365 и 1 день, чтобы рассказать сказку о любви

скачать книгу бесплатно


Успокаиваюсь. Но ночью плохо сплю. Снится, что я в огромном зале, где висят картины. Я хожу по залу долго, смотрю на картины, но не могу ничего в них рассмотреть. Расстроенная просыпаюсь. С утра продолжается проза жизни. Только картины Николая Чудова из моей души никуда не уходят.

А потом опять происходит нечто нереальное. В один из дней ко мне на работу приходит одна из наших бывших учениц – Машенька Яснопольская. Она закончила учиться лет десять назад. Хорошо ее помню – умная, добрая, честная. Не похожая ни на кого. Только глаза грустные. Такие глаза бывают у детей, у которых дома что-то неладно. С ней было интересно и ко мне в музей, который я тогда только что придумала организовать на базе школы, она приходила почти каждый день. Мы тогда занимались тем, что можно было бы назвать поисковой работой – ездили по окрестным деревням, искали заброшенные дома, в них было много старой утвари. Нашли и прялки и коромысла, и сундук, и керосиновые лампы, и патефон и углевой утюг. И еще много всего. А Машеньке больше всего нравилось фотографировать эти старые дома и писать небольшие сопроводительные статьи о каждом из предметов. Это и определило ее выбор – она стала журналисткой. Довольно успешной, насколько я знаю. Сейчас у Машеньки и фамилия другая, и в глазах больше нет той непроходящей грусти. Но она так и осталась умной, доброй, честной. Она еще в школьные годы довольно близко общалась и с Вероникой Владимировной. Их дружба продолжилась и позже. Именно Машенька занималась ее похоронами. Она пришла ко мне спустя несколько дней. В руках у нее был бумажный сверток, похожий на завернутую картину.

– Здравствуйте, Татьяна Юрьевна – голос у нее тихий, я подхожу ближе, обнимаю Машеньку. Я знаю, что она была очень привязана к Веронике Владимировне.

– Здравствуй, как ты? Очень сочувствую тебе. – глажу Машеньку по плечу, она кивает.

– Спасибо, потихоньку привыкаю к мысли, что ее уже нет. Я к вам как раз по этому поводу. Я разбирала вещи Вероники Владимировны. Оказалось ведь, что у нее родственников не было. Так вот, я вещи разбирала и нашла вот это – Машенька показала на сверток.

На самом свертке было написано «Надо отнести Татьяне Юрьевне. Ей лично, или в школьный музей, если ей не понравится».

– Это почерк Вероники Владимировны. Так что вот – вам от нее. – Машенька передала мне сверток. Мы еще раз обнялись и она ушла. А я осталось наедине с неожиданным подарком. Не знаю почему, но развернуть и посмотреть, что там под бумагой решилась только дома. Принесла сверток. Сначала стояла в коридоре не решаясь распечатать. Руки задрожали. Из свертка я достала картину. В первое же мгновение поняла, это картина Николая Чудова. В это сложно было поверить, всего три месяца назад я даже не знала о существовании этих картин, этого художника. Теперь же, какими-то немыслимыми тропинками судьбы ко мне попадает уже третья картина. Мое сердце билось так громко, что мне захотелось заткнуть уши. Я попробовала успокоиться и взять себя в руки. Стала глубоко дышать. Прислонила картину к стене, села на пол напротив. Эта картина – вновь совсем другая. Настроения, цвета, краски – все было подчинено иной мелодии, с ритмом безумного танго. На холсте все тот же сквер, что и на первой из попавших ко мне картин, мимо пустой скамейки идет красивая женщина, в летнем платье. Ветер развевает ее рыжие волосы. У нее зеленые глаза, того самого оттенка, что и листья на деревьях с первой картины. Сама героиня неуловимо похожа на девушку с первой картины, но это точно не она. Мелодия танго становится почти ощутимой. Пыль, поднятая ветром, удивительным образом складывается в силуэт мужчины в военной форме. Он рядом с женщиной, но его нет, ведь это просто ветер, окутывающий рыжеволосую красавицу. Внизу справа вновь название и автор: «Стойкий оловянный солдатик. Николай Чудов». Опять загадка. Название не соответствует изображению. Может быть этот мужчина, силуэт которого можно с трудом различить, и есть стойкий оловянный солдатик? Стойкий оловянный солдатик, насколько я помню, был влюблен в балерину. Ее фигурка была на каминной полке, и когда он решился отправиться к ней, то попал в огонь. Неужели и здесь не будет счастливого конца?

