скачать книгу бесплатно
Время остановилось для Бимбочки. Ей хотелось кричать от радости, что за те несколько дней, что она находится в плену у Чудища Пучеглазого, появился хоть один человек! И не просто человек, а храбрый человек! Это было видно по его лицу, сосредоточенному и внимательному, знающему про опасность не понаслышке.
Бом продолжал стоять и ничего не делать. В его крепких руках она увидела крупный топор, похожий на тот, каким слуги отца кололи дрова для отапливания некоторых комнат в замке в холодное время. Второй человек, пришедший в эту неприятную пещеру, продолжал шагать прямо к спящему Чудищу Пучеглазому. Второй человек! Он такой же храбрый, как и первый, раз так решительно шагает к чудищу. Бимбочка затаилась в ожидании спасения, в глазах стало смеркаться и темнеть и, вот, Бимбочка уже не видела, что перед ней происходит. От страха она хотела кричать, но что-то привычно сдавило ей горло, и она смогла только захрипеть.
Тут же Бом отошел от клетки на пару шагов и обернулся на Бима.
Бим в этот момент находился рядом с жирным брюхом Чудища Пучеглазого и завел за спину для сильного размаха меч, надеясь одним ударом распороть и выпотрошить из мерзкого создания то отвращение, которым оно набито.
Биму хватило одного лишь взгляда осмотреть, что есть такое этот Пучеглазый. Тёмно-коричневая кожа, бугристая и шершавая покрывала его, в некоторых местах лопнувшая, она гнила. Плотная гниль стекала на твердую поверхность пещеры, слегка проедая её, оставляя неровности и, скапливаясь, заполняла их. Резкая вонь, поднимавшаяся от кожи, заставляла Бима морщиться. Морда Пучеглазого походила на колокол: края рта при храпе так широко открывались, что был виден огромный язык, беспорядочно бьющийся об острые и белые зубы.
Чудище, также шумно вздыхая и выдыхая, мгновенно поднялось и зависло над Бимом. Также шумно вздыхая и выдыхая, открыло огромную пасть и грозно произнесло:
«Думаешь, кроме яблок я ничего не ем? Ошибаешься…» – и громко засопело, втягивая в себя поднимающийся от скальной речушки рассеянный пар.
Бим, не раздумывая, бросился бежать в противоположную сторону от Чудища Пучеглазого. Поначалу это показалось, как побег с поля ещё не произошедшей битвы. Чудище победно бросилось за беглецом. Но это была ошибка. Бим не собирался бежать, он, используя мощь сапожек, стал набирать неимоверную скорость. Просто для большего разгона ему надо было более безопасное место, чем рядом с Чудищем – на стенах. Поэтому он вбежал с площадки на стену по одному из разбросанных над рекой мостиков и продолжал бег по стене пещеры вокруг площадки.
Чудище, спустя пару секунд, поняло, что все идет как-то не по плану. С одной стороны, жертва убегает, с другой стороны, жертва действует по своему хитросплетенному плану, убегая странным образом так уверенно, как будто не боится, а маневрирует. Чудище привыкло исполнять только один маневр: настигать свою жертву, а затем, используя свои острые когти и зубы, разделаться с ней. Поэтому Пучеглазое в привычной манере бросилось за Бимом, желая его настигнуть и растерзать, понимая, что трудности имеются – жертва передвигается намного быстрее его самого и прячется в тумане, поднимающегося от реки.
Бом неожиданного резко сделал два шага к клетке, подпрыгнул, размахнулся и обрушил удар топора на правый угол клетки. Клетка завизжала и разлетелась от удара в разные стороны, как будто лопнула, теряя куски металлической решетки. Бимбочка продолжала стоять и смотреть не своими глаза на происходящее. Как кукла.
Бим разгонялся быстрее. Ноги превратились в лопасти, несущие его со скоростью даже не ветра, а тайфуна, это развлекало. Бим прикладывал максимально усилий, чтобы бегать по стенам пещеры, перемещаясь исключительно по кругу так, чтобы не размазаться по стене, споткнувшись об различные отростки и неровности стен. Чудище, потеряв надежду догнать жертву, стало понемногу подниматься вверх, надеясь вонзить зубы или когти в бегающий вихрь, разгоняющий туман – так выглядел со стороны Бим.
