скачать книгу бесплатно
– Тот самый, помните историю?
– Не то чтобы…
– В Тегеране убили Грибоедова, и «во искупление» Николаю Первому в 1849 году привезли огромной ценности дары, в том числе и алмаз «Шах». Дьявольская восточная хитрость. После этого уже более полутора веков Москва с упрямством, достойным лучшего применения, стоит на стороне Тегерана, не считаясь ни с каким здравым смыслом… Сколько богатств и произведений искусства было продано большевиками на запад, а алмаз «Шах» остался в России. Подумайте на досуге. Поищите в Интернете про алмазы. Гильдия Ювелиров всегда была одной из самых влиятельных.
– В знаменитые картины и знаменитые бриллианты я готов поверить. Но чем моя скромная персона может навредить, валик продать?
– Хотя бы и валик. Кстати, поздравляю, Продавец Красок нам известен только один за всю историю Ложи, один во всем мире – и это вы.
– Марио, послушайте… – начинаю я и не знаю, как продолжить.
– Что?
– Я – рациональный человек и не верю в разные там сказки и небылицы. Или вы меня убедите – с фактами убедите в существовании того, о чем вы говорите, или – спасибо за обед, было приятно познакомиться.
– Не кипятитесь, Влади Ильич! Не в фактах дело, не бывает голых фактов.
Марио наклоняется под стол и выуживает из портфеля картонную папку с газетными вырезками. Каждая вырезка покоится в отдельном пластиковом конверте. На папке жирным черным фломастером выведены мои ФИО: Шпильман Владимир Ильич, а на обороте обложки приклеена моя фотография в красном комбинезоне Хоум Центра.
– Те-те-тесь… – пытаюсь произнести сквозь безудержный смех.
– Что это вас так насмешило?
– Те-тесемок ботиночных не хватает.
– Чего? – недоуменно спрашивает Марио.
– «Дело Корейко Александра Ивановича». Ботиночные тесемки…
Марио недоуменно на меня смотрит.
– Вы ведь не из России, Марио? Где вы научились так хорошо говорить на чужом языке?
– Занимался, с Учителем.
– Бросьте, я лет десять занимался с учителем английским: читаю свободно, понимаю почти все по телевизору, а говорю не очень. Никакой учитель не может так научить, но, в то же время вы не из России, это не совсем сразу, но заметно.
– Влади, разумно предположить, что в «Ложе Профессионалов» есть профессиональный Учитель Языков.
– И он помашет руками вокруг вашей головы, и вы заговорите по-русски?
– Я не имею в виду обычного учителя. Вспомните, иногда так бывает, что из какой-нибудь сельской школы в забытой Богом дыре начинают выходить один за одним ученые и политики. А то вдруг все дети в округе прекрасно успевают по биологии, или физике, или географии – не важно. Да еще влюблены в своего Учителя, все поголовно, вплоть до отпетых хулиганов. Знакомо? Никогда не задумывались, почему так происходит?
Марио ждал моего ответа, но я только пожал плечами.
– Просто появляется настоящий Профессионал, Учитель, который может научить любого ученика чему угодно.
– Так-таки чему угодно?
– Практически, да.
– Это гипноз?
– В том-то и дело, что нет. Феномен Профессионалов не раскрыт. Они могут появиться и проявиться в любой профессии, в любом возрасте, в любой стране. Например, Летчик может посадить самолет, у которого кончилось топливо, отказали двигатели, сломано шасси. Он инстинктивно сделает так, что самолет останется цел. Спроси его потом «как» – он не ответит.
– «На одном моторе и на одном крыле»?
– Именно. Кстати, мне недавно довелось услышать, что был такой случай в Израиле, когда посадили F-15 с оторванным крылом. Или Тренер: вдруг из какой-нибудь Тьмутаракани-за-горами выходят борцы и один за другим завоевывают медали на чемпионатах мира, или гимнасты, или фехтовальщики, или еще кто.
– Самородок появился?
– Вот-вот, самородок! Только никакой это не самородок, а Профессионал. Вы Куклачева видели?
– Который с кошками?
– Он самый. Вы представляете, что такое дрессированная кошка?
– Нет.
– И не удивительно, никто в мире не представляет, кроме Куклачева. Он – Дрессировщик Кошек, единственный и неповторимый. Знаете, что он сказал в одном из интервью: «Кошки делают только то, что хотят!» Это же гениальная фраза. И у самого Куклачева каждая кошка делает исключительно то, что ей, кошке, нравится. А как, спрашивается, Куклачев знает, что нравится этой самой кошке?
– Интересно. Ну а спорт, например, великие спортсмены?
– Я вас разочарую, наверное, но считанные единицы.
– Интересно, кто?
– Могу назвать одного – Пеле. Вы видели его игру?
– Практически нет. Так, пару эпизодов по телевизору.
