Сказки Старой Эль

– Что мне конь и вся власть, когда братья мои спят мертвым сном! Это ты их убил, колдун! Ты сам зажег в моём сердце пожар, и ледяное сердце не выдержало – дрогнуло под потоками огня, что месть во мне родила. Знаешь, как она горяча?

– Знаю. Когда-то и эта гора была горяча, потоки огня бежали по ее склонам, но я остудил их, и она уснула на веки. Великая власть мне дана. Да некому передать её. Протяни руку, дочь моя, и твое сердце вновь камнем обернется.

– Не боишься, что огонь мой сильнее льда?

Усмехнулся колдун, вскинул посох:

– Та искорка, что ты несешь, под плащом скрывая?

– Та искорка, что меч зажжет, который царь лесной из плеча своего вырвал!

Но дева меч не подняла, лишь сжала ладанку на груди – если вспыхнет огонь, не будет обратного пути, без деревянного меча не жить Миру-царю, а без царя зачахнет лес заповедный, умолкнут птицы навсегда.

Ледяной колдун пристально посмотрел на дочь и качнул головой:

– Нет. Не тебе тем мечом разить, от твоего огня только вспыхнет он и сгорит. И… подумай, дитя, что будет с лесом, что будет с миром, если ты одолеешь меня? Уйдет холод, растают льды, поднимется большая вода и поглотит всё до самого неба. Я держу равновесие, дочка. Мы с твоей матерью стоим по разные стороны огромного колеса, мы меняем жизнь и сон, пробуждение и покой. Нам бы никогда не встретиться… Но есть миг в году, когда ночь и день равняются, протяни руку – и коснёшься. Однажды я протянул руку, и златоволосая красавица не оттолкнула меня. Ты должна была жить в этом замке, но твоя мать вывела тебя на перепутье. Отдала людям! – Зима обрушил посох на пол, и замок содрогнулся. – Отдала моё дитя!

– Ты убил тех людей, колдун, – зло сощурилась дева, дрожь земная её не страшила. – Полегчало тебе? Думал так ты вернешь меня – силой? Гневаясь и разрушая?

– Ты идешь по моим следам, – обронил северный властелин, и как звёзды вспыхнули его глаза. – Ты дочь моя. Прогнала псаря, вьюгу отхлестала. Там, где матушка твоя пела и лаской укрощала, ты шла напролом. Как и я. Так ступай ко мне! Руку протяни! Я верну тебе всё, что люди глупые отняли, сядешь ты одесную меня на ледяной трон, вечность будет тебе уделом, пока ввысь не унесет тебя конь. Что тебе те мгновения, когда росла ты в шатре, среди смертных и немощных, слабых, угасающих столь же быстро, как свеча горит?

Медная ладанка на тонком шнурке, зазвенев, покатилась по полу. Зашуршали старые ножны, выпуская меч, и с глухим стуком он наземь упал.

Дева очи подняла, слёзы осушила.

– Те мгновения…

– Против вечности, дитя! Против вечного…

– И холодного!

– Да. Против ледяного…

– Мой меч против твоего меча, – молвил Мир, ступая в круг башни и ладанку с пола поднимая.

Ледяной колдун не терял ни мгновения, его посох описал широкое полукружье и обрушился на склонившегося лесного царя, но тот ловко перекатился в сторону, подхватил меч, и ладанку не упустил. Он стал у окна, сжимая оружие, готовый сорвать одним движением витую крышечку. Дева вскрикнула у двери, Зима против Мира высился, и всё ярче, всё нестерпимей хрусталь в его посохе блистал. Но вот повеяло теплом, словно солнце глянуло в окно, птицы защебетали, травы зашумели – сама Лето госпожа в комнату ступила.

Золотые косы её струились поверх платья зелёного, расшитого маками и горицветами, мальвами и астрами. Янтарный пояс и очелье, жемчугом убранные рукава, ясный взор и, словно перелив ручья, слова:

– Довольно! Давно я ступила в твой замок, Зима. Я сама пришла, не твоя воля держала меня. Я любила тебя, Зима, но дитя наше от ледяных объятий уберегла. Её судьба иная – ей, изведавшей сполна лёд и пламя, краткость жизни и тяжесть вечности, идти теперь туда, куда мы ступить не смеем. Мы ходим по краю, ей же в центре быть. С солнцем наравне нашу ось хранить. Если зима лето обманет или лето не уступит в свой час, ничто не уцелеет, даже лес заповедный сгинет и ручей в нём утихнет. Сама жизнь уйдет, как в песок вода. Верь ей, муж мой. Она знает больше, чем знаю я.

– Матушка! Позволь мне! – царь лесной крепко стиснул меч и шагнул от окна, мимо колдуна прямо к матери.

– Нет, мой храбрый сын, не твоя то чаша. Что ты скажешь мне, Зима?

Черны были его глаза, как все тысячи тысяч долгих ночей. И как ночь одна – юной дочери его глаза.

