скачать книгу бесплатно
– Вы знаете язык?
– Знаю.
– Тем лучше, значит, если что, мы сможем общаться. – Бауэр погладил Симона по плечу. – Коллеги, – обратился профессор к врачам, – как видите, все дальнейшие манипуляции с наркозом бесполезны. Сердце пациента на пределе, дополнительная доза обезболивающего просто убьет его. Времени на эксперименты у нас нет. Ситуация критическая. Юноша, терпите, – обратился он к Симону, – к сожалению, я больше ничего не могу для вас сделать, извините. Ваша жизнь сейчас только в ваших руках. Бедный парень, – пробормотал профессор, он вновь вернулся к операции
– Я постараюсь, – прошептал Симон, стискивая зубы от боли.
Противно звякнули инструменты, юноша закрыл глаза, смиряясь перед судьбой.
– Держись, Сим, – шептал Роберт Шельдман, – ты все сможешь! Такие не сдаются!
Наконец, операция закончилась. Шельдман посмотрел на пиджак, все вмятины расправились, ткань приняла прежний вид. И все же миллиардер не стал надевать его, а взял в руку. Роберт Шельдман вспотел от напряжения и волнения. Симона вывезли из операционной. Шельдман подошел к Бауэру.
– Как состояние Симона? – спросил Шельдман.
– Тяжелое, – ответил Бауэр, – у мальчика серьезные повреждения: желудок разрезан почти до пищевода, задет кишечник, большая кровопотеря. Мы сделали все, что могли, посмотрим, как пойдут дальше дела.
Юноша, казалось, находился в полусне. Симона повезли в отделение реанимации. Миллиардер последовал за врачами.
– Сэр, туда нельзя, – попытался возразить Бауэр.
– Здесь тоже мои владения, не забывайте, мистер Бауэр, это вы у меня в гостях.
– Да, конечно, сэр, – поспешно согласился Бауэр. – Только встаньте немного подальше от пациента. Неизвестно, как организм мальчика поведет себя сейчас, после операции, бывает рвота, и все такое.
– Ничего, разберусь.
Шельдман подошел к Симону.
– Сим, как ты? – спросил взволнованно миллиардер.
– Нефть, – прошептал юноша.
Шельдман был удивлен.
– Что ты хочешь сказать?
– Я думаю, ничего, – ответил Бауэр. – Послеоперационный бред. Такое бывает.
Доктора столпились возле Симона. Симон выходил из своей полудремы, нестерпимая боль окончательно вернула юношу к реальности. Датчики, подключенные к нему, нервно пищали и мигали.
– Как ваше самочувствие, господин Меровинг? – спросил профессор Бауэр.
– Очень больно.
И вдруг, словно судорога подбросила Симона. Аппаратура взвыла и замелькала в бешеном ритме. Лоб юноши покрылся потом.
– Профессор, зачем вы развелись с женой? – лихорадочно спросил Симон. – Ваша супруга, она не изменяла вам. Ее оклеветал ваш друг. Он вам завидует. Ваша жена плачет, она хочет к вам вернуться.
Профессор опешил.
– Откуда вы знаете об этих неприятных событиях моей биографии? Вам рассказал мистер Шельдман? – Бауэр был несколько обижен.
– Нет, я просто знаю. Я вижу, – ответил Симон.
Юноша повернул голову к женщине средних лет, которая занималась анестезией.
– Ваш сын никуда не пропал, – сказал Симон, – он сейчас в США. Вы хотели, чтобы Дитрих стал врачом, но он желает быть артистом. Потому и сбежал из дома. Он через три дня свяжется с вами. У него все получилось, его взяли в бродвейский мюзикл, не ругайте его. Он вас любит.
Глаза суровой женщины-анестезиолога подернулись слезами.
– Дитрих, – прошептала она.
Бауэр нахмурился. Юноша, не обращая внимания на профессора, посмотрел на медсестру, молодую девушку лет 23-х.
– А вы гоните своего жениха. Петер Флин наркоман. Он испортит вам жизнь, его не изменить.
– Как вы узнали имя моего жениха? – растерялась девушка. – Мы держим наш роман в тайне. Но я действительно замечала, что с ним что-то не то.
– Я знаю, я вижу, – прошептал Симон.
– Так, всё. Все разойдитесь, – раздраженно проговорил Бауэр. – Не видите, у пациента сильное возбуждение!
У Симона началась рвота.
– Юноша, осторожнее, шов! – воскликнул Бауэр.
