Дары Богов

– К сожалению не все папирусы попали в Россию, – посетовал профессор Разумовский. Многие интересные находки были сделаны позже, а Правительство Египта, запретило вывозить за рубеж культурные ценности своей страны. И теперь эти документы можно было увидеть только в «Сводном каталоге Каирского Национального музея».

– Их даже не дают нам – учёным, – грустно отметил он. А этот замечательный человек и гражданин России – теперь покоится в Ницце, где и был захоронен в 1947 году в возрасте 91 года.

– А вы знаете, что он ещё и писал стихи и монографии, – поинтересовался профессор. Хотите – я вам прочитаю одно из его произведений. И Владимир Иванович начал декламировать стихи в пустом зале архива Ленинградской библиотеки. Он читал стихи громко, чётко и с большим воодушевлением, чем очень удивил девушку.

В далёких песках очень жаркой земли

Стоят пирамиды и смотрят в пески.

Течёт Нил на север, искрится вода,

И время летит, как и эта река.

Когда-то в долине алели цветы,

Но всё исчезает, исчезнем и мы.

Здесь сфинкса чудесного люди нашли,

Когда-то его откопали они.

Однажды в долине заснул фараон,

Приснился ему интереснейший сон.

Под толщей песка сфинкс прекрасный лежит,

Он грозный защитник, но он пока спит.

Но стоит его от песка откапать,

Он станет страну от врагов защищать.

Никто фараона не сможет убить,

Пока будет он по пустыне бродить.

О, как удивился мудрец-фараон,

Он верил богам и поверил он в сон.

Заставил рабочих он землю копать,

Никто в сон не верил, поверила мать.

И там, где гуля́ли ветра и пески,

Прекрасную голову сфинкса нашли.

И люди не стали тихонько роптать,

Смогли из песка они сфинкса достать.

Прожил очень долгую жизнь фараон.

Египет расцвёл, был устойчивым трон.

Враги не посмели напасть на страну,

Ведь сфинкс отводил от народа беду.

Он тенью огромной бродил по пескам,

И был беспощаден к суровым врагам.

С тех пор пролетели года и века,

Египет расцвёл, помогала река.

Французы решили его покорить,

В колонию этот народ заключить.

И в Африке вновь разразилась война.

Жестокие битвы несла всем она.

Не знали французы о тайне одной,

Они были заняты только войной.

А сфинкс по ночам нападал на солдат,

Однажды, напал он на целый отряд.

Стреляли по сфинксу из пушек они,

Лицо повредили, лишь порох сожгли.

И сфинкс уничтожил враждебный отряд.

В песках, у плато их останки лежат,

А ветер песком засыпает тела,

Забыты они, как и эта война.

Смогли египтяне вернуть города,

Изгнали отсюда врагов навсегда.

А сфинкс, как и раньше, на реку глядит.

И, кажется всем, что чудовище спит.

Но если в Египет прибудут враги,

То снова он будет бродить у реки.

Сфинкс станет Египет от бед защищать

И это плато от врагов охранять.

В далёких песках очень жаркой земли

Стоят пирамиды и смотрят в пески.

Течёт Нил на север, искрится вода,

И время летит, как и эта река.

Когда-то в долине алели цветы,

Но всё исчезает, исчезнем и мы.

– Нравится? – поинтересовался Профессор. Таких стихов сейчас уже не пишут.

– А вы знаете, что в запасниках Эрмитажа находится великолепная коллекция табличек амарнского дипломатического архива, включающую переписку фараона Аменхотепа III и его сына – фараона Эхнатона с дружественными правителями небольших княжеств Сирии-Палестины и таких городов-государств, как Вавилон?

      Конечно, Дарья этого не знала. Профессор обладал знаниями, которых ей сегодня так не хватало, и Дарья даже посетовала, что в своё время не занялась археологией и изучением древних стран – Вавилона, Ассирии и Древнего Египта.

– Так вот продолжал профессор, – есть предположения, что Эхнатон является гибридом человека и гуманоида или, как вы выразились – змея.

