Клеймо желания

– Только вы можете выйти?

– Нам незачем. Источник здесь. Без него мы долго не можем жить. Хотя нет, можем. Питаться понемногу людьми, но тогда тоже придётся чиститься раз в пять или десять лет.

Я продолжал распутывать прядки, и она повернулась, чтобы посмотреть на меня. Наэли исследовала глазами всё, начиная с моих волос и кончая торсом.

– Мне кажется, это сон. Один сплошной дурной сон.

– Увы.

– Давай просто сбежим!

Её рука легла на мою.

– Мы уйдём лесом. Я жила там несколько месяцев. Сначала в сторожке, пока о нас забудут, а потом уже в Кадонию.

– Я и ты. В лесу. Одни. Я тебя выпью за месяц.

Она сглотнула, отдёрнула ладонь и снова повернула голову и больше не говорила. Пальчиками перебирала ткань на рубашке.

Чёрт! А ведь остаться с ней вдвоём – это мечта. Только сдерживаться я не смогу. Теперь нет её отца и нет границ, за которые я не способен зайти. В целом, у меня и сейчас нет барьеров. Но хотелось хотя бы преодолеть её страх.

Я позволил себе немного больше. И когда всё было готово, прислонил волосы к губам, вдыхая их запах и закрывая глаза от наслаждения.

– Всё! – с трудом оторвался я, опуская пряди.

Тихое: «Спасибо», вылетело с её губ.

Наэли улеглась в постель и натянула по горло одеяло, и тут её взгляд замер.

– А где… где будешь спать ты, если мы в твоей комнате?

– Здесь, – похлопал я по месту рядом с ней.

– Боже! – Она закатила глаза и отвернулась. – Тогда будем спать по очереди.

Совсем скоро послышалось глубокое сопение. И я лёг рядом, чуть приподнялся на локтях, рассматривая её профиль. Плевать на всё. Моя рука скользнула к талии и притянула девушку к себе. Во сне она что-то пробубнила. Мне хотелось чувствовать её тепло, обнимать и быть рядом. Наэли для меня весь мир. Я сам закрыл глаза и провалился в приятную бездну, где были только мы вдвоём.

Глава 3

Наэли

Прошлая жизнь. Она отзывалась эхом где-то внутри, приходила во снах.

– Надеюсь, Питер Рэдфорд нормальный. – Я ещё раз посмотрела в зеркало, убирая выпавший из причёски локон.

– Дай поправлю помаду, – встал с кресла Себастьян. – И почему у тебя никогда не получается сделать ровно?

– Да где? – уткнулась я в отражение. – Это у тебя кривой глазомер. Всё нор…

Договорить не успела, он повернул мою голову и навис. Близко. Очень близко. Я даже на секунду замерла. Его взгляд переместился с глаз на губы.

– Разве не видишь? Вот здесь.

Палец прошёлся по краю нижней губы. А потом в его руках появилась помада, которой он осторожно начал рисовать.

Мне нравилось его внимание. Хотя я не позволяла себе лишних чувств, знала, что он бабник. Но я часто представляла наш поцелуй. Интересно, каким бы он был? Волнующим? Страстным? А может, до безумия нежным?

Переступать грань не стоило. Не хотелось рушить дружбу. Да и отец косо смотрел на Себастьяна, каждый раз фыркал, когда видел его. А ещё всегда просил держать дверь открытой и заходил довольно часто проверить, чем мы занимаемся.

Меж тем Деверо совсем немного приблизился, как будто примеряясь к поцелую. Я как дура, чуть не закрыла глаза. Но он быстро выпрямился и отошёл.

– Так намного лучше.

Я посмотрела в зеркало. По мне, так ничего не изменилось.

– Пофиг. Всё равно съем в кафе помаду и потом снова криво накрашусь.

Покидав остаток косметики в сумочку, я встала.

– Пошли. У тебя, наверное, сегодня тоже свиданка?

