Летописец

– Ничего себе! – удивился он. – Вроде ничего не предвещало буйства стихии…

Актеон вспомнил грозы на его родине, в Греции. Мальчишкой он вместе с друзьями бегал по тёплым лужам и радовался дождю.

– Дааа… – невольно передёрнул он плечами, – Вот сейчас я точно не хотел бы оказаться на улице…

Молодой человек ещё раз оглядел комнату, подошёл к матрасу, откинул сетку и лёг.

Перед ним вновь замелькали обрывки его жизни: детские годы… учёба в университете… беседы с отцом… первая служба… миссия в Африку, возвращение, а затем, отъезд в Индию…

Покоя в душе не было. Что-то необъяснимое не давало провалиться в сон. Но наконец он забылся и уснул…

Спал Актеон беспокойно. Стук дождя по стеклу в его сне был похож на барабанную дробь, которая колотила по каждой клеточке мозга. «Как я мог? Как я мог?» – в ритм барабану стучали слова. Мужчина метался во сне и никак не мог найти успокоения. Вдруг он открыл глаза и резко сел – в окно кто-то постучал. Стук был негромким, но настойчивым.

Актеон замотал головой, прогоняя остатки тяжёлого сна. Затем встал, подошёл к столику, взял керосиновую лампу и приблизился к окну. Он увидел фигуру в белом. Девушка, завернувшаяся в накидку, испуганно смотрела из темноты ночи.

Актеон открыл окно.

– Тебе нужно бежать, – почти беззвучно проговорила она дрожащими то ли от холода, то ли от страха губами.

– Почему?

– Тсс… – девушка посмотрела по сторонам. Было видно, что она кого-то или чего-то боится. – Не спрашивай ничего. Просто уходи!

– Но почему? – ещё раз переспросил Актеон.

– Тебе грозит опасность… Пожалуйста, уходи! – девушка молитвенно сложила на груди руки. И тут Актеон увидел, что она плачет. По её щекам катились слёзы, смешиваясь с каплями дождя. Он не заметил этого в начале разговора. Молодой человек протянул руку и нежно дотронулся до её щеки.

Девушка закрыла глаза. Улыбка тронула её губы. Но тут же, очнувшись, она горячо зашептала:

– Уходи! Заклинаю всеми богами – уходи! Тхаги!

Тхаги, туги – убийцы, поклонники богини Кали, Актеон решил не искушать судьбу и последовать совету красавицы.

– Но мне надо попрощаться с твоим отцом и поблагодарить за гостеприимство… – сам не зная почему, Актеон тянул время. Он поймал себя на мысли, что не хочет расставаться с девушкой.

– Я передам твои слова отцу, – пообещала красавица. – Но ты должен поторопиться!

Актеон посмотрел на рюкзак, брошенный около кровати, и посох, одиноко стоявший в углу около двери.

Он снова посмотрел в окно, но девушки уже не было. Только дождь продолжал тяжёлыми каплями стучать по листве деревьев и цветам, пригибая их головки почти к самой земле…

– Как не хочется снова под дождь, но… – с этими словами он подхватил одной рукой рюкзак и посох, а второй оперся о подоконник и выпрыгнул в окно. Ему не хотелось покидать уютную комнату и идти неведомо куда в такую погоду. Но волнение и страх в глазах девушки поселили в душе молодого человека уверенность, что ему необходимо последовать её совету.

Одежда и рюкзак промокли в доли секунды. Какое-то время Актеон пытался хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, но это было бесполезно, и он осторожно начал двигаться по единственной тропинке, ведущей мимо деревенских домов. Он, как слепец, посохом обследовал дорогу, стучал по земле, и внимательно глядел себе под ноги, чтобы не потерять её и не упасть. Было страшно сбиться с пути и забрести в джунгли, которые не допускают легкомысленного отношения к ним. Никому не известно, сколько людей поглотил этот зелёный рай за сотни и тысячи лет.

Хлюпая ногами по лужам, он не замечал мокрой одежды и тяжёлого рюкзака, набухшего от воды. Постепенно ливень превратился в небольшой дождь, а потом и вовсе прекратился. При малейшем прикосновении к листьям, на Актеона обрушивался новый дождь. На востоке чуть посветлело, и ночной сумрак постепенно стал уступать место утреннему свету нового дня.

