МИНУС СПОКОЙСТВИЕ: записки тревожных состояний

Да, именно он! Этот самый «мясной скафандр»! Из-за него все Его беды! Это он Его так подставил, это он так Его унизил! Нужно было наказать его как можно изощрённее, чтоб тот мучился, чтоб знал, кто тут на самом деле хозяин!

Родители потеряли бдительность и больше не запирали кухонных шкафов с ножами, чем Он тут же немедленно и воспользовался.

***

Папа вернулся с работы первым спустя час, первым же и нашёл своего сына, истерзанного самим же собой. Он лежал головой на рабочем столе в своей комнате, залитом Его кровью. Все Его руки пестрели порезами разной длины; правый глаз был неестественно выпучен вперёд из приоткрытой глазницы – Он явно пытался выковырять его, но на половине пути к цели оставил эту затею; нескольких передних зубов лежало прямо там, на столе, в ряд корнями вверх; вся Его промежность была искромсана в мясо. Он еле дышал, но был жив. Отец немедленно вызвал скорую, и, не дожидаясь приезда матери, уехал с сыном в больницу.

***

Потребовалось около полугода, чтобы хоть как-то восстановить или сохранить Его физическое. И до сих пор продолжается работа над спасением Его ментального. Прошло уже почти четыре года с того ужасающего случая, потрясшего весь городок. Его, конечно же, увезли оттуда навсегда – семья переехала к морю после Его лечения, продав всё, что у них было и понабрав кучу долгов, с которыми они не могут разобраться по сей день.

Его глаз и половой член удалось спасти каким-то великим чудом, зубы Он позже вставил себе сам, устроившись на работу. О поступлении в ВУЗ Он пока не думал, всё помогал маме с папой с оплатой Его лечения у самых хороших психиатров.

С заработанных денег Он какое-то время откладывал небольшую их часть, а скопив сколько нужно, пошёл в тату-салон и забил грубые шрамы на своих руках красивыми орнаментами на греческий манер. И пусть этого было недостаточно для того, чтобы спрятать их полностью, это было ещё одним маленьким шагом на длинном и тяжёлом пути к примирению со своим «мясным скафандром», перед которым Ему было бесконечно стыдно за содеянное.