– Нет! – пожал он плечами, открывая мне дверь. – Просто обычный секс.

– И она согласна? – удивилась я, повернувшись к нему.

– Почему бы и нет? Девушки это тоже хотят. Ты разве не хочешь?

– Это примитивно.

– А… Ищешь всё принца? Ну он может тебя разочаровать в постели.

Мы уже спускались по лестнице.

– Прекрасный человек прекрасен во всём.

– Только если физиологически его ничем не обделила природа.

– Размер не имеет значения.

– Ха-ха. Ну да. Так говорят лузеры.

– А у тебя, значит, как у коня? – снова посмотрела я на него с улыбкой на лице.

Он наклонился и прошептал на ухо:

– Никто не жаловался пока.

Его дыхание обожгло кожу, заставив бегать мурашки. Я оттолкнула Себастьяна, чувствуя нехарактерное влечение.

– Дурак. И как ты их цепляешь?

– Природным обаянием.

– Если только, – вздохнула я, открывая входную дверь. – Ты раздолбай и ветреный. У тебя никогда не будет настоящей любви.

– Это ещё почему? Ты меня так проклинаешь?

– Совсем нет. Просто девушки не любят непостоянных. С ними нет уверенности. Твоим девушкам придётся всё время следить за тобой, чтобы удержать твоё… конское достоинство в штанах.

Я встала у обочины, ожидая такси.

– Садись, подвезу. – Себастьян оседлал мотоцикл.

– И испортить себе причёску?

– У меня есть шлем.

– Я в платье.

– Ещё лучше. Не мнись, Эль. Сейчас пробки. Такси доедет к тебе через час.

Я взглянула на экран телефона. Уже опаздывала.

– Чёрт с тобой! Поехали.

Он застегнул шлем, и я уселась назад.

– Держись крепче!

– Да не дождёшься.

Себастьян втопил газ, мотоцикл резко дёрнулся и остановился, отчего я съехала почти на него и быстро обвила талию.

– Умничка!

Мы рванули по улице. Я не любила ездить на такой скорости, боялась. Но мне нравилась близость к другу. Под моими руками перекатывались сильные мышцы. Повезёт той девчонке, которая заполучит его сердце.

А вот от этой мысли становилось почему-то грустно. Ведь тогда он будет проводить с ней всё время, а обо мне забудет. Она обязательно запретит ему со мной видеться, все женщины – собственницы. Поэтому я ревностно следила за его пассиями, и меня устраивало, что до сих пор никаких серьёзных отношений на горизонте не маячило.

Скорость, ветер, поднимающий лёгкое платье и ласкающий бёдра, юность, беззаботность – всё это осталось в сладких снах. Они чередовались с тяжёлыми и тёмными.

В одном из них меня разбудил звонок телефона. На часах три ночи. Это Себастьян. Я давно не видела его, наверное, месяц. Он исчез и только слал сообщения, что всё в порядке, скоро мы встретимся. Сейчас я уже понимала, что они просто готовились к нападению, а тогда наивно полагала, что он уехал в Кадонию по делам.

– Что? Ты чего так поздно звонишь?

– Тебе срочно надо собирать вещи и валить!

– Ты о чём?

Отец уже вторые сутки не выходил из кабинета, созваниваясь с Советом. Что-то происходило тревожное, но меня не посвящали. Поэтому я села на кровати.

– Тёмные убьют всех. Собери сумку, деньги, всё, что понадобится, и уезжай в Кадонию.

– Когда? Ты смеёшься? Отец меня никуда не отпустит!

– Посрать на отца! Эль! Твою мать!

Он повысил голос, отчего сердце забилось быстрее.

– Себастьян.

– Мне пора, малышка. Сделай, как я сказал. Скоро к дому подъедет автобус. Как хочешь, ты должна там оказаться!

– Да что, чёрт подери…

Но я не договорила. Себастьян бросил трубку. Где он сам? Что происходит?