– Твоя воля, моя госпожа.

Погас посох хрустальный, утих каменный гул, Мир свой меч деревянный в ножны вернул. Дева чёрным плащом себя и душу укрыла. И шагнула на первую в вечном круге ступень.

«Чир-чирлик, чир-чирлик! Подставляй ладонь!

Чир-чирлик, чир-чирлик! Не жалей зерно!

Я спою тебе, отчего так заведено.

Ночь на убыль идёт,

крепнет день,

тает лёд и звенит капель.

Но когда сжата рожь, порыжела листва,

песнь заводит Охотник осенний,

за ним вьюга летит, мягко стелет она,

да от сна ее трудно проснуться.

Лишь одна, лишь одна

Дева света Весна возвращает

В наш мир жизнь и солнце!

Чир-чирлик, чир-чирлик,

Ты же дальше идешь,

Чир-чирлик, чир-чирлик,

Ты хранишь мира ось,

Не позволишь теперь ошибиться.

За ступенью ступень,

Ты мне, дева, поверь, так легко ведь порой

оступиться…

Знаешь, царь мой лесной,

Мой любимый дружок,

Мне сегодня позволил напиться –

Раз-другой и еще!

Заповедной воды мне напиться!

Как ты дерзок и смел,

что явиться посмел,

когда я уж и ждать перестала!

Что принес мне?

Взгляни! Вот кусочек зари,

самый край

расписного

ее

покрывала

что, купаясь, она потеряла.

Что еще принесешь?

Хочешь – каплю любви?

Хочешь – крошку тепла?

Хочешь – сердце любого нахала?

Чир-чирлик, чир-чирлик,

ты опять слишком глупою стала!

Улетай, мерзкий лгун! Не мешай мне идти!

Ледяные ступени опасны.

Улетай, но смотри –

непременно опять,

непременно опять

возвращайся.

Торбочка

Больше старая Эль не звала меня к себе.

«Чего тебе ещё надо? Ты вырос. Тебе уже миновал четырнадцатый год, ты знаешь все мои сказки наизусть».

Я в растерянности топтался у порога, видел, как она почесала лоб ручкой деревянной ложки, чуть сдвинула косынку и принялась мешать похлёбку в котелке. Седые волосы сбегали неровными прядями ей на спину и плечи, она никогда не заплетала их, как женщины в нашем поселке, не украшала бусинами и монетами. Платье её едва ли было краше обычной холстины, голос грубый и хриплый, но мы внимали ему, затаив дыхание. Мы верили каждому её слову. Порой мне казалось, что она ничего не придумала, что всё так и было, что она и вправду нашла черный агат из королевской короны, и камешек с вплавленной в него чешуйкой песчаного дракона, и резную бусину из косицы Мира-царя, и разноцветные стеклышки из витражей старого замка, а медные заклёпки с пояса короля-палача переплавила в медную бусину…

«Что… что же мне делать, бабушка Эль?» – наконец вымолвил я.

«Иди, помогай отцу, береги мать. И ищи свою дорогу, сынок. Свои крылья – земные или небесные. Слушай своё сердце».

«Сердце?»

«Да, глупый! – Эль сердито стукнула ложкой по котелку. – Не только ушами же ты слушал мои сказки, раз запомнил их все».

«Спасибо!»

Я набрался храбрости, шагнул к ней и неловко положил свёрток на один из чурбачков, сгрудившихся у очага. И убежал, чуть не запнувшись за порог. Думаю, она была рада торбочке, которую я мастерил всё лето. Даже Мила, моя чудная Мила, не смогла отвлечь меня от этой работы. Верю, лягут новые камешки и стеклышки в торбочку, будут звенеть и шуршать на разные голоса, чтобы Эль могла новые сказки детям, в кругу сидящим, рассказывать – Ивке, Талле, Тиму…

Но не мне, уже не мне.

15.04.2021 г.

От автора

Дорогой читатель!

Если ты добрался до этих строк, значит, сказки прочитаны. Я надеюсь, они принесли тебе радость и вдохновение. Ведь именно этим я больше всего хотела поделиться. Умение мечтать и верить в чудеса – это то, что дает нам опору в самые непростые дни. И пусть скептики твердят, что надо твёрдо стоять на ногах, мы с тобой знаем, что, летая на крыльях фантазии, мы часто находим себя и возвращаемся на землю счастливые и уверенные. Готовые на самые разные подвиги – большие и малые.

Я хочу поблагодарить Елизавету Агееву и Полину Цицуру за бережную вычитку текста.

Художницу Дину Поканевич за чуткое и вдумчивое отношение к работе.

Моих родных и близких за терпение, поддержку и веру в мои сказки.

Моих дочек Марию и Анисию за горячее желание подержать мамину книгу в руках.

Группу «Мельница» за вдохновение. Образ королевны с соколом навеян их песней. Но воплощение его получилось совершенно другое.

Спасибо! Благодаря вам всем этот сборник обрёл своё первое бумажное воплощение.