Лорд Адамс. Мистическая комедия

– Индийский чай в одни руки – только две пачки! А этот, – она положила на прилавок пачку с бурдой, – в нагрузку.

Лорд опешил: почему он должен покупать ненужный товар? Но протест: «Мне не надо ничего в нагрузку!» – был отклонён хамоватым: «А Вас никто и не спрашивает, надо Вам или нет!» Попытка лорда уклониться от нагрузки привела к тому, что продавщица вообще отказалась продать ему чай. А к титулам английского пэра и «нахала, каких свет не видывал» добавился ещё титул «бессовестного эгоиста». Лорд был изумлён: мало того что дефицитный товар в советских магазинах лимитирован, так в придачу к нему покупателей заставляют ещё брать некачественный залежалый товар. И что особенно поражает: советские люди воспринимают это как само собой разумеющееся. Никто из очередников не поддержал лорда – напротив, ему ещё попеняли: «Гражданин, не задерживайте очередь!».

В общем, с бакалейного поля боя английский пэр удалился с двумя пачками индийского чая; бурду он отверг, хотя вынужден был за неё заплатить.

Шопинг по советским магазинам окончательно испортил настроение лорда. Скудость ассортимента и удручающее качество товаров в стране развитого социализма не выдерживали никакой критики. А «вежливость» продавцов – это вообще за гранью здравого смысла. Относятся к покупателям, словно к попрошайкам, которые пришли за милостыней. Кажется, что, продавая товар, они делают тебе великое одолжение, и не ты платишь им деньги, а они швыряют тебе подачку.

«Incomprehensible country!» – снова пробормотал лорд, шагая по улице. Когда на его пути возник очередной магазин «Галантерея», он испуганно застыл, словно турист в джунглях при виде хищного зверя, который внезапно выскочил из зарослей. За каких-то пару часов советская торговля уже выработала в нём условный рефлекс: лорд боялся заходить в магазины. Чопорный сноб завопил: бежать отсюда! уматывать! улепётывать! Однако практичный обыватель посоветовал собрать всё мужество и переступить порог, иначе лорд своим обликом скоро будет напоминать пещерного человека. Для лорда, внешний вид которого всегда был безупречен, эта угроза оказалась сильней страха перед продавцами.

Настроившийся на хамство, лорд был приятно удивлён – компенсация за моральный ущерб, да и только! В магазине «Галантерея» оказались галантные продавщицы. Молоденькие, хорошенькие и даже – просто чудо! – улыбающиеся. Очевидно, хамоватая аура советской торговли ещё не проникла в эти юные души. И хотя торговый ассортимент здесь был тоже не ахти, кое-что необходимое лорд всё же купил: расчёску, зубную щётку, зубную пасту, мыло, шампунь и ручной бритвенный станок – выяснилось, что электрические бритвы тоже дефицит. Галантно распрощавшись с галантными продавщицами, лорд покинул магазин «Галантерея».

* * *

За житейской суетой вторая половина дня пролетела незаметно.

Five o’clock tea по московскому времени с индийским чаем вдохнул новые силы в лорда Адамса. Допив чай, он закрыл глаза, и воображение перенесло его в Британию. Перед мысленным взором проплывали пейзажи – городские и сельские; фасады – викторианских строений и современных зданий; улицы, витрины магазинов; толпы и ручейки прохожих.

Каскад мысленных образов был прерван стуком в дверь. А вслед за ним раздался голос джентльменской половины рашен Смитов:

– Выходи, Адамыч! Дело есть!

Отперев замок, лорд выглянул в коридор. Степан Степанович стоял напротив двери, держа в кулаке пучок широких длинных ремней, другие концы которых были переброшены через его плечо.

– Пошли машину из ремонта забирать! – сказал он.

– Какую машину? – удивился лорд.

– Стиральную. Борьки дома нет, придётся нам её тащить.

– А зачем? Разве мастерская не может доставить машину клиенту на дом?

Степан Степанович хмыкнул:

– Ты чё, Адамыч? Нет у них никакой доставки. Да не боись! Мы с Борькой запросто её отволокли. Допрём и с тобой. Тут недалеко.

Лорд хотел отказаться. Не хватало ещё наследному пэру стать грузчиком! Однако, узнав от двойника, что в квартире всего одна, общая на всех стиральная машина, он побоялся отказаться – а вдруг соседи обозлятся и не разрешат ему пользоваться этой техникой. Руками стирать лорд не умел.