– Много потеряли. В пятьдесят девятом году он забил гол века, обошел четверых игроков Ювентуса и вратаря, даже не опустив мяч на землю. Стадион настолько разбушевался, что матч прервали на десять минут.
– А Марадонна?
Марио криво улыбается, и я начинаю понимать, что на иврите он говорил с едва уловимым аргентинским акцентом.
– Нет. Марадонна – нет.
– Почему? Он же великий футболист.
– Я не говорю о том, что происходит с ним сейчас, но помните его знаменитый гол англичанам, забитый рукой? С настоящим Профессионалом такое невозможно.
– И вы, Марио, ищете профессионалов?
– Именно. Иногда это бывает очень легко, а в вашем случае понадобилось несколько месяцев.
– Почему, интересно?
– Потому что раньше никто не встречал Продавца Красок.
– И все-таки я вам не верю.
– Влади Ильич, я объясню, постараюсь, по крайней мере, а там – ваше дело. – Марио откинулся на стуле. – Первым признаком того, что где-то работает Профессионал, является большое количество необъяснимых, из ряда вон выходящих случаев. Или нарушение всех законов статистики. Я не говорю о простых совпадениях. Какова вероятность выигрыша первого приза в лото?
– Один на несколько миллионов.
– А два раза?
– Перемножить надо, триллионные доли получаются. Но бывает же?
– А три раза?
– Квадрильоны, квинтиллионы, черт его знает… Марио, вы на что намекаете?
– Я не проверял в других странах, но за всю историю лотерей в Израиле был только один такой человек, и выиграл он три раза всего за год с небольшим. Житель, между прочим, достославного города N, и ваш, между прочим, клиент.
– Ну, знаете, у меня есть много клиентов в нашем городке. А как патриот своего города я не советовал бы вам над ним смеяться.
– Вот в том-то и дело, что у вас есть много клиентов. Так я вас и нашел.
– Не понимаю.
– А вы припомните, какую краску вы продали этому господину.
Марио полистал пластиковые конверты и положил передо мной знакомую статью из центральной газеты, которую я когда-то читал. Я вспомнил, что в той же газете был репортаж про погибшего в Альпах Саги. Я вновь смотрел на фото пожилого человека с резкой складкой у губ. Он пришел среди дня с внуком лет четырех. Ему нужна была краска, чтобы покрасить маленький домик для детей, который он сбил из старых поддонов, подобранных на Лаг-Ба-Омер[20 - Праздник, в который дети повсеместно жгут костры] возле супермаркета и предназначенных к ритуальному сожжению на костре. Как добрая половина моих покупателей, как истинный израильтянин, он посетовал, что всю жизнь играет в лотерею, но кроме нескольких грошей, ничего не выигрывал.
Я вспомнил номер краски, что я ввел в компьютер: 1034Т.
– Golden Rain[21 - Золотой дождь], – произнес я очень тихо.
– Что-что? Как вы сказали?
– Golden Rain…
Меня как током ударило… Я вижу расширяющиеся зрачки Марио, несмотря на то, что внешне его возбуждение никак нe проявляется. Он берет со стола бокал и допивает остатки «Шардоне».
– Совпадение, – говорю, и тянусь к стакану попить водички.
– Может быть, – Марио убирает статью обратно и достает другую. – Полюбуйтесь, из того же номера!
Подсознательно я уже чувствую, что она появится, но сознание отталкивает приближающийся момент. Я даже понял, почему Марио выбрал именно эту статью: интервью с Яэль о гибели Саги. Они пришли выбирать краску для их новой совместной квартиры. Представьте: первая красавица и топ-модель, одетая в домашний свитер и потертые джинсы, и Саги, на морде которого одновременно написана гордость обладания драгоценным бриллиантом и досада, стыд за бедноватую оправу.
Посреди зимы я вижу свежий загар на коже будущих молодоженов, горный загар лыжного курорта, Альпийских вершин, свежего снега. Яэль сосредоточенно перебирает листки веера-каталога, Саги занят своим любимым делом – ищет, что бы стянуть.
У меня хорошая память на лица и на номера: OW42P. «Alpine Echo[22 - Альпийское эхо.]»
Марио смотрит на меня торжествующе.
– Но они же ничего так и не купили! Просто поморочили мне голову и ушли.
– Может быть, это и не столь важно… Вы же помните номер, который они выбрали, вы же его посоветовали. Может, этого и достаточно, я же сказал, никто не знает, на что именно воздействует Профессионал.
Почему из всех нежно-салатовых оттенков я выбрал именно Alpine Echo? Мог же я сказать Teardrop[23 - Слезинка], да мало ли что еще можно подобрать: Frosted Ice[24 - Замерзший лед], Pine Bud[25 - Хвойная почка], Washed Needles[26 - Выцветшая хвоя].
