скачать книгу бесплатно
– Вам стоит сменить наряд, – сказал он. Небольшой толчок качнул вагон. Пескоход тронулся с места.
– Свою одежду бросьте рядом с корзиной у входной двери, – Франс устоял на ногах. – Я оставлю Вас. Вы сможете переодеться и прийти в себя в тишине и покое. Вам следует прилечь и накрыть глаза платком. Если захотите пить, в чане достаточно воды.
Молодой человек вышел в ту же дверь, что и его компаньон. Настя вновь осталась наедине с собой. Вытянутое вагонное помещение напоминало лавку старьёвщика, с той лишь разницей, что здесь не было ни одной ценной вещи. Хотя сейчас, когда всё помещение заливалось золотым светом из шести окон, все предметы будто обретали позолоту. Это было так странно и нереально, что Настя вновь усомнилась в том, что это происходит на самом деле.
«Какой-то странный параллельный мир, – подумала про себя девушка. – Но в нём есть что-то очаровательное! Главное вовремя выбраться из него и успеть на собеседование».
Настя спряталась за ширмой и стянула наконец свой ужасный наряд. Под ним она обнаружила худое измождённое тело. “ Может я – не я?», – предположения продолжали атаковать, Насте стоило больших усилий отогнать от себя эти мысли. Быстро одеть безразмерный халат не получилось. Девушке пришлось повозиться, чтобы хорошо обмотаться этим полотном. Развязать шнурки на сандалиях Настя так и не смогла.
5. Ноги запутались в облаках
Оставшийся путь по пустыне Настя ехала в вагоне одна. В паровозе Франс и Ал продолжали дискутировать о разумности оказания помощи незнакомке. До девушки периодически доносился лишь звук их голосов, слова же размывались шумом гусениц, порой умудрявшихся буксовать в песке. Буря осталась где-то позади. Но смотреть в окно стало ещё сложнее. Представьте, что Вы зашли в ювелирный магазин и жмуритесь от яркого освещения. В пустыне было также только в десятки раз сильнее. Всё это наглое жёлтое безобразие без спроса лезло в окна, пытаясь отразиться от любой малюсенькой золотой пылинки, когда-то спрятавшейся здесь. Настя немного жалела, что пескоход выбрался из бури, потому что стена песка затемняла помещение и не приходилось всё время щуриться. К счастью, по мере приближения к земле золотое свечение ослабевало. С горизонта наступали невысокие деревья. Словно бандиты-одиночки они бежали к пескоходу с разных сторон.
Ал остановил пескоход у самой кромки земли. С помощью Франса и домкрата он снял с колёс гусеницы. И, не совсем лёгкими движениями рук, пескоход превратился в землеход. Поезд пошел быстрее, но тряска и громыхание усилились. Через пару сотен метров двигатель затих, и пескоход плавно остановился. Настя выглянула в окно. Невысокие редкие деревья по краям дороги чуть скрывали дикие нетронутые поля, заросшие ромашками. Послышалось ржание лошадей. В вагон заглянул Франс.
– Мы приехали к моечным цехам, – сообщил он. – Нужно принять душ и поменять транспорт.
– Где мне вас ждать? – Настя с готовностью встала.
– Вам тоже нужно душ принять, – улыбнулся Франс. – Присутствие золотой пыли на человеке не одобряется в Неабурге.
Молодые люди вышли из вагона. В нос ударил запах луговых цветов, смешанный с навозом. Извиняясь за местные ароматы молодой человек быстро повёл девушку к дому перед пескоходом. Это вытянутое двухэтажное здание не имело окон на первом этаже, а над единственным входом с распахнутой дверью висела вывеска с облупившейся краской. Надпись гласила «Баня второго уровня «Поверо и Спорко». У самых дверей Франс пропустил Настю вперед и следом зашёл внутрь.