Бим, немного привыкнув бегать по кругу, в очередной раз, пробежал рядом с чудищем, немного поравнявшись, подпрыгнул, махнул мечом и тут же отсек несколько когтей на шершавой лапе чудища. Пучеглазый завизжал. Но не успел он успокоиться, как на него снова обрушился удар, только пришелся по его хвосту. И часть хвоста тут же отлетела, а из раны полилась кровь. Из мест, где раньше росли когти, запоздало хлынула кровь.
Чудище стало терять ориентацию, боль от ран стала отвлекать его. И тут Бим нанес ещё один удар, дотянувшись до второй лапы, и отрубил большую её часть, выше колена. Дальше дело пошло быстрее. Бим наносил удар за ударом, ни промахиваясь, рубя мечом так легко и умело, как повар на кухни рубит капусту, мстя ей за рассыпчатость. Каждый удар отрубал кусок плоти Чудища и рассекал её так глубоко, что кровь спешила поскорее покинуть его безобразное тело, брызгая и фонтанируя.
Бом осторожно подошел к Бимбочке и, не дотрагиваясь до неё, осмотрел. Затем зашел ей за спину и резко ударил девушку по спине, да так сильно, что Бимбочка, пролетев пару метров, упала на пол пещеры.
Бом следом ударил топором по тому месту, где только что стояла Бимбочка. Казалось, что он бьет по воздуху, но удар, вызвавший нечеловеческий визг, достиг цели. Шум наполнил пещеру, вырубленную когда-то умельцами в когда-то стойкой скале. Безумным испугом и по её стенам поползли трещины, соединяющие туннели на стенах.
Бом шум ломающейся стены яйцеобразной пещеры пропускал мимо ушей, так как после первого удара по тому месту, где стояла Бимбочка, он нанес ещё удар и ещё, и ещё и колотил, пока визг не прекратился.
Бом посмотрел на пол и увидел, оторванную и раздавленную ударами его топора конечность, наподобие верёвки, длинную и тонкую, наподобие тонкой руки с локтем, разве что, вместо ладони с пальцами она заканчивалась острым шипом.
Чудище пыталось спастись. Крылья Бим не успел задеть своим хватким мечом, Пучеглазый дергался, но успешно поднимался вверх. Голова Чудища также не пострадала, и инстинкт подсказывал ему, что битва проиграна, трофеи и пленница потеряны и надо цепляться за жизнь – лететь как можно выше и дальше, да лететь так, чтобы долететь до скалы Имер, где обитает его отец, Крысьяк, и сразу после заползти в подземную речку Пульс под скалой Имер, окунуться в её лечебные потоки, полежать в них недельку до тех пор, пока не заживут раны и отрастут отрубленные телеса, а затем вернуться к замку Тим-Тили-Бима, поймать его хозяина за шкирку, вытащить из него: где живет тот, кто посмел его так долго и мучительно резать мечом, затем сжечь замок вместе с Тим-Тили-Бимом и его дочерью, найти того человека и наказать его – разорвать на миллион маленьких частиц.
Чудище стало подниматься вверх, к потолку пещеры, в нём находился спасительный выход, разъем, готовый выпустить такое немаленькое создание как Чудище. О возможности жить думало Пучеглазое, думы придавали сил приближаться к разъему. Вдруг неожиданно рядом блеснула тень с мечом и, отрубив ему голову, тень спустилась к началу пещеры и остановилось, обретя очертания Бима. Чудище рухнуло на площадку, на то место, где полчаса назад отсыпалось. От удара стены зашатались, трещины поползли и начали осыпаться, но как-то неправильно, не засыпая пещеру, а рассыпаясь во вне, как будто стены были лепестками цветка, и он раскрывался, встретив утренние лучи солнца.
Пол закачало, покрыло паутинкой трещинок и в том месте, куда наносил удары Бом тоже треснуло, и из трещины появилась морщинистая, серая и лысая голова, очертаниями напоминающую человеческую, только чем больше она вылезала из трещины, тем становилось заметнее, что вместо шеи и тела она имеет тонкий шест-конечность, становившейся все длиннее и выше, от которого отходил ещё один тонкий шест, но лишенный топором Бима своего продолжения, шипа. И язык, длинный бордовый язык, высунутый изо рта, противно шипел.