Глава 9

Мастерская по ремонту бытовой техники находилась в том же микрорайоне. Это было старое кирпичное здание с мрачным интерьером и ещё более мрачным приёмщиком. Забрав квитанцию, он скрылся в цеху, а через пару минут два мастера в рабочих комбинезонах вынесли стиральную машину допотопного образца, похожую на бочку.

Осторожно положив машину на бок, мастера помогли клиентам протянуть и закрепить лямки. А затем лорд Адамс – впервые в жизни! – стал исполнять обязанности грузчика. И ругался он, как заправский грузчик (только мысленно) – сервис в стране развитого социализма заслуживал самых бранных эпитетов.

Пройдя по улице метров двести, мужчины остановились передохнуть, положив машину на газон. Лорд Адамс обратил внимание на большое здание за пустырём. Возле забора перед этим зданием стояла вереница легковых автомобилей. Степан Степанович тоже посмотрел туда и ухмыльнулся:

– Во где лежбище дефицита!

– А что это? – поинтересовался лорд.

– У тебя память отшибло? Это же торгово-закупочная база. Все «шишки» там пасутся. С директором этой базы всё городское начальство за ручку здоровается. Он такой важный – прямо кум королю! Сын Кирюхи, брата моего, отцу говорит: «Я, пап, не хочу, как ты, на заводе пахать. Хочу быть директором торгово-закупочной базы». Конечно, это он только родителям, по секрету, а в школе, как положено, пишет в сочинениях: «Мечтаю стать рабочим или космонавтом». Ну что, потащили эту бандуру?

Они понесли стиральную машину дальше. Вдруг напротив них затормозил архаичный легковой автомобиль светло-серого цвета («Волга» – подсказал двойник). Водитель крикнул через открытое окно:

– Привет, Степаныч! Ты куда машину прёшь?

– Здоров, Михалыч! – отозвался тот. – Стиралку из ремонта забрал.

– Так может тебя подбросить по старой дружбе?

– Не откажусь.

Водитель вышел из автомобиля и помог уложить стиральную машину в багажник. Полностью крышка багажника не закрылась – осталась торчать под углом.

– Ничего, – сказал водитель, – потихоньку доедем.

Степан Степанович сел впереди. Лорд открыл заднюю дверцу. На сидении лежал огромный букет цветов, а рядом стояла перевязанная лентой большая коробка. Переложив цветы на коробку, лорд сел в машину.

Автомобиль медленно поехал по дороге. Степан Степанович обернулся к лорду и кивнув на водителя, сказал:

– Это Михалыч. Он раньше у нас на заводе работал, а теперь – шофёром у директора швейной фабрики.

А потом спросил водителя:

– А чё это у тебя цветы, Михалыч? На свидание, что ли, едешь?

– Какое там свидание! – проворчал водитель. – Подарок везу директору торговой базы. У него сегодня день рождения. Вот и послал меня мой начальник презент ему отвезти. А вечером у них в ресторане сабантуй. Придётся мне сегодня допоздна работать – шефа после пьянки домой отвозить.

– То-то я гляжу, возле базы столько машин! – воскликнул Степан Степанович. – С утра, небось, везут подарки. Придётся для них целый склад отводить.

– Ну, так все ж городские начальники поздравляют. А как же! С директором торговой базы надо дружить.

– Живут же люди! – воскликнул Степан Степанович. – Не то что мы, работяги!

Лорду вспомнился лозунг, что красовался над входом в мастерскую: «Всякий труд почётен!» Оказывается, в Стране Советов лозунги – это одно, а реальность – совсем другое. В стране рабочих и крестьян, как любят величать себя Советы, гораздо почётнее быть директором торгово-закупочной базы, нежели простым рабочим.

Во двор дома водитель заезжать не стал – остановился на дороге. Помог выгрузить стиральную машину из багажника и уехал.

Когда вносили машину в прихожую, Степана Степановича окликнул сосед из другой квартиры, и он вышел на лестничную площадку. Лорд самостоятельно дотащил машину до ванной и, открыв дверь, увидел там Петровну. Она елозила мокрым комом белья по стиральной доске, нижний конец которой упирался в тазик с мыльной водой, что стоял на деревянной решетке поперек ванны. Лорду раньше не доводилось видеть, как стирают на этой доске, и теперь он с любопытством созерцал сей процесс.