Помещения выглядело просто. Мелкая плитка покрывала стены от пола до потолка. Хозяин хотел, чтобы снизу вверх глубокий синий цвет плавно перетекал в бледно-голубой, почти белый. Но отсутствие денег и времени позволили мастеру лепить плитку не разбирая в её оттенков. И вместо градиента или простого рисунка получилась разно-синяя рябь. Высокий деревянный потолок смущенно прикрывал свою наготу остатками белой краски.
Золотая пыль, приносимая сюда путешествующими по пустыне, впиталась в большие коричневые плиты на полу, создав желтую дорожку от двери к круглому столу с тремя стульями. Справа и слева вдоль стен стояли несколько простых скамеек для ожидания. Краска на них облупилась, обнажая предыдущие цветные слои, а в некоторых местах даже проглядывал натуральный цвет дерева.
Помещение наполнялось слабым ароматом морской соли. Его приносил прохладный влажный воздух. Он выбегал из распахнутых дверей, уводящих в другие помещения, и, проносясь мимо вошедших молодых людей, вступал в бой с тёплым потоком, наступавшим с улицы. Тишину нарушал только стук каблуков Франса по керамическому полу.
Молодой человек отодвинул один стул от стола и предложил спутнице. Девушка присборила халат и аккуратно присела на краешек стула. Она где-то читала, что истинные леди делают именно так. А раз с ней находился такой галантный кавалер, то приходилось соответствовать. Франс сел рядом. Он взял со стола колокольчик и громко позвонил в него.
– Сейчас Ал сдаст транспорт, а мы закажем три душевые кабины, – объяснял Франс Насте. – Вам доводилось бывать в таких местах?
– Нет, – слукавила Настя. Она была в и русской бане, и в турецкой, и даже в финской сауне. Но предпочла не признаваться в этом, вдруг здесь всё по-другому?
– Система проста, – по деловому объяснял Франс. – В предбаннике оставляете вещи, заходите в кабинку, кранов три: справа холодная, слева горячая, посередине регулятор напора воды. Рядом полочка с мылом, стакан и два пузырька. Мочалка обычно висит на одном из кранов. Сначала настраиваете воду и моетесь мылом без мочалки. Затем берете мочалку, намыливаете ее и капаете не больше трех капель из пузырька Кальцед. Пены будет много, этой же пеной моете голову. Затем все это тщательно смываете. Вымываете все мыло из мочалки и капаете на неё столько же капель из второго пузырька. Мыло уже не используете. Потом выключаете все краны, выходите в предбанник, насухо вытираетесь и одеваете халат, который там висит. Не пугайтесь, пока Вы будешь мыться халат, в котором Вы сейчас заберут.
– Какие сложности, – усмехнулась Настя.
– Золотую пыль не так-то просто смыть, – Франс оставался серьезным. – А эти два пузырька содержат враждующие компоненты, поэтому если перепутать последовательность или смешать один с другим… в лучшем случае можно просто поменять цвет кожи на зеленый или синий.
– А в худшем?
– В худшем ослепнуть, сжечь кожу, потерять обоняние и осязание.
В холл выглянул невысокий полненький мужчина. Его жилет так лоснился, что местами казался кожаным.
– Две? – спросил он.
– Три, – ответил Франс.
– Одна готова, проходите, – мужчина скрылся в проёме. Франс проводил Настю по длинному коридору со множеством дверей к душевой кабинке, где полненький мужчина уже расстелил мокрую тряпку у входа.
– Вы можете оставить обувь здесь, – сказал он указывая на тряпку.
– Честно говоря, я не смогла развязать эти шнурки, – тихо призналась Настя.
– Это не проблема. Надеюсь, Вам они не дороги? – спросил мужчина. Настя отрицательно покачала головой. Мужчина вынул из ножен, прикреплённых к ремню, большие ножницы и разрезал шнурки. Настя даже ощутила какую-то минутную свободу, будто вырвалась на волю из долгого заточения. Она старательно вытерла босые ноги о тряпку и открыла дверь в душевую.
– Сначала мыло, потом Кальцет, – напомнил Франс и закрыл за ней дверь.
Маленькая комнатка освещалась тремя небольшими лампочками на потолке. Стены также были облицованы мелкой плиткой, пол закрывал резиновый коврик. Настя потратила какое-то время на то, чтобы выпутаться из халата. Обратив внимание, что в комнатке нет полотенец и обещанного халата, девушка уже хотела замотаться обратно. Логика подсказала ей, что халат и полотенца могут принести и позже, когда будут забирать её одежду. Отбросив все сомнения, Настя открыла дверь в соседнюю комнату, именуемую Франсем «кабинкой». Комната оказалась еще меньше предыдущей. Из стены торчало три крана, а из потолка на девушку смотрело огромное решето. Настроить температуру и напор оказалось очень просто. Вода хлынула дождевым потоком. Но намыливаться в этом душе оказалось сложно, так как вода тут же уносила все признаки растертого по телу мыла. Пришлось забиться в угол, время от времени касаясь обнаженным телом холодной плитки. Затем Настя изучила два пузырька стоявшие на полочке. От влажности этикетки на них наполовину отклеились, а чернила постепенно сбегали вниз. Надпись на одном из пузырьков уже было невозможно прочитать, на другом же ещё виднелись последние буквы «ет». Девушка стояла в нерешительности. Какой из этих пузырьков нужно использовать первым? Она отодвинула этикетку на одном пузырьке и, к своей несказанной радости, увидела на обратной стороне надпись «Кальцет» написанную карандашом. В нос ударил не очень приятный запах, отдаленно напоминавший деготь. Стойко перенося усиливающийся аромат, девушка намылила голову. Волосы, до этого упорно противящиеся мылу, поддались. Боль постепенно затихала. Открыв второй пузырек, Настя уже не дышала, так как аромат Кальцета, не прекращал усиливаться, хотя уже все его источники были смыты. Но, на удивление девушки, аромат второго пузырька был полной противоположностью первого. Это был запах только что скошенных луговых трав. За пару мгновений воспоминания о Кальцете улетучились. Закрывая глаза, Насте казалось, что она действительно находится где-то на лугу. Самым замечательным действием второго пузырька оказалось заживление: все маленькие ссадины, царапины, затягивались на глазах, а синяки блекли. Выходя из кабинки, девушка чувствовала, что способна летать. Её не беспокоило присутствие в этом странном мире, все переживания и мысли ушли на второй план. Из комнатки исчез её старый халат. На стуле висел новый, точнее сказать стерильно чистый, но постиранный уже не один десяток раз. Рядом было аккуратно сложено такое же чистое, но далеко не новое полотенце. Одевшись и обмотав голову полотенцем, девушка вышла в коридор. Рядом с её кабинкой на стуле сидел Франс. На нём был такой же стерильный и поношенный халат, а влажные волосы аккуратно зачесаны назад.
– Ваши ноги уже запутались в облаках? – сказал он, вставая.
– Что? – растерялась Настя.
– Это устойчивое выражение, – Франса удивило, что барышня не знает этой фразы. – Один известный писатель как-то сравнил ощущения после такой бани с ощущением полёта. Он писал “ Хотелось улететь в космос, но ноги путались в облаках».
– Очень похоже, – Настя даже улыбнулась от точности этого сравнения.
– Здесь можно воспользоваться услугами парикмахера, – сообщил Франс. – Кальцет делает волосы податливыми, но вашу спутанную косу сможет расплести только мастер.
Парикмахерская находилась в этом же доме. И представляла собой комнату, чуть больше предбанника в душе. Синяя рябь здесь особенно буйствовала, отражаясь в потёртом массивном зеркале. В центре стоял высокий деревянный стул. Парикмахер, мужчина средних лет со смуглой кожей и кучерявыми волосами, помог девушке удобно устроиться и накинул на неё прорезиненный фартук.