– Посмотрите на изображения этого фараона. И сравните его с изображениями других великих фараонов прошлого.

Профессор открыл альбом с изображением фараонов и стал объяснять Дарье, чем отличался фараон Эхнатон от других великих древних правителей Египетского царства. Профессор был увлечён этим рассказом, видимо ему не с кем было поделиться своими умозаключениями.

– Взгляните на эти изображения фараона Хафры – юное, бесстрастное лицо, мощное и атлетически-развитое тело. За более чем тысячелетие, разделяющее время правления Хафры и Эхнатона, канон принципиально не менялся. А вот как изображали фараона – Тутмоса III, тысячу лет спустя. Бесстрастность, легкая улыбка, взгляд в вечность. Все эти изображения делались по единым канонам, принятым в Египте. Они должны были возвеличить фараона и показать его мужественность, отличия от рабов и простых крестьян, которые жили на территории Египта.

– А теперь посмотрите на изображение Эхнатона. Вы ничего не замечаете? Дарья посмотрела на изображение, которое показывал профессор Разумовский. Действительно изображение фараона Эхнатона было очень странным. Это изображение, а вернее фотография этой старинной скульптуры, напоминала рептилию. Оно было ближе к женскому образу, чем к мужскому.

– А вы знаете, что я также занимался изучением его мумии и ездил специально для этого в Египет, – поделился Владимир Иванович. Некоторые из моих коллег считают, что данный фараон подвергся достаточно сильной мутации, и причиной данной мутации явилось нахождение его жилища вблизи урановых рудников. Но я так не считаю. Какие урановые рудники имеются в Египте? Их там нет. Ближайшие залежи редкоземельных металлов были найдены в Судане, который находился на значительном расстоянии от древней столицы Египетского царства. А посмотрите на череп Эхнатона. Профессор пододвинул к Дарье фотографии скелетов Эхнатона. Ничего не замечаете?

Дарья посмотрела на фотографии останков великого фараона древности. Череп Эхнатона был вытянут и неестественно велик для обычного человека. Такие фотографии она уже видела в журнале «Вокруг света». Людей с вытянутыми черепами находили по всему миру. Такие находки были сделаны и в Америке, и в Африке, и на Азиатском континенте. Везде, где присутствовали следы высокоразвитых древних цивилизаций.

– Посмотрите на этот череп, продолжал профессор. У него вытянутое змееподобное лицо и затылочная часть черепа сильно оттянута назад. Кстати, мы его измерили, и оказало что вместимость этого черепа в полтора раза больше, чем у обычных людей. А теперь посмотрите на костяшки пальцев этого человека. Профессор пододвинул ещё одну фотографию.

– Пальцы – словно паучьи лапы. Ступни, как ласты. А ещё у этого фараона – огромная задница, больше чем у вас, засмеялся профессор. Откуда же взялись такие уродства? Я думаю, что этот фараон – продукт скрещивания человека с ящером или змееподобным существом. Хотя возможно и я заблуждаюсь, – посетовал он

Дарья очень жалела, что приходилось уезжать в США и не оставалось времени на изучение материалов и фотографий, которые предоставил профессор Разумовский. Но зато Дарья начинала понимать, почему специальные службы России и Америки уделяли такое внимание Виктору Ивановичу Маковскому. Чем больше Дарья занималась этим делом, тем более интересную информацию она получала из различных источников об этом человеке и его деятельности. И эта информация одновременно и пугала её и завораживала. Она стала по-другому смотреть на историю Египта и многих других древних царств, а также стран Африки и Ближнего востока.

Глава

XVI

Борис Сергеевич Снегирёв был непосредственным начальником Дарьи Холод. Можно сказать, что он был ей, как отец. Он заботился о своей наставнице и следил за её успехами. В своё время об этой услуге попросил отец Дарьи – его давний друг и соратник, вместе с которым он, в своё время, закончил общевойсковое военное училище. И даже вместе учился в Академии имени Жуковского.