Петровна обернулась и спросила:

– Тебе чего, Адамыч?

– Мы принесли из ремонта стиральную машину, – ответил он.

– Наконец-то! А то я уже задолбалась руками стирать!

И тут в голове лорда, словно вода в стиральной машине, завертелись тревожные мысли. Он ушёл в свою комнату, запер дверь, сел на диван и задумался. А если его пребывание в парадоксальной реальности продлится несколько недель? Тогда ему придётся взвалить на свои плечи весь груз бытовых проблем. Освоить профессии камердинера, горничной, дворецкого, повара и посудомойки. Самому готовить еду, мыть посуду, стирать и даже выносить мусор.

Лорд был в ужасе! Вся его аристократическая сущность протестовала! Наследный пэр с мусорным ведром!

Чопорный сноб с отчаянным воплем подстреленной утки рухнул с чистеньких аристократических высот в болото неэстетичного быта простолюдинов. То немногое, что лорду приходилось делать здесь, и так вызывало чувство униженности. Но он надеялся, что вот-вот вернётся в Британию – к своему аристократическому житью-бытью, где пэры не моют посуду, не стирают и уж тем более не работают грузчиками.

Однако сейчас он запаниковал: а вдруг его пребывание в этой парадоксальной реальности затянется? Тогда ему, английскому лорду, придётся вести образ жизни советских простолюдинов. Лорд почувствовал обиду на неведомую силу, что забросила его сюда. Неужели так трудно было пристроить английского пэра в более обеспеченные и комфортабельные круги?

Лорд лёг на диван и с головой накрылся покрывалом, точно хотел спрятаться от ужасной парадоксальной реальности. «Боже, верни меня в Британию!» – это была последняя мысль лорда Адамса, прежде чем он забылся тяжёлым сном.

Глава 10

Боже не вернул в Британию лорда Адамса ни назавтра, ни через день, ни через три; поэтому волей-неволей тому пришлось осваивать профессии обслуживающего персонала. На родине статус обеспеченного аристократа был щитом, закрывающим лорда от тягомотины быта. В парадоксальной реальности статус простого советского человека дарил «привилегию» самостоятельно обеспечивать себе комфорт бытия.

Как стонал и стенал чопорный сноб, когда лорд мыл посуду, готовил нехитрые блюда и стирал, но чопорный бедолага ещё не знал, какой удар поджидает его впереди.

Через неделю пребывания в чуждой реальности лорду предъявили странные претензии, суть которых он поначалу даже не понял.

– Адамыч, а ты почему не убираешься? – возмущённо спросила Петровна, остановив лорда в коридоре.

– Куда убираешься? – растерянно уточнил он.

– Не куда, а где. В местах общего пользования. Ты на график-то посматривай.

– Какой график?

Взяв лорда за руку, Петровна подвела его к листку бумаги, висевшему на стене в коридоре. Числа, фамилии, квадратики – пустые и заштрихованные. Петровна ткнула пальцем в листок:

– Видишь, на этой неделе твоя очередь.

Лорд прочитал заголовок: «График уборки мест общего пользования». Чёрт побери! Значит, он должен… «Да-да, – отозвался русский двойник, – жители коммунальной квартиры должны по очереди убирать места общего пользования. Неделя на одного человека в семье». На лорда словно вылили ушат ледяных помоев. Это возмутительно! Наследный пэр должен мыть сортиры! «А также ванную, кухню и коридор, – уточнил двойник. – Деваться некуда, уважаемый лорд».

О! Если бы это было возможно, лорд Адамс шваркнул бы мокрой тряпкой по морде этого двойника, шастающего по чужим сознаниям, а заодно отлупил бы коварную мистическую силу, подложившую ему такую свинью! Возмущённый и оскорблённый, лорд скрылся в своей комнате.

Но в «коммунальной крепости» от соседей так просто не спрятаться. Несколько минут за дверью скандалила Петровна. Потом всё стихло. Но это было затишье перед грозой. Лорд понимал: проблема сама не решится. Точно так же, как сами не вымоются полы в местах общего пользования. Конечно, единственный достойный аристократа ответ – категоричный отказ. Но тогда от него не отстанут. Что ж, лорд Адамс готов был выдержать любые атаки соседей… но голос практичного обывателя – вначале нерешительно, затем всё настойчивей – взывал к чувству справедливости. Разумеется, чертовски неприятно и унизительно делать подобную работу, однако титул лорда остался в Британии, а вместе с ним и слуги, которые ограждают аристократов от чёрной работы. И вообще, подсказывал голос практичного обывателя, с манерами аристократа в коммуналке не выживешь.

