Ливийское сафари

– Что с языком? – прервал речь Богданова полковник Старцев.

– Турецкий на уровне разговорного, – ответил Богданов.

– У новичков тоже?

– Не проверял, – признался Богданов.

– Плохо. Придется использовать время перелета, чтобы натаскать твоих ребят на разговорный турецкий.

– По легенде они являются русскими, так почему бы им не говорить на русском?

– Нежелательно, чтобы в Ливии звучала русская речь, Слава. По крайней мере, пока вы там неофициально.

– Слишком много внимания? – уточнил Богданов.

– Да, русская речь привлечет ненужное внимание. Турецкая речь в арабских странах воспринимается лучше.

– Хорошо, я решу эту проблему, товарищ полковник, – пообещал Богданов.

– Иди, выясни насчет подготовки новобранцев. Если турецкий не на уровне – отправь кого-то из бойцов, пусть купят разговорники в здании аэропорта, – посоветовал Старцев. – Потом продолжим. С этой гонкой просто катастрофа, подготовиться к операции времени совсем не дали.

– Мы справимся, товарищ полковник, – произнес Богданов и поспешил к группе.

Спустя десять минут он вернулся к полковнику.

– Ситуация под контролем. У Уфимцева и Зуйкова три месяца назад завершился курс по тюркской языковой системе. Владеют языком лучше, чем мы с Дубко, – отчитался Богданов. – Лепилин изучал язык два года назад, но захватил с собой разговорник с базы. За время перелета Уфимцев и Зуйков помогут освежить в памяти языковые обороты и наработать активный словарь.

– Отлично. Тогда продолжим. – Старцев бросил взгляд на наручные часы. – Из Стамбула в Триполи вылетаете через пять часов после прибытия, значит, территорию аэропорта покидать не будете. Это время используйте для изучения легенд. Вам забронируют номера в гостинице при аэропорте. Номера забронируют уже на новые паспорта, так что придется ориентироваться быстро.

– Товарищ полковник, мы делали это уже не один раз, почему вдруг такое беспокойство? – подполковник Богданов не скрывал удивления.

– Потому что операция не подготовлена, Слава. Вы летите «сырыми», в любой момент может произойти срыв, а от результатов этой операции зависит слишком многое.

– Операцию взял под личный контроль Леонид Ильич, я угадал, Николай Викторович?

– Пока только председатель Комитета государственной безопасности Юрий Владимирович Андропов, но мы оба с тобой знаем, что от Андропова до Брежнева – один шаг, – произнес полковник Старцев. – Особенно если это неверно сделанный шаг.

– Переживаете из-за новичков? – догадался Богданов.

– Опасаюсь. Слишком их много для одной группы, почти пятьдесят процентов всего состава. Это действительно многовато, тем более для такой специфической операции. Только выбора у нас нет, идти на это задание вчетвером – большой риск. Думаю, вам и семерых будет мало, но тут уж ничего не поделаешь, придется обходиться. Ладно, лирику в сторону, поехали дальше.

– Дальше прилетаем в Триполи, там группу встретит ливиец Абдул Хаким Фараж. Он только перевозчик. Доставит нас на машине на конспиративную квартиру, вернее, дом в северной части Старого города в Триполи. Располагаемся и ждем связного, который будет координировать наши действия во время пребывания в Ливии. Он даст нам наводку на человека, от которого поступила информация о покушении. Дальше действуем сообразно полученной информации.

– Как держим связь?

– Через связного. Он предоставляет нам защищенную линию связи. В случае крайней необходимости – обращаться к послу СССР в Ливии, он сможет передать сообщение и получить ответ в кратчайшие сроки.

– Но это на крайний случай, – повторил полковник Старцев. – И помни, Слава, на все про все у вас неделя, край – восемь дней. Вылет делегации назначен на пятнадцатое мая, отложить его мы не можем, поэтому до пятнадцатого у меня должны быть точные сведения относительно ситуации в Ливии в целом и в аппарате Муаммара Каддафи в частности. А теперь иди, Слава, время истекло.

– Я все понял, Николай Викторович, буду держать вас в курсе.

– Удачи вам, Слава.

Богданов быстрым шагом направился к группе. На ходу он подал сигнал бойцам спецподразделения. Бойцы подхватили рюкзаки и поспешили за командиром. Группа «Дон» в полном составе скрылась в дверях аэропорта, а полковник Старцев еще долго стоял, задумчиво глядя перед собой. Только когда самолет Москва – Стамбул поднялся в небо, он сел в машину и уехал.

