Девушка по имени Йоханан Гелт

скачать книгу бесплатно


– Цель визита?

– Бизнес.

Чиновник шлепнул печать, и я вышла в кондиционированный чертог зала прилетов мюнхенского аэропорта. Первым, что бросилось мне в глаза, был самодельный плакатик с надписью «Батшева» в руках приземистой толстозадой немки. Короткая стрижка, маленькие стальные глазки… – именно так в моем представлении выглядели охранницы нацистских лагерей. Но выбирать не приходилось – спасибо, что вообще встретили. Я подошла и протянула руку:

– Видимо, вы ждете меня. Я Батшева.

Эсэсовка опустила плакатик.

– Захава, очень приятно, – проговорила она на чистейшем иврите. – Пойдемте.

Мы двинулись в указанном ею направлении.

– Ты израильтянка?

– Родилась там, – без улыбки ответила она. – И жила до двадцати девяти, пока не поумнела.

– Значит, израильтянка! – жизнерадостно констатировала я, желая поскорее загладить вину первоначального непризнания своего человека своим.

Захава остановилась и смерила меня стальным эсэсовским взглядом.

– Какая израильтянка? Я ведь ясно сказала: родилась там. Родилась и уехала. Что тут непонятного?

– Извини, – пробормотала я, – не хотела тебя обидеть. Хочешь быть немкой – без проблем, будь немкой.

– И не немка! – прошипела она и зыркнула по сторонам, как будто ища охранника, который немедленно сопроводил бы меня в направлении «окончательного решения». – Я анархистка! Что тут непонятного?

На всякий случай я тоже осмотрелась. Слава Богу, пока на горизонте не наблюдалось ни черных фуражек с черепами, ни труб крематория.

– Ладно, – сказала я, – извини еще раз. Я ведь тоже анархистка.

Мы двинулись дальше, и я от нечего делать углубилась в обдумывание того любопытного факта, что в слове «неизраильтянка» всего одно отрицание, а в слове «ненемка» – два. А еще, говорят, есть такой ненецкий народ – так там можно и вовсе добиться троекратного эффекта: «нененецкий»! До подземной стоянки мы топали в полном молчании. Моя мюнхенская миссия явно началась не с той ноги. Чего, в общем, следует ожидать, если едешь наобум святых, не имея четкого плана и даже не слишком представляя, какова твоя конкретная задача.

Можно сказать, я приперлась сюда прямиком от нашего с Мики странного «ужина», затеянного им после ликвидации банды «рюкзачников». От «ужина», во время которого мы, против всех и всяческих правил нормальной здоровой жизни, лопали в одиннадцатом часу утра жареные стейки, обильно запивая их вином, а затем, как и следует после прекрасного ужина с прекрасным партнером, поднялись в спальню, чтобы заняться любовью, и были при этом совершенно счастливы. А еще позже, уже после полудня, я сказала ему то, что выглядело в тот момент абсолютно правильным и логичным.

– Милый, – сказала я, – прости меня, дуру, за то, что едва не угробила и тебя, и себя. Мы с тобой оба такие уроды, что можем жить только против правил, и с этим ничего не поделаешь. Когда все идет по правилам, мы гаснем, чахнем и дохнем. Жаль, что я поняла это так поздно.

– Мы не уроды, – возразил Мики. – Мы заместители Бога…

Он намеревался продолжать, но я закрыла ему рот ладонью.

– Ш-ш, милый… Я знаю, что ты намерен сказать. О нашей профессии и все такое. Но смотри: в этой истории с «рюкзачниками» наша профессия вовсе ни при чем. Мы с тобой угробили целую кучу мерзавцев, но ни одного из них нам не заказывали. И тем не менее мы счастливы, как, возможно, не были еще никогда.

Мики смотрел на меня с опаской, явно не зная, чего ожидать, и я ощутила легкий укол совести оттого, что настолько запугала беднягу. Хотя, с другой стороны, в отношениях с любимым мужчиной полезно как можно дольше казаться сложной и небезопасной загадкой…

– К чему ты ведешь, Бетти?

– К тому, что нам вовсе не обязательно возвращаться к работе наемными киллерами. Есть и другие пути.

– Например? – он скептически покачал головой. – Учти, последняя операция не только не принесла нам денег, но и потребовала серьезных затрат. Профессия – это еще и способ заработать. Ольшенблюма больше нет, доходы от лотереи потеряны – и не только для нас. Как тебе известно, Зив и его ребята тоже пользовались этими деньгами. Теперь им снова придется искать средства, а где их взять? Мы уже не сможем помочь.

