Кто в тереме живёт

Но вот Надя свернула за поворот. И снова – родные знакомые места! «ДыКа» (Дом Красной Армии). Тут малышня пропадала с утра до ночи во время выборов, потому что бесплатно крутили кино и показывали концерты. Здесь проходили детские утренники, ёлки с подарками. И здесь Надя ходила в драмкружок. (Как же давно это было, а, вроде вчера!) Здание то же, покрашено свежей краской. В окне – картонка-объявление: «Требуется кассир-красивая девушка до 30 лет». Странно, а какая девушка скажет о себе, что она – некрасивая?! Мда… Около объявления женщина, лет сорока пяти, громко возмущалась:

– Нет, ты посмотри чё делается-то?! И здесь – та же песня! Всем молоденьких подавай. А нам – что? С голоду подыхать, что ли? Как жить? Чем семью кормить? Выходит, только молодые девчата жрать хотят? Так, что ли получается?

Прохожие, бросив взгляд на окно с картонкой, согласно кивали и спешили мимо. Надежда перешла дорогу, свернула за угол. – Ещё знакомый дом: офицерская столовая. Та самая, где работала тётя Катя. «Ноги сами привели… – удивилась Надя. – Интересно, а что сейчас в столовой?» Она подошла к знакомому особняку. На больших чистых окнах белеют занавески. Подоконники – в цветах. Вывеска «Кафе молодёжное». Надя посмотрела на часы. «Зайду-ка! Времени чуток есть. Кто знает, как оно там сложится, а поужинать не помешает. Может, чего про тётю Катю узнаю…»

Уютный зал, круглые столики на два-три места, крахмальные скатерти. На столах цветы. Приятная музыка. Народу немного. У окна в углу – молодая парочка воркует, никого не замечая. Надя взяла ужин, села за свободный столик. Она мыслями уже была дома. Что там, как? От раздумий отвлёк разговор:

– Уходи… Не дам ничего, и не проси даже. Сколько можно-то вобще?..

Надя прислушалась…

– Ты что думаешь, у меня здесь хлебозавод что ли? Я – одна, а вас тут полным-полно шляется… на всех не напасёшься. Всем тяжело. Сейчас жизнь такая.

Надежда оглянулась. Пышногрудая дама, с ярко накрашенными губами, кого-то отчитывала:

– Не для того я эту столовку покупала, чтобы всех задарма кормить, ясно?

– Да мне бы только хлебца булочку… – униженно просил кто-то.

Из-за угла стойки не было видно просящего.

– Давай, тёть Кать, иди отсюда по-хорошему. Хватит. Сегодня – булочку, завтра – булочку… Всё! Всё, я сказала! Я же тебе ещё на прошлой неделе не велела приходить сюда. А вы, девчата, зачем её пустили-то?

– Ну, прошу тебя, Клавдя, сама знашь, пензию дёржут сколь время уже… Как получу, ей-богу, всё отдам… рассчитаюсь… Крошки во рту сёдня не было, веришь? Пожалей, а?.. – хриплым шёпотом упрашивал голос.

– Всё! Не рассказывай мне, слышать ничего не хочу! Надоело… Всё!! Всё, сказала! Пошла вон отсюда!! – отрезала хозяйка.

«Господи, да что же это такое? – не выдержала Надежда. – Пойду, хоть накормлю человека да денег немного дам…» И вдруг… до неё дошло!.. Что такое?.. Где?.. Она сказала: «тётя Катя»… Кто «тётя Катя»?.. Неужели?..

Сухонькая старушка в ветхом пальтишке в крапинку появилась из-за стойки и, сутулясь, зашаркала к выходу… Надя бросила ложку на стол и в два прыжка догнала старушку, ещё не веря в чудо…

– Тётя Катя!.. Тётя Ка-а-тя!.. Подождите!

Старая женщина остановилась… Подняла голову. У Нади перехватило дыхание: на неё смотрело рябое лицо, опутанное морщинами. Из маленьких обезьяньих глаз по дряблым щекам текли слёзы… На подбородке висела знакомая бородавка.

– Тётя Катя-я, дорога-ая моя… – Надя всхлипнула, обняла женщину, прижала к себе, – тётя Катя…

За стойкой с удивлением наблюдали.

– Тётя Катя, вы узнали меня?

– Нет… не знаю…

Понятно, столько лет прошло. Нелегко узнать.