Глава 3

Подполковник Богданов сидел в небольшом сквере в Старом городе в Триполи и наслаждался теплым солнцем. Погода в Триполи в мае сильно отличалась от погоды в родной Москве. Правда, в этом году май москвичей порадовал теплыми днями, но одно дело плюс семнадцать, и совсем другое – плюс двадцать пять. А то, что воздух суховат, ничего, зато ветер обдувает вполне дружелюбно. Тепло Богданов любил гораздо больше, чем холод, и в жарких странах чувствовал себя комфортнее, чем в холодных.

В Стамбуле все прошло гладко. Анатолий Дрозд отработал свою часть плана четко, как и положено профессионалу. Встретил группу, разместил в гостинице, там же, с соблюдением конспирации, передал пакет документов, забрал «родные» паспорта бойцов на хранение и удалился. На изучение и заучивание легенд ушел час, благо на этот раз они не изобиловали деталями и подробностями. Еще два часа Уфимцев и Зуйков, по приказу Богданова, гоняли всех на предмет языкового соответствия, после чего вернулись в зал ожидания аэропорта, прошли паспортный контроль и улетели в Триполи.

Здесь, как и ожидалось, их встретил ливиец, угрюмый неразговочивый парень Абдул Хаким Фараж. Он приехал на знакомом до боли микроавтобусе «РАФ‑977», чем немало удивил бойцов спецподразделения. Обращался Абдул Хаким только к Богданову, и то обошелся парой фраз. Абдул Хаким отвез группу на улицу Ансар в Старом городе, завел микроавтобус во двор довольно солидного одноэтажного дома, больше похожего на особняк, огороженного символическим заборчиком, отдал ключи от авто подполковнику и ушел.

В ожидании связного бойцы осмотрели дом. Шесть комнат плюс просторная кухня, вполне приличное жилье, а по ливийским меркам – так и вовсе хоромы. Дом явно готовили к приезду гостей: на кроватях в спальнях свежие простыни, на окнах занавески, только-только из прачечной, в холодильнике свежие продукты, на полке кухонного шкафа – мягкий хлеб. Во дворе стоял четырехместный автомобиль, готовый к эксплуатации. Ключи лежали на переднем сиденье, что говорило о том, что в Триполи не слишком боялись воровства.

Связной приехал только через два часа после прибытия группы. Мужчина средних лет, больше похожий на местных жителей, чем на выходца из России, деловитый и немногословный. Беседу он вел с подполковником в специально оборудованном звуконепроницаемом подвале, вход в который, не покажи его связной, бойцы вряд ли обнаружили бы. Связной назвался Альмасом Аядом, предложив для простоты называть его Аликом.

– Здесь, как в бункере, – чуть хвастливо заявил Алик, обведя рукой подвал. – Два помещения. Первое используется как жилая комната с двухъярусными кроватями, столом, скамьями и кухонной зоной. Второе – складское помещение с запасом продуктов питания и другими необходимыми для выживания предметами. При необходимости можно и бомбежку переждать, и долговременную осаду.

– У вас часто бомбят? – удивился Богданов.

– Ливийское правительство не слишком популярно в международном политическом мире, – ответил Алик. – Лучше быть готовым ко всему, ведь невозможно предугадать, кто и когда вздумает поквитаться с лидером Ливийской Арабской Республики за его эксцентричные выходки и высказывания.

– Вы давно в Ливии, Алик?

– Достаточно давно, чтобы понять, что мира в этой стране не будет никогда, – честно ответил Алик. – Но перейдем к делу. Вас ведь интересует информация о готовящемся покушении, верно?

– Именно так, – согласился Богданов.

– К сожалению, у меня таковой практически нет, так что расскажу то, чем владею. – Алик пару секунд молчал, после чего начал доклад: – Восемь дней назад ко мне попала запись разговора между вторым помощником секретаря из аппарата Муаммара Каддафи и сменным дежурным командиром его внутренней охраны.

– Вы прослушиваете помещения в здании правительства Каддафи? – уточнил Богданов.