Настя впервые увидела своё отражения с того момента как очутилась здесь. Зрелище оказалось не самым приятным. Участки шеи и правый висок оттеняли поблекшие багровые пятна. Глаза же были похожи на два телескопа, покраснение ушло, но опухоль на веках осталась.
– Как будем стричь? – поинтересовался парикмахер, он даже не моргнул при первом взгляде на девушку. Уже не раз ему приходилось видеть людей попавших в песчаную бурю без специального снаряжения.
– Наверное, коротко, – ответила Настя, всё ещё сомневаюсь в выборе длины.
– Немного укоротите и завейте, – распорядился Франс стоя в дверях и обратился к Насте. – Я буду ждать Вас в холле.
Франс закрыл дверь, а парикмахер принялся за дело. Через пару минут вошла девушка, внешне похожая на парикмахера.
– Для Вас у нас есть только это, – обратилась девушка к Насте. – Туфлей мы не держим, так что я принесла сандалии.
На этих словах девушка бросила вещи на стул, вынула из них кожаные коричневые сандалии и положила их на пол. Затем сняла с крючка, одиноко висевшего на стене вешалку, и повесила длинное светло-бежевое платье, похожее на сарафан, с пришитым к нему кожаным корсетом. Сверху на платье повесила подъюбник. На стуле остался только широкий льняной шарф песочно-лимонного цвета.
– Шлемов и очков для езды нет, поэтому обмотаетесь шарфом.
6. Дорога к чужому дому
Франс переоделся в лёгкий бежевый костюм, оставленный здесь при оформление аренды пескохода. Его каштановые волосы высохли и послушно лежали на голове крупной волной. Молодой человек вышел на улицу, где Ал заправлял водой паророллер. Одиночное транспортное средство, похоже на мотороллер. Но с существенным отличием: перед рулём крепился толстый горизонтальный бак. Справа и слева от него отходили трубы, они огибали бак, пробегали рядом с дном аппарата и заканчивались на середине задних колес, выпуская отработанный пар.
– У меня плохие новости, – сказал Франс. – Я получил телеграмму от Лодзи. Она сломала ногу и не сможет сопровождать меня на вечер.
– Телеграфируй Милене, может она кого-нибудь найдёт, – ответил Ал, вынимая шланг и закручивая крышку бака.
– Уже сделал, жду ответ, – кивнул Франс. – Почему ты так торопишься в город? Мы могли бы поехать втроём.
– У меня есть личные дела, – ответил Ал. – К тому же нужно расспросить знакомых надзирателей, не сбежал ли кто с каторги. Может быть эта Настя опасна для окружающих.
– Почему ты не можешь допустить, что она жертва обстоятельств? – удивлялся Франс. – Даже не представляю, чтобы было со мной, если бы я оказался на её месте. Мы не можем быть такими жестокими и бросить её в незнакомой местности.
– Делай, как считаешь нужным, – Ал сел на паророллер. – Запомни только две вещи: не рассказывай ей кто ты такой и что собираешься завтра сделать. И будь бдителен! Даже младенец может укусить свою мать.
На этих словах Ал одел мото-очки и уехал, а Франс вернулся в холл бани. Он расплатился за все услуги и арендовал автомобиль до города. Затем, в ожидании спутницы, присел на скамейку, закинул ногу на ногу и обхватил руками поднятое колено.
Молодой человек настолько сосредоточенно о чём-то думал, что даже не заметил, как в холле появилась Настя. После душа и парикмахерской она заметно преобразилась. Следовавший за ней, хозяин бань никак не мог подобрать слова, чтобы искренне восхититься её красотой, и получить к тому же несколько монет за это. Девушка не замечала его. Окрыленная невероятной лёгкостью, она на время позабыла, что находится в неизвестном ей месте. Новое платье, удобные сандалии, не натирающие при ходьбе, длинные волосы, струящиеся по плечам. Насте казалось, что её движения и походка стали другими: более плавными и грациозными.