Близоруко щурясь, Актеон шёл в белесой дымке, окутавшей дорогу. От деревьев, от земли, от самого мужчины вверх поднимался пар, рваными клочьями покрывая всё вокруг. От быстрой ходьбы и влажности дышалось тяжело.

– Ещё немного, и у меня вырастут жабры. Надо бы найти сухое место для привала и высушить одежду…

Он остановился и осмотрелся вокруг. Уходящую вперёд тропу закрыли густые заросли кустарников и ветки деревьев, сплетённых между собой лианами. Сзади была такая же картина: над тропой смыкались зелёным куполом джунгли. Сквозь редкие прорехи в листве было едва видно небо. Его насыщенные бархатные краски уже потихоньку разбавлялись утренним светом с восточной стороны. Крик неизвестной птицы пронзительно резанул слух Актеона и заставил его вздрогнуть. И вслед за этим криком то тут, то там послышались другие звуки – джунгли просыпались после ночного забвения.

Вдруг где-то позади еле слышно хрустнула ветка. Актеон напрягся, крепче сжимая посох. Но звук больше не повторился. И молодой человек решил, что ему это просто померещилось.

Небо светлело. Туман становился гуще. Неожиданно Актеону стало легче дышать. Он сделал несколько шагов по тропе, и перед ним предстала удивительная картина: лёгкий утренний ветерок раскидал остатки тумана по небольшой равнине, с трёх сторон окаймлённой горами, верхушки самых высоких гор ослепляли своей белизной – это был снег, который никогда не таял. Склоны других гор кое-где были покрыты лесами. Между горами пролегло едва заметное ущелье. Маленькая речка бурно неслась по камням. Шум мчащейся воды эхом отдавался от склонов гор, увеличивался и поднимался вверх. Актеону на миг показалось, что он слышит звук локомотива, на всех парах несущегося вперёд.

Мужчина оглянулся. За его спиной джунгли стояли ядовито-зелёной стеной. Туман местами вырывался из густой листвы. Казалось, что джунгли кипят. Крики птиц и жужжание миллионов насекомых усиливали это впечатление. А перед ним была прозрачная чистота, наполненная шумом бегущей воды. И в этот момент ему показалось, что он стоит на границе двух миров. Молодой человек раскинул руки в стороны, закрыл глаза и вдохнул полной грудью. Он любил горы. Он любил шум воды. Кажется, вот она – гармония чувства и разума! Он оказался там, куда так долго стремился…

Снова послышался хруст ветки. Актеон резко обернулся и застыл от изумления – из джунглей выходил Садхи с мотыгой на плече. Наш герой почувствовал холодок, предательски сжимающий его сердце.

Мужчина вежливо поклонился, не поднимая глаз, подошёл ближе и остановился на почтительном расстоянии от Актеона.

– Что тебе, Садхи?

– Мой господин, – Садхи ещё раз поклонился, говоря о своём хозяине, – обеспокоился, не найдя гостя в его комнате. Вы оскорбили моего господина своим неуважением, – слуга выпрямился, но глаз на Актеона не поднимал, терпеливо ожидая ответа.

Актеона удивила речь слуги на английском языке, но вида он не показал.

Он мог бы сказать, что попросил дочь хозяина передать слова благодарности за гостеприимство, но не хотел впутывать девушку, зная о жестоких нравах Индии.

– Я сказал накануне вечером о своём решении уйти на рассвете, – Актеон в упор смотрел на Садхи. – И ещё вчера поблагодарил твоего хозяина за всё.

Почему-то не хотелось дальше продолжать разговор. Худой мужчина внушал ему едва уловимое чувство опасности. Почему? Актеон не смог бы ответить на этот вопрос даже самому себе. Что-то настораживало его во всём облике Садхи, в его манере подобострастно склонять голову, в тихом голосе.

– Но вы забыли свою одежду, – слуга, продолжая смотреть вниз, достал из-за спины узелок и склонился в почтительном поклоне.

Молодой человек протянул руку. И в этот момент свёрнутый жгутом платок обвил шею Актеона, не давая дышать. Он почувствовал холод от металла – в один конец платка был вшит кусочек свинца для утяжеления и лёгкого захвата жертвы.

