Валери. Мелодрама с элементами детектива

Сказал и отступил назад в тень, словно растворяясь в стене.

– Штирлиц, до встречи! – крикнула девушка в пространство, и не получив ответа, надела каску и сорвалась с места, покидая окраину города, с обитающими в ней бродягами, бомжами и бродячими собаками.

Глава 4. Валери

Валерия летела на своём байке на место встречи, как чёрная птица, виртуозно лавируя между машин. Девушка опаздывала, предвидя, какой «хай» поднимут парни.

Вчера она не сумела предупредить ни одного из них об итогах своей встречи: сначала этот мальчишка, явившийся словно привидение, потом обещанная встреча с Ириной и бабой Верой. Валерия всегда старалась выполнять данное обещание.

Засиделись допоздна. Много говорили. Вспоминали. Там же и осталась ночевать – не отпустили.

Теперь она неслась через весь, некогда родной, город, ставший после гибели родителей чужим. Нельзя сказать, что она возненавидела его с тех пор, но любимым он точно быть перестал.

Уже около 15 минут парни ждали Валерию в скверике, расположенном между улиц Виноградная, Кузбасская и Деповская, чтобы всем вместе двинуть потом в офис конторы «Вторсырьё», где они все числились заготовителями.

Фирма была частной и небольшой. Заготавливала вторичное сырьё: бумагу, картон, пластиковые бутылки и полиэтиленовые пакеты, а потом переправляла его на переработку.

Зарплату ребятам платили небольшую, но ценно было то, что оформление было легально, а значит на каждого из них была заведена трудовая книжка, а это по нынешним временам уже немало.

Каждую неделю ребята объезжали предприятия, магазины и ларьки, заключившие договора с фирмой, собирали данные и отвозили их на фирму, а там уже организовывали транспорт для вывоза сырья.

Так уж получилось, что после расселения домов в районе прохождения новой дороги, и семьи получили квартиры, ребята оказались на соседних улицах. Тогда, вместо привычного с босоногого детства дворика, они стали собираться в сквере возле средней школы №75, в которой проучились четыре последних года и которую закончили год назад.

Все улицы, где жили ребята, были расположены вокруг этой школы – стоило только перейти улицу и ты на месте. Новые места жительства, не в пример, старых были, конечно комфортнее, но старые ближе к сердцу.

За пять лет пока они живут здесь, друзья облазили и объездили все уголки и все закоулки – знали все ходы и выходы, поэтому поймать их или задержать было практически невозможно.

Их деятельные натуры требовали простора, движения, скорости, и потому вынужденное ожидание тяготило парней, вызывая у некоторых недовольство.

– Сколько же можно ждать эту несносную девчонку? – не выдержал Илья. -Ведь договорились на девять, а уже 15 минут десятого. Что она возомнила себе, что её на свидание позвали что ли?! Потому можно и опоздать?!

Его крик души остался без ответа.

От безделья парни не знали куда себя девать. Илья вскочил на качели, всё прибавляя и прибавляя скорость, словно пытаясь взлететь. Рафа пинал носком ботинка мелкие камешки, видимо, пытаясь отыскать что-то ценное. Макс то и дело вскакивал со скамейки и нервно прохаживался туда-сюда по дорожке, потом садился на неё вновь. Невозмутимым казался только Тимур. Он умиротворённо взирал перед собой и чему-то блаженно улыбался.

– Как ты так можешь?! – не выдержал Макс, глядя на физиономию самого младшего из парней.

– Как так? – не понял Тимур.

– Ну, как скала непробиваемая, – пояснил Максим.

Тимур улыбнулся в ответ:

– Просто я уверен, что с Лерой ничего плохого произойти не может. Её бабушка так и сказала: -«У нашей Лерочки четыре Ангела-Хранителя, поэтому ничего плохого с ней не случится». И я верю в это, Макс. Так и будет!

– Хороши Ангелы! – взвился Максим. -Пока девчонка в самое пекло лезет, мы тут качели-карусели разглядываем и светские беседы ведём!… Давно пора навстречу выехать, а мы всё здесь торчим!

Он вновь вскочил со скамьи и пустился по дорожке чуть ли не бегом.

– Зачем такой нервный, Макс? – пожал плечами Тимур. – Говорят, что нервные клетки не восстанавливаются…

И тут на дорожке, ведущей к аттракционам показался мотоцикл девушки.

– Ну, что я сказал? – назидательно поинтересовался Тимур. – Вот и наша королевишна!

Каждый из парней называл девушку на свой манер: Тимур называл королевишной только наедине с друзьями, а при ней обычно – Валер; Илья – Леркой, Валеркой; Рафаэль почти всегда официально – Валерией, или Валерией Игоревной, Максим чаще всего называл её Валери. Ему казалось, что в облике девушки есть что-то утончённое, французское, что всегда ставило её выше всех остальных девушек, с которыми был знаком.

Высокая, стройная, узкобёдрая, полная достоинства и грации, Валерия выделялась на фоне простоты и обыденности. Она даже голову держала как-то по особенному – не так, как все девчонки, слегка наклонив её вправо, и почему-то казалось, что она смотрит на тебя сверху вниз, хотя и не выше ростом.

Эта её привычка и в школе некоторых бесила, доводя до нервного срыва. Особенно она задевала преподавателя русского языка и литературы Анастасию Васильевну. Та доходила до белого каления, а поделать ничего не могла, и стала занижать оценки по своим предметам.

После этого Валерия пошла к директору школы и написала заявление, что хочет сдать русский язык и литературу экстерном. Столько шума было, столько разговоров: за всю историю города такого в школьной практике не случалось. Дело дошло до разбирательства в РОНО, но сдать экзамены экстерном девушке всё же разрешили.

Как не пыталась «Настя» провалить Валерию, та оба экзамена сдала на отлично, и её уроки посещать перестала.

И только четыре друга понимали, что вся эта «маска» – защитная броня Валерии, а под ней скрывается ранимая, добрая, щедрая для друзей душа, готовая поделиться всем: и радостью, и печалью, и последней копейкой. Понимали, и любили её по своему: кто, как сестру, потому что она была моложе парней на целый год, кто, как надёжного друга, кто, как своего в доску «парня», кто, как самую лучшую, единственную девушку во всём мире. Но, каждый из парней не признавался в этом даже самому себе.

– Ну, наконец-то! – кинулся Макс к девушке. – Мы тут уже извелись все!

– Макс полчаса на ушах стоит, – снисходительно пояснил Тимур. -Уже собирался навстречу тебе выдвигаться.

Максим не отреагировал на иронию друга, а помогая девушке поставить мотоцикл в сторону от пешеходной дорожки, поинтересовался:

– Что так долго, Валери?… У тебя всё в порядке? Как прошла вчера встреча с осведомителем?

– Не волнуйся, Макс, – ответила девушка, перекрывая своей узкой ладошкой надёжную ладонь друга.

– Хоть с пользой смоталась? – продолжал «прикалываться» Тимур.

– А вот вы сейчас сами решите с пользой, или нет, – ответила Валерия, присаживаясь на скамейку.

Друзья сразу забыли все свои занятия и сосредоточились вокруг девушки, внимательно слушая её рассказ. Когда он был закончен, каждый из них постарался высказать своё мнение на этот счёт.

Скептический Илья, как всегда, был осторожен:

– Что, если всё это только совпадения, и братья никакого отношения к ограблению не имеют?

Всегда спокойный Тимур, неожиданно полез в бутылку:

– Имеет – не имеет чего гадать?! Проверить нужно – тогда и ясно станет.

Максим, как самый старший и опытный, с прицелом на будущее:

– Если они, действительно, имеют отношение к ограблению банка и к убийству, и если на их след до сих пор не вышла милиция значит не такие они тупые уголовники, как решил твой информатор, Валери. И значит нам нужно действовать осторожно, продуманно.

– Интересно, сколько денег эти уроды увели из банка? – неожиданно поинтересовался Илья.