Когда мысли свернули на эту стезю, чопорный сноб разъярился, как белоручка-аристократ, лишённый наследства и взывающий к своему понятию о справедливости.

Ожесточённая борьба двух противоречивых советчиков так измучила лорда, что он уже был не в состоянии думать. Спасением оказалось доступное и аристократам, и простолюдинам временное забытьё – сон.

Вечером, когда лорд вышел в кухню, собравшиеся здесь жильцы встретили его настороженно-агрессивным молчанием. Явно затевался неприятный разговор.

– Послушай, Адамыч… – начала Петровна тем сдержанно-осуждающим тоном, который обычно предваряет скандальный крик.

Лорд поднял руку и сухо произнёс:

– Дебаты считаю излишними. Я согласен дежурить, разумеется, по графику.

На чопорного сноба от этих слов нашёл столбняк – соседи же обрадовались.

– И надо было тебе выпендриваться! – добродушно проворчала Петровна. – Кстати, Адамыч, с тебя два рубля за химию для мест общего пользования. Я купила порошок и средства для чистки сантехники.

– А резиновые перчатки? – мрачно уточнил лорд.

– Ды где ж ты их купишь так просто? Это же дефицит.

«Дьявольщина! Даже это у них дефицит!» – мысленно воскликнул лорд, а вслух сказал:

– Я без перчаток уборку делать не буду!

Петровна разъярилась:

– Ты погляди на него, какой белоручка! Что, руки нельзя потом помыть?

– Не кидайся на человека, – одёрнула соседку Лидия Кирилловна. – Я и сама в перчатках прибираюсь. У меня есть запасная пара, новая. Продам тебе, Адамыч.

– Ну хватит про эти уборки! Я жрать хочу! – сказал Степан Степанович.

– Ды погоди ты! – отмахнулась от него Петровна. – Я ещё не сготовила. Замори пока червячка.

Выходящий из кухни лорд брезгливо скривился. «Оказывается, они едят червей! Может, ещё и тараканов?» Двойник поспешил успокоить лорда. //«Это же идиома, наподобие английской: to have a bite – укусить что-нибудь съестное. Только русские выражаются живописней: заморить червячка». //

«Странные люди и странный язык, – сокрушённо вздохнул лорд и тут почувствовал, что сам ужасно проголодался. – А не заморить ли мне червячка?.. Чёрт побери! Я уже стал выражаться, как они! Ещё немного, и я окончательно уподоблюсь им».

//«Чтобы им уподобиться, „червячка“ недостаточно. Для этого надо в совершенстве владеть русским матерным языком. Практикуйтесь почаще, уважаемый лорд, и Вы станете для них своим». //

«Премного благодарен за совет! Вот с тебя и начну!» – пригрозил лорд и мысленно обругал двойника, причём так уверенно, словно практиковался в русском матерном языке с юных лет.

Глава 11

Чем старательней лорд адаптировался к советской действительности, тем сильней росло в его душе ощущение нереальности происходящего. Бред накручивался на бред; парадоксальная реальность беспрерывно подбрасывала проблемы и «сюрпризы». Конечно, без проблем не обходится ни одно бытиё; жизнь британских аристократов – не один только сахар. Но проблемы английских пэров, по сути, логичны и даже возвышенны. Разве это сравнимо с мелочными и низменными проблемами советских простолюдинов!

Уму непостижимо, сколько времени и сил нужно, чтобы обеспечить себе мало-мальски сносное обитание в стране развитого социализма. Просто зайти в магазин и просто (без очереди) купить – для Страны Советов это что-то фантастическое. Товары, которые не являются дефицитом и всегда есть на прилавках, могут заполнить только донышко скромной потребительской корзины.

Говорят, что одну треть жизни человек тратит на сон. В Советском Союзе, похоже, другую треть жизни люди тратят на очереди. Но даже стояние в очередях не гарантирует покупку нужного товара.