Профессор держал шов руками, но Симон, не обращая внимания на светило медицины, повернулся к санитару, который помогал юноше.
– Вы скоро станете врачом, – хрипел Симон, захлебываясь желчью. – У вас большое будущее. Через 20 лет вы прославитесь и получите премию за заслуги в медицине. Не прячьте свои работы под подушкой. Их должны видеть люди.
Симон потерял сознание. Санитар вытирал губы Симону. Медсестра поднесла нашатырь. Симон слабо задышал.
– Так-то лучше, – пробормотал Бауэр. – Значит, вы что-то пишете, Франц? – обратился он к санитару.
– Да, – смутился Франц, – я записываю некоторые мои наблюдения за состоянием больных.
– Хорошо, зайдите ко мне вечером. Если мне понравится, что вы там создаете, я буду лично с вами заниматься.
– Вам понравится, – прошептал Симон, который медленно приходил в себя. – Франц талантливый.
Глава 7. Феномен
Симону было очень плохо, температура поднялась до 42 градусов, рвота перемежалась пророчествами, аппаратура поминутно выходила из строя. Никакие средства не помогали, чтобы снять боль. Шельдман вывел Бауэра в коридор. Профессор напрягся.
– Мистер Бауэр, – сурово проговорил Шельдман, – надеюсь, вы не забыли, что я владелец этой клиники? – И я доверил вам моего человека, моего друга. Что происходит? У мальчика тяжелая, но не редкая ситуация. Подобные раны известны с античных времен. Старая добрая забава – выпускать человеку кишки! А бывало, что в распоротый живот еще засыпали зерно, землю и даже битое стекло. И ничего, выживали! Я ожидал от врача вашей квалификации лучшего результата. Я требую ваших объяснений.
Бауэр снял запотевшие разом очки и протер их.
– Ваш друг очень странный пациент, – медленно проговорил хирург. – На него абсолютно не действуют лекарства. Он вообще, если можно так выразиться, не поддается лечению! Успокоительные его еще больше возбуждают, антибиотики организм отторгает, при этом господин Меровинг каким-то образом умудряется вызывать сбой в работе оборудования. Мы даже операцию провели с трудом. Мальчик до конца так и не заснул, это была некая прострация, мы были вынуждены делать почти «по живому». Я это рассказываю вам, потому что вы все равно узнаете правду, к тому же вы видели весь ход операции. Я не хочу стать жертвой интриг. Вы должны все узнать из первых рук.
– Похвально. Продолжайте, я слушаю.
– Ко всем нашим проблемам, мальчик оказался обладателем «золотой» группы крови.
– И как это прикажете понимать?
– Сэр, это редчайшая группа крови, она без резус-фактора! Ее так и называют «резус-нулевая группа». За последние 50 лет выявлена всего у 43 человек! Людям, носителям такой крови, почти невозможно подобрать доноров. В банке нашей клиники нашелся аналог, но, увы, в данном случае, – это оказался именно аналог. Донорскую кровь организм юноши сразу же отторг, как не воспринял и другие составляющие. Сердце едва не остановилось.
– Несчастный юноша!
– Да, это было ужасно. Пришлось ограничиться введением глюкозы.
– Это не так уж и плохо.
– Возможно.
– Дальше.
– Из-за всех этих факторов, аппаратура не могла следить за состоянием мистера Меровинга.
– Ну и оставили бы оборудование, если оно не читает подобных людей! Хирурги прошлого отлично обходились без всех этих датчиков и делали успешные операции!
– Так и произошло. Нам пришлось почти отказаться от мониторинга состояния пациента.
– Будем считать, что вы справились. Продолжайте!
– Сэр, мистер Меровинг не только носитель «золотой» крови, но в его организме присутствуют еще и активные, очень активные, тета-дефензины, вещества, которых у современно человека вообще быть не может! Даже у животных они встречаются только у павианов анубисов и макак-резусов.
– Мистер Бауэр, – с угрозой проговорил Шельдман, – по-моему, вы напортачили, и пытаетесь оправдать себя, неся какую-то чушь. Вы что, собираетесь мне сказать, что этот юноша – Маугли или Тарзан? Бауэр, я уже достаточно познакомился с этим мальчиком, чтобы утверждать, что он не лесной человек не мутант! Мистер Меровинг – сын художников, он – потомственный художник!