* * *

Я живу с этой мыслью, и никак не могу понять, почему в жизни бывает столько боли и трагедий. Но у меня самой все хорошо. Только вот нет ни любви, ни денег. Но есть моя семья – мама и сын, и мои друзья – Настюша и Леночка, и работу я свою люблю. Этого более ем достаточно, чтобы быть счастливой.

В сентябре, особенно в конце, никогда нет денег. Отпускные были потрачены на ремонт машины. Плюс наша незапланированная поездка, плюс нужно было как-то собрать детеныша моего в университет и устроить в общежитие. Так что денег по-сентябрьски нет. Это аксиома. То есть, их и так-то никогда нет, но в сентябре их нет катастрофически. Даже на еду, даже на бензин, а мне на работу ездить как-то надо. Морщась как от зубной боли, снимаю три тысячи с кредитной карты – две с половиной ребенку на неделю, мне – пятьсот. Ничего как-нибудь выкарабкаемся, не первый раз.

Бедность штука относительная. Все зависит от того, как ты воспринимаешь окружающий мир и что именно тебе надо для счастья. Из материальных объектов, разумеется. Мне, для того чтобы чувствовать себя счастливой и богатой, в какой-то конкретный момент, а не в глобальном сущностном восприятии, нужно не так уж и много. Новая книжка, или вкусный сыр, хороший кофе или блеск для губ, ванна с пеной или бокал сухого вина, сходить в кино (лучше в театр) или немного креветок, новые чулки или чизкейк в моем любимом кафе. И тому подобное. Очень просто быть богатой – пусть к тому, что у меня есть всегда будет хотя бы один из этих маленьких пунктиков.

В экзистенциальном ощущении я богата безоговорочно. Потому что у меня есть Мишутка – предел мечтаний любого родителя, и есть Мамуля – предел мечтаний любого детеныша. Мир замкнулся в полном совершенстве.

Но если отойти от столь глубинного осмысления реальности, то стоит признать, что в материальном смысле обеспеченной себя считать объективно невозможно. Просто потому, что работать и зарабатывать это принципиально разные занятия. Я работаю, и люблю свою работу, но заработать каких-то элементарных вещей, педагогу средней школы не дано, это из разряда фантастики. Фантастика не мой жанр. Орки, эльфы, белые ходоки и материально обеспеченные учителя, а также путешествующие по Европе пенсионеры, могут существовать только в выдуманном писателями-фантастами мире.

У меня старенькая машинка, я не могу сделать ремонт дома, моему холодильнику восемнадцать лет, мне ни за что самостоятельно не накопить на поездку на море и предел роскоши для меня – купить зимние сапоги. А если возникают какие-то непредвиденные траты в виде сломанного компьютера, необходимости срочно купить новый аккумулятор в машину, или ремонта батарей, которые ежегодно почему-то придумали лить слезы именно зимой, в самые морозы, то тогда я пользуюсь кредитной картой и потом долго восстанавливаю эту прореху в моем бюджете. Вот это объективная картина. Я бедна. Но кому вообще нужна эта объективность. Мир таков, каким мы его видим, чувствуем и воспринимаем. И я отказываюсь воспринимать свою объективную бедность.

Точно также я поступаю и с чувством одиночества. Женского одиночества. Я его стараюсь игнорировать. Примерно через полгода после развода, когда я почти очухалась, решила, что мне нужен мужчина, хоть кто-нибудь. Для романтических отношений исключительно, потому что замуж я больше не пойду. Я там была и мне там совсем не понравилось.