Я всё же достала большую сумку и начала туда скидывать шмотки. Какие-то новости доходили, что люди провоцируют войну и срывают пакт. На улицах днём стало ходить больше вооружённых. А ночью всем советовали оставаться дома. Но я всё же надеялась на благоразумие сторон.

Громкий стук внизу и грохот ворвались в сердце страхом. Я едва могла вдохнуть. На улице уже стоял автобус и из него выбегали тени. Все в чёрном, они почти сливались с ночью.

Шум сменился голосами, криками и выстрелами. Меня парализовало. А когда дверь распахнулась и я увидела сияющие синие глаза какого-то вирлиата, то готова была упасть в обморок.

– Наэли Гримвуд? – уточнил он.

Я кивнула. К нему ещё один подбежал.

– Губернатор всё. Сжигаем.

– За мной, – приказал мужчина.

Что с отцом? О чём они говорили? Что будут сжигать?

Меня подхватили под локоть и повели, только сумку успела взять. Я вертела головой, но сказать хоть слово не могла. Во рту пересохло, а ужас струился по венам ледяными потоками.

В автобусе уже находились люди. Все в дорогих одеждах. Их спасали вирлиаты? Тогда где отец?

– Папа, – прошептала я высохшими губами, когда мы тронулись. – Папа!

Я забарабанила по стеклу.

– А ну, замолчи! – рявкнул один из вирлиатов.

Его лицо было наполовину скрыто. Только яркие глаза.

– Деточка. Не зли их, – опустилась мне на предплечье чья-то старческая рука в дорогих кольцах.

Через несколько минут наш особняк вспыхнул, как спичка. Мы отъезжали всё дальше, а я впадала в безмолвное отчаяние. Даже слёз не было, я пыталась переварить весь ужас происходящего.

Куда нас везли? Кто все эти люди? Где Себастьян? Моего отца… убили? А дом. У меня теперь нет дома!

Языки пламени ещё долго плясали отблесками в темноте автобуса. И это спасение?

Мы ехали бесконечность. Я уткнулась в одну точку и хотя бы пыталась зацепиться сознанием за что-то, потому что оно всё время уплывало. Мысли растворялись в страхе.

И когда послышались хлопки, а потом автобус стал вилять, я даже не сразу поняла, что происходит. Нас бросало из стороны в сторону, больно ударяя об углы, а потом мы и вовсе перевернулись.

Крики и стоны разлетелись по салону. Я на ком-то лежала. Но быстро поднялась. Кто-то уже выламывал окно. Все вопили. Началась паника.

Разбитое стекло осколками осыпалось на лежащих. Вирлиаты тоже пострадали, они-то и разбирались с тем, как нам выбраться. Сквозь этот хаос я слышала их короткие команды. А после они выскочили наружу, оставив нас одних. Некоторые пошли следом за ними. Я помогала раненым встать. Вроде все целы, только явно будут переломы и ссадины.

Мы вылезли, и уже снаружи начался настоящий ад. На людей нападали вирлиаты. Другие. Те, кто нас вёз, валялись мумиями на дороге. Мужчины и женщины стали разбегаться, и я помчалась. Не видела ничего перед собой и не слышала. Сердце барабанило по рёбрам. Сзади остались крики, хруст костей и иссушенные тела. Вирлиаты напали на своих же? Зачем? Что за чёрт?

Ветки хлестали по лицу, оставляя царапины, но я бежала не оглядываясь. Только теперь горло сдавило и начали прорываться слёзы.

«Нельзя! Не сейчас! Потом, когда спасёшься!» – приказывала я себе.

В этот момент я всегда просыпалась с мокрыми щеками и глубоким вдохом.

Сегодня не исключение. Ужас настигал меня почти каждую ночь.

Я пыталась отдышаться и вспоминать только первый сон, перенаправляя все мысли туда.

Нам уже не восемнадцать. Кто бы знал, что всё изменится и бывший лучший друг, в котором я души не чаяла, превратиться в жестокого врага?

