скачать книгу бесплатно
– Не должны, – опять подал голос я, – вы же все по инструкции действовали…
– Тоже верно, – задумался начальник, – дай ещё раз связь с полсотни первым…
Экранная комната, 1982 год
А Антоша отлучился совсем ненадолго, я даже не успел внимательно осмотреть тут все углы.
– Я вернулся, – сообщил он, открыв кремальерный запор (двери тут именно так запирались), – давай продолжим… о чёс мы там говорили?
– Что тут чаще всего ломается и как это чинить, – напомнил я.
– Тут всё ломается, – с ухмылкой продолжил он, – но чаще всего почему-то процессор. А чинится он очень простым способом – в соседней комнате стоит точно такая же дура, вынимаешь из неё половину процессорных плат и заменяешь ими местные. Если неисправность осталась, значит, дело не в этой половине… тогда заменяешь половину из оставшихся на хорошие… дальше продолжать?
– Не надо, – отозвался я, – принцип понятный. А когда локализуется дохлая плата, тогда что?
– Ну тут уже надо включать осциллограф и замерять сигналы… кстати, иногда и невооруженным глазом можно найти неисправность, если что-то изменило цвет или там вспухло.
– А с жёсткими дисками тоже так же поступать? – уточнил я.
– Не, с ИЗОТами отдельная песня – у них там главная беда это плавающие магнитные головки – когда диск крутится, то головки приподнимаются вверх экранным эффектом и как бы плавают в паре миллиметров над пластиной, а вот при остановке механизм отвода головок иногда не срабатывает. Это ты сразу услышишь, если оно не сработает – головки садятся на диск со звуком циркулярной пилы. Тогда их и этот диск можно сразу выбрасывать, ставить новые головки (вот в том шкафчике запас большой) и юстировать их.
– Юстировать? – не понял я.
– Ну это я тебе потом покажу, когда сломается… ещё вопросы?
– Пока нет, – задумался я, – а на том стеллаже что?
– О, – оглянулся Антон, – там импорт лежит, не трогай, с ним лично Бессмертнов работает.
– Ну хоть посмотреть-то можно? – попросил я.
– Смотри конечно, за просмотр денег не берут, – ответил он, – это вот рубиновый лазер, а это микро-ЭВМ в формате КАМАКа, по мощности примерно как СМка.
– А чего мы её не используем вместо этих шкафов? – показал я на чудовищные чёрные бока СМки.
– У нас как в армии, приказы не обсуждаются, – ответил Антон. – Ну если других вопросов нет, я побежал к гидрикам.
А я поднялся на свою антресоль и тихо поинтересовался у Шурика:
– Слушай, а чего это Артюхин сбежал к гидрикам – там мёдом что ли намазано?
– Во-первых, там нет рентген и СВЧ, – ответил Шурик, одновременно смотря на экран осциллографа, – а во-вторых, у них каждое лето бывают экспедиции в тёплые моря, они же гидрики, им гидросферу изучать надо – понятен вопрос?
– Да уж куда понятнее, – усмехнулся я, – это лето уже прошло практически, а на следующий год куда они там поплывут, если не секрет?
– Не секрет, – отозвался Шурик, – там два основных маршрута – первый из Питера в Атлантику, стоянки обычно бывают в Роттердаме, на Кубе и где-то в Африке. Второй из Владика – Сингапур, Цейлон, Иокогама.
– Неплохо, – ответил я, – а ты тогда почему не сбежал к гидрикам?
– Потому что у меня нету тестя, – усмехнулся он, – третьего секретаря обкома.
Вечером я Вику не дождался, она почему-то раньше ушла, махнул рукой и отправился домой один на полупустом 60м автобусе.А там, когда я поглощал свой дежурный ужин, меня сильно удивила мать своими красными глазами – видно же было, что недавно плакала.
– Случилось что? – поинтересовался я, – так ты не молчи и расскажи, сразу легче станет.
И я таки вытащил из неё подробности её неприятностей… всё оказалось не просто, а очень просто – физрук ей прохода в школе не даёт, пристаёт, если коротко.
– Так влюбился же наверно, – предположил я, – если у тебя что-то ответное к нему есть, так ты не сдерживай себя… ты ж ещё молодая, можно сказать, я всё пойму.
Но оказалось, что ничего ответного у мамы не нашлось.