Бим не ждал приглашения и побежал на ещё одну уродливую тварь, держа наготове перед собой меч. Вихрь прошел рядом с тварью. Шипение ушло, голова отделилась от шеста, упала и покатилась по полу. Бим ещё одним ударом разрубил голову пополам.
Бом, не меняя позиции, ударил, но уже не по полу, а по шесту-конечности, оставшемуся без головы. Затем он отложил топор и схватил за не расплющенную часть шеста-конечности и потянул на себя, надеясь вытянуть то, что находилось в каменной норе.
Бим подошел к Бимбочке. Из её левой руки текла кровь, но это была кровь не от удара или полученных при падении порезов и царапин. В области локтя находился ровный укус как комариный только значительно большего размера, по-видимому, от шипа. Он взял её на руки и свистнул.
Бом тут же бросил шест-конечность, понимая, что не успеет вытянуть мерзкое создание из его укрытия, оно тут же стало уползать вниз, в нору, извилистую и недоступную для человека из-за крохотного размера. Бом поднял топор и спрятал за пояс.
Затем Бом подбежал к Биму и запрыгнул к нему на спину, закрепив свои ноги на талии брата. Бим, ни теряя времени даром, побежал по кругу площадки и, сделав несколько кругов, набрав значительную скорость, перебежал на рассыпающиеся стены пещеры, превращаясь от быстроты движения сам и превращая от быстроты передвижения Бома и Бимбочку в тень. Тень заплясала по стенам пещеры и, бегая по кругу, стала подниматься все выше и выше, пока не достигла разъема в потолке пещеры и скрылась. Стены пещеры стали оседать и рухнули, сломав вековой тандем из четырех скал, которые образовывали полукруг.
Тень остановилась ровно у телеги и стала приобретать очертания – Бим в руках с Бимбочкой и братом на спине. Бом тут же слез с брата и принял из его рук Бимбочку. Бим устало вздохнул и осмотрел развалины.
В телеге нашлась вода. Бом поспешил ополоснуть лицо Бимбочки, но она находилась без сознания.
Бим подождал до тех пор, пока уляжется пыль от многочисленных обломков, ранее гордо именующих себя высочайшей скалой. Он попросил топор у Бома, передал брату удивительные сапожки и одел свои грубые ботинки, ожидавшие его в телеге. Бим направился искать останки Чудища Пучеглазого. Бом не стал дожидаться, чем окончится поиск Бима: обулся в удивительные сапожки, взял на руки Бимбочку и направился в сторону города Миби-Миб. Он, потеряв очертания от скорости, которую давали сапожки, тенью ринулся к дворцу Тим-Тили-Бима.
Бим упорно искал под завалом искалеченное туловище Пучеглазого, разбирая завал, и вскоре нашёл его. Он решил убедиться, что жизнь покинула Чудище, так как, имея дело с подобными, никогда ни знаешь, чего можно от них ожидать, и насколько они могут быть немыслимо живучи. Поэтому Бим разрубил огромное брюхо Пучеглазого так, чтобы птицы скорее выклевали внутренности. Также Бим нашёл отрубленную голову. Её он решил оставить себе, как доказательство свершившейся победы человеком над уродливым коварством природы.
Бом тем временем влетел во дворец Тим-Тили-Бима и, вручив дочь несчастному отцу дома, поспешил откланяться. Перед самым отбытием прихватил ещё одну телегу с яблоками, не запрягая, потянул её за собой. Тим-Тили-Бим бросился к дочери, не видя и не слыша никого от радости. Бимбочка, почувствовав дыхание отца, открыла глаза.
С трудом приподняв отрубленную голову, чтобы положить её на телегу, поверх мешков с яблоками, Бим поспешил в порт.
