Северный горизонт

Воет свора в ночи, начинается новая тьма

Свора дышит, бурлит, она же тоже живая

Стоит бросить им взгляд – тотчас пойдет кутерьма

Спускаются с цепи злые звери метаний

Снова рыщут по городу, низко склоняясь к земле

Я запру дверь, у меня есть сто оправданий

А они скулят у порога, отражаясь в стекле

Но однажды, я обещаю, я стану смелее

Я выйду одна за порог, распахну руки в крест

Стая кинется с воем, но я не стану трофеем

Я смогу их заставить у ног моих молча сесть

Я их приму, без оглядки и долгих метаний

Как может лишь мать принять родное дитя

Они же мои – мои тысяча сто начинаний

Подбираются ближе и лапы листвой шелестят

Август

Солнце покатилось по тысяче кочек

Под окошком дрифтуют машины

Я запираю дверь на замочек

И вдыхаю потертые шины

В закате виден оранжевый кадмий

Киноварью залиты все скверы

Асфальт неровный и латный

Завтра ветер, шепнет мне поверье

Дует ветер, поднимается ворот

Осень сыпет кровавые клены

Спит спокойно мятущийся город

Засыпает шмель разозленный

Август пахнет мёдом и хмелем

Где-то в небе луна серебрится

Затаюсь под разлапистой елью

И дождусь пока вспыхнет зарница

Питер Пэн

Питер Пэн не взрослеет, не ищет себе работу

Питер Пэн истово любит и чтит субботу

Неуёмный, но все же не злой обычный мальчишка

С яркими вихрами вместо стандартной стрижки

Питер Пэн собрал разношерстную всю команду

И выигрывает у смерти снова который раунд

Собирает детей, которые не повзрослеют

Чтобы им не было скучно в сказку верить

Чтобы не придавило плитой и могильным камнем

Он забирает детей, открывает ставни

К сожалению, дальше растет его чудный город

А он желал бы остаться один и закрыть затворы

Ему больно от каждого нового экипажа

Он крепче сцепляет зубы, не плачет даже

Эй, команда, ну что, полетели к людям?

Где-то там кто-то все еще верит в чудо

И стоя вечером у промерзшего напрочь окошка

Родители, с серыми лицами, поднимут ладошки

Помашут летящим над городом детям прозрачным

Это значит, что Питер Пэн их спасает дальше

Ты бы был Ланселот

Ты бы был Ланселот

Но тебя не трясет

От мысли, что где-то невинный умрет

Прости за подгон

Но ты и принцесса уже не канон

И ее спасает какой-то дракон

Ты дошел до глубин

Ты остался один

Ты пока ещё жив, пока невредим

Твоя участь – гамбит

То, что ты не убит

Не значит, что тебе ничего не грозит

Ты уже пострадал

Впереди лишь провал

И тонкий мостик пока не пропал

Ты главный герой

И ведёшь за собой

Но войско твоё тебя бросит, постой

Ты на той стороне?

Тебе сказали во сне?

Что ты в целом, скажи мне, знаешь о зле?

Ты надел белый плащ

Факел сердца горяч

Но просто напор – запущенный мяч

Ты всё позабыл

Ты так просто убил

И кровью друзей свой плащ обагрил

Герой – волчья пасть

Ты повёлся на власть

И теперь не знаешь, как сменить масть

Потемнело крыло

Тебе в обмане везло

И теперь уже ты – новое зло

Как достичь твоего?

Цель важнее всего

Средства не стоят почти ничего

Ложь – твой ответ

Пройди хоть весь свет

Только назад дороги-то нет

Неправдою весь свет пройдёшь, но назад не вернёшься.

Удаче нужен выходной

Работе не видать конца, её со всех сторон припёрло

Удача ищет выходной, чтоб вылечить больное горло

Вы не поверите, она

Бывает, как и мы, больна

Ей тоже лень вставать с постели

У нас – семь пятниц на неделе

В настройках у неё обвал

Вай-фай сломался и пропал

А люди всё идут-идут, всё нескончаемым потоком

Хамят, не платят, на лады клянут всевидящее око

Стремятся закатить скандал

Вновь пуст откатов терминал

Торгуются, как в магазине

Как дети врут, ложь пахнет дымом

Не терпкой костровой отрадой

А палью, гадостью и смрадом

Удаче грустно и смешно. Уже болюче-всё равно

Она запуталась в вопросах, достала пледа полотно

И отключила телефон.

Её достал его трезвон.

Она посмотрит сериалы,

И скажет: "До смерти устала".

Удаче нужен выходной. И ей судьба пошла навстречу

Судьба сместила календарь, чтобы работу ей облегчить

Она установила дату.

И объявила всем мандатом:

Завтра ей даже не звонить.

