скачать книгу бесплатно
– Постучать по спинке? – участливо осведомляюсь я. Он отмахивается:
– По голове себе постучи, дятел. Ты, блин, как ляпнешь…
Я смеюсь. Честно говоря, мне кажется, что Мишка с Ритой немного преувеличивают масштаб проблемы. Я, конечно, знаю, что есть всякие люди, но не думаю, что Ритина мама уж настолько предосудительно относится ко всем парням. Просто она заботится о дочке. И просто еще не было парня, который бы подходил Рите. А теперь я есть. «Самонадеянно», – шепчет внутренний голос, но я отмахиваюсь от него, как от надоедливого комара.
Мы забираем наши куртки и подходим к Рите, которая ждет нас на диванчике недалеко от входа. Ритин пуховичок держит Миха, но, подойдя к диванчику, я тяну его из Мишкиных рук. Сначала тот непонимающе сдвигает брови, но потом отчего-то усмехается и разжимает ладони. Я встаю рядом с Ритой и раскрываю пуховичок:
– Прошу.
Она благодарно улыбается мне:
– Спасибо, Стас.
Я осторожно накидываю куртку на хрупкие плечи и почти не дыша высвобождаю из-под воротника невесомые шелковистые пряди, пропускаю их через пальцы и слегка задерживаю в ладони, прежде чем отпустить. От прикосновения к ней, от ее улыбки я чувствую себя как пьяный. На лице сама собой расползается улыбка, и, чтобы скрыть ее, я отворачиваюсь. Ритка, Ритка, что же ты со мной делаешь?
– Предлагаю пойти перекусить в кафе, – бодрым голосом говорит Миха. – А потом, если что, прогуляться можно.
– Я не против, – отзывается Рита и смотрит на меня из-под своей черной шапочки. – Стас, ты как?
– Я тоже за, – соглашаюсь я. Мне все равно куда идти, если Рита будет с нами.
Мы проводим замечательный вечер. Кажется, я становлюсь каким-то слащавым романтиком – с появлением в моей жизни Риты в моем лексиконе появились такие словечки, как замечательный, чудесный, прекрасный и прочие. Ну и пусть. Во-первых, эта девчонка поистине перевернула мой мир, во-вторых, вечер действительно хорош.
Сначала мы заходим в ближайшее кафе, где много смеемся, воруем друг у друга еду и вообще ведем себя весьма шумным образом. Наверное, будь я посетителем этого кафе, мы бы мне не понравились, но нам даже никто не делает замечания. Рита сидит рядом со мной – я не оставил им с Мишкой выбора, нагло плюхнувшись с ней по соседству, – и ее волосы касаются моего предплечья. Мне так нравится касаться их, что я то и дело принимаюсь рассеянно теребить тонкие прядки, пропускаю их через пальцы. Рита не возражает, только щеки у нее каждый раз розовеют. Когда Михе звонит Кристинка, его девушка, и он отходит в сторонку поговорить с ней, а мы остаемся с Ритой наедине, я шепчу ей:
– От тебя пахнет шоколадом. Может быть, мне называть тебя не Орешком, а Шоколадкой?
У нее вновь чуть розовеют щеки, когда она быстро взглядывает на меня из-под полуопущенных ресниц.
– А от тебя… – она чуть наклоняется к моей шее, и ее теплое дыхание опаляет мне кожу. – От тебя пахнет ментолом. Почему не хвоей?
– Соскучилась по хвойному аромату? – поддразниваю я ее. – Сядешь ко мне в машину – будет хвоя.
– Ты приехал на машине?
– Нет, сегодня я безлошадный, так что, увы, насладиться хвоей не выйдет. Ну или, если захочешь, можем пойти к моему дому, я открою машину, посидим, подышим лесными запахами…
Она смеется, и на щечках появляются очаровательные ямочки.
– Да ладно, не такой уж я и фанат хвои. Как-нибудь в другой раз.
– Не фанат, значит? – притворно оскорбляюсь я и, неожиданно для нее, начинаю щекотать ее под ребрами. – А если так?
Она смеется и извивается, пытаясь оттолкнуть мои руки. Сама рассказала, что боится щекотки!
– Все, все, я самый главный фанат, только пощади!
– Чей фанат?
Мишка выныривает из-за угла и с веселым недоумением переводит взгляд с раскрасневшейся смеющейся Риты на меня. Я изо всех сил пытаюсь сохранять серьезное выражение лица.
– Хвои, – отвечаем мы в унисон, и я все-таки не выдерживаю, улыбаюсь. Друг лишь машет на нас рукой…
После кафе мы идем гулять и долго шаримся по улицам. Все это время я держу на плече Ритин рюкзачок, и в конце концов она даже оставляет попытки забрать его у меня. Мы обходим весь центр города, спускаемся на набережную, доходим до самого ее конца и возвращаемся обратно тем же маршрутом. К моменту, когда мы подходим к дому Риты – разумеется, мы отправляемся ее провожать, – ноги мои слегка гудят, в них чувствуется приятная усталость. Сегодня мы явно прошагали не пресловутые десять тысяч шагов, а гораздо больше.
– Спасибо, мальчики, за вечер, было здорово, – Рита останавливается на торце дома. Уже темно, во дворе ярко горят фонари, и в их свете Ритино лицо кажется лицом какой-нибудь волшебной феи. «Она и есть фея, – тут же думаю я. – Для меня…»
– Пойдем, мы до подъезда тебя проводим, – не понимает Миха, почему сестра остановилась. Я качаю головой:
– До подъезда нельзя, там мама из окна может смотреть. – Друг поднимает брови, и я добавляю: – Но мы постоим на углу и посмотрим, как Рита заходит.
– Да у вас уже целая система, как я посмотрю, – полувопросительно говорит Мишка.
– Отработанная схема, – подтверждаю я и, снимая с плеча ее рюкзак, поворачиваюсь к Рите: – Это тебе спасибо, что пошла с нами. Ты скрасила наш унылый вечер.
– Разбавила его своим обществом, – добавляет Мишка и крепко обнимает сестру. – Рад был увидеться, систер. В выходные приедешь?
– А вот возьму и приеду, – улыбается она и, встав на цыпочки, целует его в щеку. А потом поворачивается ко мне. И, не успеваю я расстроиться из-за того, что мне-то поцелуя не достанется, как она снова встает на цыпочки и ее нежные губки легко касаются моей щеки, а теплые ладони обнимают за шею. Быстрый взгляд в глаза – и она разжимает руки и отстраняется от меня.
– Пока, мальчики!
– Пока, Ритусь, – отзывается Мишка, а я стою молча, не в силах вымолвить ни слова, и просто смотрю ей вслед, отчаянно борясь с желанием потрогать щеку в том месте, где она меня только что поцеловала. Щека горит огнем.
– Ну что, – говорит Мишка, дождавшись, пока Рита скроется в подъезде, и повернувшись ко мне. Такое чувство, будто его внимательные коричневые глаза – почти как у сестры – смотрят мне прямо в душу.
– Что? – бормочу я. Я уже скучаю по Рите и отчаянно хочу поскорее добраться до дома, закрыться в своей комнате и написать ей. И заодно записать те строки, что нетерпеливо рвутся на бумагу…
– Она тебе сильно нравится?
– Сильно, – говорю я правду, чуть охрипнув от волнения. Мишка задумчиво кивает:
– Мне кажется, ты ей тоже…
7
Рита
Отправляясь утром в школу, я почему-то пребываю в твердой уверенности, что до уроков увижу Стаса, как это случалось вчера и позавчера. По дороге Таська без умолку трещит, то в очередной раз восторгаясь жизненными перипетиями и удивляясь тому, что Стас оказался лучшим другом моего брата, то советуя мне все-таки решиться и сказать Стасу, что я хочу быть с ним. Я почти не слушаю ее болтовню, погруженная в воспоминания о прошедшем вечере. Стас так открыто флиртует со мной, но мне это нравится. Мне нравится то, как легко и свободно я чувствую себя рядом с ним. И одновременно с этим надежно. Нравится, что можно говорить с ним обо всем. Нравится, какой я сама становлюсь рядом с ним. Что скрывать, мне очень нравится он сам, но я пока не готова признать это вслух. Ни Таське, ни кому бы то ни было другому, тем более самому Стасу. Прошло только два дня, и этого времени мало для того, чтобы на сто процентов убедиться в истинных намерениях человека. Меня как магнитом тянет к Стасу, и я не всегда справляюсь со своими порывами – вот вчера не удержалась и поцеловала его в щеку (и как приятно это было!), хотя сама при этом говорила, что никаких поцелуев быть не должно, – но тем не менее пока что я буду ждать. Ждать и наблюдать…
Моим надеждам не суждено сбыться – до начала первого урока Стаса я не встречаю. Из окна фойе второго этажа – нашего любимого с Тасей места, где мы почти всегда ждем начала занятий, – мы видим, как приходят в школу Кирилл и Лео, но Стаса не замечаем. Может быть, он ранняя пташка и появился в школе еще до нашего прихода, но я немного расстраиваюсь. Мелькает даже сумасбродная мысль пойти прогуляться по коридору перед кабинетом экономики, где у одиннадцатого «а» должен быть первый урок, – да, я знаю все расписание Стаса, – однако я отбрасываю ее как бракованную. Еще не хватало, чтобы Стас решил, что я его преследую! Хватит с него Марики…
Мысли со Стаса тут же перескакивают на его девушку. Или бывшую девушку? Хоть Стас и говорит, что она ему не девушка, я знаю, что Марика себя считает именно таковой. Не зря же она называла Стаса своим парнем. Вся проблема в разнице их восприятия. Почему-то Стас решил, что они одинаково относятся к их отношениям, но я больше чем уверена, что это не так. Интересно все же, что произошло между ними в раздевалке и до этого на улице… И если Стас действительно решил поставить точку, связано ли это со мной?.. Вчера Марика весь день только что ядом не плевалась в мою сторону, хоть и не говорила ничего в открытую.
Таська донимает меня своей трескотней по поводу «поговори со Стасом, между вами искры» до самого звонка, и под конец я уже начинаю немного жалеть, что все ей рассказала. Хотя, с другой стороны, кому еще мне рассказывать? Не маме же. Она посадит меня под замок, хоть я ничего и не сделала.
На информатике, которая стоит первым уроком, мы проходим новую тему, которая оказывается достаточно сложной, и, сконцентрировавшись на материале, я временно перестаю думать о Стасе. Захватывает не меня одну – в классе стоит тишина, перемежаемая лишь шелестом ручек, когда нужно что-нибудь записать, да щелчками мышек. И даже Марика, с которой мы, увы, в одной группе, не донимает меня своими косыми взглядами или какими-нибудь ядовитыми замечаниями, отпускать которые она мастерица.
Вторым уроком у нас английский, а у одиннадцатого «а» география. Кабинеты в разных концах школы и даже на разных этажах, так что мне снова не удается даже мельком увидеть Стаса. Зато когда мы с Тасей поднимаемся по лестнице, навстречу нам попадаются две его одноклассницы. Кажется, одну из них, красивую длинноногую блондинку, зовут Наташей. Обе они окидывают меня внимательным взглядом, и та, которую предположительно зовут Наташей, внезапно здоровается со мной. И не просто здоровается, а называет мое имя. Тон ее при этом дразняще-ироничный. Я теряюсь и бормочу в ответ «привет», но блондинка вместе со своей подружкой проходит мимо, не ожидая моего ответа. Я лишь успеваю услышать смешки, которыми они обмениваются между собой.
– Ну и что это было? – удивленно провожает одиннадцатиклассниц глазами Тася. Мы замираем прямо посередине лестницы, и нас толкают со всех сторон. Кто-то недовольно бурчит, кто-то называет коровами и наступает на ноги.
– Пойдем, – тяну я подругу вверх. Мы преодолеваем оставшееся до третьего этажа расстояние, и Таська замечает:
– Кажется, твоя популярность растет не по дням, а по часам.
– Меня вполне устраивало ее отсутствие, – хмуро возражаю я, проходя за нашу парту – вторую во втором ряду. До конца перемены Таська, усевшись рядом со мной, высказывает предположения относительно поведения Наташи, но так ни к чему и не приходит. А потом начинается контрольная по английскому, которая оказывается такой сложной, что выметает из головы все мысли. Какой-то трудный сегодня день!
После звонка мы, сдав работы, уже собираемся бежать дальше – на математику. Я тороплюсь еще и потому, что знаю: у одиннадцатого «а» третьим уроком тоже стоит математика, а так как наши кабинеты по соседству, шанс увидеть наконец Стаса возрастает в разы. И пусть уже на следующей перемене мы должны увидеться в столовой – накануне вечером, написав мне, Стас таки взял с меня обещание, что обедать вместе мы будем ежедневно, – мне не хочется ждать. Однако не успеваю я покинуть кабинет, как Тамара Николаевна окликает меня:
– Рита, задержись, пожалуйста!