– Мики, – сказала я, – милый Мики! Ты ведь в курсе, как мне не нравится наш прежний бизнес. Понятия не имею, сколько раз ты был на волосок от смерти. Знаю лишь о той перестрелке в Нью-Йорке, и этого хватило. Мне жутко не хочется испытать такие же чувства еще раз, но если нет иного выбора, то и говорить не о чем. Пусть лучше тебя убьет кто-то чужой неизвестно где, чем ты убьешь себя выпивкой на моих глазах. Сейчас я прошу немного: дай мне еще один шанс.

– Какой шанс, Бетти? О чем ты?

– Хочу прощупать анархистов из Мюнхена. Тех, кому Нисо переправлял оружие. Помнишь, я рассказывала? «Черно-красный блок», SRD. Они приезжали сюда, разговаривали с Мени. Он может связать меня с ними.

Мики, наморщив лоб, недоверчиво смотрел на меня, изо всех сил пытаясь определить, шучу я или попросту сбрендила.

– Зачем? Что это даст?

Я пошарила глазами по потолку, но достаточно убедительного ответа не нашлось и там. Что бы такое придумать? Нельзя же говорить, что мне и самой-то не очень понятно, на кой фиг меня так неудержимо тянет в этот дурацкий Йоханан Гелт… Тьфу!.. При чем тут Йоханан Гелт? Откуда вдруг вылез этот Йоханан Гелт, когда я имела в виду Мюнхен? Так вот: я – неизвестно откуда, но тем не менее очень точно – знала, что обязана туда съездить. Вот только на черта? На черта? Оставалось импровизировать на ходу.

– Ну, предположим… Предположим, они проворачивают какие-то незаконные делишки. А они ведь наверняка что-то там проворачивают, иначе им не понадобились бы контрабандные автоматы и взрывчатка. Два миллиона эти железки стоят здесь, но в Европе наверняка вдвое-втрое дороже. Те же миллионы, только не в шекелях, а в евро. Значит, у сукиных детей есть незаконные бабки на незаконные делишки. И никто не побежит в полицию жаловаться, когда мы отожмем эти незаконные бабки. Ты следишь за ходом моей мысли?

Мой бедный муж помотал головой, как бык, которому залепили камнем промеж рогов. Весь его вид говорил что-то вроде: «Да, женщина может быть загадкой, но чтоб настолько?! Чтоб настолько?!»

– Многие держат меня за сумасшедшего… – проговорил он наконец. – Но ты… Даже сам сатана не смог бы сотворить чертяку безумней тебя.

– Это я уже слышала, причем совсем недавно, – спокойно парировала я, – когда принесла тебе план, как заманить в засаду Абульабеда со всей его армией. Если не ошибаюсь, тогда ты тоже заявил, что у меня поехала крыша. И что в результате? А? Что в результате? Кто оказался прав?

Мики вздохнул:

– Бетти, из этого ничего не выйдет. Ты, наверно, забыла: мы уже пробовали делать бизнес в Европе. Помнишь, что получилось?

– Помню. Но здесь другое. Мики, мне очень нужно в Мюнхен…

И вот я в Мюнхене – прилетела неизвестно к кому и неизвестно зачем. Прилетела и послушно семеню – неизвестно куда и неизвестно за кем, потому что как же иначе назвать толстозадую анархистку Захаву, бывшую израильтянку, которая ужасно похожа на действующую надзирательницу из нацистского концлагеря. Довольна, дурочка? Эта бессмыслица еще почище, чем Йоханан Гелт от рава Буа…

Мои начальные условия и впрямь были, мягко говоря, так себе. Запуганный бандитами Мени, в одиночку восстанавливающий анархистскую тусовку Red&Black, смог снабдить меня лишь крайне скудной информацией. По его словам, пара визитеров, приехавшая из Европы на поиски пропавшего Нисо, отвалила почти сразу, поняв, что Мени тоже ничего не знает. Они даже не назвали своих имен, только оставили телефонный номер – на случай, если что-нибудь все-таки прояснится. А когда Мени спросил, кого он должен будет позвать к телефону, переглянулись и после некоторых колебаний назвали даже не имя, а кличку: «Призрак». Мол, позовете Призрака, он знает, кто такой Нисо.

Я позвонила, едва выйдя от Мени. Мне ответил старческий голос – надтреснутый и хрипловатый.

– Призрак?

– Кто это?

– Это от Нисо, – сказала я.

– А где он сам?

– Его нет и не будет. Я его заменяю. Хочу познакомиться, чтобы продолжить работу.

– Как вас зовут? – с минуту помолчав, спросил он.

– Батшева. Буду в Мюнхене послезавтра.

На этот раз он молчал намного дольше. «Ну и черт с тобой, – подумала я. – Не хочешь – не надо. Прав был Мики: тут дохлый номер…»