Снаружи уже спускалась ночь. Кажется, я проспала весь день. И это неудивительно. Несколько месяцев я скиталась, пряталась по углам и пыталась выжить. Почти дошла до Кадонии, но там меня сразу же поймали, и теперь я здесь. Но и путь мой сюда был в терновых колючках. Я кочевала по разным клеткам, пока не попалась в руки того страшного мужика.

Как я выжила? Сказала, что дочь губернатора. Это вначале убивали всех подряд, а потом важных чиновников и их родственников стали распихивать по тюрьмам, в качестве заложников и для обмена с теми, кто успел захватить магов. Пленных держали в Остреле, поэтому ведьмакам так важна столица. Кадония же опасалась вирлиатов, её войска уже стояли на границе. Но мне ни здесь не пройти, ни туда не попасть. Я заперта.

Глава 4

Наэли

В комнате никого. Темнота надвигалась. Лампочка светила тускло и почти ничего не видно. Снова на столе еда и записка.

«Не выходи. Буду утром».

– Да поняла я, не тупая! – буркнула я в пустоту.

Мои биоритмы сбились. Кажется, теперь я тоже буду по ночам не спать.

Замок лязгнул, и всё в моём теле напряглось. Себастьян же сказал, что придёт утром. Кто это?

В комнату тихонько прокралась тень. И только когда она подошла, я поняла, что это девушка.

– Мне сказали тебя осмотреть. Меня зовут Мили. Я врач, не пугайся, – тихо пробормотала она.

– Ты… человек?

– Да.

Повисла пауза, пока я собиралась с мыслями. Но хотя бы волнение ушло. Вряд ли меня пришли убить.

– Я в порядке. Не надо осматривать.

– Мне нужно посмотреть, как заживает метка.

– Что заживает? Кто тебя прислал?

Снова тревога заколола противными иглами.

– Наш абиссат. Тебя… тебя разве… не пометили?

– О чём ты говоришь?

Мили несколько секунд смотрела на меня. А я разглядывала её: белокурая, с голубыми глазами – она не производила впечатление злой стервы. Почему-то мне казалось, что рядом с вирлиатами могут быть только такие: беспринципные, лишённые чувств и сострадания.

Девушка пододвинула стул и села напротив меня.

– Разговор будет долгим. У тебя есть чай?

Я покачала головой.

– Принесу завтра. Твоё имя Наэли?

– Да.

– Красивое имя.

– Папа дал… в честь бабушки. – Я опустила глаза и сжала ткань длинной рубашки. – Но теперь отца нет в живых. Эти… они убили его.

– Мне жаль.

Наступила минутная тишина, а потом Мили вздохнула:

– Метка ставится, чтобы никто не посмел тебя тронуть. Вирлиаты чувствуют эту метку.

– Она у тебя есть?

Девушка встала, задрала майку, под которой слегка светилась синеватым цветом небольшая татуировка на животе. Узор интересный, если бы всё не было так ужасно, я бы подумала, что это даже красиво.

– С ней ты принадлежишь только одному мужчине. Это их брачный обряд. – Мили села, а внутри меня всё сжалось. – Но… Себастьян до сих пор не сделал её?

– Нет. – Я пыталась всё осознать и переварить. – Мы даже не говорили об этом.

– Значит, зайду завтра, – улыбнулась она. – Абиссат не любит ждать. Себастьян обещал, что всё решит…

– А если… если я откажусь, – сглотнула я.

В горле как-то резко пересохло.

– Это опасно, Наэли. Вы же женаты. Зачем подвергать себя неоправданному риску?

– Мы женаты, – тихо повторила я.

Он говорил, что лишь планировал это сделать. А оказывает, всё как-то свершилось само? Без меня? Но я не стала спорить. Не знала, могу ли доверять Мили?

– А ты… ты сама согласилась поставить эту метку?

– Да.

– Почему? Ведь ты человек! Они убивают нас. Они… – Я запнулась. Хотела сказать «чудовища», но осеклась.

