Афганский гладиатор

Марина повторила вопрос:

– Чем тебе Ирина не подходит? Почему ты не подпускаешь ее к своему сердцу? Что тебе мешает?

– Ну как ты не поймешь, Марина, не люблю я ее! Не люблю!

– Так! Как в постель укладывать, так сразу слова о любви и ласка, и нежность находятся, а как потребность удовлетворена, так все забывается. До следующей встречи. Женщина же мучается. Нам, бабам, нужна определенность. Вот и Ирина мучается. Хотя, конечно, откуда тебе знать об этом? Ведь утром ты провожаешь ее, а потом не видишь, пока кровь вновь кое-где не взыграет.

Тимохин сказал:

– Я никого и никогда насильно к близости не принуждал. Ирину в том числе. И обещаний не давал.

– Но и совсем не отталкивал.

– А зачем? Ей время от времени нужен мужик, мне женщина. Все естественно и без обмана. А вообще, давай прекратим разговор на эту тему. Как-нибудь сами с ней разберемся.

– Разбирайтесь! Только попрошу, голову ей не кружи. Хотя закружил уже!

– Ничего, все устаканится. Не дети!

Поблагодарив хозяйку, Тимохин встал из-за стола:

– Пойду я! Готовиться в наряд.

Поднялся и Смагин:

– Я провожу.

Офицеры вышли на улицу. Было жарко.

Ротный взглянул на заместителя:

– Ты на Марину не обижайся. Она всегда и всем хочет только хорошего. Чтобы все были счастливы. Короче, идеалистка.

– Просто хорошая, добрая женщина. Побольше бы таких, глядишь, и жизнь светлее стала бы. Тебе повезло, Серега! Береги свое счастье!

Капитан согласился:

– Повезло, да не совсем! Все у нас с Маришей хорошо, а вот детей иметь не можем!

– Может, и к лучшему!

– Нет! Дети – это… это будущее, продолжение рода.

– Особенно если это продолжение оболтусом вырастет и так задолбит родичей, что жизнь в ад превратит.

– Ты просто не любишь детей!

– Не знаю! Не думал об этом. Ну, ладно. Пошел я! Завтра в часть придешь?

– Приду. На рынок с Мариной съездим, и приду.

Старший лейтенант предложил:

– Возьми мою машину, чего на маршрутке трястись да на остановках торчать в толпе? Ключи дать?

– Не надо! Мы с соседом танкистом договорились. На его «Москвиче» в Кара-Тепе слетаем.

– Как знаешь! Давай, командир!

– Давай, Сань! Спокойного дежурства.

– А каким оно еще может быть? Сплошное однообразие. Ну, может, кого с водкой поймаю. Хотя… специально, как Булыгин, шакалить не в моих правилах. Пошел!

Тимохин обошел дом Смагина. Зашел в магазин, который работал в субботу. Купил блок сигарет, спички. Перемигнулся с молоденькой продавщицей, что недавно объявилась в городке в качестве вольнонаемной, направился по аллее к своему дому. Проверил наличие воды в бачке. Принял душ. Перекурив на скамейке возле куста акации, прошел в спальню, включил кондиционер и завалился на кровать. Спустя несколько минут он уже спал спокойным, но чутким сном, запрограммировав его до 17-00.

В 18-00 старший лейтенант Тимохин вышел на плац батальона, где выстроился личный состав внутреннего наряда части. Принял доклад дежурного по парку, прапорщика Чепцова. Развод провел быстро, как всегда. Отдал приказ на заступление в наряд. Бойцы прошли по плацу строевым шагом и разошлись по подразделениям и объектам несения службы. Тимохин подозвал к себе Чепцова, спросил:

– Ты в порядке?

Начальник склада вещевого имущества и по совместительству временно исполняющий обязанности начальника столовой, частенько заступавший в наряд не совсем трезвым, ответил:

– А чего мне будет?

– Водку сегодня не пьянствовал?

– Нет! Хотел пивка съездить в поселок попить, да моя запрягла забор править. А ты ее знаешь, привяжется, не отлепишь. Бестолковая до невозможности. Но, Сань, может, после отбоя сообразим ужин? Повара картошечки пожарят, за пузырьком в автолавку во время дискотеки сам смотаюсь, а?

– И зависнешь на этой дискотеке, да?

– О чем ты? На хрену я видал эти танцульки. А на блядей гарнизонных наших вообще смотреть не могу. Подпоят мужей, да виляют задницами перед летехами молодыми.

Старший лейтенант спросил:

– Твоя жена тоже блядь?

– А при чем тут она?

– Ну, если, по-твоему, все бабы в городке бляди, то, значит, и твоя не лучше?

– Моя по дискотекам не шляется. А шлюх в гарнизоне хватает. Я за десять лет службы в этом забытом богом Кара-Тепе такое видел, что тебе и не приснится. Тут бабенки были еще те. Куролесили так, что проститутки в городах охренели бы, увидев творившееся в нашем славном гарнизоне. Да и сейчас таких немало. Сам знаешь! Только сейчас потише стало. Все больше втихаря, по ночам случки устраивают. Ты часа в четыре выйди в городок да понаблюдай со стороны. Увидишь, кто от кого будет сваливать.