– Говорили, что около двух миллионов долларов, – ответила Лера, с удивлением глядя на парня, не понимая причём здесь деньги.

– Ого! – присвистнул Илья, – Не по детски наварились братки… Главное, чтобы все истратить не успели…

– Ты это к чему? – поинтересовалась Валерия.

– А к тому… Не слишком ли жирно будет этим уродам?… Да и не по заслугам…

– О чём ты, Илья?! – предостерегающе перебил его Максим, показывая глазами на девушку. – Оставь свои наполеоновские планы при себе – не до этого.

– А, что до этого? – усмехнулся тот в ответ.

– Как думаете, парни, не пора ли открывать за ними слежку? – подключился Рафаэль. – Больше узнаем – легче будет сделать правильный вывод: виновны или нет…

– Будем следить по очереди, – сделал вывод Максим. – Сегодня Илья и Рафаэль, сменяя друг друга. Старайтесь на глаза браткам не попадаться… Остальные – по своим рабочим маршрутам… Завтра следить будем мы с Тимуром… Вечером – сбор здесь, обмен данными… Потом – будем посмотреть.

– А я за их мамой присмотрю! – сама себе выдала задание Валерия. -Думаю, что она знает обо всём не меньше своих сынков бандитов.

– Только, пожалуйста, без фанатизма! – предостерёг её Максим. – Сама понимаешь – дело серьёзное.

Первой со скамейки поднялась Валерия:

– Всё, парни, поехали! Время не ждёт.

От группы отделились Илья с Рафаэлем и, помахав рукой, покатили свои байки в северном направлении парка. Остальные направились в противоположенную сторону к «Пиццерии»: рабочий день начался.

Глава 5. Максим

Максим из всех парней был самым старшим. Когда он учился в восьмом классе, с отцом на работе произошёл несчастный случай. Травма, полученная на производстве была очень тяжёлая: повреждён позвоночник, пострадал головной мозг, не считая переломов ноги и рёбер. Врачи не строили на его счёт никаких прогнозов. Говорили, если и выживет, то останется инвалидом и всю оставшуюся жизнь проведёт в коляске.

Ухаживать за ним в больнице вынужден был Макс, потому что матери нужно было работать, чтобы обеспечить мужа хоть какими-то лекарствами, которые в больнице практически отсутствовали. Лежал отец долго, больше трёх месяцев. Он выжил назло всем прогнозам, но ухаживать за собой не мог: вся нижняя половина тела была парализована, и Максим практически носил его на руках.

Парню на первых порах приходилось нелегко: глядя на некогда очень подвижного, живого отца, он никак не мог поверить в то, что тот навсегда останется вот таким: слабым и беспомощным. Выручало то, что отец никогда не был полным, и сын вскоре научился ухаживать за ним без посторонней помощи.

В больнице парнишка насмотрелся такого, что за эти три с небольшим месяца, казалось, не повзрослел, а постарел на несколько лет. Чем больше хирел отец, тем сильнее и выносливее становился сын. Однажды он даже предотвратил попытку самоубийства парня года на два старше него, потерявшего в автомобильной аварии ногу.

Парень допрыгал на одной ноге до окна, открыл его и уже перевалился через раму, намереваясь оттолкнуться здоровой ногой, чтобы улететь вниз. Максим успел схватить его мёртвой хваткой. Досталось ему тогда не хило: потом больше недели пугал больных своими фингалами, но всё же умудрился стащить парня вниз.

Парень сидел на полу, привалившись спиной к стене и, как безумный кричал:

– Ненавижу! Всех ненавижу! И тебя – больше всех!

Потом он сник, тупо уставился в противоположенную стенку и пробормотал:

– Не хочу жить калекой…

И добавил твёрдо, словно всё для себя решил и его уже не остановить:

– Не хочу и не буду.

Макс недоумевал: на что надеялся Сергей (он узнал его имя после того, как набежали медсёстры и общим скопом перенесли, бьющегося в истерике парня, на кровать), пытаясь выброситься со второго этажа? В лучшем случае отделался бы синяками и ссадинами, в худшем – переломами.

