скачать книгу бесплатно
– А им идёт, – заметил Ральф Фэйрмон, тоже отиравшийся поблизости. – Особенно Хозеку.
Красавчик Курт Норман пожирал Филя глазами, злорадно ухмыляясь. Его вид говорил, что он сгорает от любопытства узнать, что произошло.
– Якоб, – спросил он, – откуда ты привёз этих несчастных?
– Не твоего ума дело, – ответил тот и треснул кнутовищем прыгающего вокруг телеги Ляпсуса. – А ну, угомонись!
Освободив таким образом место возле телеги, конюх сказал друзьям:
– Раздевайтесь здесь до подштанников.
– О-о! – Ляпсус совсем зашёлся от счастья. – Представление продолжается, их будут пороть на улице!
Якоб погрозил ему кулаком, и тот отбежал подальше.
– Ну? – бросил конюх заробевшим друзьям. – Быстро, пока не замёрзли!
Тянуть в самом деле было нечего, народу только прибывало с каждой секундой.
– Что ж… – Ян подмигнул соратнику по несчастью. Они принялись с отвращением сдирать с себя одежду, и новая волна густого запаха окутала присутствующих. Стоявшая неподалёку белокурая красавица Хелика Локони с отвращением сморщила нос, слишком длинный, по мнению Филя, и подалась назад. Многие сделали то же самое. Взгляд Филя выхватил среди собравшихся удивлённые глаза Габриэль и прищурившуюся Анну.
Когда дело дошло до рубашки, кто-то из присутствующих в толпе девиц заметил:
– Ничего себе плечи у этого Фе!
– Да, крепкий юноша… Интересно, где он так ободрал свои кулаки?
Хелика передёрнулась и томно проговорила, особо ни к кому не обращаясь:
– Полная деревенщина на вид.
Филь не долго думал, чем ей ответить.
– А у тебя зато нос длинный!
– Ну, от меня хоть не воняет, как от выгребной ямы, – оскорблённо высказалась Хелика.
– Да, но я-то скоро буду чистый!
Габриэль расхохоталась в голос так, что стоявшие рядом с ней вздрогнули. Затем к ней присоединился Ян и его сестры. Смущённый Филь поспешил скрыться в предбаннике.
8
Дорогой Като, ты должен мне помочь, император опять заскучал…
Из личного письма секретаря Клемента, Архив Императорского Совета, файл «Алекса, год первый»
– Какой у него синяк!
– А какой шрам!
– Ой, девочки, мне этот белобрысый ужасно нравится!
– А я от Хозека без ума… Эх, был бы он попроще!
Едва Филь с Яном вошли утром в трапезную, как стало ясно, что за ночь отношение к ним круто изменилось. Был тому причиной ректор, конюх, или Габриэль с Анной и Метой успели разболтать о том, что случилось в деревне, только трапезная разом пришла в волнение, и над столами повис гул приветствий:
– Да здравствуют герои осады! Виват Хозек, виват Фе!
Возгласы раздавались отовсюду, в том числе от учительского стола. Профессор Лонерган отсалютовал им кружкой, отец Фабрициус – вилкой с колбаской, Схизматик – надкусанной булкой, а ректор просто подмигнул. Один профессор Роланд только кисло улыбнулся.
Ральф Фэйрмон первым подошёл, пожал Филю руку и, извинившись перед Яном, признал, что был вчера идиотом. За Ральфом подошли Лофтус с малиновым лицом и восторженно улыбающийся Николас Дафти. За ними кинулись все остальные, кто только мог протиснуться между столами. Поздравлениям, рукопожатиям и неистощимым шуткам и насмешкам над жителями деревни не было конца. Поднялся такой шум, что ректор Иллуги был вынужден встать и, вежливо прочистив горло, попросить дать возможность учителям закончить завтрак, а потом пускаться хоть в пляс.
– Ещё я вынужден просить героев вчерашнего происшествия зайти потом в мой кабинет, – закончил он, усаживаясь на место.
– Так, – сказал Филь, направляясь к накрытому столу, – видать, подоспела калькуляция. Ян, давай пойдём сразу после завтрака! Мне интересно, сколько они насчитали.
Иметь наличные деньги свыше двух аспров, что составляло одну пятую империала, в Алексе было запрещено. Как и получать какие-либо посылки от родных и близких. Таково было требование Детской Службы в обмен на согласие отправить в Алексу их лучших учеников, в большинстве своём сирот без гроша в кармане. И до сегодняшнего дня Филь не беспокоился о том, сколько у него с собой денег, ведь даже каретный поезд между Кейплигом и Алексой оплачивала казна. Но если цена визита в деревню составит больше, чем имелось у него с Яном, было бы неплохо, если бы Филя осенило прямо сейчас, где взять недостающую сумму.