– Он всегда небритый ходит, одет чёрт-то знает как и ещё это… изо рта у него постоянно пахнет нехорошо… – пояснила она.
– Ну тогда понятно, – ответил я, – если изо рта воняет, это не вариант. Давай я с ним поговорю что ли – если не совсем тупой, должен понять. Он не тупой?
– Мозги у него, кажется, есть, – не стала отрицать мама, – но он на голову выше тебя и тяжелее килограмм на десять.
– Это не беда, – развеселился я, – чем тяжелее соперник, тем громче он будет падать, как сказал один восточный мудрец.
– Я даже не знаю, – задумалась мама, – давай я сама попытаюсь справиться в ближайшую неделю, а потом уж посмотрим… да, хорошая новость есть, – вдруг добавила она.
– Вот с неё бы и начинала, – немного попенял ей я, – какая?
– Нам телефон согласовали, завтра-послезавтра поставят… надо аппарат купить.
– Есть, – козырнул я, – купить аппарат, товарищ мама. По цвету или функциональным возможностям пожелания какие-то будут?
– Только не чёрный, остальное на твое усмотрение, – вздохнула она, – поставим вон тут, на холодильник, – и она кивнула головой направо.
Холодильник у нас кондово-советский, называется Ока-3, произведён в славном городе Муроме десять лет назад. Кстати, ни разу не ломался с тех пор. Жаль, что пока радиотелефонов не сочинили, подумал я, о, вот тебе и тема для прогрессорства – спаять простейший радиотелефон, чтоб внутри квартиры работал… а можно и подальше, вплоть до детского грибочка во дворе.
А вечером мы ещё и сериал вместе по телевизору посмотрели – Дата Туташхия закончился, слава тебе господи, вместо него запустили старого проверенного временем «Адъютанта его превосходительства» с Юрием Соломиным в роли бравого капитана Кольцова.
– Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют, – озвучил я лозунг, написанный на бандитской тачанке, – намертво в голове остаётся, вот бы этих людей, что сценарий писали, да в современную рекламу.
– Какую рекламу, сынок? – удивлённо спросила мама, – она у нас десятилетиями не меняется – «Храните деньги в сберегательной кассе» да «Летайте самолётами Аэрофлота»… как будто деньги можно хранить где-то ещё и летать не Аэрофлотом.
– Это пока, мама, – успокоил я её, – а вот лет через пять реклама очень даже будет востребована, запомни мои слова. И банков будет больше, чем один Сбер, и авиакомпаний прибавится – вот они и будут грызться за свой кусок пирога…
Она удивлённо посмотрела на меня и перевела разговор на другую тему.
– Как там у тебя на работе-то?
– Да пока всё путём, – ответил я, – вживаюсь и осваиваюсь. Коллектив вроде дружный, что и как делать, объяснили. Сегодня вот меня решили приставить к обслуге двух компьютеров…
– К обслуге чего? – не поняла она.
– Ну ЭВМ, сейчас модно называть их компьютерами – от английского слова «вычислитель».
– Справишься?
– Куда ж я денусь, – вздохнул я, – если партия скажет надо, то что?
– Комсомол ответит есть, – закончила она мою мысль.
– Правильно. А если что-то пойдёт не так, попрошу помощи зала, там у нас здоровенный такой зал управления рядом, а в нём сидит человек тридцать. Да, у меня тоже ещё одна новость есть, не знаю уж, хорошей её считать или нет.
– Выкладывай, – ответила мама.
– На днях меня в колхоз отправляют, на сельхоз-работы… у нас ведь творческая интеллигенция должна помогать колхозному крестьянству, а то крестьянство само не справится, знаешь, наверно…
– Надолго?
– На две недели, как обычно.
– И когда отъезд?
– Скорее всего послезавтра… надо будет одежду и обувь подобрать похуже, всё равно оно испачкается и порвётся.
– И что ты там делать будешь, в этом колхозе? Где это кстати?
Я начал отвечать с последнего вопроса:
– Север области, Варнаковский район, деревня Макарьево. 150 километров от нашего Нижнереченска. А работа какая… про это не сказали, что прикажут, то и сделаем – сенокос там по-моему заканчивается и начинается уборка. Вот и будем по очереди сгребать сено и молотить зерно, как мне кажется.
– Ну-ну, – ещё раз внимательно посмотрела она на меня, – смотри водку там не пей, а то я знаю наших колхозников, не просыхают они.