И письма тоже отложить.

Удаче нужно отдышаться!

Пусть будет пятница. Тринадцать.

Прошлая жизнь

А я в прошлой жизни была пираткой

Глаза вечно сухие от соли и ветра

Я даже качки не боялась адской

В моем кармане – семечко кедра

Я клянусь, меня даже ловили:

Лихой адмирал со зверским лицом

И, пожалуй, однажды судили

А я срывалась – и в омут с концом

И веревка вилась дальше и дальше

Не видно было – конец где, край

Я слышала сразу все ноты фальши

Могла напиться – лишь повод дай

Судьба неслась стрелой или птицей

Не искала старость, не ждала покой

Не было мысли остепениться

Цель лишь одна: гореть – так звездой

Поэтому теперь я боюсь воды

И ром не пью, он уже не нужен

Мне шепчут волны: выбирай мосты

Хватит с тебя штормов и кружек

Потомок

Ты зря надеялся на потомка

У меня зашорен мой третий глаз

Я не вижу души, они – потемки

Я верю улыбкам и звукам фраз

Все дальше в чащу, далекий предок

Все дальше в лес, наломаю дров

Там дым от костра шипуче-едок

Но отгоняет сонмы кошмарных снов

Почему же ты не спешишь во мне усомниться?

Почему же ты веришь в мой чистый разум и дух?

Мой предок на землю спустится яркой зарницей

И скажет: ты моя кровь, моя память, мой взгляд и слух

Его ведьма

Свою ведьму он спалил на костре

Убил не колдунью, а в прах обратил любовь

С тех пор он не может спать, прикасаться к дуба коре

И слышит смех в звоне колоколов

Он втянет голову в плечи, запирает дом на засов

Ждет, что время излечит душевные раны

Завел себе дюжину злых и косматых псов

Думает, сможет справиться с ведьмой обманом

Но как только полночь пробьют большие часы

Она снова придет к нему, в рубашке из белого льна

Ее кожа как лед и первые капли росы

А волосы пляшут в ритме святого огня

И он горит, горит и сгорает до тла

Видит адские муки и свой потерянный рай

А на утро вновь возрождается эта зола

И покой не даёт, хоть тысячу раз умирай

Ему уже двести, он стар, изможден и устал

Скрипят невозможно, но держатся крепкие кости

На жизни вокзале он тот, кто уже опоздал

И держит его на земле лишь тоненький мостик

Он сходит с ума, кричит по ночам и не спит

Боится кровати, но ищет способ уснуть

Прошел сто сражений и тысячу раз был убит

Он больше всего желает окончить свой путь

У меня столько моральных принципов

У меня столько моральных принципов

Что, наверное, можно быть принцем

Любить принцессу, не ждать приданого

И еще творить что-то странное

У меня столько лишних комплексов

Что хватит на тысячу комиксов

Простых и глупых, где лбами бьются

А читатели смеются, смеются

У меня столько ответственности

Что громоздится целая лестница

Кажется, вот-вот на голову рухнет,

А голова от имен и дат – пухнет

И я клянусь, я влюблюсь в любого

Будь он смертным или древним богом

Кто мне скажет: я сам все решу

А ты сядь, подыши, порисуй

…будь слабее!

И хочется ее попросить: будь слабее!

Пожалуйста, хоть чуть-чуть…

Мне тяжело с такой, хоть убейте

Но все бросить, уйти – не хочу

А ты по-другому не можешь

Ты ты сама, ты одна, и всё так

Ты мне с этим, увы, не поможешь

Я на цепи, я в цепях, я дурак

Я – на привязи, я околдован

Это не сталь, не чугун, не титан

Я как птица тобой окольцован

И радар – на зависть всем маякам

Меня держит не замок, не запоры

И не рота дюжих солдат

Меня держат твои разговоры

Меня держит всего лишь… Твой взгляд

Сердечко на окне

Скрипят автобуса покрышки,

Стоят дома, антенны, вышки,

Гудит мотор, и спит кондуктор.

Шипит уставший репродуктор.

От влаги запотели стёкла -

Рисую слово, тут же стёрла.

Пока стоим, здесь время вечно,

С той стороны – одно сердечко.

Я еду дальше по району,

Гудят недобрые клаксоны,

А у меня внутри – запело:

Найти б того, кто это сделал!

Снаружи подойдя к окошку,

Вскочив опасно на подножку,

В ответ какой-то человечек

Нарисовал своё сердечко.

Мой лучший враг

Качается ель, и мы снова враги,

Я тебя не прощаю, так что лучше беги

Я тебя ненавижу – исчезай, испарись!

Но только уйдёшь, заклинаю – вернись.

Проклятия шлём, снова страшен накал

И на брудершафт поднимаем бокал.