Наверху мои мысли-решения подслушал тот, кто все создал, и в насмешку свел меня с моим «Кто-нибудь». Тогда казалось, просто подарок судьбы, сплошная романтика. Я даже влюбилась, но оказалось, что подарок с браком. На то, чтобы это понять у меня ушло два года. Я вернула подарок судьбе. И осталась одна. Переживать и раскаиваться. Ненадолго.

После Кто-нибудь № 1 появился Кто-нибудь № 2. Эмоционально это все было поспокойнее, больше я не влюблялась. Теперь уже все отлажено. Стараюсь не строить отношения. Потому что в моем случае, если я займусь подобным строительством, то меня потом засыплет обломками этого здания. Проверено эмпирически. Так что так проще. Примерно раз в год-два у меня меняется Кто-нибудь. Сейчас Кто-нибудь № 4.

Но, да – я одинока как женщина. Хотя превращать дефекты в эффекты можно и в этом случае. Этим я и занимаюсь. Мне ведь сорок и я уже поймала мудрость за длинный хвост. Но вот после похорон Вероники мне стало страшно, а вдруг так все и кончится. Потом я успокоилась. Даже если все кончится прямо сегодня – моя жизнь вполне удалась. Я состоялась как мать, и как учитель. Мне нравится моя работа. Была в моей жизни и любовь, пусть не надолго и ненастоящая.

Но иногда так хочется чего-то теплого и настоящего.

Еще в сентябре очень странная работа. Детишки за лето отвыкают и от учебы, и от учителей, отвыкают и скучают. Возвращаются в школу необузданно радостные, потому что им не хватало элементарного общения, и еще потому что у них есть много нового, что применимо только к школе. Новый рюкзак, новая форма, новый пенал, новые тетради, новые ручки. Детям купили ручки разных цветов. В наборе. Не знаю – зачем, но так поступают все родители – они покупают разноцветные ручки. И вот, у пятиклассника есть целый набор цветных ручек, ими хочется писать, но учителя в этом смысле консервативны: «Надо писать только синей!». В этом и начинается разлад. Так хотелось писать зеленой или розовой, или голубой, желтой, оранжевой, но суровая правда жизни такова, что «надо писать только синей!». Мне жаль детишек, я разрешаю писать разноцветные работы в тетрадях, которые с трудом потом читаю. Ну что ж, сама виновата. Разнообразие всегда порождает сложности. В этом красота мира. Утешаю себя этой странной сентенцией, успокаиваюсь и проверяю тетради дальше.

Домой идти не очень хочется, потому что Мишутки там нет. Он учится. Замечаю за собой, что каждый раз непроизвольно вздыхаю при этой мысли. Но дома меня ждет Шираз. Это чудо-юдо каждый день приносит много новых хлопот. Буквально приносит. То из-под кровати достанет старую настольную игру, которая мирно покоилась там, с достоинством покрываясь пылью. То опрокинет все книги с нижних полок. То решит проинспектировать содержимое мусорного ведра на кухне. Все эти хлопоты позволяют мне ежедневно чувствовать собственную «неодинокость», не осознавать, а именно чувствовать. Это важно – каждый день осязать, что ты не одинока.

Вечером иду в парк гулять с щенком. Мое любимое время дня. Можно подумать, послушать музыку в наушниках, пофантазировать о прошлом. Смотрю на тропинку – навстречу размеренно идут Герольд с хозяином. Оба суровые и брутальные. Мы с щенком виляем хвостиком, улыбаемся в знак приветствия и прошмыгиваем мимо этой суровости. Мне хочется быть сейчас одной, подумать о прошлом. Том, которого не было. Или было. Интересно, как это было? Думаю, Николай Чудов по меркам любого родителя был идеальным ребенком: никогда не спорил и не капризничал.