Братья встретились в порту, нашли судно «Заборта» и, прикинув размер телег с яблоками и головы Чудища Пучеглазого, поняли, что объем судна не позволит разместить трофеи. Отпускать Сза не хотелось: за его труды было дорого заплачено. Оставлять трофеи непомерно жалко. Ждать же ещё пять дней и плыть на другом судне братья не могли себе позволить, так как денег на проживание, пропитание и обратную дорогу не осталось, яблоки могли испортиться, а в целях пропитания не хотелось варить и есть голову Чудища. Возвращаться к Тим-Тили-Биму тоже не хотелось, в таком случае надо было бы возвращать меч, сапоги и телеги. Братья пригорюнились.
Хозяин же лодки, Сза, засмеялся над хмуростью братьев и потребовал грузить трофеи на судно. Они внимательно выслушали его, как надо правильно укладывать груз.
Первым делом он поручил внести на судно голову Чудища – перед входом на судно надо было четыре раза повернуться вокруг себя, войти на лодку и не сходить с неё до окончания дальнего плаванья. Бим так и сделал, и голова Чудовища гармонично легла под первое пассажирское кресло, значительно уменьшив его размер.
Вторым делом Сза поручил внести на судно обе телеги, но перед входом на судно надо было восемь раз повернуться вокруг себя, войти на лодку и не сходить с неё до окончания дальнего плаванья. Бом так и сделал, собрал все свои силы и, подняв каждой рукой по телеге, закрутил их вокруг себя и через восьмой оборот вошел на судно, и телеги гармонично легли под второе пассажирское кресло, значительно уменьшив его размер.
Братья постарались ни удивляться, пристегнувшись к пассажирским креслам. Поблагодарили Сза за то, что его судно имеет дополнительную скрытую вместимость.
И лодка, управляемая Сза, тут же отправилась домой через море, становившееся коварным на семь дней в году. По дороге припевочки, находившиеся под вторым пассажирским креслом в одной из телег, вибрировали и испускали вокруг приятное пение, и от этого возвращение домой становилось ярче, потому что чувствительнее. Бим и Бом же заметили, что подстерегающие их на пути смертельные водоросли от пения припевочек светлели, теряя влагу, и на глазах умирали, становясь жёлтыми.
Становилось понятно, как Тим-Тили-Бим добрался по морю, не попав в хладнокровные объятья водорослей: его фрегата с командой, сами того не зная, находились под защитой припевочек.
Смелых и ловких братьев впереди ожидало ещё одно приключение, о котором они ничего не подозревали.
Глава 2. Королева и Трехголовая гидра
Глава о том, что надежда не бывает пустой.
Братья, вернувшись домой, в свою хижину на берегу реки Нудот, первым делом взялись готовить сидр из яблок, доставшимся им в подарок за доблестное освобождение Бимбочки. Им потребовалось сколотить много дополнительных бочек, чтобы разместить в них яблоки.
Затем, подкрепившись копченой рыбой и отдохнув от путешествия в городе Миби-Миб, они решили приукрасить свою хижину: окружили её высоким забором с широкими воротами, а рядом с ними на несколько высоких надежных колов водрузили голову Чудища Пучеглазого так, чтобы она была видна людям, проходящим рядом с домом братьев, и отпугивала тех, кто в отсутствии братьев помышлял зайти к ним в гости без приглашения.
На следующий день по утренней заре братья собирались порыбачить. Они загрузили лодку провизией, удилами и сетями и поплыли по реке Нудот в поисках добычи.
За то время, что они отсутствовали, прошла почти неделя. Голова Чудища Пучеглазого окончательно подсушилась на солнце, глазницы высохли, язык вывалился из мерзкой глотки, и его склевали птицы. Молва о страшной голове, выставленной на обозрение, разнеслась по области города Тирд. В то время, когда братья возвращались с рыбалки, молва дошла до самого города Тирд. И если в начале недели с десяток зевак каждый день собирался около головы и, кидая в неё камни, весело гоготала, то теперь толпы тех же людей стали посещать выставленную на общее обозрение голову с почтением и трепетом. Многие вблизи проходящие люди также охали от этого страшного зрелища, боясь подойти поближе.