Ты не просто мой враг – ты лучший из них.

Заходится ветер в криках глухих…

Невозможным нам кажется рядом шагать,

Но опять мы рвемся друг друга спасать…

Чтобы с гордостью крикнуть: «Здравствуй, мой враг!»

И прервать хрупкий мир чередою атак.

Снова в Париже

У меня всё прекрасно, я снова одна.

Я снова в Париже, и снова зима.

Антенна трамвая холодит провода,

И в Сене бурлит и смеётся вода.

У меня всё отлично – нет больше слёз,

И жизнь не летит, как трамвай, под откос.

Есть один недостаток – сигареты курю

И мысли свои доверяю дождю.

Мальвина

Из коробки на мир, из витрины –

Тонкая, больная Мальвина.

Ручки-ножки, палочки-ветки,

Пей, малышка, цветные таблетки.

А она, вдоль леса, по краю,

Возрождаясь и вновь погибая,

Возрождаясь и снова теряясь –

Но болезни своей не сдаваясь.

Она лучше погибнет в полёте,

Лучше станет крылом в самолёте,

Лучше встретит последний рассвет,

Чем в стекле проведёт сотни лет.

Что начертано – случится

Что начертано – случится,

Что должно – тому и сбыться,

Нас судьба ведёт по свету

За разменную монету.

И от рока не укрыться,

Не забыть и не забыться,

Шаг по льду неосторожный –

Все мы под законом Божьим.

Чертополох в бокале

Мне кто-то положил в бокал чертополох

А пить нужно до дна, и сердце стынет.

Я пальцами впиваюсь в белый мох –

Во рту уже бескрайняя пустыня.

Глаза с пытливым холодом глядят,

Как будто я – блоха под микроскопом.

И я глотаю этот сладкий яд,

Застывший между выдохом и вдохом.

Появится новый и свежий…

Нет крови в остатке клеток

Сама себя умножаю на ноль -

То ли выпить таблетки,

То ли найти алкоголь…

То ли райские кущи,

То ли ближайший кювет.

Пусть меня Данко научит,

Чему не смог пропитый валет.

Говорят, я себя разрушаю,

Но на деле – обломки давно.

Я витринный образчик, что с краю

И вместо мыслей – вино.

Появится новый и свежий…

Скажет: «Дамам лучше не пить!»

А я усмехнусь, я невежа,

Потому что не умею любить.

И он уйдет, быстро шагая,

Я снова буду одна –

Сама себя проклиная

И осадок выпивая до дна.

Сны роботов

У меня есть график – линия,

И посчитаны протоны.

Извини, но эта химия,

Мне и правда – не знакома.

А ты бьешься у железа,

Непонятный мне филолог…

Сердца, желудочки, протезы –

Не плачься мне, я не психолог!

Как ты в бездушный автомат

Умудряешься влюбиться?

Ты даже жалок и не рад –

Ты простой самоубийца.

Расскажи скорей про звезды,

Давай сыграем на гитаре:

Для чего такой ты создан?

Вдруг сердце каменно ударит…

Детская

Во мне три тысячи метаний

Тугой комок в груди залёг

Мы в гробовом идём молчаньи,

А раньше – громко и взахлёб.

Так почему мы оробели?

Чему причина? Где итог?

А мы всего лишь повзрослели

И выросли из детских строк.

В таком беззвучии не легче –

Ведь каждый в этой тишине

Сбивает шаг и горбит плечи,

И верит – вся любовь не мне.

Время волшебства

Опустились синие сумерки

На зелёный лиственный лес

И кажется, что в этом сумраке

Наступает время чудес…

Качаются ветви дубовые,

Шумит шоссе вдалеке,

И мы – без причины весёлые –

Жизнь живём налегке.

Внутри меня

Зови экзорциста, святой водой окропи –

Я сошла с ума, и мысли сбила с пути.

От счастья такого очумевшие скачут строки,

Звенят свежим металлом, сыплются по дороге.

Забегают в овраг и в самую лезут чащу –

Они моего безумия лучший образчик.

Они моей души – верное знамя,

Что щедро приправлено страхами и грехами,

Не всякий отважится пробовать – слишком остро

Для тех, кто решится, внутри меня целый остров.

Там робинзонит запылившая крылья надежда:

Осатанела, меня обзывает невеждой,

А я возвожу вокруг неё целый купол –

Чтоб не сломала кости нелепостью глупой.

Мельница чудес

Кто-то оставил на облаке мельницу,

И забыл остановить процесс…

С неё сыпет метелицей

И нам шлёт ожиданье чудес.

Вернётся мельник, прервёт работу,

Снег и вправду перестанет трусить…

Глянет вниз, скажет: «Вышло неплохо,

Надо бы через год повторить…»

Лифт

Восемнадцать – я не знаю, куда мне бежать,

Я могла б подождать,

Но все ждут, что я встану и буду решать…

Это жизнь.

