скачать книгу бесплатно
– И чем же он необычен?
– Тем, что в тайнике, устроенном на том месте, где прежде стояла клеть Степана Коланова, найдено не только большое количество золота, драгоценных камней, украшений, но и икона Божьей Матери, давным-давно похищенная в Афоне.
– Икона? Это та, которую до сих пор упоминают в молитвах?
– Да. Более двух веков она находилась в тверских землях. Как попала к слуге вместе с золотом и камнями, сказать трудно. Возможно, Степан знал о сокровищах Чолхана и украл их во время бунта. Не исключено, что икона была у Александра Михайловича. Он прятал ее у Коланова. Ценности же были отправлены в тайник позже. Все может быть. Важно, что икона Божьей Матери найдена. Теперь государь может передать ее афонским старцам. Разумеется, при условии, что клад с иконой сначала благополучно доберутся до Москвы.
– Что-то или кто-то мешает перевезти клад из Твери на Москву? – спросил Савельев.
– Нет. Этому вряд ли кто сможет помешать. Но ведь икону потом надо будет доставить на Афон. Вот этим и предстоит заняться твоему отряду.
Дмитрий погладил бороду и проговорил:
– Погоди, князь. Давай по порядку. Икона и клад сейчас в Твери у тысяцкого, князя Дмитрия Ивановича Микулинского, так?
– Да.
– Первый вопрос таков. Кто повезет ее на Москву?
– Дружина воеводы Ивана Кузнеца.
Савельев кивнул.
– Понятно. Вопрос второй. Дружина Кузнеца уже ушла в Тверь?
– Сегодня на рассвете.
– Ратники должны загрузить клад в обоз и вернуться с ним на Москву, так?
– Да.
– Это сто семьдесят верст в одну сторону. Надо учитывать, что отряд идет с обозом. Значит, в день он будет проходить до тридцати верст и прибудет в Тверь двадцатого числа. Далее отдых, загрузка и обратный путь. Ожидать Ивана Кузнеца на Москве можно двадцать восьмого июля или на день позже. Когда моей дружине надо быть готовой к длительному походу?
– Вы отправитесь на Афон четвертого августа. Однако государь наказал, чтобы ты держал своих людей в полной готовности к выходу уже с завтрашнего дня.
– Почему?
– Так решил Иван Васильевич.
– Добро. Завтра отряд будет готов к походу. Все сказанное тобой надо, естественно, держать в тайне?
– Само собой.
– А соблюдают ли ее люди воеводы Кузнеца и ближайшее окружение князя Микулинского?
– Вот это, Дмитрий Владимирович, извиняй, уже не твоя забота.
Савельев кивнул.
– Ну и ладно. Не моя так не моя.
– Тогда все, князь. Не смею задерживать.
– Слишком многим людям уже сегодня известна эта тайна, – проговорил Савельев.
– Почему многим, Дмитрий Владимирович? Князю Дмитрию Ивановичу Микулинскому, его ближним людям, весьма немногим, воеводе Кузнецу, тебе и мне. Ну и конечно, государю.
– Юрий Петрович, что знают двое, то знают все.
– Но не в нашем случае.
– Дай бог, чтобы так оно и было. До свидания.
– Счастливо.
Князь Савельев поехал к усадьбам своих ратников. Первым на его пути стояло подворье Гордея Бессонова.
Тот встретил князя радушно, обнял и сказал:
– Великого здравия тебе, князь Дмитрий Владимирович.
– И тебе того же, Гордей. Как вы тут обживаетесь?
– Понемногу. Отошли мои родные от полона татарского, побелели душой, а все благодаря тебе, князь.
– Полно, Гордей. Весь наш отряд спасал твою семью.
– Но ведь именно ты решил идти за Волгу и охотиться на мурзу.
– Ладно, хорошо то, что хорошо кончается.
– Пройдем в дом. Анфиса стол накроет, перекусим, чем бог послал.
– Нет, Гордей, спасибо. Тут дело такое… – Дмитрий передал своему ближнему помощнику суть разговора с князем Крыловым.
Бессонов погладил окладистую бороду и сказал:
– Да, дорожка нам предстоит шибко длинная, коли икону придется на Афон везти.
– До того надо еще заполучить ее. Государь не напрасно повелел держать дружину в полной готовности. Значит, есть какая-то опасность. Только князь почему-то не стал говорить мне о ней.