Таська встревоженными глазами смотрит на меня, но я пожимаю плечами. Без понятия, зачем я понадобилась классной. Подхожу к ее столу, и Тася, верный друг, по пятам следует за мной.
– У тебя сегодня после уроков есть какие-нибудь дела? – спрашивает меня Тамара Николаевна. Я качаю головой:
– Да нет… А что такое?
– Завтра у шестиклассников будет общий открытый урок, на котором они в том числе будут отгадывать кроссворды на английском. Ты хорошо рисуешь, не могла бы ты задержаться на пару часиков и помочь мне все оформить? Конечно, за дополнительную пятерку…
Мне не сильно хочется торчать в школе лишние «пару часиков», но Тамара Николаевна всегда была добра ко мне – не считая того, что из-за нее меня загоняли на ненавистные дискотеки, хотя, если поразмыслить, и здесь получился плюс, да к тому же она действовала из хороших побуждений. И рисую я действительно неплохо, поэтому соглашаюсь:
– Конечно, я останусь. И не за пятерку, а просто так…
Не хочу, чтобы она думала, что я меркантильная. Я ведь не такая.
Тамара Николаевна рассыпается в благодарностях, а потом отпускает нас.
– Удачно вышло, правда? – пыхтит на бегу Таська, пока мы несемся на первый этаж.
– Что удачно? – я перескакиваю сразу через две ступеньки, не заботясь о том, что вообще-то в платье и на каблуках и могу подвернуть ногу. Да, сегодня я пришла в школу в платье, что делаю крайне редко. А все из-за Стаса. Мне очень захотелось впечатлить его, ощутить его взгляд, когда он увидит, как я одета. И потому я даже встала сегодня на сорок минут раньше – мыла голову, выпрямляла волосы, красилась, выбирала платье… Глупо, признаю. Особенно учитывая, что Стас никак не попадается мне навстречу!
– Удачно, что Тамара тебя попросила задержаться. Если проковыряешься подольше, то сможешь Стасика после тренировки перехватить…
Я останавливаюсь так резко, что Тася чуть не врезается в меня.
– У него сегодня тренировка?
– Да, с четырех до пяти.
– А ты откуда знаешь? – с подозрением спрашиваю я. Шею подружки внезапно заливает краска.
– Кирилл сказал. Они вместе занимаются футболом…
– Кирилл, значит? – не скрываю я улыбки и пихаю Тасю локтем в бок. Она сердито отмахивается:
– Отстань, это не то, что ты думаешь.
– Ну-ну, – продолжаю подтрунивать я, но подружка будто не слышит. С гордым видом она спускается с лестницы и первой заворачивает в коридор, ведущий к кабинетам математики. Я шагаю за ней и сразу замечаю Стаса. Он, поджав по-турецки ноги, сидит на подоконнике напротив кабинета Артема Владимировича, а рядом с ним стоит та самая длинноногая Наташа. Она что-то рассказывает ему, а он внимательно слушает, повернув к ней голову. Сегодня на нем синяя толстовка с большим капюшоном, которая оттеняет его светлые волосы и очень ему идет. Даже издалека она выглядит мягкой и уютной, и мне вдруг очень хочется ощутить тепло этой толстовки, которая, конечно же, пахнет им…
Услышав шаги, Стас поворачивает голову и видит нас с Тасей. Его взгляд, на секунду зацепившись на моей подружке, останавливается на мне, и я вижу, как меняется его лицо, как приоткрываются губы… Наташа тоже смотрит в нашу сторону, заметив, что Стас потерял к ней интерес, и, увидев нас, хмурит брови. Стас спрыгивает с подоконника, едва не задев ее. Я улыбаюсь. И в эту самую минуту над нашими головами оглушительно и как-то раздраженно трещит звонок. Ну как же так! Ну почему хотя бы не парой минут позднее!
Я разочарованно скриплю зубами, но выбора у меня нет. Хочешь не хочешь, а приходится войти в класс. Стас тоже выглядит расстроенным, направляясь в соседний кабинет. Перед тем как переступить порог, я бросаю на него еще один короткий взгляд и встречаюсь с его аквамариновыми глазами. Он поднимает большой палец вверх, а затем исчезает за дверью. Хм, надеюсь, это похвала моему внешнему виду?