Франс очнулся от раздумий, когда Настя коснулась его плеча.
– Вам к лицу этот сарафан, его мягкий беж подчёркивает цвет Ваших волос, – молодой человек сразу встал. – Машина ждёт. Мы можем отправляться в путь.
Молодые люди вышли на улицу, а хозяину бани осталось только позавидовать умениям молодого человека делать комплименты и вздохнуть, что, из-за его нерасторопности, он не смог получить ещё чаевых, помимо тех, что Франс накинул ему при оплате услуг.
Пескоход уже отогнали в депо, а на его месте стоял автомобиль, арендованный Франсем. Такую модель Настя видела только на фотографиях к статьям о начале развития эпохи машиностроения. Когда было модно отпиливать от летней коляски пассажирские сиденья с колесами и устанавливать позади них паровой двигатель. Для устойчивости аппарату добавляли одно переднее колесо с утяжелителями. К колесу крепили рулевой вал, а на него насаживали небольшой круглый руль с выступающей рукояткой, чтобы процесс управления в руках джентльмена был благородным и не вредил его изысканным манерам.
Франс помог Насте сесть в автомобиль, а затем сел за руль.
– Ал с нами не едет? – обрадовалась Настя, когда автомобиль тронулся с места.
– Нет, – ответил Франс, одевая очки для автомобильной поездки. – Он уехал раньше по личным делам, поэтому не попрощался.
– Это хорошо, – улыбнулась Настя. – Признаюсь честно, он меня пугал.
– На самом деле он очень благородный и добрый человек, – Франс аккуратно надел кожаный шлем, чтобы не испортить причёску. – Но очень недоверчив к людям. Вам следует повязать голову шарфом, чтобы дорожная пыль не осела в волосах.
– Предлагаю перейти на Ты, – сказала девушка, обвязывая голову льняной тканью. – Так проще будет.
– Соглашусь, – кивнул Франс и вывел машину на пустую дорогу.
Поднимая клубы пыли, машина понеслась вперед. Настя быстро поняла, что спрятать волосы под платок оказалось недостаточно. Глаза слезились от ветра. Временами приходилось отмахиваться от насекомых. А редкие встречные автомобили, хоть и сбавляли скорость, обдавали Франса и Настю поднятой дорожной пылью. Победив нежелание выглядеть глупо, девушка перевязала платок спрятав под тонким слоем ткани не только волосы, но и лицо.
– Я не очень смешно выгляжу? – спросила она спутника, завязывая концы шарфа вокруг шеи.
– Нет, – ответил Франс. – Именно так шарфы и повязывают, когда садятся в автомобиль. Ты совсем ничего не помнишь об этом мире?
– Правильнее сказать, я ничего не знаю об этом мире, – поправила Настя. – Я знаю, что вы с Алом приняли меня за какую-то каторжницу. Но я ей не являюсь, чтобы это слово не означало. Я из другого мира. Не хочу показаться грубой, но судя по вашей технике, наука у вас не сильно развита, поэтому я не смогу объяснить так, чтобы ты понял. Да я и сама, если честно, плохо в этом разбираюсь. Когда-то я слышала про теорию о параллельный мирах. Видимо, я попала как-то в один из таких миров. Самое главное для меня – как можно скорее вернуться домой. У меня важное собеседование, мне не позволительно на него опаздывать! Представляешь моё объяснение: «Извините, я не пришла на собеседование, потому что попала в другой мир!» Мне никто не поверит, ещё и уволят за халатное отношение к работе. Тогда два года жизни будут потрачены зря.