Актеон напряг мышцы, не давая возможности противнику сжать удавку до конца. Он быстро переложил посох в левую руку и упёрся им в землю. Правой рукой резко дёрнул за платок и наклонился. Тот, кто напал на молодого человека, не ожидал такого сопротивления. Хватка ослабла, а сам человек перекатился через спину Актеона и упал перед ним на траву. Это оказался хозяин дома – старик, спасший его от кобры и приютивший на ночь. В это время Садхи быстрым движением выхватил из рукава другую удавку, сплетённую из нескольких тонких полосок кожи.

– Кали! Кали! – дурным голосов завопил он и набросил удавку на шею Актеона.

Но вопль, изданный Садхи, отрезвил Актеона. Он успел прижать посох к груди, чтобы удавка не смогла окончательно сомкнуться вокруг его шеи.

Старик попытался подняться с земли, но Актеон помешал ему, поставив на него одну ногу. Позиция молодого человека была невыигрышной. С одним противником было легче справиться, чем с двумя.

Садхи с яростью потянул удавку на себя. Его глаза налились кровью от натуги и злости. Он никак не ожидал встретить сопротивление от Актеона. Это взбесило его ещё больше.

– Кали! Кали! – фальцетом закричал он во второй раз. Эхо пронеслось по ущелью.

Актеон начал поворачивать посох по часовой стрелке. Но вместо облегчения молодой человек почувствовал, как кожаная плётка, обжигая, сильнее вонзается в его кожу. Он ухватился за удавку обеими руками, пытаясь вырвать плётку из рук Садхи. Тот тоже ухватился двумя руками за сплетённую косичкой кожаную верёвку, изо всех сил упираясь ногами в землю. Но его сандалии скользили по мокрой траве, и индус начал медленно приближаться к Актеону.

– Кали! Кали… – злобно шипел Садхи, с ненавистью глядя в глаза Актеона.

Между мужчинами завязалась нешуточная схватка. Физически Садхи был слабее молодого и атлетически сложенного Актеона. Но ненависть придавала ему нечеловеческую силу.

Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Каждый хотел победить в этой схватке. Один жаждал жертвы в честь чёрной богини смерти. А второй пытался спасти свою жизнь.

Тем временем старик, видя, что Актеон сконцентрировал всё внимание на схватке с Садхи, схватил ногу молодого человека за лодыжку и дёрнул её в сторону. Несмотря на почтенный возраст, он резво поднялся на ноги и потянул край свёрнутого жгутом платка на себя.

Актеон почувствовал, как платок сжимает его горло, не давая дышать. Лоб молодого человека покрылся испариной, а в глазах появились мелкие точки. Он почувствовал, как кожаная удавка начала медленно выскальзывать из его рук. Он уже не мог удерживать её. Силы покидали Актеона, а вместе с ними уходила и его жизнь…

Детство и юность Актеона

Отец Актеона был уважаемым священником. Он много лет имел приход в небольшой деревеньке. Был сдержан в еде и скромен в быту. Люди со всей округи шли к нему за советом, и в любое время суток около дверей его дома толпился народ.

Для прихожан громом среди ясного неба стала новость о том, что он влюбился. В провинциальных городках ничто не может утаиться от вездесущих глаз местных сплетниц. О романе между священником и юной девушкой судачили всюду. И он написал прошение о низложении с себя сана и желании уйти в мирскую жизнь ради любимой.

Разразился скандал. В городок приехали высокопоставленные духовные лица из города и пытались образумить отца Актеона. Ему пригрозили отлучением от церкви.

Отец Актеона пошёл на серьёзнейший шаг и ни разу ни о чём не пожалел.

Влюблённые покинули городок и переехали в другую часть Греции, где их не знали. Они поселились в маленьком домике на берегу моря и через год стали счастливыми родителями – в их семье, где всегда царила любовь, появился первенец, которого назвали Актеоном.

Здоровый малыш был похож на красавицу мать, поражая всех безупречными чертами лица и белокурыми локонами.

Актеон рос смышлёным ребенком. Он рано научился читать и писать. Отец гордился сыном и просиживал с ним часами, беседуя на разные темы, несмотря на то что Актеон был еще мал. Мальчик поражал знаниями в разных вопросах.

У родителей Актеона было общее увлечение – альпинизм. Отец всегда держал себя в отличной физической форме, занимаясь гимнастикой и бегом, и уже в зрелом возрасте имел атлетически сложенную фигуру и бодрый дух. Родители брали сына с собой, когда отправлялись за границу. И он с детства впитал в себя красоту гор и свежий воздух альпийских лугов.