Братья, вернувшись с рыбалки к обеду четверга, поначалу не могли понять, откуда доносится шум и гам, и куда идти, чтобы этот бесконечно раздражающий шум и гам остановить. Поразмыслив, они вспомнили, что совсем недавно воздвигли забор, и поэтому к их дому можно было попасть только двумя путями: с берега реки или с дороги через ворота. Браться вернулись домой с берега реки и, видимо, чтобы найти источник шума надо идти к воротам.
Но разбираться с шумом и гамом времени не было, улов ждал: братья ему не дадут протухнуть. Они принялись потрошить рыбу, чистить её от чешуи, тщательно промывать от крови. Первая часть рыбешек, обветриваемая легкой речной свежестью, была надета на крепкую тонкую верёвку и развешена сушиться на солнце. Вторую часть улова переложили в бочки, засыпали её приправами, специями, солью и плотно закрыли, чтобы рыбка тщательно просолилась. После проделанной работы, братья, не избавившись от проевшего их запаха рыбы, направились к воротам, чтобы разобраться с постоянно нарастающим и уже крайне надоевшим шумом и гамом.
Открыв широкие ворота, они увидели огромное столпотворение, издающее этот шум и гам. Но тишина наступила, как только ворота полностью распахнулись. И братья первым делом подумали, что это не из-за них.
Дело в том, что близнецы, находясь на рыбалке, не мылись неделю. Во время чистки рыбы братья также успели измазаться в кровь, кишки и чешуи. Поэтому, выйдя из ворот, появились перед людьми с грязными лицами и руками, в сильно перепачканной одежде и плохо пахнущими. Даже те местные жители, которые с ними были знакомы, не смогли их узнать. Та часть толпы, которая находилась ближе к воротам, затихла от ужаса, пригнулась и медленно поползла от братьев. Им показалось что Бим и Бом – ожившие ноги сгнившей головы Чудища Пучеглазого.
Бим спросил у толпы, разноцветно простирающей так далеко, что казалось, все королевство собралось здесь:
«В чем дело?»
В толпе раздались одиночные крики ужаса от того, что части тела заговорили, и самые пугливые приняли попытку побежать, но та часть толпы, которая находилась дальше от ворот и ближе к проселочной дороге не давала им это сделать. Люди плотно стояли, замерев и затихнув от почтения, так как сам Король земли Вид – государства Имбонг, резиденция которого находилась в городе Тирда, направлялся в их сторону.
Но крики о том, что «отрубленные ноги ожили», не переставали утихать. Напряжение нарастало.
***
Краткая неожиданная история про Короля земли Вид Дабома-A.
Городские жители его любили, почитали и немного побаивались, потому как Король строг, справедлив, но подданных понапрасну не обижал. Узнавали Короля сразу – на нём была одежда, сверху донизу обшитая драгоценными камнями, в правой руке он держал трость и при каждом шаге выкидывал её ровно вверх и вперед, словно зачерпывал ею невидимые нити, притягивая их к себе. Левой рукой, как правило, жестикулировал, отдавая приказы.
Каждый раз, когда король проходил четыре раза путь, равный границам земли Вид, в его трости аккумулировалась непонятная для окружающих энергия, создавая драгоценный камень, и из наконечника трости выпадал изумруд, топаз, рубин, алмаз или сапфир, и кто-то из свиты обязательно поднимал камень с земли, после чего он передавался в королевскую казну. Таким образом, с приходом к власти короля Дабома-А земля Вид не спеша и стабильно богатела.
Не то, чтобы король постоянно был в пути, накручивая счетчик образования очередного драгоценного камня, нет. Он не спешил, а когда его по неосторожности один из преданных советников спросил, почему король отказывает себе в дополнительных прогулках, ведь можно было бы получать больше камней; то король сослал этого советника на границу крупной земледельческой окраины города Поставк следить за сбором урожая и после сбора урожая оставил там же на службе в должности «крути коровам хвост». Советник был раздавлен таким решением короля и только спусти два года смог подняться до должности главного смотрителя за сбором урожая. После такой показательной трепки больше никто и никогда без крайней необходимости не задавал королю вопросов, а если и задавал, то крайне унижался, тщательно подбирая правильные слова, находясь на грани нервного срыва.