– Мистер Шельдман, – испуганно проговорил Бауэр, – я и сам ничего не понимаю. Перед нами уникальный феномен! И только присутствием тета-дефензинов я могу объяснить, почему мистер Меровинг, попав в такую ужасную историю, не умер от заражения крови или еще чего-то подобного. Человеческие дефензины – это иммунитет, а тета-дефензины – это особо сильный иммунитет. Да, их следы есть в человеческом теле, но они не активны, их, словно нет, они молчат! В процессе эволюции люди утратили эти гены. У юного мистера Меровинга они, если можно так выразиться, бьют прямо ключом!
– Крепкий иммунитет – отлично!
– Сэр, – с отчаянием воскликнул профессор Бауэр, – но все эти факторы: «золотая» кровь, реликтовые гены и гормоны просто блокировали все наше лечение! Нам даже пришлось зашивать рану обычным швом. Учитывая состояние мальчика и его удивительный организм, я не рискнул применить хирургический клей или иные способы скрепления. И хоть мы и старались сделать это очень аккуратно, у господина Меровинга на всю жизнь останется большой шрам.
– Ничего, это не так страшно. Шрамы украшают мужчин. Продолжайте!
– Я уж не говорю, что господин Меровинг являет нам тут просто подлинные чудеса! Вы тоже это видели, непостижимым образом он раскрыл все личные тайны моих сотрудников.
– Это меня как раз не удивляет, – кивнул Шельдман
Бауэр с недоумением посмотрел на Шельдмана.
– Какие прогнозы вы можете дать по состоянию мальчика? – спросил миллиардер.
– Увы, пока никаких. Ситуация крайне тяжелая. Все покажут ближайшие сутки.
– Хорошо, тогда вернемся к Симону.
Бауэр и Шельдман вошли в реанимационную палату.
– Пить, – шептал юноша, – дайте мне воды.
– Вам сейчас нельзя, мистер Меровинг, – сказал профессор, поправляя лед на ране. – Через час – самое раннее, вам можно будет выпить несколько глотков воды. Потерпите немного.
– Я вынужден уехать, – сказал Шельдман, – но я оставлю вам в помощь моего человека, мистера Ирвинга Шелли, у него есть медицинская подготовка, он служил в военных госпиталях. Умелые опытные руки вам не будут лишними. – Шельдман вновь подошел к Симону. – Сим, держись, ты – супер, – сказал Роберт Шельдман. – Я сейчас уеду, есть такие дела, где просто необходимо мое личное присутствие. Но с тобой останется Ирвинг, он отличный малый. Тебе с ним будет комфортно.
– Спасибо, – прошептал юноша.
Бауэр не испытывал восторга от того, что за их таинствами будет наблюдать «непосвященный», но был вынужден смириться перед первым богачом и владельцем клиники.
Шельдман позвал Ирвинга.
– Оставляю Симона на твое попечение. Береги мальчика. Обо всех изменениях его состояния немедленно сообщай мне, звони в любое время дня и ночи.
– Мистер Шельдман, вы будете в курсе всего.
Глава 8. В реанимации
Едва Шельдман ушел, как у Симона вновь началась рвота.
– Введите ему противорвотные! – воскликнул Бауэр.
– Мы делаем это, месье, – сказала врач, – но они вызывают еще худшее состояние.
– Черт возьми, ну и задали вы нам задачу, господин Меровинг, – озабоченно проговорил профессор.
– Пить, умираю, – шептал Симон, – умоляю, воды.
– Да принесите же ему воды, – распорядился Бауэр, – иначе мы погубим парня.
Франц принес воду, но, едва Симон сделал глоток, как вскрикнул и согнулся пополам.
– Не могу, – простонал юноша, – очень больно.
– Что чувствуете? – заволновался профессор.
– Меня, словно режут изнутри.
Юноша попытался сделать еще глоток, но не смог, он вновь согнулся от боли, вода, смешанная с желчью, вытекла из его рта.
– Этого я и боялся, – тихо сказал Бауэр. – Бедный мальчик, и бедные мы все.
Симон умирал, препараты от обезвоживания вызывали глубокие продолжительные обмороки, противорвотные оказывали обратный эффект. У Симона сделались судороги, не помогали успокоительные. За сутки юноша так и не уснул ни на минуту. Не улучшилась ситуация и на второй день. Врачи не отходили от Симона, применяя все новые и новые средства, чтобы хоть немного облегчить состояние мальчика, но все было тщетно.
– Ничего не остается, как откачивать содержимое желудка, – вздохнул профессор, – иначе вы захлебнетесь в рвоте, или, простите, сами себя переварите. Такое бывает. Еще вам будут несколько раз в день промывать кишечник.