– Да, это часть моей работы. Прослушка ведется не во всех помещениях здания, но и этого добиться было не так просто, как кажется. Охранная система нового правительства несовершенна, но отнюдь не бесполезна. Здание систематически проверяется на предмет «жучков», работники, у которых есть доступ в здание, также проходят личный досмотр. Он носит не систематический, а избирательный характер, что лично я считаю более эффективным, чем постоянные досмотры. В такие сети легче попасться новичку. К счастью, я не являюсь новичком в этом деле, поэтому и получил ту информацию, о которой пойдет речь. Я могу продолжить, или будут еще вопросы?

– Продолжайте, – разрешил Богданов.

– Итак, запись. Второй помощник секретаря, будем называть его Рифат, пришел в помещение охраны и вызвал начальника смены для «конфиденциального» разговора. Сначала тот предложил ему обсудить «беспокоящий» вопрос со старшим караульной службы, господином Омаром Башеером, но тот отказался, заявив, что дело настолько щепетильное, что довериться он может только ему. Забегая вперед, поясню: Рифат и начальник смены, будем называть его Хамид, находятся в дальнем родстве. Двоюродная сестра Рифата замужем за троюродным племянником Хамида. Для ливийского народа это довольно близкое родство, несмотря на то, что Хамид и Рифат не проводят вместе национальные праздники, не встречаются в мечети во время утренних молитв и не дарят подарки новорожденным.

– То есть все их родство заключается в том, что кто-то на ком-то женился, и они об этом знают, – уточнил Богданов.

– Что-то вроде того, – Алик улыбнулся. – Скорее всего, они встречались лишь раз на свадьбе у той самой сестры Рифата, а затем встретились снова уже на государственной службе у Каддафи.

– И тем не менее Рифат доверяет Хамиду?

– Да, ему он доверяет. По крайней мере, больше, чем грозному Омару Башееру.

– Понятно. Что было дальше?

– Дальше Хамид отвел Рифата в отдельное помещение, доступ в которое разрешен только старшему смены, и там Рифат выложил ему то, с чем пришел. Говорил он сбивчиво, на диалекте народов тубу, который, в свою очередь, делится на две основные группы: теда и даза, со своим своеобразным диалектом. Останавливаюсь на этом более подробно, чтобы вы поняли: перевод беседы занял не один час, и я допускаю, что он может оказаться неточным.

– В чем суть разговора? – спросил Богданов.

– Рифат имел неосторожность прилюдно высказывать недовольство некоторыми решениями, которые принимал Муаммар Каддафи. Делал он это не один раз, и кое-кто решил, что его можно завербовать для своих целей. Болтливый язык сделал его уязвимым, а работа в относительной близости от лидера Ливийской Арабской Республики – лакомым кусочком для противников Каддафи. Естественно, его завербовали.

– Он так и сказал?

– Нет, конечно. Возможно, он и доверяет Хамиду, но не настолько, чтобы положить свою голову на плаху. К этому выводу я пришел сам.

– Ясно, продолжайте.

– Он сказал, что некая организация предложила ему хорошие деньги только за то, чтобы он предоставил ей доступ к секретной информации, содержащей схемы передвижения кортежа Каддафи по стране. Заявил Хамид, что отказался предоставить информацию и считает, что на лидера ливийского народа планируется покушение. Хамид потребовал доказательств, а так как никаких доказательств у Рифата не было, посоветовал ему забыть о предложении, о тех людях, которые к нему обращались, и о настоящем разговоре тоже. Рифат уговаривал Хамида, чтобы тот намекнул своему начальству, что следует усилить охрану Каддафи и провести проверку всех сотрудников аппарата на предмет вербовки противниками действующего строя, но тот сказал, что не собирается из-за паранойи Рифата лишаться работы и подставлять свою голову под удар. На этом разговор закончился.

– Что предприняли вы? – задал вопрос Богданов, поняв, что рассказ окончен.

– Я проверил все записи прослушки разговоров в здании правительства за последние три месяца, но ничего подозрительного не нашел. Тогда я организовал слежку за Рифатом, а заодно прощупал все его окружение. За четыре дня ничего не обнаружил. Тогда я понял, что напрасно теряю время, и обратился за помощью в Москву. И вот вы здесь.

– И вот мы здесь, – повторил за Аликом Богданов. – Чего вы ждете от нас?

– Вы должны наладить контакт с Рифатом, – заявил Алик. – Сам я этого сделать не могу, так как являюсь слишком видной фигурой в Ливии. Рифат наверняка знает меня в лицо и поэтому откровенничать со мной не станет. Но также я знаю, что ситуация его угнетает, он боится и тех людей, которые его завербовали, и тех, на кого работает. Сейчас он особенно уязвим, поэтому будет рад, если решение его проблем возьмет на себя кто-то со стороны.