– Думаю, я поторопился выехать на дорогу, – Франс притормозил у обочины, заглушил мотор и повернулся к своей спутнице. – Пару лет назад я работал на каторге, но так и не прочитал инструкцию первого разговора с освобождённым каторжником. Я работал наблюдателем и не думал, что когда-нибудь мне это пригодится. И сейчас немного переживаю, смогу ли доступно тебе всё объяснить…
Франс замолчал минуты на две, выстраивая в голове порядок повествования. Настя терпеливо ждала.
– У каждого человека в голове есть блюм, – наконец заговорил Франс. – Это импульс, который заставляет тебя мыслить, воспринимать себя как личность. Человек без блюма – это биологическая машина. Если на его голову одеть специальный шлем, то можно заставить это тело выполнять определённые команды. О наличие блюма стало известно более двух тысяч лет назад. Его долго изучали, научились извлекать и хранить отдельно от мозга. Но в бездействии блюм утрачивал свою жизнеспособность. Тогда был разработал макет неправильного мира. Это большая металлическая сфера. Извлечённый блюм помещают в электрический шар и присоединяют к этой сфере. В электрическом шаре содержится некая, заранее вложенная информация о личности. Блюм помогает это «личности» существовать и через сферу взаимодействовать с другими «личностями». Это целый электрический мир, но в нашем мире есть материальные вещи, а в том только мысли и сигналы. Твоей электрической личности кажется, что всё можно потрогать, почувствовать, но это всего лишь иллюзия. Поэтому этот мир называется правильным, а тот неправильным.
– Мне кажется, что ты сейчас рассказываешь пародию на фильм Матрица. Там тоже тело человека хранили в капсуле и использовали как батарейку, а разум погружали в виртуальный мир, где он жил в крупном мегаполисе.
– Предположу, что ты сейчас рассказала мою историю своими словами, но я ничего не понял.
– Вот и я твой рассказ с трудом понимаю. Я-то тут причём?
– Этот способ стали использовать на заключённых: преступниках, пиратах, рабах. Чтобы они не ощущали тяжесть работы на рудниках, в катакомбах и шахтах, было принято общемировое решение о создании каторг. Блюмы каторжников извлекаются и помещаются в макет, а каторжники используются как машины. Одежду, в которой мы тебя нашли в пустыне, носят только каторжники. А раз ты не помнишь, кто ты в этом мире и уверена, что неправильный мир – правильный, значит, с тебя в спешке сдёрнули шлем. Это открыло проход в головной мозг для твоего блюма. Он преодолел притяжение сферы и помчался домой. Но при этом захватил с собой «личность» из макета. Пока твой блюм заново осваивается и налаживает сигналы с мозгом, «личность» из макета продолжает быть главное. Со временем твоя правильная личность должна проявиться.
– Должна?
– Были случаи, когда с каторжников срывали шлем и они так и не могли вспомнить свою правильную личность. Но не стоит настраиваться на худшее. Я уверен, скоро в твоей голове всё встанет на свои места.
– Ты пытаешься убедить меня, что я не я?
– Ты это ты, но с ложной личностью.
– Ты можешь это доказать?
– Зачем? Когда ты всё вспомнишь, ничего доказывать не придётся.
Франс посчитал, что объяснил всё в очень доступной форме и вновь вывел машину на дорогу.
Настю безусловно удивила бы ровность этой дороги несмотря на отсутствие асфальта, если бы не нахлынувшие сомнения. Что есть Франс прав и вся её жизнь, родственники, друзья – лишь поток информации, а не реальные люди? Что если она совершенно другой человек? Пара слезинок скатилась по щекам девушки, впитавшись в шарф у самого подбородка. Нет, это не может быть правдой! Франс просто не знает, что есть бесконечное количество миров! Поэтому он и думает, что она каторжница! Остаётся только одна проблема: если никто в этом мире не знает о параллельных мирах, как же она сможет вернуться домой?
– Не расстраивайся, – сказал Франс. Он не заметил слёз девушки, но её долгое молчание и сникшая поза говорили больше солёной воды. – Ты можешь жить у нас сколько пожелаешь. К тому же, я надеюсь, мы скоро сменим нашу квартирку на более просторные апартаменты.