Также никто из проживающий на земле Вид не знал, сколько лет правил король, но все самые старые люди говорили, что помнили, что родились при этом короле; никто не знал, как король стал править; никто не знал, откуда у него была трость, и как она рождала драгоценности, но никто даже не подумывал о том, чтобы спросить про это.
***
Поэтому, зная нрав Дабома-А, как только король сам объявил, что пришел для важного дела к Биму и Бому, толпа зевак расступилась, напряжение опало, так как цель стала ясна. Люди, не совсем понимая, куда подевалась свита короля, покорно и шустро освобождали ему дорогу.
Тем временем король подошел к далеко не свежим Биму и Бому и, брезгливо поморщившись, потребовал впустить его внутрь и плотно прикрыть за ним ворота.
Бим и Бом поспешили исполнить волю короля и пригласили его за единственный стол, тоскливо стоявший посередине их двора под деревянным навесом. Король присесть не отказался и выдал гордо, расположившись на крепко сколоченном деревянном стуле:
«Сегодня во время обеда, проходящего в моем замке на открытой площадке в присутствии моей неповторимой прекрасной молодой жены и пятидесяти моих слуг, в мгновение над дворцом повисло мерзкое создание, имеющее тело змеи, три головы и два крыла.
Первой глоткой головы оно схватило мою нежнейшую жену, второй глоткой головы оно выдохнуло, превратив моих слуг в каменные истуканы, третьей глоткой головы оно выдохнуло, превратив каменные истуканы в белый песок и пыль, и в тот же мгновение оно улетело. Меня, как успели заметить, оно не тронуло.
Ум подсказал мне о случившемся, что жена жива, слуг я найду новых. Моя уверенность в моих выводах объясняется тем, что та тварь появилась почти сразу после того, как ты и ты – на этом месте Король потыкал пальцем в Бим и Бома – вернулись с победой над Чудищем Пучеглазым. А значит мой дворец посетила Гидра, мать Пучеглазого, чтобы вызвать тебя и тебя – на этом месте Король снова потыкал пальцем в Бим и Бома – на поединок, потому что не нашла тебя и тебя – на этом месте Король снова потыкал пальцем в Бим и Бома – потому что ты и ты – на этом месте Король снова потыкал пальцем в Бим и Бома – находились на рыбалке в водах реки Нудот, а все знают, что река Нудот так опасна, что, пролетая над ней, можно быть проглоченным выпрыгнувшим каким-нибудь исчадием из её тёмных вод. Гидра побоялась искать лодку, летая над рекой, понимая, что может быть заживо проглочена. Улетев из моего замка Гидра как бы сказала, что зовет тебя и тебя – на этом месте Король ещё раз потыкал пальцем в Бим и Бома – на свою территорию, а моя жена гарантия того, что ты и ты – на этом месте Король последний раз потыкал пальцем в Бим и Бома – обязательно явитесь для серьезного с ней разговора.
Собирайтесь немедленно, найдите, где обитает Гидра и убейте её так, чтобы спасти мою удивительную жену. Чтобы она не пострадала, а ещё спасите тех людей, которые Гидра похитила и не успела сожрать, те люди будут мне новыми слугами, да такими слугами, преданность которых не сравнится с крепостью тех камней, что дарит мне эта трость.
Договорив, король Дабома-A немедля покинул двор Бим и Бома.
Братья, помывшись и переодевшись в чистые одежды, прихватили с собой сапожки и меч Тим-Тили-Бима и съестных припасов, запрягли лошадей и помчались в лес Гаршиш, граничившим с запада с городом Тирд.
Лес был мало изведан людьми, так как в нём обитало полным-полно всякой чудной и опасной живности, не считая подобных человеку, но крайне странных обитателей. Поэтому братья стремились к лесу, понимая, что если где-то вблизи города и есть подсказка, то искать гидру надо лишь здесь, на границе обжитой человеком территорией и глухого властного леса. Тем временем солнце садилось под давлением наступающей ночи.
Братья остановились за двадцать шагов у подлеска, когда на травяном покрове заметили породу полевых цветов, похожих на одуванчики, разве что, в разы больше по величине. Те отпускали в небо парашютики из волосков, прикрепленных к носику плода. Более ста парашютиков, размером с кулак, со всего подлеска, поднимаясь высоко над лесом, самовозгорались, создавая жёлтое свечение и добавляя на пару секунд на небо сгорающую звезду. Зрелище закончилось спустя пару минут, и резко потемнело.