– В здоровом теле – здоровый дух! – любил повторять отец. Выросший на философии Древней Греции, он привил мальчику любовь к родной стране.

– Ты посмотри, как прекрасны их тела! – восхищался он древнегреческими скульптурами, найденными во время раскопок. – Но запомни, сынок, – отец внимательно посмотрел на Актеона, – даже самое совершенное тело надо поддерживать красотой ума. Потому что ещё Платон сказал, развитое тело с неразвитым умом так же уродливо выглядит, как и развитый ум в неразвитом теле. В человеке всё должны быть гармонично, – отец присел на корточки. – Поэтому никогда не позволяй себе лениться. Совершенствуй тело и стремись к высотам познания.

* * *

Шло время. Актеон учился в школе, заводил друзей, дрался на переменах, лазил по деревьям и дёргал девчонок за косы.

Однажды родители сказали, что едут в Гималаи, покорять новые высоты. Путешествие было опасным, и родители отправили сына к тётке, двоюродной сестре отца, которая жила в Италии.

Своих детей у неё не было, а муж давно умер. Она, в отличие от брата, исповедовавшего православие, была рьяной католичкой. Женщина приняла мальчика без особого энтузиазма. Отречение отца Актеона от сана ради молоденькой девушки стало для неё сильным потрясением. И идею поехать в Тибет она также восприняла крайне отрицательно.

Не прошло и месяца, как пришла весть о том, что родители Актеона погибли в горах. Так в один день Актеон стал сиротой. Ему было 12 лет.

Для мальчика известие о смерти родителей стало ударом. Он перестал есть, разговаривать и категорически отказывался идти в школу.

Перепробовав всевозможные способы увещевания, тётя отвела Актеона в католическую церковь и попросила помощи у местного священника – пожилого мужчины, принявшего приход полвека назад.

С этого момента старый священник заменил Актеону отца. Старик и мальчик вели беседы, такие же долгие, как когда-то разговоры с отцом, и находили ответы на все вопросы, мучившие юного Актеона.

От его пытливого ума ничто не могло ускользнуть. Он видел, что взрослые люди часто лгут друг другу, насмехаются над простаками, женщины обманывают мужчин, а мужчины – женщин, богатые – бедных, а бедные – богатых… И все думают только о своей выгоде.

Актеона всегда волновал вопрос: если лгать и обманывать нельзя, то почему люди делают это?

– Человек слаб, – говорил в таких случаях старый священник, – и надо терпеливо относиться к людям.

– Но почему они не ведут себя так, как заповедано? – искренность Актеона подкупала его наставника.

– Потому что человек – вместилище грехов, – встрял в разговор младший дьякон, чистивший в этот момент подсвечники от воска, накапавшего со свечей.

Он отличался уродливой внешностью и сварливым характером.

– Зачем ты так? – обратился священник к нему. – Не все люди грешны, – он посмотрел на Актеона и ласково потрепал его непослушные волосы. – Дети рождаются безгрешными…

– Ага, безгрешными! – дьякон оторвался от своей работы, повернулся к старику лицом и встал, подперев руками бока. – А как же первородный грех? – противным фальцетом произнёс он.

Старый священник посмотрел на дьякона и сказал:

– Да, если следовать нашей вере, дети рождаются в первородном грехе.

– А! Значит, вы со мной согласны, святой отец? – ехидно сощурив маленькие глазки, спросил дьякон.

– Но я уверен, что в грехе рождаются только те дети, что были зачаты без любви, – парировал священник.

Дьякон не ожидал такого поворота и не знал, что ответить. Он с угрюмым видом отвернулся и продолжил чистить подсвечники.

Актеон, видя, что взрослые замолчали, улучил минутку и снова обратился к своему наставнику.

– А дети все рождаются злыми, как он? – Актеон кивнул в сторону дьякона.

Воцарилось неловкое молчание. Старый священник молчал, подыскивая правильные слова, чтобы деликатнее сформулировать ответ.

– Ах ты, паршивец! – взвизгнул дьякон и замахнулся тряпкой, которой натирал подсвечники.

– Оставь нас! – строго сказал старик, обращаясь к нему. – Я хочу серьёзно поговорить с Актеоном.