– Спасибо, что помогаешь мне, – поблагодарила Настя. – Даже не знаю, как смогу отблагодарить тебя.
– Не стоит беспокоиться, – улыбнулся Франс. – Любой благородный человек на моём месте поступил бы так же. К тому же я сам когда-то лишился дома и знаю каково это остаться без крыши над головой.
Дорога изгибалась среди пологих холмов, покрытых дикой травой. То справа, то слева столбами стояли высохшие деревья. По их старым стволам тянулись молодые побеги плюща. Где-то вдали, на самой линии горизонта, в дымке тонули горные хребты. Несколько раз дорога забегала в маленькие поселения фермеров. За невысокими заборами можно было разглядеть уютные или заброшенные дворики и небольшие одноэтажные дома из кирпича и камня.
Оставшийся путь молодые люди ехали в молчании. Настя чувствовала себя неуютно. Она словно заблудилась в лесу и уже пятый час блуждала среди деревьев, теряя надежду найти дорогу домой.
7. Предложение, от которого невозможно отказаться
В город молодые люди въехали на закате. Красные солнечные лучи растворялись в дымке над крышами узких трехэтажных домов, плотно прижатых друг к другу. Балконы вторых и третьих этажей были уставлены горшками с цветами. Чаще это были красные герани, бордовые петунии и розовые азалии, но встречались балконы, усаженные исключительно белыми лилиями, оранжевыми герберами или синими колокольчиками.
Мощёные дороги не имели разделения на пешеходную и проезжую часть. Казалось, что для пешеходов не существует правил перемещения по улицам и они позволяли себе выпрыгивать перед автомобилями и недовольно грозить кулаком водителю, как бы восклицая: «Куда прёшь? Я здесь иду!» Большую часть толпы составляли рабочие. В простых выцветших брюках и рубашках, испачканных в машинном масле и саже, они сбивались в группы, чтобы весело провести вечер в ближайшем трактире. Встречались и чисто женские трио и квартеты, предпочитающие маленькие кофейни. Смешанные компании попадались крайне редко. Они состояли из молодых парней и девушек того же возраста, что и Франс с Настей. Они вели себя очень шумно и передвигались караваном на паровых повозках или велосипедах, постоянно перекрикиваясь друг с другом.
Квартирка, в которой жили Франс и Ал, находилась в рабочем районе в четырехэтажном доме. Как и другие квартиры она была очень маленькой, рассчитанной исключительно на сон и ужин. Коридор был настолько узким, что три двери расположенные на разных стенах, можно было открывать только по очереди, чтобы не создать архитектурную ловушку. Справа располагалась ванная комната, прямо каморка Франса, налево многофункциональная комната, через которую можно было попасть в каморку Ала.
Франс провёл Настю в многофункциональную комнату, поставил чайник и направился в свою каморку, наводить порядок. Многофункциональная комната представляла собой вытянутое помещение с окном, выходящим на дорогу. С одной стороны стояла мойка, печь-плита и шкаф. С другой – две скамейки вдоль стены и вытянутый стол, на котором лежали книги, чертежи, механические детали, не вымытая посуда, с засохшим хлебными крошками. Чтобы не оставаться со своими мыслями наедине, Настя решила навести порядок, тем самым отплатив хозяевам за гостеприимство.
Она аккуратно переложила все вещи со стола на скамейку. Сложила в одну стопку книги. На них водрузила пачку чертежей. Вымыла посуду.
Франс вернулся и застал девушку у открытого шкафчика, с любопытством изучающую коробку с овсяными хлопьями.
– Никогда не видел здесь такого порядка, – оценил Франс. – Кажется, комната увеличилась в объеме.
– Честно говоря, мне это не свойственно, – призналась Настя, отвлекаясь от чтения. – Я не привыкла хозяйничать на чужой кухне.