Собрали хворост и крупные ветки, развели костер и принялись не спешно готовить ужин, понимая, что запах жареного мяса привлечет внимание лесных обитателей и, возможно, это будут экземпляры, говорящие на человеческом языке.
Мясо жарилось на медленном огне, и когда, как братьям казалось, что оно приготовилось на половину, вблизи раздалось легкое шевеление, исходящее из леса. Братья не подали виду, что заметили аккуратное передвижение, выдающее себя слабыми звуками трения ткани об траву: Бим, в сапогах от Тим-Тили-Бима, сидя на карачках беззаботно готовил мясо на сооруженном из найденных около леса веток вертеле, а Бом жевал сладкую травинку, периодически глубоко вдыхая и ножом заостряя особенно крепкие ветки, собранные у края леса, делая колья длиною в два локтя.
На самом деле братья были напряжены, словно пружины.
Бом наблюдал за местностью: до леса перед костром, поглядывая на лошадей, близко пасущихся так, чтобы в случае возникновения реальной опасности подать знак Биму. И он, обутый в волшебные сапоги, подхватил бы Бима – и братья смогли бы в два прыжка оказаться рядом с лошадьми; подхватить лошадей и убежать подальше от злого леса с неприветливыми обитателями.
Бим же отвечал за наблюдение за местность перед лесом после костра и старался поддерживать огонь, подбрасывая в него заранее собранные ветки и поленья. Он принимал от Бома свежеизготовленные колья и подкладывал их в костер так, чтобы горели медленно, наливаясь жаром. Пламя костра невысокой стеной закрывало братьев от леса, как бы защищая, но не давало полной гарантии сохранности.
Шевеление выросло в чёрную каплю размером в пол – лошади и расположилось шагов за десять от костра, спиной к лесу, явив себя, учуяв, что его ожидали. Покров капли работал как зеркало, отражая темноту, от чего напоминал тёмное пятно, неуместно поставленное чернилами на иллюстрацию с лесом. Бом сплюнул травинку и, не оборачиваясь, спросил тёмное пятно:
– Представьтесь, раз зашли к нам на огонек.
– Мясо не пережарьте. – Дерзко получил он в ответ.
– Нам его кушать, нам и определять его готовность. – Нараспев произнес Бим, намеренно показывая, что боятся не в его привычке.
– Зачем вы здесь, разве ни за тем, чтобы кого-нибудь покормить – мясом, лошадьми, да и сами особенно лакомый корм. – Ответил тёмное пятно не спеша обличаться.
– Не гневи нас. – Бим встал, вытянул из ножен меч и пару раз взмахнул им, чем вызвал череду отблесков. – Даже не надейся, что от нашего гнева тебя защитит накидка.
Из тёмного пятна вылезла морщинистая рука, хлопнула ладонью по траве и спряталась в тёмной оболочке. В том месте, где её коснулась ладонь, поднялась трава, образовав кочку – холмик высотой с пол-локтя. Но этот холмик отличался от тех, что довелось видеть Бим и Бому тем, что он как будто под напором сильного ветра побежал на них, вернее что-то находящее в земле бежало на них, от чего трава беспрепятственно приподнялась, пропуская неведомого прислужника к поставленной цели.
Бим воткнул меч из зуба рыбы Риньет в землю, достал голой рукой из костра нагревшийся кол, подпрыгнул в высоту и когда приземлился, то сделал это перед бегущим холмиком и, изловчившись, вонзил в его середину и отпрыгнул назад к костру, ровно на то же место, где стоял секунду назад. Раздался писк, его издавал холмик, пораженный и нанизанный на кол, прислужник остановил свой быстрый бег.
Из тёмного пятна снова вылезла сморщенная рука, хлопнула шесть раз ладонью по траве и спряталась в тёмной оболочке. Появившиеся на земле холмики ровным строем побежали к братьям.