– Я им говорю: вам же привезли импортные туфли. Мне знакомая сказала. Она видела, как выгружали товар. А они, представляешь, наглые: вы что-то перепутали, нет у нас таких туфель. Ну ясное дело, из-под прилавка всё продают, по знакомству.

Услышав этот монолог (Петровна жаловалась Лидии Кирилловне), лорд еле удержался от вопроса: «Что значит продать из-под прилавка?» Смысл этой фразы ему растолковал двойник. На этом знакомство со странными терминами и выражениями не закончилось.

Однажды, когда лорд был в кухне, туда влетела взбудораженная Петровна.

– Адамыч! Рядом в магазине выбросили сливочное масло. Надо брать, пока не расхватали!

– Значит, у него срок годности истёк, раз его выбросили, – сказал лорд. – Зачем его брать? Чтобы отравиться?

Петровна с подозрением нахмурилась:

– Ты пьяный, что ли?

– Я абсолютно трезв.

– Тогда чего ты надо мной издеваешься?

Растерянность лорда длилась до подсказки двойника, однако толкование всё же озадачило его. На Западе тоже выбрасывают товар на рынок… но в глобальном смысле, то есть если речь идёт о новой продукции или марке. Но чтобы к самому обычному продукту повседневно спроса применялся термин «выбрасывать»… Разве человек, впервые очутившийся в Советском Союзе, такое поймёт?

Другой курьёзный эпизод произошёл в коридоре, когда Петровна подклеивала отошедший от стены нижний угол обоев.

– Эх, помог бы кто достать новые обои, я бы сама всю квартиру обклеила, – ворчала она, смазывая клеем загнутый бумажный уголок над плинтусом.

Идущий в кухню лорд остановился и вежливо предложил:

– Вам помочь их достать?

Петровна фыркнула:

– Откуда? У тебя же отродясь нигде не было блата.

На сей раз лорд и сам понял, что к чему. Он уже знал: по блату – значит по знакомству, используя связи. Конечно, связи имеют большое значение. В западных странах нужные связи помогают и в бизнесе, и на хорошую работу устроиться. Но зато в магазинах можно купить всё, что угодно, и безо всяких связей. А здесь, в Советском Союзе, даже такой пустяковый товар достают по блату. Неудивительно, что у его русского двойника такая плохая мебель и одежда. Ведь блата, по словам соседки, у него никогда не было. А может, он аскет, равнодушный к материальным благам? Нет, скорей всего, он вынужденный аскет советского образца. Аскет поневоле, не умеющий обзаводиться блатом.

Правда, участи аскета можно избежать даже при отсутствии блата, если иметь доход посущественней и покупать продукты на рынке, а дефицитные вещи у спекулянтов с большой переплатой; но разве простому пенсионеру такое по карману?

Спекулянтов лорд ещё не видел – знал о них понаслышке, – а на рынке уже побывал… и был удивлён. Островок частной собственности (хоть и на советский манер) предлагал продукты гораздо лучшего качества, нежели магазины, да и продавцы здесь были намного любезней. Единственное огорчение – цены. Продукты на рынке стоили почему-то дороже, чем в магазинах, в отличие от Запада, где на рынках всё дешевле. Разумеется, лорд по британским рынкам не хаживал, но от прислуги кое-что слышал.

Изучая советскую действительность, лорд Адамс отважился прокатиться на общественном транспорте. Однажды, случайно, он даже сделал это в час пик. Промаявшись бессонницей, лорд с утра пораньше отправился на прогулку и на обратном пути сел в автобус на конечной остановке. А уже через две остановки салон был набит до отказа. Двери едва открывались и закрывались; то там то сям вспыхивали перебранки, но большинство пассажиров угрюмо молчали, некоторые дремали даже стоя. Лорд еле выбрался из автобуса на своей остановке. Протискиваясь сквозь толпу к выходу, он получил несколько пинков и услышал в свой адрес массу отнюдь не парламентских выражений.

Выйдя из автобуса, лорд сделал философское умозаключение: «Самый лёгкий и самый быстрый способ стать мизантропом – поездить на общественном транспорте в час пик».

В Британии, благодаря своему положению, он, к счастью, был избавлен от подобного «удовольствия» – поездок на общественном транспорте. Может, и там в часы пик творится подобное? Но зато многие британцы в семьдесят шестом году имели собственные автомобили. А в Советском Союзе семидесятых личные авто – большая редкость. И это в стране, которая уже почти двадцать лет бороздит космические просторы!