После этого случая парня уже не оставляли одного ни на минуту: папа – директор крупного ДСК, мог позволить себе нанять для сына и сиделку, и дюжего санитара-охранника.

Вскоре Сергея выписали из больницы, и родители увезли его в какой-то крутой реабилитационный центр. А отец Макса, пролежав ещё два месяца, был выписан и перевезён в их не слишком шикарную двухкомнатную квартиру: на дальнейшую реабилитацию денег у семьи не было. Их даже не хватало на обычную инвалидную коляску, чтобы отец мог передвигаться по квартире без посторонней помощи.

Вот тогда и начался сущий ад. Если в больнице отец старался держать себя в руках, то дома дал волю чувствам. Он злился по поводу и без, кричал, ругался, капризничал. Одним словом вёл себя так, словно именно домашние виноваты в том, что он стал инвалидом.

Так продолжалось около месяца. Первым начали сдавать нервы у Максима: под любым предлогом он старался улизнуть из дома с ночёвкой. Ночевал то у кого-нибудь из друзей, то на вокзале, то в парке. Если бы ни мать, он, наверное, давно бы уехал в Россию к троюродной сестре, даже не смотря на то, что та живёт в глухой деревне на Урале. Было жаль мать. Она совсем извелась, похудела, работала на двух работах, а в благодарность получала только крики и оскорбления. Она почти не спала, плакала то на кухне, когда её никто не видел, то в ванной.

Наконец, настало время, когда отец всех отвадил от дома. И вот, когда остался наедине с самим собой, он запаниковал. Каялся, плакал, просил прощения, умолял не бросать его.

Его простили. Не бросили. Но он – сломался. Сник, начал прикладываться к рюмке, оправдываясь тем, что спиртное для него – это обезболивающее, и без него ему больно и страшно.

Через полгода такой жизни уже и мать стала прикладываться к рюмке. Сначала затем, чтобы мужу доставалось меньше, потом за компанию, затем – вместо компании.

Денег уже не стало хватать не только на лекарство, но и на еду, и мать решила продать единственную семейную ценность: старый мотоцикл отца, на котором они когда-то вместе ездили на рыбалку. Она убеждала сына, что нужно продать мотоцикл, чтобы купить коляску отцу, и тогда Максу не придётся обслуживать его. Но мотоцикл был не в рабочем состоянии, и за него предложили сущие копейки.

И тогда Максим это дело взял на себя. Он был уверен, что никакую коляску родители не приобретут, а просто пропьют вырученные за мотоцикл деньги. В гараже отцовского друга, дяди Вити, с его помощью, он перебрал мотоцикл по винтикам: что-то просто очистил от ржавчины, что-то – заменил. А родителям сказал, что мотоцикл восстановлению не подлежит. Впервые в жизни парень лгал вот так – по крупному, но иного выхода не видел: собственное транспортное средство был необходим ему, как воздух.

Времени на встречу с друзьями почти не оставалось. Он стал замкнутым, говорил мало и только по делу. К тому же в школе из-за пропусков его оставили на второй год. Так Максим оказался в одном классе вместе с теми, с кем вырос, с теми, кто был младше его, и не только по возрасту, как справедливо казалось парню.

Он был первым, кто начал работать. Договорился с Камалом Бахтиевым – владельцем «Пиццерии», что сам организует доставку пиццы по адресам, и тем самым увеличит доход его небольшого бизнеса. Для этого парень расклеил по всему городу объявление, что «Пицца от Камала» производит доставку пиццы на дом. Вот, когда ему пригодился мотоцикл, который он скрыл от родителей.

Сначала заказов было немного, но пицца от Камала всегда была вкусной и свежей, и заказы начали расти. Максим днём носился по городу из одного конца в другой, а к вечеру валился с ног и засыпал, как убитый. Он не брезговал ничем: расклеивал объявления, мёл территорию у ларьков, аптек, магазинов. Постепенно накапливал деньги для того, чтобы купить отцу коляску.