– Как нам его найти? – задал очередной вопрос Богданов.

– Здесь все, что может вам понадобиться, – Алик положил на стол картонную папку. – Фото Рифата и членов его семьи, его домашний адрес, рабочее расписание, список регулярных передвижений, привычки и слабости.

– Полное досье? – Богданов удовлетворенно кивнул. – Это существенно облегчит нам работу.

– Очень на это надеюсь. Теперь о технической стороне дела. – Алик выложил на стол пухлый конверт. – Здесь деньги на время вашего пребывания в Ливии. На случай, если нужно будет кого-то подкупить. Ливийцы – народ странный, с одной стороны, они считают себя яростными патриотами, с другой стороны, не прочь обогатиться любыми способами. Думаю, деньги вам понадобятся, и не раз.

– Ливийские динары разного номинала, – заглянув в конверт, прокомментировал Богданов. – Если не ошибаюсь, их ввели в обращение четыре года назад, уже при правлении Муаммара Каддафи. Они ценятся в Ливии наравне со старинными монетами?

– Они ценятся в Ливии больше, чем старинные монеты. Люди им доверяют.

– Хорошо. Во дворе я видел легковой автомобиль, полагаю, мы можем им пользоваться.

– И им, и микроавтобусом. Они оба в вашем распоряжении. Насчет бензина не беспокойтесь, в сарае на заднем дворе имеется запас горючего. На заправки без особой нужды не заезжайте. Бензин в Ливии дешевый и доступный, но иностранцам, которыми вы являетесь, его отдают неохотно.

– Что насчет оружия?

– Можете составить список, какое именно требуется, и я оружие подготовлю. На первое время я собрал кое-что и перевез сюда.

Алик предложил Богданову перейти во второе помещение. Там вдоль стены располагались стеллажи с продовольствием, а нижний ряд занимали закрытые ящики. Алик открыл первый ящик. В нем аккуратными рядами лежали автоматы Калашникова, пистолеты Макарова и целый ряд гранат «РГД‑5».

– В соседнем отсеке – патроны и несколько мин. Этого хватит?

– Да здесь целую армию вооружить можно. – Богданов был впечатлен. – Вы здесь к войне готовились, что ли? Впервые на задании мне предоставляют такой арсенал.

– Надеюсь, ничего из этого арсенала вам не понадобится, – искренне произнес Алик. – Ну что же, на этом моя миссия окончена. В первой комнате есть телефон, по которому вы напрямую можете связаться со мной в любое время суток. Конечно, я не сижу около него безвылазно, но кто-то вам обязательно ответит.

– Значит, у вас есть помощники?

– Без них в Ливии никуда, – ответил Алик.

Окончив разговор, они вышли из подвального помещения, Алик уехал, а Богданов собрал группу, чтобы ознакомить бойцов с новыми данными. Изучив папку, принесенную Аликом, решили, что на встречу с Рифатом пойдет сам подполковник Богданов. Сутки потратили на слежку за объектом, сверяя и уточняя данные, собранные Аликом. Так как действия и передвижения Рифата с точностью до десяти минут совпали с расписанием его передвижений, решили переходить от слежки к действиям. Выбрали наиболее подходящее для первой встречи место, и подполковник отправился налаживать контакт с информатором.

Согласно расписанию, составленному Аликом, по вторникам Рифат вместе со своим сыном приезжал на побережье в Старом городе. В двенадцать двадцать он оставлял сына в одноэтажном здании, выполняющем функцию художественной студии для подростков, сам же располагался в сквере метрах в пятидесяти от дома и больше часа просто сидел, дожидаясь окончания занятий. Этим и решили воспользоваться бойцы группы «Дон».

Автомобиль Рифата припарковался около студии ровно в двенадцать двадцать. Богданов наблюдал, как Рифат выходит из машины, открывает дверцу сыну и провожает его до дверей. Дождавшись, пока сын помашет на прощание рукой, Рифат пересек дорогу и вошел в сквер. Пройдя несколько метров, он опустился на скамейку в десяти метрах от той скамейки, которую занимал Богданов. Достав из кармана газету, Рифат развернул ее и углубился в чтение.