Гордей чуть помолчал и произнес:
– Мыслю, оттого не поведал, что сам сомневается, есть ли опасность или нет, а коли есть, справится ли с ней отряд Ивана Кузнеца. Я знаю многих ратников из того отряда. Воины достойные, с татарами бились не раз. Однако князь, как видно, все же сомневается.
– А коли сомневается, почему отправил в Тверь Кузнеца, а не нас? Уж мы-то точно привезли бы сокровища.
Бессонов развел руками и проговорил:
– Решение принимал не князь Крылов, а наверняка сам царь Иван Васильевич. Ему виднее, кого куда посылать. Возможно, он решил, что для нас это слишком простая работа.
– Поглядим. Значит, дома все в порядке?
– В порядке, князь. А у тебя?
– И у меня, слава богу.
– Как Ульяна? Дитя носит?
– Нормально все, Гордей.
– Я хотел кое о чем попросить тебя, Дмитрий Владимирович.
Князь посмотрел на воина.
– О чем, Гордей?
– Власу, сыну моему, уже семнадцать годов скоро. После полона окреп телом, душой и верой. Басурман ненавидит лютой ненавистью. Саблей владеет неплохо. Конечно, до наших воинов ему еще далеко, но сверстников своих побеждает.
– Ты к чему клонишь, Гордей?
– А нельзя ли его в нашу дружину пристроить, Дмитрий Владимирович? Поначалу на побегушках, испытание пройти. А потом вместе со всеми. Я с ним займусь, всему обучу, что могу сам. Хороший воин из него выйдет.
– Что ж, Гордей, я не против. В следующий раз, как встречусь с князем Крыловым, похлопочу за Власа. Парень он действительно стоящий, в тебя пошел.
– Благодарю, князь.
– Не за что пока. Поеду, посмотрю остальных, поговорю, с кем увижусь, а приказ о готовности ты уж сам передай, добро?
– Добро, князь.
– Радости дому твоему, Гордей.
– И твоему, Дмитрий Владимирович.
Князь Савельев поехал по соседним подворьям. Он спешил. Ему не терпелось увидеть Ульяну, узнать, как прошла прогулка. Дмитрий волновался за свою жену, а еще больше – за будущее дитя.
В это же время на подворье боярина Никиты Демьяновича Толгарова, стоящем на Варварке, было необычайно пустынно. Только два работника постоянно торчали у ворот, через калитку посматривали на всадников, проезжавших мимо. Это были доверенные холопы боярина Ефим и Тарас.
Неподалеку от них от нечего делать играл в тычку служка, десятилетний сирота, которого по малолетству все называли просто Николкой. Фамилию его никто не помнил. Много чести.
На крыльцо вышел боярин и спросил у холопа:
– Ну что, Ефим?
– Пока никого, боярин.
– Должен уже подъехать. Не заплутал ли на Москве?
– Так язык-то при нем. Спросит, ему каждый прохожий подскажет, где подворье боярина Толгарова.
– Ну да, – буркнул вельможа и ушел в дом.
Наконец у ворот остановился всадник, явно измученный, весь в пыли.
– Доброго вам здравия, люди. Это подворье боярина Толгарова?
– Да, – ответил Ефим и спросил: – А ты кто будешь?
– А я гонец от тверского боярина Всеволода Михайловича Воронова.
– Чем докажешь?
– Это я сделаю пред боярином. Доложите, что прибыл.
Ефим позвал служку:
– Николка!
– Я! – ответил малец.
– Бегом к боярину! Скажи, что из Твери человек прибыл, от боярина Воронова.
– Угу.
– Быстро!
Николка побежал к крыльцу, поднялся по ступенькам.
Через минуту из дома вышел Толгаров и повелел:
– Пропустите всадника!
Холопы открыли ворота.
Гонец въехал во двор, кое-как сполз с коня и сказал мальчишке:
– Коня оботри, напои, накорми, да лишку не давай.
– Знаю, как с конями обращаться.
Гонец подошел к хозяину подворья и спросил:
– Боярин Толгаров?
– Я-то боярин Толгаров, а ты кто?
– Лавр Кубарь, холоп боярина Воронова. Вот его грамота. – Он достал из-за пазухи свиток.