– На себе проверил?

– Да уж видел. Нет, конечно, не все сучки, но хватает. Ну и хрен с ними. Так как насчет ужина?

– Не знаю! Видно будет!

– Понял! Но все приготовлю.

Тимохин посоветовал Чепцову:

– Ты, Вова, лучше о службе бы думал.

– Да куда она денется? Первый раз, что ли?

– Ладно, иди. Принимай наряд, проверь все пломбы и печати, и чтобы бойцы на месте были.

– Само собой! На доклад о приеме в штаб идти?

– По телефону позвонишь. И особое внимание дежурной машине. Без меня не выпускать, даже если начальство затребует. После танцев гульба, как правило, не прекращается, и пойла не хватает. А его только в поселке взять ночью можно. Наверняка появится желание прокатиться до «Трех звонков». Повторяю, без моего личного разрешения дежурную машину не выпускать. Понял?

– Какой разговор?

– Ну давай! Неси службу бодро, ничем не отвлекаясь и не выпуская из рук оружия. Я в дежурку.

Старший лейтенант направился к штабу.

Шестаков ждал его на крыльце.

Тимохин спросил:

– Ты чего тут торчишь? Журнал заполнил?

– Давно! Вот только Гломов в штабе! Минут десять назад пришел, сейчас у себя в кабинете сидит. И чего приперся?

Тимохин усмехнулся:

– А ты не понял, ради чего он явился в Управление именно сегодня и именно в это время?

– Из-за доклада?

– Конечно! Раз кто-то из командования части находится в штабе на момент смены наряда, то дежурные обязаны явиться на доклад к начальнику.

– Точно! Лом пришел, чтобы нам мозги покрутить. На недостатки указать, дополнительный инструктаж устроить! Показать, кто в доме хозяин, особенно после того, как ваш дневной конфликт комбат решил в его пользу. Есть же такие натуры! Сидел бы дома, как все нормальные офицеры. Нет, заявился. И ради чего? Ради того, чтобы лишний раз зацепить тебя. Мстительный Гломов, сука! Ставят же таких на командные должности!

– В большинстве, Вадик, таких и двигают по службе. Но ладно, не выгонять же его?

– Так теперь все придется по уставу делать! А это часа полтора потерять!

Тимохин ударил товарища по плечу:

– А кто сказал, Вадик, что мы пойдем на доклад к Гломову? Лично у меня нет никакого желания лишний раз видеть его противную рожу!

– Так воплей потом будет?!

– Будет, ну и что? Хотя смотри сам. Ты можешь доложиться ему, я же к Гломову не пойду. И решай: либо расписываемся в журнале и ты сваливаешь на мою хату, а потом на танцы, или проводим смену как положено. Это у тебя наряд кончился, у меня же целые сутки впереди, спешить некуда.

Лейтенант махнул рукой:

– А пошло оно все на хрен. Расписываемся, сдаю ствол и валю отсюда. А в понедельник будь что будет. Хотя что будет? Десять минут позора от силы – и все!

Тимохин и Шестаков, не дождавшись докладов дежурных по ротам, парка, столовой и котельной, расписались в журнале приема-сдачи дежурства по части. Что являлось нарушением установленных правил, но что давно практиковалось в выходные дни всеми офицерами батальона, докладывавшими о смене по телефону непосредственно комбату. Лейтенант, разрядив магазины, поставил пистолет в ячейку сейфа, передал нарукавную повязку Тимохину:

– Ну что, все?

– Да вроде бы! Держи ключи и веди себя не слишком буйно. За собой чтобы все убрал. Ключи принесешь сюда. Я не намерен завтра вечером искать тебя по всему городку.

– Не волнуйся, Саня! Все будет чики-чики!

Он выглянул в коридор, обернулся к Тимохину:

– Погнал я, пока Лом еще у себя!

– Ты под окнами не рисуйся, пройди через пехотный полк. А с начштаба я тут разберусь.

– Угу! Давай! Счастливо отдежурить.

– Спасибо!

Лейтенант вышел в коридор, оттуда, минуя так называемый предбанник, на улицу и скрылся за казармой 1-го батальона мотострелкового полка.

Тимохин проверил работу пульта, системы секретной связи, телефона. Достал из ящика пепельницу в виде обычной жестяной банки из-под консервов, в нарушение инструкции закурил в помещении дежурного по части.

Прошли доклады из рот, парка и столовой. Сменившийся дежурный по котельной, чей наряд отвечал за сохранение запасов угля, явился в штаб лично, так как телефонной связи с котельной не было. Чепец напомнил, что к полуночи заказал ужин. Потушив окурок, Тимохин взял с тумбочки свежий номер газеты «Красная Звезда». И тут в дежурку вошел капитан Гломов.