Я могу с легкостью подобрать еще десяток-другой разных названий оттенков, отличающихся друг от друга крайне мало. Почему именно Alpine Echo? Вы испытывали ощущение полной беспомощности и безотчетного ужаса, рушащегося потолка и уходящего из-под ног пола одновременно, кошмарного сновидения и не менее дикой действительности, когда проснешься?
Я вспоминаю, как еще ребенком слушал рассказ своего деда о случае из его жизни в общежитии. Это было где-то во второй половине двадцатых годов: большая комната с железными кроватями вдоль стен, крашеные белой масляной краской тумбочки с выдвижным ящиком сверху и дверцей внизу, десяток студентов, делящих помещение, полчища клопов, от которых нет спасения ночью. Кто-то изобретает метод борьбы с насекомыми: надо отодвинуть кровать от стены и поставить все ножки в консервные банки с водой. Но едва заполночь раздается нечеловеческий крик. Один из студентов, плотно завернувшись в одеяло, падает с кровати в проем у стены. Конечно, его с шутками да прибаутками вытаскивают, но до утра уже никто не спит. Упавший с кровати студент скулит, как подбитый щенок, дрожит крупной дрожью, с трудом удается влить в него лишь горячий чай. Дед говорил, что схитрил тогда – подлил водки в пол-литровую кружку с чаем, которым поил своего товарища. А к утру тот, пьяный в дым, рассказал, наконец, свою историю:
«Я заснул, и приснилось мне, что я умер. Все родственники приходят со мной прощаться, но я не верю и пытаюсь с ними заговорить. Я не верю, что я умер, потому что все говорят со мной, как с живым. Похороны приближаются, меня кладут в гроб и везут на кладбище, старухи читают молитвы и крестятся, остальные боятся креститься, но опасаются проклятья священника. Крышку прибивают гвоздями, и гроб опускают в могилу, комья земли стучат по крышке. Здесь я просыпаюсь, я знаю, что проснулся, но не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Я чувствую, что похоронен заживо, и тут мне становится по-настоящему страшно. Я кричу, и тут меня спасают ангелы, мои товарищи».
Ночью нам было смешно, говорил дед, а утром все увидели, что Петр (так его звали) – совсем седой. Он был жгучий брюнет, вороново крыло, а в одночасье превратился в старика. Через год он спился и умер.
– Неплохо, – заявляет Марио. – Даже весьма стильно: «Alpine Echo»!
– Глупости! Глупости! И еще раз глупости!
– Мне было довольно трудно вас найти, Влади, ведь я не представлял, что имею дело с Продавцом Красок. Но взгляните на еще одну статью, она должна вам сказать о многом.
Марио вновь шуршит целлофаном и вытаскивает на свет мелкие листочки местной газетенки города N, которую нам каждую неделю суют в почтовый ящик. Если не считать объявлений о купле-продаже, читать ее опасно для здоровья.
– Благодаря этому я вас нашел.
Читаю заголовок: «Помощь приходит оттуда». И ниже: «Умерший дядя знает, о чем говорит». Уже, думаю, интересно, привет с того света. Начинаю разбирать довольно мелкий и неопрятный шрифт. Женщина, которой, судя по нечеткому фото, где-то за сорок, весьма откровенно рассказывает о своих бесчисленных попытках завести ребенка. Она подробно описывает все мытарства и процедуры, которые ей пришлось пройти; как она боролась за оплату лечения; как все специалисты советовали ей отступиться и пойти на усыновление; как она дошла до грани помешательства, потери работы и развода с мужем. Она никогда не верила в потусторонние силы, но под конец сдалась и обратилась к женщине-медиуму.
– Чушь какая-то. Марио, зачем вам это понадобилось? Опять глупости, и не смешно.
– А кто сказал, что смешно? Вы же не анекдот читаете, а случай из жизни, который имеет к вам непосредственное отношение.
– Ребенка ей я не делал, это уж точно.
– Это как сказать! – Марио усмехается.
– Да бросьте вы, ведь действительно не смешно!
– Я вас прошу, Влади, дочитайте до конца. А там поговорим.
Вздыхаю и продираюсь дальше.
Медиум поведала ей, что ее недавно умерший дядя передает ей способ забеременеть: она должна сделать ремонт в квартире и особое внимание уделить детской комнате. Оборудовать ее так, как будто она уже ждет ребенка, купить подходящую мебель, ковер, выбрать краску для стен и потолка, занавески, другие детали интерьера. Прощаясь, она посоветовала:
«Не обязательно покупать все самое дорогое, главное – все должно идти от сердца. Выбирая любую деталь, просто думайте о ребенке, как об уже свершившемся факте. Пойдите туда, где можно приобрести все сразу. Пойдите в будний день, чтобы было не много покупателей, и вам уделят столько внимания, сколько потребуется».
Отрываюсь от текста и смотрю на Марио.
– Она ведь к вам тоже заходила? Помните номер краски?
– Не может быть!! – вскакиваю и едва не переворачиваю стол.