Еду в лифте, считаю подряд этажи,

А пора бы считать социальные лифты.

Быть упрямым…

Учат страху, лицо наклонить,

Но почему-то не учат драться.

Людям страшно на свете жить –

Нас всё время учат бояться.

А я встану, устав лежать,

Меня снова повалят на пол.

Почему меня учат быстро бежать,

А не быть упрямым солдатом?

Нужно вовремя выбрать свои пути –

О терроризме висят плакаты.

Но и там одна дорога – уйти,

А не бить до кровавой ваты.

И мы по жизни неровно идём,

Не умея давать отпоры.

Мы терпим дожди, спасения ждём,

Будто судьбы крали, как воры.

Репродуктор

И выйдя на улицу, взглядом найдёшь репродуктор,

Молясь, чтобы вправду молчала упрямая жесть,

Ты больше не думаешь, что любая тревога – так круто,

Над городом виснет рваная нервная сеть…

Прокашлялся рупор и этим спугнул голубей,

А город весь замер в мурашках и бьющемся пульсе.

Кто-то крикнет, и вздрогнет, и станет прятать детей,

Небо трясётся в припадке и спазмах конвульсий.

Вот вроде бы всё, бой кончился, город спасён,

Люди выйдут на улицы, в небо головы, стянуты шапки.

И серым остовом на столбе всё равно висит Он,

Но теперь обещает, что всё уже будет в порядке.

Снежинки

У каждой снежинки есть маленький парашют,

Она летит, надеясь, что её не собьют.

Каждый снежок – это капля огромного моря,

Летит, растворяясь в бело-молочном просторе.

Люди, завидев, кричат: это белые мухи.

А они готовы развеять глупые слухи.

Они = хрустальные дети синего неба.

Не мухи, что ищут варенья и черствого хлеба.

У них свои цели и даже, поверьте, задачи,

Но знает об этом только маленький мальчик.

Он маме скажет, скрывая своё торжество:

«Летят дети неба, а значит, идёт рождество!»

Ангелы падают вниз

Ангелы падают вниз от чернильного неба

Это знают все люди, даже коты и псы

Ангелы бьются с тенями, которые слева

И смотрят с тайной надеждой на витые часы

Они ждут рассвета чтобы снова пытаться

Взлетать и падать, подниматься и снова лететь

Они не хотят на земле ни дня оставаться

Но их держит и давит вниз упрямая твердь

У них непослушные волосы, веснушки каскадом

Руки в краске, на одежде цветные круги

Они среди нас, ужиться пытаются рядом

И сердцем рвутся от каждого “помоги”

Они не летают, они камнем уходят в бездну

Видимо, гравитация плохую играет роль

Зачем их на землю отправили? Мне неизвестно.

Но без них бы зло давно потеряло контроль

И теперь живут среди нас необычные люди

Они крылья свои разворачивают каждую ночь

Однажды кто-то из них сальто всё же докрутит

И сможет научить летать сына и дочь

Тогда будет новый вид – ангелы в небе

Они смогут смеяться и легче дышать на земле

А пока они борются с теми тенямя, что слева

И перья растят на разбитом о камни крыле

Я еду снова

Я еду снова, здравствуй, Север

Я не нашла себя в резерве

Нет-нет, я не сдалась, ну что ты

Я просто с прошлым свела счеты

И снова солнце тускло светит

И обнимает стылый ветер

На камне след босой стопы

Я убегу, сжигай мосты

А облака одни на всех

Бежим как белки в колесе

Они вращаются по кругу

Передавая боль друг другу

И то же небо, то же солнце

Оно все также нам смеется

И тучи, уж поверь все те же

Будь ты силен или повержен

Упал – умей начать с начала

Умей сказать, когда прижало

Силён не тот, кто без ошибок

А тот, кто видит их с улыбкой

Прости, Маэстро

Мне не стыдно быть русской, мне стыдно перед Маэстро

И не за себя, а за сотни других людей

Прости, товарищ, тебя променяла Одесса

Променяла твой подвиг на подарки иных гостей.

А тебе казалось – там небо во сто крат голубее

Тебе казалось – там воздух совсем другой

Но люди менялись. Трусы стали сильнее.

И вот они на своих же пошли войной

Да, это слово, увы, не звучало раньше

Хотя по-другому это уже никак не назвать

И в воздухе развеваются флаги фальши,

И учат своих детей бить и стрелять

Прости, Маэстро, спи спокойно товарищ

Тебе даже лучше не видеть этих людей…

Но что делать тем, кто прошел сотни пожарищ,

Для того, чтобы потомки превратились в зверей?