Бим снова привстал, выхватил из костра обеими руками шесть начинающих тлеть кольев, снова подпрыгнул и, каждый раз приземляясь, на бегущие бугорки ловко втыкал кол. Раздавался писк, свидетельствующий о попадании в цель, а Бим, закончив с последним, вернулся к костру с помощью прыжка и повертел мясо.
– Вижу вы не совсем люди… А если и люди, то крайне непорядочные. Мясо пережариваете, меня не страшитесь… – снова заговорило тёмное пятно.
Договорить ему не дал Бим, выхватил из костра три последних кольев, напоминающих короткие копья, и метнул их. Колья словно стрелы вонзились по краям тёмного пятна, прибили его к земле и порвали оболочку. Тёмное пятно создавал широкий плащ, потерявший целостность и свойства отражать окружающее. Покалеченный плащ вытряхнул из себя хозяина, старую горбатую бабку в бережно залатанной ветхой одежде – грубом сером платье с деревянной тростью в левой руке.
Бом достал из вещмешка кувшин, открыл пробку и пригубил.
– Какой вкусный сидр в этот раз набродился…
Старая горбатая бабка не собиралась сдаваться и предприняла очередную попытку обидеть, но в этот раз не самих братьев, а преданных им лошадей. Она молодецки подпрыгнула, выбросив вперед сухую руку с деревянной тростью так, что та вылетела, закрутившись как томагавк, пролетела над костром, разделилась на две серые полоски, напоминавшие очертания воронов.
Увидеть воронов успел Бим, так как Бом, попивая сидр, не спускал взгляда с горбатой бабки. Оба ворона, приветствуя хозяйку, каркнули и плотно сжали клювы, замахав крыльями, стремительно полетели к лошадям, готовые смертельно вонзиться в их тела: правый ворон выбрал ту лошадь, что паслась ближе, левый ворон выбрал ту лошадь, что паслась дальше. Бим выдернул из земли меч и вихрем ринулся за воронами.
Через мгновенье он догнал обоих и подпрыгнул так высоко, что оказался с ними на одном уровне, два раза резко махнул мечом, разрубив воронов пополам. Тут же горбатая бабка заорала как будто от боли, учуяв смерть своих верных подданных и потеряв часть своей силы.
И через мгновенье Бим сел рядом с горбатой бабкой, на обратной дороге от места, где были разрублены зловещие вороны, он успел приземлиться около костра, чтобы воткнуть меч. Теперь же он схватил бабку обоими свободными крепкими ручищами, подпрыгнул и в прыжке бросил её со всей силы об землю туда же, где был вбит в землю её плащ, сам же опять приземлился рядом с костром и продолжил вращать вертел.
Пару перьев от воронов приземлились на костер и загорелись.
Настала пора вмешаться и Бому. Он ещё раз отхлебнул из кувшина, передал его брату и встал. Отряхнув одежду от прилипшей сухой травы и прочего растительного сора. Бом, меря каждый шаг, направился к неподвижно лежащей на спине старухе. Приблизившись к ней, Бом опрыснул лицо старухи ромом.
Старуха зашевелилась и открыла веки, уставившись на Бома чёрными, как смерть глазами, но и чернота не могла скрыть набухшие красные капилляры. Горбатая бабка не имела сил даже сесть.
«Ну что? Сотрудничать с нами будешь, старая карга?» – с насмешкой спросил Бом и стал медленно отходить к первому колу, воткнутому в кочку. Этот кол, как и все другие, отлученные от огня и воткнутые в другие кочки, перестали тлеть. Бом двумя руками схватил кол и потянул на себя. Вытянув кол, Бом пнул ногой кочку и та, не сразу, по чуть-чуть, зашевелилась и, как хромая на обе ноги собака, поползла к старухе.
Добравшись до её ладони, кочка остановилась и уткнулась в неё – и земля опала, как будто потеряв всю свою мощь и силу. Что-то толкало землю с низу, уйдя обратно к тому, кто его породил, к старухе, как будто не было никогда этой кочки.
Старуха, вернув незначительную часть от отданной силы, перевернулась на живот и, кряхтя, поползла к Бому, который отходил от неё к некому подобию забора – стене из таких же кольев, воткнутых его братом в кочки, вторым эшелоном посланные бабкой.