– Всё разговоры с ним разговариваете! А ему поможет только одно средство – хорошая порка! – с этими словами дьякон вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Священник удобнее расположился на деревянном кресле, поставил локти на подлокотники, сложил ладони домиком и ласково посмотрел на Актеона.

– Сынок, – начал он, – я понимаю, что ты ещё мал, и многого не понимаешь. Но нельзя неуважительно разговаривать со взрослыми…

– А почему он… – перебил священника Актеон.

Старик приложил палец к губам мальчика.

– Тсс! – продолжил он. – А ещё старших нельзя перебивать. Ты меня понял?

Актеон кивнул.

– А почему нельзя сказать человеку, что он – злой? И тётя моя – тоже злая! Она не любит меня! – выпалил Актеон. – Если мои родители были бы живы, они любили бы меня… – на глаза Актеона навернулись слёзы.

– Твои родители гордятся тобой, Актеон, – ласково сказал священник.

– Откуда вы знаете? – выпалил Актеон, утирая рукавом нос. – Ведь они умерли.

– Твои родители сейчас на небесах. И оттуда могут наблюдать за тобой. Их любовь будет сопровождать и охранять тебя всю твою жизнь, – священник смотрел в заплаканные глаза Актеона и печально улыбался.

Мальчик заворожённо слушал старика, ловя каждое его слово.

– Господь справедлив, – продолжил свою речь священник. – Но иногда он посылает людям испытания, чтобы мы стали сильнее.

– Ага! И моё первое испытание – это тётя! – печально констатировал Актеон.

Старый священник вздохнул.

– Твоя тётя прожила непростую жизнь, – начал он издалека. – И некоторые жизненные моменты наложили на её характер, скажем так, несколько негативные оттенки…

Актеон внимательно слушал и очень старался понять его слова. Но в силу нехватки жизненного опыта ему было очень трудно представить, что такое «непростая жизнь» и «несколько негативные оттенки».

– А она не может быть просто доброй? – казалось бы, простой вопрос ребёнка обескуражил священника. – Ведь даже Боженька говорит: «Любите друг друга».

– Чтобы следовать всем заповедям, – задумчиво произнёс священник, – нужно быть очень сильным и смелым человеком. Но далеко не каждому это дано. Запомни это, Актеон! Когда ты вырастешь, то поймёшь, насколько тяжело быть настоящим праведником. А служение Богу – двойная ответственность: перед Всевышним и перед людьми. Ведь священник как на ладони – прихожанам виден каждый его шаг, каждый поступок, каждое слово. И ему не прощают ни одного промаха. Оступишься – и тебя тут же втопчут в грязь. Отмыться священнику после этого невозможно.

– Так было и с моим отцом? – после паузы спросил Актеон.

– Мальчик мой, твой отец был достойным человеком, он отошел от Церкви, но не перестал верить и любить. Бог послал ему испытания по силам его. Каждому они даются в этой жизни.

Актеон слушал старого священника, и в его душе рождалось новое, необычное чувство. Именно в этот момент Актеон решил тоже стать священником – правильной и сильной личностью. Мальчику так захотелось быть добрым, как его наставник, что он тут же заявил тёте, что хочет посещать воскресную католическую школу при церкви.

– Господь услышал мои молитвы! – прослезилась она.

* * *

Время неумолимо летело вперёд. Актеон закончл школу и готовился к учёбе в католическом университете. Экзамены были уже позади. А впереди – новая, неизвестная, но такая манящая взрослая жизнь.

Мальчик превратился в красивого юношу. Занятия греко-римской борьбой сделали тело сильным, а характер бесстрашным.

Наконец настал день отъезда.

– Вот там-то ты и отмолишь грехи своих родителей, – прошипела тётка, собирая его нехитрые пожитки в чемодан.

Католический университет

Учёба в университете давалась Актеону легко. Он много времени проводил в библиотеке, самостоятельно изучая древние языки, мировые религии, историю и философию. События, происходившие в реальном мире, политика и экономика также были ему не безразличны.

Анализируя весь этот массив информации, Актеон задавался вопросами, ответов на которые не мог найти в книгах. А выводы, которые делал сам, пугали его.

Почему Бог выгнал людей из Рая только за то, что они ослушались его и вкусили плод древа познания? Почему потом опять решил поучаствовать в их судьбе? Есть ли положительная роль в судьбе человечества противника Бога? Эти вопросы были у него к христианству.

Но не меньше вопросов было и к другим религиям. Почему, например, мусульмане так хотят попасть в свой Рай, и заниматься там всем тем, что считается греховным в их настоящей земной жизни? Или буддизм, который призывает к полному отходу от реальности. Что будет, если все поголовно погрузятся в состояние пранаямы? Человечество точно тогда погибнет, причем очень скоро!

Волновали Актеона и вопросы, связанные с личностью самого человека – священника, который несет веру людям, каким он должен быть, какими нравственными качествами обладать?

Однажды отец Иоанн – один из наставников в университете – стал свидетелем спора между старшекурсниками, среди которых был Актеон. Речь шла о роли священника в жизни простых прихожан.

Разгорячённый спором молодой человек говорил о том, что каждый священник обязан не только вещать о праведной жизни, но и сам, своим примером следовать заповедям.

– Задача Церкви – научить человека бороться с грехом, а не просто читать скучные проповеди, которые, как правило, никто не слушает! Нужно учить людей не замаливать свои грехи, а совершенствовать себя и стремиться к тому, чтобы греху не было места в нашей жизни! – горячо закончил он свою речь.

Отец Иоанн улыбнулся. Юноши напомнили ему его самого, когда он тоже был студентом и спорил со своими собратьями по вере. Он был горд за своих воспитанников. У каждого была мечта – быть не просто хорошим священником, а стать лучшим. Хотя, большинство молодых людей уже сейчас больше интересовали их карьера и привилегии, которые они будут иметь.

– Но человек – слаб! – возразил один из сокурсников Актеона. – И не надо сбрасывать со счетов, что священник – прежде всего человек!

– Когда окончательно принимаешь решение посвятить себя служению Господу, то во главу угла становится вера. Сначала священник – потом человек! – воскликнул третий. – Ведь каков пастух, таково и стадо!

– Согласен! – поддержал его Актеон. – Именно такой выбор определяет приоритеты! Что ты поставишь во главу угла? – риторический вопрос был задан всем присутствующим. – Быть первостатейным священником и нести слово Божие людям? Стать сильным? Безупречным в своей вере? Или остаться человеком, который не может совладать с искушениями?

– А что думаете вы, отец Иоанн?

Но тут раздался звук колокольчика – перерыв закончился.

– Жизнь покажет, – уклончиво ответил отец Иоанн. – А пока поторопитесь в аудитории.

Студенты весёлой гурьбой, продолжая спор, ринулись к дверям.

Пожилой наставник, не торопясь, шёл позади всех и задумчиво смотрел на юношей. Когда-то и он был таким же молодым и горячим, но жизнь пролетела, как одно мгновение, а он многого из задуманного не успел. Да уже и не хотел…

Лето, когда выпускался Актеон, запомнилось частыми дождями. Выпускники шутили, что сами Небеса благословляют их.

Накинув на головы капюшоны и высоко подняв рясы, вчерашние юноши, а сегодня – новоиспечённые священнослужители перепрыгивали через лужи, направляясь из церкви в университет. Все преподаватели, воспитатели, наставники и студенты собрались в актовом зале после молитвы.

Директор университета, водрузив на нос очки в толстой костяной оправе, зачитал список приходов и имена выпускников, которые туда направлялись.

Первые 180 дней каждый выпускник должен был прослужить в назначенном приходе диаконом под началом местного епископа. В течение этого времени епископ внимательно присматривался к выпускнику, чтобы удостовериться в его искреннем желании продолжить служение Господу. После этого давался обет безбрачия, и только затем епископ мог рукоположить диакона в сан священника.

Молодым людям нужно было не только участвовать в дневных мессах, воскресных службах, праздниках и часто исповедоваться, но и продолжать изучение духовных книг, а также выбрать себе в качестве покровителя одного из католических святых.

Призвание и познание – две важнейшие вещи, которые требовались от выпускников в начале их карьеры, и которые давали основание для положения их в сан: окончательная твёрдость в своём призвании быть священником и познание Бога на протяжении всей своей жизни…

Актеон, слушая монотонный голос директора, совершенно не сомневался в своём выборе. Ему было всё равно, куда его направят. Главное, нести людям слово Божие.