Incomprehensible country! Непостижимая страна! И как же трудно здесь жить, да ещё на пенсию простого советского человека. Надо что-то доставать-добывать, выстаивать в очередях, маяться в переполненном общественном транспорте.

Ну ладно, в конце концов, можно этого избегать – стать аскетом, подобно Ивану Адамовичу Британцеву. Обходиться без блата, довольствоваться тем, что есть в свободной продаже, дабы не томиться в очередях, а чтобы не душиться в общественном транспорте, ходить пешком. Но есть такое зло, от которого никакой аскетизм не спасёт. Это изобретение дьявола называется коммуналка.

Глава 12

Из всех тягот, выпавших на долю английского лорда в Советском Союзе, наиболее тяжёлым испытанием стало проживание в коммунальной квартире.

Интересно, какой враг человечества придумал эту злую карикатуру на гордо звучащее «мой дом – моя крепость»? Абсолютно чужих людей загоняют в этот архитектурный купейный вагон с длинным коридором и комнатами чуть больше купе. Нате вам на всех одну кухню, одну ванную, один туалет и одну прихожую. Толкайтесь, ссорьтесь, занимайте очередь в места общего пользования – как будто мало очередей в магазинах.

И что бы ты ни делал, любопытный соседский взор тут как тут: и в кастрюлю заглянет, и содержимое тарелок проинспектирует. Всё знает: и каким ты порошком стираешь, и каким мылом моешься; какие у тебя полотенца и даже бельё.

Натянутые бельевые верёвки под потолком в коридоре, ванной и комнатах лорд поначалу воспринял как странный декор… пока не обозначилась новая проблема: где сушить выстиранное бельё? Вот тогда-то он и понял: на этих верёвках развешивают бельё для просушки. Из этических соображений лорд сушил бельё только в своей комнате. Однако не все соседи были столь щепетильны в вопросах этики. Петровна, к примеру, безо всякого стеснения развешивала стирку над головами соседей в местах общего пользования, и лорда это дико раздражало.

Однажды, выйдя из своей комнаты, он увидел, что весь коридор увешан выстиранным бельём. Лавируя между простынями и пододеяльниками, лорд направился в кухню, однако, увидев кошмарный предмет, свисающий с верёвки возле кухонной двери, застыл как вкопанный… и очнулся только от громкого голоса Петровны.

– Ты чего торчишь, как пень, Адамыч? Всю дорогу загородил.

Потрясённый лорд, указывая рукой на растянутые трикотажные панталоны, висящие у входа в кухню, спросил:

– Что это?

– Рейтузы, – пояснила Петровна.

– Что-что?

– Рейтузы! Трусы!

– Чьи?

– Ну не Стёпкины же! Мои.

– Безобразие! – возмутился лорд. – Нельзя развешивать нижнее бельё над головами у соседей!

– А где же мне их сушить? – удивилась Петровна.

– У себя в комнате.

– Дык там всё занято. Я сегодня кучу белья перестирала.

– А это уже не мои проблемы! – с ледяным презрением бросил лорд.

– Скажите, какой нежный! – зло выпалила Петровна и демонстративно сдёрнула рейтузы с верёвки.

Лорд резко повернулся и ушёл в свою комнату.

Он был возмущён: эта глупая некультурная баба не имеет никакого понятия о приличиях. Но ещё больше он был потрясён. Какой ужас! Неужели все женщины в этой стране носят такое кошмарное бельё?

Неприглядная сторона коммунального бытия: скученность, постоянные мелкие стычки – кто-то не выключил свет, кто-то не вымыл плиту, кто-то бросил грязную посуду в мойке, кто-то не вынес мусор – с каждым днём наращивала раздражение в душе лорда.

Но самым тягостным было отсутствие личностного пространства – того, что на Западе называется privacy. Похоже, в Советском Союзе такое понятие напрочь отсутствует.

Лорд Адамс не считал себя замкнутым человеком. В нём гармонично уживались (точно культурные соседи в образцовой коммунальной квартире) общительность и потребность в уединении. Реальность Туманного Альбиона предоставляла ему возможность уединения в крепости, именуемой домом, где – и это было особенно ценно для лорда – никто не посягал на его личностное пространство. Да и вообще на Западе не принято вторгаться в чужую жизнь, нарушать «суверенность» личности.