скачать книгу бесплатно
Разное счастье
Нам выпадает.
Часто простое
Кажется вздорным.
Черное – белым,
Белое – черным.[1 - Стихи Михаила Танича]
В окружении Егора никто не играл на гитаре. Правда, когда они с мальчишками бегали к танцплощадке подглядывать за танцующими, он слышал, как в парке ребята постарше бренчали по расстроенным струнам и горланили гнусавыми голосами «подзаборщину». Но тут было совсем другое, ошеломляюще другое.
Мы выбираем,
Нас выбирают,
Как это часто
Не совпадает!
Я за тобою
Следую тенью,
Я привыкаю
К несовпаденью.
Голос у Нины был негромкий, но грудной и проникновенный. Этой песни Егор никогда не слышал – фильм «Большая перемена» только-только выходил на экраны. И казалось, что Нина просто поет ему о себе, о них и вроде бы это она следует за ним тенью. Только ведь нет никакого несовпаденья! Господи, какое счастье быть любимым такой женщиной!
В тот вечер Егор долго не мог уснуть. Он лежал, закинув руки за голову, а в голове все звучал голос Нины:
Безлюдный двор
и елка на снегу
точней, чем календарь,
нам обозначат,
что минул год,
что следующий начат.
Что за нелепой разной кутерьмой,
ах, боже мой,
как время пролетело.
Что день хоть и длинней,
да холодней.
Что женщина…
Но речь тут не о ней.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.[2 - Стихи Юрия Левитанского]
Надо же, какие, оказывается, бывают песни!
Через пару дней по плану был поход в горы, в который отправился только старший отряд. Когда расположились на привал, инструктор сказала:
– На той стороне речки – земляничная поляна. Только мост очень далеко.
– Ой, жалко! Вот бы пособирать! – воскликнула дочка директора Егоркиной школы. – Я так землянику люблю!
Сашка молча встал, подошел к ней, легко поднял на руки и понес к речке.
– Осторожно! – закричала инструктор. – Там хоть и мелко, но течение! И вода очень холодная!
Но Сашка уже опускал верещавшую ношу на траву противоположного берега. Сам он дальше не пошел, улегся недалеко, а директорова дочка скоро уже кричала с поляны и показывала всем ладошку, видимо, полную земляники.
Егор видел, какими глазами Нина проводила эту пару, и предложил:
– Если хочешь, давай я перенесу, мне нетрудно!
– А ты не оступишься?
– Постараюсь.
– Ну, давай!
Он поднял ее на руки, и она умело обхватила его шею. Конечно, сил у него было поменьше, чем у Сашки, но Нина так ловко держалась, что нести ее было совсем не тяжело. До речки. А вот в речке Егор пожалел о своей затее. Ноги скользили по камням, ледяная вода промочила его брюки, они прилипли и мешали шагу. Благо хоть речка была неширокая, и скоро он поставил Нину на камни другого берега, со страхом думая об обратном пути.
Нина обернулась, победно помахала оставшимся подружкам и, кивнув Егору, мол, следуй за мной, пошла по тропинке. Они скрылись за кустарником, собирая между валунами мелкие ароматные ягоды.
На тропинке им попался поваленный ствол дерева. Егор перешагнул его и подал руку Нине:
– Давай! Ты запросто перешагнешь.
– Ой, нет! Наверное, не получится.
– Получится! Не такие уж у тебя короткие ноги, – без всякой задней мысли по-простецки ляпнул Егор.
– Ах ты собака! – изобразила обиду Нина. – Если даже чуточку и коротковаты, джентльмен не должен об этом распространяться.
Егор только теперь глянул и отметил, что – ну да, может быть, действительно чуточку коротковаты. Но точеные, ровненькие и – она была во вьетнамках – с прелестными маленькими пухленькими пальчиками. Он бы в жизнь не подумал ее подкалывать, а для нее это, оказывается, была больная тема. И, как ни странно, по ее короткому взгляду Егор понял, что, вот так нечаянно заставив девушку смутиться, он набрал несколько очков в их любовной игре.
Когда они вернулись, лежавший на берегу Сашка поднялся, посмотрел на них и вдруг сказал:
– Обратно я понесу Нинку – она тяжелее.
– Кто? Я тяжелее? – возмутилась было Нина, но Сашка уже уверенно нес ее через поток.
Директорская дочка оказалась действительно полегче, но совершенно не умела держаться, вывертывалась из рук, и, почти перейдя реку, Егор все-таки поскользнулся и упал на колено, больно ударившись о камень. Свою даму он, правда, успел поставить на валун, и с помощью подоспевшего Юрки она в один прыжок добралась до берега. У Егора брюки были насквозь мокрые, на колене проступила кровь.
Как назло, погода испортилась, задул свежий ветерок с моря, стал накрапывать дождь. Когда отряд вернулся в лагерь, Егор уже шмыгал носом. К вечеру у него подскочила температура. Врач после осмотра сказала:
– Ну все, голубчик, откупался. Пару дней побудешь тут у нас в изоляторе.
На следующий день солнышко сияло как ни в чем не бывало. Егор почувствовал себя гораздо лучше, и торчать в изоляторе было скучно.
Услышав в коридоре голос Нины, он вскочил и торопливо поправил постель.
– Привет! Как ты тут? Вот решила зайти, проведать. Это тебе.
Она протянула большой стакан малины.
– Помой только хорошенько! Или давай лучше я. А то вы, мужики, вечно все неправильно делаете. У тебя кран тут есть?