– Надя, Надя я! Бабусю мою помните: тётю Лиду, внучат её? Мы с вами через стенку жили. Вспомнили? Вы нам ещё сказки рассказывали… про Троллиху…

– А-а-а… ну как же?.. Их помню, а вот Вас… Надя, говорите? – старушка потёрла лоб, напрягая память, – Надю… Надюшку… помню, как же… всех троих помню… а вот Вас… Так Вы – Надя, значит… – она медленно произносила слова, всматриваясь в Надино лицо.

– Тёть Кать, пойдёмте за столик, покушаем вместе, поговорим. – Надя взяла старушку под руку и усадила за стол. – Что вам заказать? Чего хотите?

За едой разговорились.

– Схоронила… Сёму. Хворал долго. Последне-то время ён со мной жил.

Тётя Катя рассказала, что до пенсии и долго ещё после, «до самого прошлого году», работала в этой столовой. А потом столовую купила буфетчица Клава… Держать тётю Катю не стала. Дескать, молодых наберёт. Кафе-то молодёжное. Рассказала, что райисполком дал им с младшим сыном квартиру, старший давно живёт где-то на Севере. И Витюшка с женой тоже на заработки куда-то подались. Её вот, старую, домовничать оставили… Уж скоро год, как уехали… Нет, и не вспоминает никто, как, вроде, и нет у них матери…

– Оно-то бы всё – ничё, да вот пензию власти дёржут. Уж сколь время не отдают. Вот и приходится ходить унижаться. Ити́ть куды – ро́бить, уже силы не те… Да и куды пойти́ть? Молодым кончи работы нету… Обидно… Всю жизь манту́лила, а вот на старости лет побираться приходится… – тяжко вздохнула.

– Ну а Вы как? – тётя Катя вежливо обращалась на «Вы»

Надя вкратце рассказала о своей жизни. Они отужинали.

– Спасибо тебе, Надюшка. Так хорошо наелась… – Лицо у тёти Кати посветлело, морщинки разгладились. – В гости не зайдёшь ли? А то, пойдём-айда, здесь недалёко!..

– Не могу, тёть Кать, извините… Бежать надо! Скажите быстренько свой адрес!

Надя записала. В этом же кафе купила две буханки хлеба. Отдала старушке. Вытряхнула из сумочки всю наличность, оставила себе на такси.

– Тётя Катя, возьмите… от чистого сердца… Думаю, на месяц-два этих денег хватит на питание. Вы же одна пока. А там, бог даст, и пенсия подоспеет. Положите в укромное место.

– Надюшка, родная… спасибо… – старушка прослезилась, покачала головой, тихо причитая: – Вот ведь какой подарочек-от мне Господь послал… Надёжа ты моя… – она перекрестила Надю на прощание: – Да храни тя Бог, – обняла, поцеловала и, бормоча и удивляясь, тихонько пошла, бережно прижимая сумку с хлебом…

P.S.: Памятная встреча произошла в 90-е годы. И после заезжала Надежда к тёте Кате и не раз. Забегала она и в заветный терем – дом-своего далёкого детства. Но это, как говорят, уже другая история.

•

Память, память… Вспоминается и Сашка – шалупонь деревенская, позже ставшая Александрой Ниловной…

Шалупонь деревенская

Она приехала в город. В длинном белом платье, в синих танкетках с жёлтыми носочками. Косички – корзиночкой. Кудряшки на лбу. Румяное приветливое лицо с ямочками. Через плечо – холщовая сумка.

– Племянница. Сашкой звать… В институт решила, на инженера… – объяснила соседкам баба Хроня. – Цельный день сидит-зубрит, прям не встанет…

Сашка здоровалась во дворе со всеми, хотя не знала никого. И её никто не знал. Одни отвечали на приветствие, другие проходили мимо: «чудо-юдо…»

– Хм… Деревенщина неотёсанная… – поджимала губы тётка Дуся, – тут городские, вон с каким образованьем поступить не могут, а она: «здра-ассьте вам, приехала»! Ага. Так тебя здесь и ждали… в институтах-то…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Барбакан — (в древности и в средние века) специальное строение.

2

Тарантайка – здесь сооружение из металлического прута в виде санок с полозьями для ног.

3

Камо́ра (ка́мора, камо́рка) – здесь небольшая комнатка.