– Всё не так. Кажется, ты многого не знаешь… – Девушка смотрела на меня с опаской и недоверием. – Вы точно близки с Себастьяном?

– Ближе некуда, – буркнула я, понимая, что закапываю себя в яму и сейчас меня могут прирезать за лишние слова. – Я просто… не до конца разобралась. Мне больно признать всю правду.

– Понимаю. Но вирлиаты не страшнее людей. Они борются за свою жизнь и права… Эм-м-м. Я принесу тебе одежду. И пока нет метки, лучше не выходи.

Девушка встала и так же тихонько скользнула в тень.

Боже. Мне надо бежать. Себастьян заклеймит меня как корову, и тогда я вообще не смогу быть человеком, не смогу прорваться на свободу.

Я заметалась по комнате в поисках штанов. Нашла большие. Мне в них далеко не убежать, а ремни тоже не стягивают, огромные. Тогда я оторвала часть простыни и сделала пояс.

Дверь сегодня не была заперта на замок, и я легко проскользнула. Да, опасно выходить ночью, но ещё опасней оставаться. Я не хотела стать привязанной навсегда к этому месту. Наверное, лучше умереть на свободе, чем жить в страхе.

На самом деле, я плохо соображала, скорее, на эмоциях, во мне бурлил такой коктейль, что всё тело трясло. И отчаяние… Оно завладело разумом настолько, что я почти ничего не видела перед глазами.

В коридорах никого, все звери ушли на охоту, и я тихонько пробиралась, перебегая от одного тёмного угла к другому.

Когда слышала голоса – замирала и только сердце гремело в ушах.

На улицу выскочила быстро. Из своего окна я уже видела несколько дырок в заборе. В одну из них и шмыгнула. А потом неслась по лесу, не видя дороги. Ветки хлестали по лицу, я спотыкалась о корни, но не останавливалась.

Куда бежала? Где я? Зачем? Последний вопрос раздирал всё внутри: я не могла остаться. Меня до одури напугали слова Мили. Что значит, он сделает на мне метку? Чего она лишит? Воли, свободы, совести?

Ночь окутывала прохладой, я бежала босиком, вспарывая ноги в кровь.

Но далеко уйти не удалось. Меня на полном ходу схватили за локоть и со всей силы прибили к дереву. В ночи сверкали синие глаза, и я только набрала воздуха, чтобы закричать, как мне закрыли рот.

– Я же сказал, не выходить!

Это Себастьян! Секундное облегчение сменилось паникой. Он был в бешенстве.

– Подумал, что в тебе есть хоть капля благоразумия, – рычал он. – Но видимо, придётся поступать жёстко.

Его ладонь легла на мой живот и придавила, а после всё тело прострелила острая боль. Будто по венам текла лава и собиралась огнём там, где лежала его рука.

Я кричала, вырывалась, но меня удерживали сильные мышцы.

– Не сопротивляйся, Наэли. Так будет больнее.

И действительно. Каждый мой толчок проходился пламенем по телу. Поэтому я обвисла и только слегка постанывала.

– Дыши, малышка, – выдохнул он, продолжая свою пытку.

Мир сужался до точки, потоки мчались внутри, завинчиваясь спиралью в животе. Жарко. Капельки пота скатывались по лицу. Хотелось кричать, но я только стонала сквозь его пальцы, что до сих пор держали мой рот.

Ненавижу!

– Впускай меня, чёрт тебя подери! – рычал он. – Давай же. Или мы будем здесь до рассвета.

Как впускать? Куда?

Широкая ладонь лежала на моём животе, она горела огнём. Я заскулила.

– Ну же! – крикнул он, вжимая меня в дерево.

И я закрыла веки. Вспомнила все наши чудесные события. Скорость вихрей внутри уменьшилась и стала растворяться.

– Хорошая девочка. Умница.