В дальнейшем их пути разошлись. Отец Дарьи продолжил службу в армии, а Бориса Сергеевича послали на учёбу, и он закончил высшие офицерские курсы КГБ СССР. Сказалась тяга к иностранным языкам и хорошая успеваемость по основным, изучаемым предметам. Возможно, что руководство советских специальных служб обратило внимание и на другие его личные качества: коммуникабельность, чувство юмора и желание найти общий язык с различными, непохожими друг на друга людьми.

Кроме того, он был спортсменом. Занимался многоборьем и хорошо стрелял из винтовки с оптическим прицелом. Если бы не работа – он бы стал спортсменом. Он имел спортивное звание «Мастера спорта по многоборью» и кроме того он увлекался и биатлоном. И даже сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, он время от времени ходил в спортивный тир, находившийся в подвале того здания, в котором он работал. Зрение портилось, и он стрелял уже не так хорошо, как в молодости. Но это не мешало ему заниматься любимым делом.

Надо сказать, что ему нравилась Дарья, и он не хотел подвергать её излишнему риску. Однако ситуация складывалась так, что в этот раз на девушку возлагались большие надежды. И эти надежды она обязана была оправдать. Она должна была принять участие в той оперативной стратегической игре, которая давно уже была разработана в недрах российских спецслужб. Ещё никому не удавалось так глубоко внедриться в структуру ЦРУ, которая отвечала за безопасность важных чиновников, занимающих высокие посты и высших государственных должностных лиц США. Такой шанс терять было глупо.

Руководство решило использовать Дарью в тёмную, не посвящая её во все свои планы. Оно надеялось потихоньку получить от неё необходимые сведения. Эти сведения можно было получить, задавая время от времени правильные вопросы, например, во время подготовки рапорта или служебной записки по итогам выполненного задания. И поэтому Дарью официально, как стажёра, руководство внедрило в Интерпол. Общим руководителем всей операции был назначен Борис Сергеевич Снегирёв. Работа была сложной и ответственной, а начальство требовало получения практических результатов. Но деваться было некуда.

Борис Сергеевич – был человеком, которого любила фортуна. Всё за что он брался – у него получалось и начальство об этом конечно знало. Сказывался опыт оперативной работы и трудолюбие. Он берёг своих людей и старался не подвергать их дополнительному риску и подчиненные это чувствовали. Именно за эти качества они любили своего непосредственного начальника. Они ему всецело доверяли. А доверие – это ключ к успеху и Борис Сергеевич – это давно уже понял.

Им повезло, Маковский что-то почувствовал и решил сбежать за рубеж. Ему не стали мешать. Это было одним из условий оперативной игры. За Маковским внимательно следили и не позволяли получать информацию, которая была критически-важной для страны. Ему даже позволили вывезти за рубеж свою коллекцию, которая имела некоторую финансовую ценность. Игра шла по-крупному, и нужно было усыпить внимание агентов американских спецслужб.

Главное, нужно было внедрить в ЦРУ своего сотрудника. И такой шанс появился после смерти перебежчика. Несмотря на то, что в это время отношения между двумя странами были дружественными, спецслужбы действовали в интересах своих стран и, если был повод «нагадить» другой стороне, такой повод исполнялся на все сто процентов. К сожалению, российская сторона в последнее время проигрывала, и гадили именно ей. Сказывались годы перестройки, Ельцинского безвластия и анархии. Архивы были разворованы, а часть критически-важной информации – утекла на запад. Теперь она осела в архивах потенциального противника, который умело ей пользовался. Поэтому любая деятельность, которая могла потенциально привести к положительному результату – приветствовалась.

Борис Сергеевич – послал за Дарьей Холод свой служебный автомобиль с водителем. Она должна была приехать с минуты на минуту. Предстояло проинструктировать этого «ключевого сотрудника» перед его поездкой в США. От деятельности Дарьи, и от того, как она поведет себя – многое зависело. Борис Сергеевич – решил не давить на девушку и не загружать её излишней информацией. Самым сложным этапом – являлся этап внедрения. Чем меньше знал человек, тем меньше он мог рассказать в случае ели бы их план раскрылся. Главное, надо было ещё раз проинструктировать Дарью, объяснив ей её легенду. Настроить на то, что она является стажёром Московского отделения Интерпола. Объяснить ей, почему она так хорошо знает английский язык.

Времени было мало. Именно поэтому Снегирёв вынужден был отменить её полёт в США сегодня вечером, и это привело к тому, что американская сторона была вынуждена аннулировать заранее купленные билеты на самолёт. Борис Сергеевич нервничал. Когда он так интенсивно думал, он ходил из конца в конец по своему огромному кабинету. Наконец в дверь постучались. Борис Сергеевич – поспешил её открыть. За дверью стояла Дарья и его персональный водитель, который был отправлен на вокзал. Его Борис Сергеевич направил за девушкой для того, чтобы она никуда не потерялась и приехала на встречу как можно быстрее. Он обнял Дарью и пригласил к столу, на котором дымился стакан свежезаваренного кофе, который он специально приготовил для девушки. Ему нужно было ей многое объяснить. Нужно было не только проинструктировать девушку, но и дать ей ту информацию, которая бы помогла при проведении этой важной операции, и которая позволила бы её выполнить.

Глава

XVII

Наконец объявили о посадке и Дарья Холод села в комфортабельное кресло Боинга 747, который полчаса назад вырулил к аэровокзалу, чтобы через подсоединённый трап забрать на борт граждан, улетающих за рубеж. Предстоял длительный полёт по маршруту Москва – Нью-Йорк. Самолёт был забит под завязку. Дарья удивилась, как много российских граждан улетали вместе с ней Соединенные Штаты Америки.

Если бы ни работа, то она бы никогда не решилась бы на такой поступок, а тут были те, кто просто путешествовал по миру. Дарье было всё в новинку. В салоне самолёта царила праздничная атмосфера. В задней части салона сидели известные российские артисты, пили виски и громко разговаривали между собой. Они радовались, что покидают страну, в которой они когда-то стали знамениты. Всё-таки элита сильно отличалась от остальных российских граждан и интересы у них были совсем-совсем другие. И только Дарья грустила по поводу своего отъезда за рубеж. В конце концов, она любила обе российские столицы – и Москву, и Санкт-Петербург. Да и как можно было не любить свою страну, страну, где она выросла и работала в настоящее время. Она надела наушники и включила плеер. Зазвучала её любимая музыка. Певец пел под музыку известного немецкого композитора – Дитера Гейке. Эти слова она знала наизусть.

Я нашёл твоё письмо,

Я прочитал его любя,

Оно – мне принесло тепло,

Твоей души и сентября.

Я снова прочитал его,

В нём ты писала о любви,

А дождь стучал в моё окно

И звал меня, тебя найти.

К тебе хочу приехать я,

Прошу тебя – меня прими!

А наша ссора – лишь слова,

Они нам больше не нужны.

Я снова обниму тебя,

Так же, как раньше обнимал.

Спешит в наш край опять Зима,

Но ты мой друг не замерзай.

Стихи были красивыми, и они трогали за душу. В них было что-то родное, и они будили воспоминания о родных и близких, которые она оставляла в Москве. Но особенно ей нравился припев, и она стала потихоньку подпевать в такт музыке.

Письмо – всего пару слов,

А сколько в нём нашей любви.

Мне так не хватает цветов.

Хочу их тебе принести!

Она вспомнила свою уютную московскую квартирку. Дарья любила заниматься цветами и очень переживала, как они будут чувствовать себя после её отъезда. На подоконнике её квартиры красовались различные садовые растения. Были и такие, которые требовали тщательного ухода. И если друзья хотели ей сделать приятное, то они дарили ей небольшой цветочек в горшочке. Всем этим теперь предстояло заняться её отцу. Дарья задумалась. Что её ждёт за рубежом? Стоило ли улетать из Москвы? Она задавала себе эти вопросы и не могла найти на них ответа.

Музыка убаюкивала, и Дарья не заметила, как провалилась в глубокий и беспокойный сон. В детстве её называли соней за то, что она могла уснуть где угодно, в любом транспортном средстве, в том числе и машине своего отца. Проснулась она только от того, что самолёт выпусти шасси и все стали хлопать в ладоши. Сколько же она проспала? Самолёт удачно приземлился в Аэропорту Нью-Йорка. В иллюминатор светили яркие солнечные лучи. А на выходе из самолёта её ждала новая жизнь и новая страна. Дарья потянулась и посмотрела в иллюминатор.

За окном виднелось огромное урбанистическое здание аэровокзала Нью-Йорка. Только она могла проспать несколько часов подряд. Как говорил Борис Сергеевич – у неё было прекрасное здоровье и хороший крепкий сон. Она даже не притронулась к еде. Пора было собирать вещи и выходить по трапу из самолёта. Дарья стала лихорадочно собираться, стараясь ничего не забыть из своих вещей. Слава богу, ничего не пропало, и всё было на месте. Она вышла из салона самолёта, попрощавшись с бортпроводниками. Это была традиция. После этого она села в припаркованный комфортабельный автобус и поехала по направлению к аэровокзалу.

Глава

XVIII

Макс Вебер положил телефонную трубку. Дело, которое вначале представлялось довольно лёгким – усложнялось. Оно обрастало новыми деталями и проблемами, которые множились так быстро, как будто это был снежный ком, который нёсся с горы. И этот небольшой комочек снега – грозил превратиться в лавину, которая подгребёт под собой не только его самого и его новую напарницу, но и его непосредственных руководителей данной операции. Получалась так, что в этом деле было много заинтересованных лиц. Мало того, что здесь были задействованы агенты ЦРУ и КГБ СССР, но в него уже влез и Интерпол, и Ватикан. Сначала Макс думал, что дело прекратиться, как только он убьёт иностранного перебежчика. Все успокоятся, и жизнь продолжит своё неторопливое движение вперёд, а Макс получит причитающиеся ему деньги за хорошо выполненную работу. Деньги ему были очень нужны. Он до сих пор не выплатил ипотеку за дом. Кроме того, пора было уже поменять легковой автомобиль. Эту машину не пощадила жизнь и нелёгкая работа Макса Вебера и она давно нуждалась в замене. Макс любил автомобили, и ему было из чего выбрать. Но не об этом сейчас стоило горевать.

К сожалению, дело не только не развалилось, а это убийство предало ему новую энергию. И даже руководство в Ватикане стало обращать пристальное внимание на развитие этой ситуации, предавая ей стратегическое значение. Все требовали от Макса решительных действий по поиску пропавших артефактов. Но Вебер не мог ничего сделать. Не мог же он брать штурмом штаб квартиру ЦРУ. Такое было возможно только на страницах приключенческих романов и блокбастеров. Макс не был самоубийцей. Он выжидал. Он ждал удобного момента, когда можно будет действовать. Только в кино можно было непосредственно напасть на агентов ЦРУ. В жизни всё обстояло по-другому. Макс был профессионалом. А профессионал долгое время должен оставаться в тени, прежде чем сделает решительный бросок. Это он понял, став охотником и рыболовом. Те люди, которые этого не понимали – никогда не достигали успеха. Они не были охотниками и никогда не сидели в засаде, ожидая появления дикого зверя, на которого нужно было охотиться. К сожалению, его непосредственные руководители тоже не всегда это понимали. Для них он был хладнокровным терминатором, которого убить было очень сложно. Но он тоже был смертен и хорошо это понимал. Он убил много людей и знал, что такое смерть.

Слава богу, что нашлись умные головы, которые подсказали Максу как нужно дальше действовать. Видимо в ЦРУ имелся хорошо информированный сотрудник, который был профессионалом и мог принимать верные решения. И этот человек, конечно, был связан с Единой церковью второго пришествия. И если из Ватикана поступали лихорадочные и глупые приказы, то от резидента Единой церкви второго пришествия пришёл хорошо продуманный план дальнейших действий. Макс связался с руководством в Ватикане, и согласовал с ним этот план, выдав его за свою собственную программу действий, которая ему самому пришла в голову. План состоял в том, чтобы дождаться, когда приедет в Нью-Йорк сотрудник Интерпола – Дарья Холод. После этого необходимо было установить за ней постоянную слежку. И как только Дарья получит информацию, нужную для её работы, похитить её вместе с злополучным портфелем.

Источник в ЦРУ дал точные сведения, как выглядит Дарья Холод и в каком доме она остановится. Неизвестный источник даже прислали фотографию девушки. План был понятным и в целом выполнимым. Макс взялся за дело. Прежде всего, он постарался достать план дома, в котором поселится Дарья. Сделать это, обладая широкими связями его руководителей – было не сложно. Потом он установил слежку за агентом ЦРУ и выяснил, какую машину хочет арендовать Стивен Чизкейн. Конечно, эту машину он собирался арендовать ради девушки.

План обрастал новыми деталями, и теперь Вебер начинал успокаиваться. Он снова стал охотником, а не загнанным зверем. Он поменялся местами со Стивеном Чизкейном, и теперь охота уже шла не на Макса Вебера, а непосредственно на агента ЦРУ и его подчиненных. Макс взял телефонную трубку и набрал номер своей напарницы. Нужно было обговорить с ней детали предстоящей работы. Нельзя было следить за одним и тем же человеком на одной и той же машине. Любой профессионал давно бы заметил такую слежку. Кроме того, нужна была информация, кто и как будет охранять дом, в котором поселится Дарья. Работы было много и одному было не справиться.

И, слава богу, что напарница это поняла и не стала с ним спорить. Иначе он не знал бы как поступать в дальнейшем. Она приехала на своей спортивной тачке, и они молча поехали по направлению к будущему гнёздышку сотрудницы Интерпола. По дороге даже удалось перекинуться с ней парой фраз. Макс понял, что она профессионал, такой же, как и он сам. Охотиться вдвоём было легче. У каждого из них имелось оружие, которым они умели хорошо пользоваться.

Глава

XIX

Стивен сидел за столом и внимательно рассматривал кинофотоматериалы, которые удалось проявить Кену Уоррену. Некоторые из них вызывали противоречивые чувства, и Стивен решил немедленно проверить их на подлинность. Он отобрал часть фотографий и киноплёнок и велел секретарю отнести их на экспертизу. К моменту приезда Дарьи, он намеривался получить данные о подлинности полученных фотографий и киноплёнок, которые были совсем недавно проявлены.

На фотографиях отражался процесс работы археологов и военных специалистов на месте древних поселений в районе, недалеко от храмового комплекса Абу-Симбел в Египте. Причём на ряде материалов было изображено, как эти специалисты работают на месте раскопок в костюмах химической защиты, что было довольно странно, так как в этом районе Египта постоянно стояла высокая температура.

Стивен обратил внимание, что на большом количестве каменных монументов было изображение змея или дракона. Это было не характерно для Египта. Обычно на месте древних захоронений или храмов находили изображения животных, иногда изображались люди с чертами животных, например, коровы или птицы, например – сокола, но чаще всего изображали домашних животных, которые существовали на самом деле. Древние люди почитали, домашних или диких животных, например, кошки или обезьяны. Их изображения встречались повсеместно, на всей территории Египта и соседних с ним стран. Но изображение величественного змея или дракона – было редкостью. Здесь же таких изображений было много. Складывалось впечатление, что здесь, когда – то находился особый храм, почитаемый узкой группой людей, а его богатая отделка говорила о том, что этот храм строился при личном участие фараона и возможно, что он его даже иногда посещал.