Богданов выждал пять минут, поднялся и направился к скамейке, на которой сидел Рифат. Поравнявшись со скамьей, подполковник присел рядом с Рифатом. Тот бросил на него взгляд и снова уткнулся в газету.

– Интересная статья? – на турецком спросил он.

– Не люблю разговаривать с незнакомцами в парке, – не удостоив Богданова взгляда, произнес Рифат.

– А я вот обожаю, – как ни в чем не бывало проговорил Богданов. – Иногда в таких беседах можно узнать много интересного.

– Вам нечем заняться? – Рифат все же отложил газету. – Так пойдите прогуляйтесь по набережной. Там полно таких, как вы, бездельников, наверняка найдете собеседника.

– Не могу, – развел руками Богданов. – Рад бы, да не могу.

– Почему? Кого-то ждете? – выдвинул предположение Рифат. – Тогда вам не повезло, я действительно не люблю пустые беседы и не смогу скрасить ваше ожидание.

– Мы можем завести и не пустой разговор, – предложил Богданов. – Например, про вашу беседу с господином Хамидом.

После слов Богданова кровь отлила от лица Рифата, он дернулся, собираясь встать и бежать, но крепкая рука подполковника за секунду до рывка опустилась на запястье Рифата, сковав его крепче наручников.

– Не стоит так спешить, господин Рифат, – мягко проговорил Богданов. – Возможно, мои действия выглядят не слишком дружелюбно, но поверьте, я вам не враг.

– Отпустите меня немедленно, – процедил сквозь зубы Рифат, сдерживая гнев вперемешку со страхом.

– Иначе что? Пожалуетесь на меня милиции, или пойдете сразу в Совет революционного командования?

– Кто вы такой? Что вам нужно? – Рифат сбавил тон, но не стал менее агрессивным.

– Я тот, кто может вам помочь выпутаться из сложной ситуации. – Богданов слегка ослабил хватку. – Лицо я нейтральное, не принадлежу ни к тем, кто пытается вас запугать, ни к тем, кто стоит сейчас у власти в Ливии. Я тот, кто знает, что вы пытались поступить правильно, но обратились не к тому человеку и теперь находитесь в сложном положении, из которого выход для вас лишь один – предать свою страну и отдаться в руки людей, стремящихся вновь погрузить Ливию в нищету и рабство. На данный момент я ваш единственный шанс выйти из переделки без ущерба для вашей семьи.

Богданов выдержал паузу, давая возможность Рифату осмыслить сказанное. Рифат долго всматривался в лицо подполковника. Было видно, что ему хочется верить словам незнакомца, хочется переложить груз ответственности на чужие плечи, открыться и получить помощь, но страх быть обманутым останавливает этот порыв.

– Кто вы? Почему вы хотите помочь мне? – после долгой паузы спросил Рифат.

– Кто я – не имеет значения, – ответил Богданов. – Важнее то, кто те люди, которые спровоцировали этот разговор, и готовы ли вы открыться мне, чтобы я мог помочь вам и лидеру вашей страны.

– Нет, мне важно знать! Поймите, тем, что я сейчас веду с вами разговор, я уже подставляю себя под удар! В нашей стране и за меньшее приговаривают к смертной казни, а вы хотите, чтобы я доверился человеку, которого вижу впервые в жизни. Чужаку, незнакомцу, иностранцу, который может оказаться подсадной уткой и погубить меня. Да что меня. Погубить всю мою семью. А ведь у меня сын и две дочери. Жена и престарелые родители. Как бы вы поступили на моем месте?

– То, что мы ведем этот разговор не в тюремных стенах и наедине, уже говорит о многом. – Богданов говорил, тщательно строя фразы, чтобы не перепутать значения турецких слов. – Если бы я желал вам зла, разве стал бы я так поступать? Более логично было бы сдать вас властям, и пусть они разбираются.

– Тогда почему вы хотите помочь мне? – настаивал Рифат, но подполковник чувствовал, что он сдает позиции.

– Вы верно подметили, я не являюсь подданным вашей страны, – осторожно начал он. – Я иностранец, и в этом деле у моей страны есть свой интерес. Мы заинтересованы в том, чтобы Муаммар Каддафи правил страной долго, а люди в ней жили счастливо. Ради этого мы готовы защищать и вас, и его, оставаясь в тени. Более того, мы готовы защищать вас даже против вашей воли. Большего я вам сказать не могу. Решайтесь, Рифат, время играет против нас.