Его лоб коснулся моего, я слышала неровное дыхание. Мои пальцы впились в мощные руки. И с каждой секундой боль отступала, сосредотачиваясь вибрацией внутри живота.

Я всё ещё горела.

Себастьян убрал руку с моего рта и впился в губы. От его поцелуя разливался целительный холод по телу, и я, не соображая ничего, жадно стала целовать в ответ.

Так вот какой… загадочный поцелуй, о котором я грезила: страстный, возбуждающий, сводящий с ума. Он лечил мои раны и заставлял думать о чём-то порочном.

Мужчина навалился телом, одна его рука обвилась вокруг талии, второй же он зарылся в мои волосы и сжал затылок. Только сейчас я поняла, что наши языки сплелись и пытливо изучали друг друга. А в бедро упёрлось… боже… Это то, что я думала?

Не знаю, как далеко бы мы зашли, но вдруг разум прояснился. Я будто протрезвела от дурмана и выставила руки, отстраняя мужчину от себя.

– Наэли, – с трудом дышал он.

– Ты не мог так со мной поступить, – зашептала я, горло сдавило от обиды. – Ты подонок!

– Называй как хочешь. Я сделаю всё, чтобы ты жила. Мы уже это обсуждали.

Звонкая пощёчина прилетела к нему, отвернув его лицо.

– Ты должен был меня освободить, дать мне уйти, вырвать меня из этого места! А ты лишь глубже втянул! Ублюдок!

Он посмотрел на меня, снова вспыхнула синяя радужка. Себастьян на секунду отстранился, а потом, перехватив колени, взвалил на плечо и понёс. Я била его. Бесполезно. Словно стучишь в каменную стену.

С этого момента жизнь изменится. И всему виной он. Мой пленитель. И мой муж.

Глава 5

Себастьян

Я сходил с ума от Наэли. Во мне не осталось ничего рационального. Она моя. Теперь нет преград в виде её отца и социального ранга. И я мог смело сказать, что безумно влюблён в неё. Настолько сильно, что дурел от одного прикосновения или взгляда.

В этот вечер тревога заставила меня вернуться, и мне несказанно повезло. Запах девушки я почувствовал уже на улице и мчался за ней по следам. Непокорная, гордая, своенравная – моя. И в эту ночь я полностью присвоил её себе.

Пусть она сопротивляется, бьёт меня, ненавидит, но теперь никуда не денется. Не знаю, за что больше переживал: за то, что никогда не увижу её, если она сбежит, или за то, что она находится в огромной опасности и сама не понимает всего.

Я нёс девушку на плече и сгорал от желания. Тот поцелуй раскрыл всё тайные мечты, просочился ядом вглубь и зажёг сердце. Теперь оно горело. Мы либо будем играть с этим огнём, либо обратимся в пепел.

В комнате я бросил её на кровать, и она тут же уползла на другой конец.

Но зря. Ведь я не закончил. Схватив её за ноги, притянул к себе и сел сверху, зажав бёдрами. Она сопротивлялась молча, боролась со мной, но это бесполезно. Я поймал запястья и вдавил их в матрас.

– Мне надо помазать твою метку. И я это сделаю либо по-хорошему, либо по-плохому.

– По-плохому! – рявкнула она, продолжая сопротивляться.

Тогда я выпрямился, вытянул ремень и, снова рухнув на неё, связал руки над головой.

Не выдержав близости, смял нежные губы в поцелуе. Теперь она в большой опасности, потому что мои тормоза отказывают.

Барахтаться она перестала и всё пыталась укусить.

– А ты любишь погорячее? – усмехнулся я, немного отрываясь.

Она дёрнулась следом, клацнув зубами прямо перед моим носом.

– Какая страстная девчонка.

– Своих шлюх целуй! – зашипела она.

– Так вот в чём дело? Ревность прошлых лет!

Эль закатила глаза и откинула голову.

– Не мни себя богом соблазнения. Я тебя не хотела, не хочу и не буду хотеть! Ты можешь сделать это только силой, которой, судя по всему, у тебя в избытке.