– У нас полно времени, придумаем что-нибудь, – сказал Ян, заметив выражение глубокой задумчивости на лице друга.
Фристл Бристо, занятый горячими булками и потому не участвовавший в славословии, сдержанно улыбнулся:
– Недурная выходка, Ян! Я не сомневался, что буду гордиться нашим родством. А ты, Фе, только перестал быть знаменитым, как опять влип. Мне приятно, что я с тобой за одним столом, но берегись: уже поползли слухи, что ты это сделал нарочно, чтобы ещё больше прославиться.
Ян скривился, словно ему попался таракан в булке.
– Фристл, не собирай глупости, а собираешь – не распространяй! Отец говорит: это пошлый приём – давить на чувства и играть на самолюбии… Даром что сам любит пинаться.
– Кто предупреждён, тот вооружён, – хмыкнул Фристл. Их обмен репликами привёл к тому, что Филь против воли развесил уши. И, конечно, тут же услышал за спиной:
– А кто он такой?
– Не знаю. Знаю только, что он водится с Хозеками. Должно быть, важная птица!
– А я слышала, что он сирота.
– Сирота?!
Филь обернулся посмотреть, кого так удивило его сиротство, и наткнулся на широко расставленные синие-синие глаза Иолы Пелед, попавшей в Алексу из школы Детской Службы. Иола сама была сиротой, и Филь ничего не знал о ней, кроме того, что все звали её Ёлкой. Когда она улыбалась, её рот выглядел ужасно большим, однако этот недостаток исправляли появляющиеся ямочки на щеках. Ёлка зарделась и отвернулась.
– Что, вот этот курносый – хозяин Хальмстема? – раздался её недоверчивый шёпот.
Последние слова прозвучали настолько весомо, что Филь вспыхнул от гордости и пошире расправил плечи. Ян сыто откинулся от стола:
– Я поел. Идём?
Не получив ответа, он глянул на Филя, потом на секунду обернулся и с усмешкой уткнулся в свою тарелку.
– А, вот оно что… Советую сразу сказать им, что Хальмстем обошёлся тебе слишком дорого и сейчас вы живёте на пенсию твоей приёмной матери, – произнёс он тихо и ехидно. – Иначе тебе станет сложно жить, когда вокруг тебя начнут водить хороводы.
Иногда он говорил так, что Филь необычайно сильно чувствовал их разницу в возрасте. Это было как с Эшей, но если её в такие моменты он не понимал, то Яна понял, и ему почему-то стало стыдно.
– Лучше сделай как я, – продолжил Ян с той же усмешкой. – Сразу по прибытии в Алексу мои сестры распустили слух, что я помолвлен с колыбели, и тем заранее избавили меня от навязчивого общества.
Красный, не хуже Ляпсуса, Филь вскочил со скамьи:
– Идём, конечно, идём! Скорей, Ян, скорей!
Он вынесся на улицу, подальше от любопытных глаз, и только там снова ощутил себя самим собой.
У профессора Иллуги не было лаборатории, но имелся небольшой кабинет при лекционной комнате. Ранее в ней располагалась дежурная охрана, а в кабинете сидел Главный Смотритель. Филь ещё не бывал здесь и с любопытством огляделся.
Кабинет в лучах утреннего солнца сверкал чистотой. Пол, деревянные стены и даже потолок были отскоблены и отдраены до такой степени, что казалось, только что вышли из-под рубанка столяра. Пол был покрыт лаком, как и стеллаж за письменным столом, полный книг и рулонов пергамента. На одной из полок стеллажа приютилась та самая, чисто отмытая, рында.
За порогом у стены стояла тренога, сваренная из железных стержней, с висящими на ней двумя одинаковыми плащами. Под ней стояли начищенные сапоги. Их хозяин в домашних тапочках сидел за столом.
– Располагайтесь, мои дорогие, – сказал он, делая ударение на последнем слове, и указал друзьям на два табурета у стены. Затем уткнулся в измятый лист перед собой. – Боюсь, у меня для вас не самые приятные новости.
Поёрзав на табурете, Филь решил рубить с плеча:
– Сколько там?
– Тридцать два аспра, – поднимая на него печальные глаза, ответил ректор. – Тридцать два аспра, дружок.
Филь в обалдении впечатался затылком в стену и чуть не упал.
– Они хотят новый каменный свинарник? – воскликнул он с отчаянием. – За эти деньги я сам починю им крышу, ещё и заработаю триста процентов!
Не в силах стерпеть наглый грабеж, он, возмущённый, поворотился к Яну:
– Скажи что-нибудь, это же не лезет ни в какие ворота! Давай поторгуемся!
Удивлённый не меньше Филя, Ян спросил:
– Больше трёх империалов, как это может быть, профессор? Это очень дорого. У нас содержание Меноны обходится в эти деньги в месяц.
– Или содержание Алексы за неделю, – кивнул ему ректор. – Но торговаться мы не станем, это окончательная сумма. В неё вошёл моральный ущерб жителям, на который я был вынужден согласиться. Долг будет оплачен из фондов Алексы, которые, боюсь вас огорчить, вы должны возместить немедленно… э-э… скажем, в течение двух недель, чтобы нам было что есть и чем топить в конце декабря. И я прошу прощения, но вы также должны будете подробно описать свой вчерашний анабасис.
Он положил перед ними на стол листы бумаги и двинул вперёд чернильницу с двумя очинёнными перьями:
– Приступайте! После того как закончите, Хозек, я настоятельно советую вам посетить лабораторию профессора Фабрициуса, он пробудет там сегодня весь день. Ваш шрам выглядит не очень здраво, пусть профессор глянет на него, хорошо?
Затем ректор сделал странную вещь: откинувшись в кресле, он снял потрёпанную книгу с полки за своей спиной и сложил ноги, одетые в шерстяные носки, на стол. К удивлению Филя, Ян на это тяжело вздохнул.
Прокорпев над описанием вчерашних приключений больше часа, друзья выскочили на улицу, где вовсю сияло зимнее солнце.
– Идём к Схизматику? – спросил Филь. – Твоя ссадина в самом деле красная.
– Неплохо бы сначала решить нашу денежную проблему, – сказал Ян. – Профессор нам не спустит её с рук.
– А что означали его ноги на столе? – поинтересовался Филь.
– Что он совсем не рад нашей проделке в противоположность прочим и дал это понять. Вот что, Филь, я собираюсь найти моих сестёр и ограбить их поскорей, тебе советую проделать то же с Габриэль. Встретимся в дормитории!
Через полчаса Филь, запыхавшись, ворвался в комнату и увидел, что все Хозеки в сборе, а на столе поблескивают шесть серебряных монет.
– Ты нашёл Габриэль? – спросил его Ян.
Мета сказала с улыбкой:
– Давай сюда свои тоже, разоритель!
– Нет, – ответил Филь, ныряя в сундук. – Она куда-то провалилась, но я наткнулся на Палетту. Обещала передать, что я её ищу.
Он выложил монеты на стол и произнёс озадачено: – Послушайте, объясните загадку, почему я сегодня то и дело слышу за собой шёпот, что я сирота? Мне это начинает надоедать!
Мета пояснила:
– Потому что ты обеспеченный сирота.
Филь дёрнул плечом, показывая, что ничего не понял. Анна хмыкнула иронично:
– Да просто всё! Жена сироты в случае его смерти унаследует его состояние. Но тебе, Филь, это не грозит, у тебя четыре сестры, пусть названые. Так что твоя жена не получит ничего, кроме пенсии за детей.
– А если у неё не будет детей? – спросил он.
– А бездетная пойдёт гулять, свистя в кулак, что ещё ей останется? Или вернётся к кровным родственникам.
Филь вспомнил, что уже читал про это в Семейном Уложении в те дни, когда помогал Ювеналию Петра составлять купчую на Хальмстем.
– В очередной раз убеждаюсь, что здесь чокнутые семейные законы, – проговорил он поражённо.
– Это последствия нашей долгой жизни под сердарами, – отозвалась Мета.
– Не обращай внимания, Филь, и ты скоро привыкнешь, – добавила Анна. – О, а вот и твоя сестрица!
Габриэль ворвалась в комнату, будто спеша на пожар.
– Я тороплюсь, – выдохнула она. – Мне Палетта рассказала, что ты ищешь меня и тебе понадобились деньги. Сколько тебе нужно?
Она вынула из кармана кошелёк, вышитый цветочками.
– Все две монеты, – сказал Филь. – Можно?
– Конечно!
Вручив ему кошелёк, она воскликнула, вылетая в двери:
