Рыбья Кровь

скачать книгу бесплатно

Ранним утром он собрал ватажников, чтобы наказать им в Перегуде держать язык за зубами – от этого теперь зависела их безопасность. Все оружие и доспехи были запрятаны поглубже под купеческими товарами, а раненые превратились в больных.

Еще один поворот реки и стал виден сам Перегуд: на высоком правом берегу ленточные крытые дубовые срубы с бойницами и трехъярусными башнями, а ниже у самой воды деревянная пристань с двумя десятками купеческих судов.

Едва их ладья пристала к пристани, как тут же объявились первые пронырливые торговцы с вопросом: чем торгуете?

– Седлами, – ответил Дарник, трогать купеческий товар или излишки оружия он пока не собирался.

Следом пожаловал сборщик пошлин в сопровождении четырех вооруженных гридей. Пришлось развязать купеческую шкатулку и выплатить им три дирхема. По два дирхема Дарник выдал и каждому из ватажников – потратьте по своему хотению.

Кривонос и Лисич со своими младшими остались сторожить ладью, остальные двинулись по деревянной лестнице на торжище.

На широком лугу ничем не огороженные стояли повозки, палатки, навесы, где торговали, ели, спали, веселились несколько сот человек. Никто не останавливал и не задавал дарникцам ненужных вопросов и вскоре они разбрелись в разные стороны. С Дарником остался только Черна с Зорькой и Селезень.

Голова шла кругом от невиданного количества товаров, выставленных на обмен и продажу. Чего тут только не было: глиняная посуда и ткани, заморские благовония и фрукты, одежда и обувь, женские украшения и диковинные вещицы, о назначении которых приходилось только догадываться. Больше всего, впрочем, меняли привычное: овес на свеклу, пшеницу на пшено, мед на меха. Дарник хотел посмотреть оружие, оно тоже было здесь: дальнобойные степные луки, кривые мечи, железные булавы, всевозможные шлемы и доспехи. Но приценился он только к степному луку, такому же, какой был у кузнеца Вочилы, продавец потребовал за него целых двадцать дирхемов и хотя у Дарника деньги с собой были, он все же предпочел пока воздержаться от покупки.

На каждом шагу предлагали хмельной мед, жареное мясо, пироги и сладости. Торговцы и покупатели непрерывно пили и ели, чего наверняка в таких количествах не позволяли себе дома. После повседневной обыденности лесных селищ торжище являлось настоящим праздником, на котором хотелось все увидеть и попробовать. Черна с Зорькой не переставали ахать и восторгаться. Чтобы умерить их трескотню, Дарник купил им на целый дирхем сладостей, и они в самом деле на некоторое время замолчали.

Обойдя торжище, Дарник направился к городским воротам, которые охраняли два стражника, еще двое стояли немного в сторонке, а третью пару гридей видно было в глубине открытых ворот. Такое рассредоточение понравилось юному вожаку – удобнее было прийти на помощь первой паре сторожей.

Но в сам город их не пустили, стали спрашивать, куда и зачем им надо. Взбешенный таким приемом он, все же воздержался от необдуманных слов и вернулся на торжище, где торговля уже шла на убыль, и толпа зрителей валила на Вдовьи игрища. Один из перегудцев охотно объяснил любопытному Селезню, что по местной традиции молодая красивая вдова должна провести ночь с лучшим из бойцов, дабы родить от него сына-богатыря. Такое грех было пропустить, и они тоже направились туда. Возле небольшого хорошо утоптанного ристалища на особом возвышении сидела обещанная вдова в пышной одежде, из-под прозрачной кисеи, свисавшей с головного убора на лицо, наблюдая за поединками претендентов. Окружающая толпа вовсю зубоскалила, стоят ли плохо видимые стати красотки, чтобы за нее сражаться.

Чтобы не допускать сильного кровопролития, поединщики сражались на особых мечах с надетыми ножнами и удлиненными рукоятками. Крови действительно не было, зато сколько угодно отбитых боков, рук и ног, к большому удовольствию зрителей. Когда Дарник со спутниками подошли, поединки уже были в самом разгаре, становясь все более ожесточенными: слабые выбывали, на их место становились более опытные бойцы. Принимали участие и пришлые поединщики, но местные, более привычные к такому оружию, быстро их побеждали. Среди зрителей были и подошедшие ватажники.

– А давай покажи им, – предложил один из хлыновцев Дарнику.

– Не хочу, – ответил он.

– А я попробую, – сказал Быстрян и вышел вперед.

С двумя противниками он сумел справиться, а вот третьего ему осилить не удалось. Победитель – плечистый детина с руками до самых колен довольно скалился.

– У нас есть боец получше меня, – объявил ему Быстрян, указывая на Дарника.

В высокой сухощавой фигуре бежецкого вожака никак не угадывался сильный поединщик.

– А у нас здесь не детские игры, – ухмыльнулся детина, вызвав общий смех.

– Ну что, будешь? – спросил у Дарника седовласый дед, распорядитель игрищ.

– Я не хочу омрачать убийством ваш праздник, – спокойно ответил Рыбья Кровь. – Любое оружие слишком хорошо меня слушается.

– Бой на мечах в ножнах еще ни разу не привел к смерти, – заметил распорядитель.

– Я же сказал, – скрытая сердитость Дарника еще больше усилилась.

– Я разрешаю тебе меня убить, – опять под смех зрителей заметил детина.

Отступать уже было порядочным бесчестием. Дарник отдал свой нож Селезню, скинул безрукавку и взял в руки протянутый ему меч. Обычный двулезвийный меч и без того тяжелый, в ножнах весил в два раза больше. Долго сражаться им для Дарника было просто не по силам.

Противники заняли места друг против друга. Прозвучал удар булавы по медному блюду и в то же мгновение, пока детина заносил свой меч, Дарник прыгнул вперед и нанес сильный колющий удар в горло противника. Все было кончено. Детина как сломаное дерево, криво и неловко опустился на землю, два-три судорожных движения, потом изо рта хлынула кровь, и он затих. Ошеломленные зрители безмолствовали.

По знаку Быстряна ватажники окружили своего вожака. Но предосторожность были излишней – никто не собирался нападать на Дарника. Лишь, когда ватага двинулась к берегу, распорядитель им сделал знак остановиться.

За самим поединком все как-то забыли о награде – красавице-вдове. Детину унесли, и распорядитель трижды повторил вызов на новый поединок, но желающих меряться силами с Дарником после случившегося не нашлось. Ватажники весело перемигивались, радуясь предстоящему любовному подвигу своего предводителя. Дарник посмотрел на вдову, лица не рассмотрел, зато увидел ее пухлые кисти рук – и сразу пожалел о своем выигрыше. То, что для другого было бы удовольствием, ему представилось ужасным навязыванием чужой воли. Но в голову совершенно не приходило, как можно выкрутиться.

Отделив Дарника от верной ватаги, седовласый дед повел его вслед за небольшой женской процессией к городским воротам. На этот раз никто не препятствовал его входу в город. Тесно стоявшие высокие дома с подклетями и резными окнами заставили его на время забыть о предстоящей участи. У некоторых из домов подклети были выложены из камней. В один из таких домов Дарника и ввели. Распорядитель тотчас ушел, появились две пожилых женщины, они провели Рыбью Кровь в маленькую комнату, где горел очаг и стояла огромная кадка с водой. Ему велели раздеваться и начали бросать в кадку из очага раскаленные камни. Из-за поднявшегося пара ничего не стало видно. Раздевшись, Дарник залез в кадку в горячую воду по самую шею – и, весь словно растворился в небывалом наслаждении. После омовения ему дали чистое белье и проводили в верхнюю комнату, где за накрытым столом его ждали разнообразные яства и напитки.

Все было похоже на одну из сказок, что читал вслух Лузга. Это мне в наказание за то, что я над ними смеялся, думал Дарник, а в спальне еще красавица превратится в уродливую старуху.

Пока он в одиночестве ел, не притрагиваясь к напиткам, мимо него в соседнюю комнату прошмыгнули пожилые женщины, что были с ним внизу. По шепоту за дверью он понял, что там находится спальня, в которой его ждет вдова с пухлыми кистями рук.

Вдруг в горницу вошел молодой мужчина в дорогом кафтане. Дарник вспомнил, что видел его на поединке, где тот выделялся своим мрачно-беспокойным поведением. Присев к столу на лавку, незнакомец пристально посмотрел на Дарника, после чего сказал, что готов заплатить, чтобы вместо него войти в спальню к вдове. Предложение пришлось как нельзя более кстати, и бежецкий вожак тут же назвал сумму в двадцать дирхемов. Мужчина вместо серебряных дирхемов отсчитал три золотых солида.

Затем появилась одна из женщин и после переговоров с мужчиной на неизвестном языке повела Дарника в другую маленькую чистую комнатку, где стоял узкий топчан с подушкой и пуховым одеялом. Закрыв дверь на задвижку, Дарник лег в постель и провалился в глубокий сладкий сон, чувствуя удовольствие не столько от происходящего с ним, сколько от временного перерыва в исполнении обязанностей вожака.

Под утро он пробудился от тихого говора за дверью. Прислушавшись, понял, что это прощается с вдовой мужчина в дорогом кафтане. С улыбкой поудивлялся их нежным словам и заснул снова. Второе пробуждение было менее приятным. На рассвете гонец привез в Перегуд известие о подвигах их ватаги в Хлыне и юного героя потребовал к себе городской воевода. Десятский с булавой и два гридя с мечами имели грозный вид. Выходя к ним, Рыбья Кровь мельком увидел во всей домашней красе и саму вдову со всеми ее мягкими формами, припухшими губами и бессонными тенями под глазами – оценил, но нисколько не пожалел о своем сделке накануне.

Воеводский дом соседствовал с большой гридницей. Как позже выяснилось весь гарнизон состоял из двухсот воинов, которые делились на четыре суточных полусотни, и сейчас на воеводском дворе происходила их утренняя смена: снимались и надевались доспехи, кто-то на ходу уже и подкреплялся мясом с хлебом. Но Дарнику не дали ничего, как следует рассмотреть, повели на второй ярус к воеводе.

Воевода, большой дородный мужчина с седыми вислыми усами, выслушав рассказ Дарника о событиях в Хлыне, глубоко задумался. Он уже знал и о поединке на Вдовьих игрищах, и даже об отклонении боевым вожаком своих ночных обязанностей. Перед ним стоял явно незаурядный отрок, который весьма умело управлял своей разношерстной ватагой. Судить его за поджог городища не хотелось – хлыновцы всегда вели себя вызывающе – хорошо, что нашелся кто-то достойно проучить их. В то же время то, что сойдет этому молодцу в Перегуде, непременно свернет ему шею там, на юге, в столице Короякского княжества. Зато здесь, на пограничье такой человек очень пригодился бы.