Рифат еще какое-то время обдумывал слова подполковника, а потом заговорил. Он рассказал, как несколько недель назад его коллега, так же, как он, работающий в аппарате Каддафи, пригласил его в загородный дом, мотивируя приглашение тем, что все они слишком много работают, а на отдых времени не хватает. Он заявил, что встреча планируется без женщин, что для мусульманской страны является нормой. Еще он сказал, что в его доме Рифат сможет познакомиться с нужными людьми, которые могут поспособствовать его продвижению по службе. Такую возможность ни один ливиец проигнорировать не мог, не сделал этого и Рифат.

В назначенный день он отправился в загородный дом коллеги. По настоянию коллеги свою машину он оставил дома, поехав на его транспорте. Когда они прибыли на место, в доме никого не оказалось, но коллега сказал, что основная часть гостей подъедет позже. Рифату это показалось странным. Еще он заметил, что коллега не слишком хорошо ориентируется в доме. Создавалось впечатление, что он бывал здесь не более двух-трех раз. Рифат решил ничего не говорить коллеге, а подождать развития событий.

Два часа они провели в пустых беседах, курили кальян и наслаждались покоем. А потом коллега завел разговор о политике и об отношении Рифата к действующему правительству. Сначала говорил ненавязчиво, вставлял отдельные фразы, вспоминал о слухах и сплетнях, затем более настойчиво и конкретно. Рифат, не подозревая подвоха, высказывался, не слишком заботясь о том, как воспримет его реакцию коллега, ведь и темы были не глобальными, и обстановка располагала к задушевным беседам. Пару раз коллега задавал провокационные вопросы, на которые Рифат, как последний дурак, отвечал, не задумываясь о последствиях.

– Какие конкретно вопросы задавал ваш коллега? – остановив рассказ собеседника, спросил Богданов.

– Я точно не помню, да в тот момент я вообще на это внимания не обратил, – ответил Рифат. – Тогда я принял их за безобидный треп. Вроде того, как в отсутствие начальника говоришь про него, что он осел. Ведь на самом деле все знают, что начальник не животное, а человек, верно? Просто хочется поворчать, не более того. Только потом, когда ситуация вышла из-под контроля, я понял, что вопросы эти задавались не просто так.

– И все же попытайтесь вспомнить, что это были за вопросы и что вы на них отвечали, – настаивал Богданов.

– Да были это даже и не вопросы, – подумав, ответил Рифат. – Скорее поддержка высказываний коллеги. Он говорил, что Каддафи зарвался, слишком активно затягивает петлю на шее инакомыслящих, а это попахивает деспотизмом, тогда как на словах он обещает народу полную свободу.

– И вы с ним соглашались?

– Да, соглашался.

– Полагаю, этот разговор ваш коллега записал на пленку.

– Откуда вы знаете? – Рифат отшатнулся. – Вы… Вы… Наш разговор вы тоже записываете?

– Нет, в этом нет нужды. У меня тренированная память.

– О! Ну почему все это происходит со мной? Я снова вляпался! – Рифат застонал.

– Не нужно драматизировать. – Богданов едва заметно поморщился, Рифат начинал его раздражать. – Давайте вернемся к тому вечеру в загородном доме вашего коллеги. Кстати, как его имя?

– Кабир. Кабир Салех, ему тридцать, или около того. В Триполи переехал из города Тобрук в Киренаике. Здесь, в Триполи, он считается пришлым.

– Хорошо, продолжайте. Что еще произошло в тот вечер?

– Кабир сделал мне предложение. – Рифат глубоко вздохнул и продолжил.

Вечер шел своим чередом, а гости все не приезжали. Через некоторое время Рифат поинтересовался, почему нет гостей, и тогда Кабир заявил, что сегодня больше никого не будет. Сказал, что позвал Рифата для серьезного разговора, который может изменить политику ливийского государства. Ни больше ни меньше.

Рифат подумал, что Кабир набивает себе цену, хочет показать Рифату, насколько он крут, но ошибся. Кабир заявил, что в Ливии действует организация, оппозиционная действующему правительству, и за этой организацией стоят «могущественные силы» другого государства. Они готовы помочь ливийцам-патриотам свергнуть правительство и создать в Ливии по-настоящему независимое государство. Сказал, что уполномочен предложить Рифату присоединиться к освободительному движению, внести свой вклад в общее дело и получить со временем дивиденды. Хорошие дивиденды.