– Ты видела, как он на тебя посмотрел? – шепчет мне Таська, пока грозная Галина Леонидовна, отвернувшись к доске, записывает новую тему. Я еле заметно киваю и не удерживаю улыбку.
– Подруга, ты хоть что мне говори, но если он в тебя не влюблен по самые гланды, то я карандаш съем!
– Савинская, ты голодная? Ну потерпи, скоро большая перемена, – иронично щурится Галина Леонидовна, обернувшись от доски. Класс разражается хохотом. Я смотрю на покрасневшую Таську и мысленно восторгаюсь слухом математички. Не уши, а локаторы! До конца урока мы не обмениваемся больше ни словом. А на большой перемене, которая наконец наступает после этого урока, меня постигает огромное разочарование: Галина Леонидовна задерживает меня, чтобы подробно разобрать со мной ошибки, которые я допустила в выполненной мной дома олимпиадной работе. Я люблю математику и понимаю ее, поэтому Галина Леонидовна частенько дает мне дополнительные олимпиадные задания – для прокачки моих навыков, как она сама выражается. А потом мы вместе с ней разбираем, что я сделала правильно, а что нет. Но почему именно сегодня?! Почему сейчас?!
В итоге Таська уходит в столовую одна, состроив на прощание страдальческую гримаску и пообещав принести мне булочку. А я вынуждена почти всю большую перемену провести в компании математички. К тому моменту, как она наконец отпускает меня, до звонка остается не больше пяти минут, и бежать в столовую смысла нет. В расстроенных чувствах я бреду на русский, где меня и находит Таська в компании с булочкой и бутылкой газировки.
– Стас очень расстроился, – задумчиво сообщает она, пока я жую злосчастную булочку. – Прям погрустнел весь и даже не разговаривал почти. Он тебе ничего не написал?
– Да вроде нет, – я лезу в рюкзак за телефоном. Мне казалось, что если бы он вибрировал, я бы это непременно услышала или почувствовала, так что я провожу по экрану пальцем, не надеясь увидеть какие-либо сообщения. Но сообщение есть – от Стаса. Оно совершенно немногословное – плачущий смайлик. Однако, глядя на него, я чувствую, как мое понизившееся было настроение неудержимо ползет вверх. Я показываю смайлик Таське, и подружка приходит в восторг.
Едва начинается русский, как обнаруживается, что в классе закончился мел. Виталина Андреевна, сухая, поджарая и очень бойкая, не теряется.
– Так, – бодро оглядывает она класс, – Рита, сбегай-ка в учительскую за мелом. Да возьми побольше. А мы с вами, народ, пока диктант словарный попишем…
– У-у-у, – взывает к совести Виталины Андреевны народ, но русичка остается непоколебима.
– Никакого у-у-у. Рита, давай.
Я выкарабкиваюсь из-за парты и выхожу из класса. И лишь только сворачиваю на лестницу, как натыкаюсь взглядом на что-то синее. На подоконнике между этажами сидит Стас. Увидев меня, он расплывается в улыбке, соскакивает на пол и взбегает по лестнице, подходя вплотную. На меня веет ментолом.
– Ну наконец-то пересеклись, – говорит он, улыбаясь. – Привет, Орешек!
И он обнимает меня.
– Привет, – бормочу я, неловко обнимая его в ответ. Руки скользят по его толстовке. Она действительно очень мягкая на ощупь.
– Ты куда? – спрашивает Стас, отстраняясь от меня. Его взгляд скользит по мне с ног до головы.
– В учительскую, за мелом. А ты почему здесь?
– Выгнали, – беспечно пожимает плечами он.
– Выгнали? Тебя? – поражаюсь я. Он хрипло смеется:
– А что, по-твоему, меня нельзя выгнать?
– Ну… Как-то в моей картине мира это противоречит друг другу, – честно признаюсь я. – А за что?
– Да так, – уклончиво говорит он, судя по всему, не желая отвечать. Но я напираю, и он наконец неохотно сознается:
– Дал по морде одному.
– Ты подрался? – ахаю я и быстро осматриваю его лицо. Вроде он цел, ни крови, ни синяков… Заметив мой взгляд, Стас снова смеется:
