в чёртовом пуховике.
Решение находится быстро.