– Я не буду делать то, что ты не хочешь.

– Тогда не прикасайся ко мне больше!

– А вот это спорно, Наэли.

Всё ещё держа её запястья, я дотянулся до тумбочки и достал оттуда мазь, снова вернулся к ней. Одной рукой всё делать неудобно, но по-другому с этой рыжей бестией никак.

– Я знаю, что у тебя болит метка. Если не помазать, будет плохо.

– Хуже не станет.

– Сомнительно.

Мои намазанные руки скользнули под её рубашку. Я касался её живота нежно, стараясь не навредить. Сначала Наэли сопротивлялась, но потом затихла, только глубоко дышала, смотря на меня ненавистным взглядом.

Пальцы водили по горячей коже, размазывая мазь. Чёрт! Я на пределе и безумно возбуждён.

– Тебе же приятно? – шепнул я.

– Ничего не скажу.

– Ты многого не знаешь, малышка. Но я всё расскажу. Надеюсь, ты изменишь своё мнение.

Я обвёл пупок. Не знал, где точно находится метка, поэтому мазал всё, спускаясь ниже, прямо до кромки штанов, которые почти с неё слетели.

Наэли закусила губу, её взгляд слегка изменился, но только на мгновение. Мне и этого достаточно. Если есть искра, то я способен её разжечь.

Уже почти ничего не осталось от мази, всё втёр. Поэтому я выпрямился и медленно встал. Наэли так и продолжила лежать. Если и злилась, то уже не так.

– Я развяжу тебя, а ты будешь покорной, понятно?

– Я единственная, кого ты не трахнул, поэтому ты со мной так?

– Ты единственная, кого я всегда хотел трахнуть, но не мог.

Наэли судорожно вздохнула и задержала дыхание. Её сердечко забилось чаще. Я это слышал. Но девушка упорно отбивалась от меня.

Обойдя кровать, я развязал руки. А потом быстро вышел, заперев дверь на ключ. Ей надо перебеситься и успокоиться. Так же, как и мне.

Во временном кабинете меня уже ждали лазутчики, которые донесли, что нас окружают.

Чёрт. Не успеем поставить щит. Но всё же попытаемся. Надо поспать. Люди вряд ли нападут ночью. Потом пришёл Тео, мой помощник и друг. Он смахнул белокурую чёлку и плюхнулся на стул.

– По делу о молчанках. Есть подозрение, что это радикалы. Они же тогда и раскурочили тот автобус, о котором ты говорил.

– Откуда знаешь.

– Ниточки тянутся к братьям Арден. Даймон ещё сомнительно, а вот его брат Эмиль… Он наследил капитально. Помнишь, его лозунги два года назад, когда он вовсю срался с Юлианом? Тогда тот его послал. И больше мы о нём не слышали. Зато пошёл погром лабораторий.

– Думаешь, он искал молчанку?

– Не думаю. Знаю. Схватили недавно одного бесноватого. Я его показания читал, но пропустил как-то мимо ушей. А теперь вспомнил. Он говорил, что Эмиль бог и царь, что он будет править Асертом. Я тогда подумал, что бред умирающего мозга. А потом сложил все пазлы.

– Они водили дружбу друг с другом?

– Да. И Эмиль собирал таких же радикалов, желающих развязать войну. Они просто создали ряд провокаций, вколов вирлиатам молчанку.

– Тогда это жопа. Совет нам этого не простит.

– Брось! Совет с самого начала послал нас с молчанками. Мы для них не дороже крыс. Ну, убивают вирлиатов, кому какое дело?

– Просто получается… Срань господня. – Я потёр переносицу. – Маги поубивали друг друга, чтобы свалить всё на людей и развязать войну. Чёрт! Надо поговорить с Юлианом.

– И что мы скажем?

– Да что, что… Юлиан, у нас отличные новости. Вирлиаты решили сыграть в шахматы без королей, а люди – шахматные доски.