– Где ты это взяла? В лесу собрала?
– Ешь, ешь, тебе витамины нужны. А ты, я смотрю, совсем один тут.
– Да. Изолятор пустой. Ночью гроза была. Я проснулся и долго не спал – такая красота! Стихия! Молнии – каждую секунду.
– И к тебе за всю ночь никто не заходил?
– Да тут нет никого, я ж тебе говорю! Врач только утром пришла, посмотрела, сказала: все нормально. Сегодня на всякий случай подержат здесь, а завтра отпустят. Так где ты собирала малину?
– Поправляйся! Я побегу, а то меня уже ищут, наверное.
После обеда заглянули Никита с Антоном и принесли книгу. Это была «Страна багровых туч» братьев Стругацких.
– Вот. Ты хотел почитать. Юрка уже закончил, а мы все равно не успеем – готовимся к прощальному костру. Тебя же на костер-то отпустят?
– Да, обязательно буду.
– Ну тогда мы пошли. Выздоравливай! Кстати, там нам с кухни для тебя малину передавали. Мы Нинке отдали – она в твою сторону шла. Заносила?
– Да, да, конечно, она была, спасибо, – Егор почему-то сник и погрустнел.
После ужина он удобно устроился на кровати поверх одеяла и погрузился в чтение при уютном свете настольной лампы. Прошло часа два, а то и больше, когда в оконное стекло стукнулся маленький камушек.
Егор поднялся, подошел к окну и всмотрелся в темноту, прильнув лицом к стеклу и приставив к вискам ладони. Потом заулыбался, повернул ручку и распахнул створку:
– Нина, ты?
Девушка приложила палец к губам.
– Тсс! Потуши свет и дай мне руку!
Он перегнулся через подоконник, протягивая ей ладонь.
– Свет сначала потуши! Увидят же! – громким шепотом сказала Нина, оглядываясь по сторонам.
– Здесь точно никого нет?
Она прошла по темной комнате и заглянула в коридор сквозь стеклянные двери. Там где-то за углом горел холодный дежурный свет.
Нина повернулась к Егору. Он подошел и обнял ее. Целуясь, они сели на кровать.
– Подожди.
Она встала, еще раз мельком взглянула в стеклянную дверь, прислушалась, а потом расстегнула блузку, сняла ее и аккуратно повесила на спинку стула, оставшись в красивом кружевном бюстгальтере. Егор смотрел во все глаза и не верил, что это происходит на самом деле.
Их взгляды встретились. Без блузки, с голыми плечами, Нина выглядела смущенной и беззащитной. Егор встал, сделал шаг и подхватил ее на руки, как тогда, у горной реки.
Повернувшись, он бережно опустил девушку на постель и помог освободиться от юбки. Трусики были тоже кружевными – он никогда таких не видел.
Ошеломленный, не в силах сдержать шумное дыхание и стук зубов, которые предательски выдавали его неопытность, Егор робко гладил ее плечи и безуспешно пытался на ощупь справиться с застежкой бюстгальтера.
– Боже, это же так просто! – Нина сунула руки за спину, и мальчишка вдруг совсем близко увидел в сумраке вырвавшийся на свободу сосок, окруженный, как ореолом, белым мерцанием груди. Егор нежно коснулся его губами, еще и еще. Сосок слегка съежился, сморщился и выдвинулся, будто потянулся навстречу ласке.
Замирая от близости проникновения в тайну, мальчишка осторожно вошел рукой под резинку кружевных трусиков, и первое ощущение было странным – как будто он накрыл ладонью горячую и влажную мышь. Он не ожидал, что это место у женщины такое выпуклое.
Егор сдвинул резинку кружевных трусиков вниз.
– А ты? – спросила Нина, открыв глаза.
Он заметил, что еще даже не снял рубашку, и, привстав на колени, дрожащими непослушными пальцами начал торопливо расстегивать пуговицы.
Но вот его ноги скользнули по ее ногам, и он, обнимая ее, почувствовал, что соприкоснулся с ней там, в запретном таинственном месте, и начал плавно погружаться в нежное тепло. Нина издала легкий, какой-то изумленный звук, как если слово «Ах!» сказать на вдохе, а потом закусила губу и, зацепившись ногами за его ноги, стала с неожиданной силой натягиваться на него до самого упора, пока он не ощутил, как тугое упругое кольцо, медленно скользя, уткнулось в его лобок.
Острое приятно-щекотное ощущение оказалось таким мощным, таким неудержимым, что Егор почувствовал: еще мгновенье – и он сдастся, опозорится. Мальчишка напряг все внутренние силы, хватая ртом воздух. «Только не сейчас, не сразу! Нельзя!»
Нина стонала, двигалась, извивалась под ним, а он, скованно отвечая на ее движения, думал только об одном: как продержаться, как отодвинуть накатывающую волну наслаждения, чтобы не сорваться в одуряюще-сладкую пропасть и показать себя стойким мужчиной.
И вышло так, что, когда пыл девушки стал понемногу стихать, Егор вдруг понял, что переполнявшие его ощущения рассеиваются, ускользают. В погоне за ними он стал двигаться взад-вперед сильнее и сильнее, но вместо щемящего наслаждения пришла какая-то одеревенелость.
Не зная, как помочь себе, он продолжал и продолжал вторгаться с размаху в самую глубину, пока не понял, что Нина отбивается от него, повторяя: «Прекрати, мне больно!» Тогда он остановился.
– Что такое? – спросила она.