– Это будет сложновато, – развеселился я, – но постараюсь от водки воздержаться. Тем более, что в колхозах в основном самогон пьют, а не водку.
Мама дала мне шутливый подзатыльник, и на этом наш разговор сам собой увял.
Бункер
А на следующее утро на наши антресоли пожаловала делегация из целых двух сотрудников, коих я до этого не видел, и оба ко мне пришли. Первый был научник из бункера, звали его Юрий (но все сокращали до Юрика), и похож этот Юра был более всего на певца и композитора Юрия Антонова. Такой же блондин с хитрым прищуром. Второй звался Мишей (в народе Мишель), и работал он программистом, на вид же он был ни высоким, ни низким, усреднённым каким-то, как тот самый средний человек из песни Круиза.
– Вот Петя и будет вам помогать, – сказал из-за занавески Бессмертнов, – он у нас теперь старший по вычислительной технике.
Не успел я возгордиться таким званием, как Юрик с Мишелем взяли меня под локти и увели в экранную комнату, поближе к рабочему месту.
– Значит, работать я буду у себя на 6-м этаже, – тут же поставил своё условие Мишель, – подальше от вашего дурдома. У меня там на 6-м ДВКшка стоит.
– А программы на чём транспортировать будешь? – проявил я некоторое знание предмета.
– Так вон же флоппи-диск, – и он показал на нижнюю часть одной из стоек СМки, – на них и буду транспортировать, на флопиках. Ну окончательную доводку и шлифовку, конечно, здесь придётся делать.
Флопарь, как его тут называли, я что-то вчера и не приметил… а был он диаметром не 3 с половиной и даже не пять с четвертью дюймов, а все восемь, ёмкость же, судя по надписи на лицевой стороне, он имел 256 килобайт, охренеть просто – страх божий, а не накопитель.
Тут взял слово научник Юра:
– Шлейфы к модулям неплохо бы привести в божеский вид, Петя, – назидательно сообщил он мне, – а то торчит всё в разные стороны, даже смотреть неприятно.
– Приведём, – не стал спорить я, – ещё вопросы?
– Антон-то куда делся? – спросил Миша.
– К гидрикам перевели, – коротко пояснил я.
– Ясно, – бросил Юра, – в экспедицию намылился. И ещё одно – вот этот лазер я забираю, – и он показал на стеллаж с импортной техникой.
– Если Бессмертнов разрешит, тогда сколько угодно, – ответил я.
– Разрешит-разрешит, куда ж он денется, – пробормотал Юра, беря в руки коробку с соответствующей надписью. – Во время выстрелов надо одну теорию проверить.
Я на всякий случай я справился у начальника, разрешает ли он разбазаривать казённое имущество на сторону, получил ответ, что да, всё согласовано, а ты не лезь не в свои дела, Камак. И тогда я поинтересовался у Юрика, нельзя ли мне посмотреть хотя бы одним глазом, что это за бункер и с чем его едят.
– Пошли, конечно, – быстро согласился он, прижимая к боку коробку с лазером, – у нас от автоматизаторов никаких секретов нет.
И тут Миша-Мишель отчалил на свой шестой этаж, а Юра повёл меня в таинственный бункер – это надо было сначала спуститься к проходной… ну то есть к тому месту, где скоро должна была появиться проходная, а потом ещё и вниз на два этажа по узенькой винтовой лестнице. На входе в бункер я сразу поразился толстенному гермозатвору, отведённому в сторону – вот не меньше полуметра толщиной.
– Однако, – заметил я, – судя по мерам предосторожности, у вас тут серьёзные дела творятся.
– Да, случается, – рассеянно ответил он, потом сбегал куда-то вбок, оставил там лазер и вернулся ко мне.
– Вот это и есть наш бункер, смотри, сколько влезет.
Размерами по горизонтали он был ровно таким же, как и наш зал управления, но в высоту в полтора раза больше. Слева тут в два этажа громоздились почти такие же экранные комнаты, как у нас, а справа в дальнем углу имела место чудовищных размеров бочка, изогнутая к тому же под прямым углом. Возле неё и сверху на ней копошились техники в белых халатах.
– Ты, кстати, почему без халата? – строго спросил меня Юра, – у нас положено в халатах всем быть.
– Не успел ещё получить, – отговорился я, – а правда, что при выстреле тут излучение сильное?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: