скачать книгу бесплатно
– Ну, да! Классовая ж борьба тогда обострялась…
– Какая борьба? С кем? Со своим народом? Зачем?! С голодомором надо было бороться. Германия, Польша, другие страны хотели помочь русским, собрали хлеб, другие продукты, чтобы в Советский Союз отправить, помочь народу. Но ты приказал тормознуть составы с едой на украинской границе, не пропустил ни один эшелон, назад завернул. А правду о голоде скрывал не только от своего народа, но и от зарубежных стран, которые сочувствовали жителям страны Советов.
– А комиссаров красных, командующих армиями, фронтами к стенке ставил, – напомнил Вишап.
– Так вы мне что – суд чините? – побагровел Сталин.
– Что ты, родной! – стал успокаивает его Мефистофель. – Это мы заслуги твои перечисляем. Да и они ведь не все. Далеко – о – о – не все! Ты, Люциферушка, не пугай правдой вождя российского. Много за него не говори. Он и так всё вспомнит. Верно, Виссарьоныч, – фамильярно иронизировал главный дьявол.
Люцифер пропустил замечание Мефистофеля мимо заросших ушей. Он продолжал:
– Умных людей, кто хоть слово против тирании высказывал – ставил вождь к стенке. Безо всякого суда и разбирательства. Приговоры выносили особые совещания, «Тройки», «двойки» и частенько даже в отсутствие обвиняемых, наказание зачастую было подготовлено заранее. Десятки миллионов неповинных людей расстреляно, в лагерях загублено. Такой вот геноцид, генацвале, – так злорадно засмеялся Люцифер, что и без того трусливый Сталин съёжился, ростом стал, вроде, ещё меньше. – Но ты не тушуйся, великий инквизитор. Ты первый у нас миллионер! Вот тебя мы и премируем, – воодушевил он совсем уж струхнувшего вождя. – К убийствам у тебя, друг, была просто какая-то патология, страсть необъяснимая. – Ты почему свой-то народ истреблял?
– Какой он – мой? Мой народ – это грузины. Их я нэ трогал. Так, малость Берия хвосты зачищал, как свои, так и мои. А в основном грузин нэ трогали, нэ убивали…
– Стрелял он гордых, добрых, честных, чтоб захватив, упрочить власть, – продекламировал Вишап, почёсывая рогатый лоб. – Своих соратников по партии тоже тысячами убивал…
– А чего с ными цацкаться? Всё спорили чего-то, нэ соглашались со мной. Туда им и дорога, – вздохнул Сталин. – Нэ по пути нам с ными было…
– В конце тридцатых годов ты просто-напросто истребил верхушку руководства армии. Кроме Тухачевского, Егорова, Блюхера, Каширина, Якира, Дыбенко, Уборевича и других толковых маршалов и генералов твои чистки унесли жизни тысяч и тысяч рядовых командиров. А когда началась война, то полками, дивизиями вынуждены были командовать взводные. Вот и дошли немцы до самой Волги, вот почему зазря погибли на фронтах миллионы и миллионы солдат российских. А истребление военных спецов продолжалось и во время войны, только темпы были чуть ниже, чем до этого, – продолжал Люцифер, опять вводя в страх Сталина. – Но и в первый год войны ты свои просчёты срывал на генералах, приказав расстрелять командующего Западным фронтом генерала армии Павлова, а с ним вместе генералов Климовских, Григорьева, Коробкова. В первые месяцы войны были отозваны с фронтов и арестованы генералы Алексеев, Цырульников, Семашко, Трубецкой, Гопич, Романов, Голушкевич, Иванов, Леонович, Кузьмин, Меликов, Потатурчев и многие другие. Все они сгнили в лагерях или расстреляны. Их вина заключалась в том, что ты, дорогой Коба, не был готов к войне, со страху впал в транс, не зная, что делать и злость неудач срывал на командирах армий и фронтов, болезненный ты паранойик. Ещё более полусотни генералов «пропало без вести» в боях, как ты любил выражаться. Почти безоружных бойцов кинул на атакующих фашистов. К ноябрю 1941 года они пленили почти 4 миллиона советских солдат. Подавляющее большинство из них сгинуло в немецком плену. СССР по твоей вине не был готов к отпору фашистов. За первых два месяца боёв твоя Красная армия потеряла 8166 самолётов, то есть 97 процентов того, что имела к началу войны. Из 212 дивизий, входящих в состав действующей армии, 90 дивизий были укомплектованы на 80 процентов, остальные и того меньше. Через десять дней боёв из 44 дивизий переднего края 24 были полностью уничтожены, оставшиеся имели от 30 до 80 процентов сил и средств. В первые недели войны под Киевом из-за неподготовленности погибло почти полмиллиона ваших бойцов, немцам досталось всё вооружение и боевая техника. Из-за твоей бездарности в Крыму полегло почти двести тысяч бойцов, фашисты захватили 347 танков, 400 самолётов, 3476 орудий и миномётов. Под Харьковом в первые месяцы полегло 230 тысяч солдат и офицеров, Немцами было захвачено 775 танков, более пяти тысяч орудий, пленено до двадцати дивизий. А на всех, кто побывал в немецком плену, ты вешал ярлык «предателя Родины». И клеймо это носили все члены семьи.
Более жестокого человека планета ещё не знала. Под Ленинградом немецкие войска, атакуя позиции русских, гнали перед собой пленных стариков, женщин и детей. Ты это прекрасно знал, но приказал уничтожать этих невинных заложников как изменников Родины. Ты отдал солдатам приказ: «Бейте во всю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите всё равно, являются ли они вольными или невольными врагами». И это ты говорил о людях своей страны!
Старясь нанести урон противнику, ты приказал уничтожать вблизи зоны боевых действий все строения, в которых жили крестьяне. И это накануне зимы! Помнишь приказ № 0428? Там чётко говорится: «Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 километров в глубину от переднего края и на 20–30 километров вправо и влево от дорог. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек для взрыва и сжигания населённых пунктов. Выдающихся представлять к правительственной награде». И пылали избы и хаты. Матери в ужасе прижимали к себе плачущих детей, теперь уже обречённых по твоей «милости».
Или ещё. Приказом от 11 января 1942 года ты объявлял: «…громить во всю город Ржев, не останавливаясь перед серьёзными разрушениями города».
– Вай, дарагой, – перебил Сталин. – Важен ведь результат, а не его цена. В конце-концов я войну выиграл – вот что важно!
– А скольких это жертв России стоило?
– Вай, война без жертв не бывает…
– А можно было победить гора-а-а-аздо меньшей кровью…
– Нэ получилось, кто теперь спросит…Победителей, говорят, не судят…
– А мы и не думаем. Народ пусть судит. И души, безвременно ушедшие в мир иной, вопиют и вас проклинают. Мы-то к тебе, Коба, без претензий, наоборот, поощряем таких вот, как ты. А все эти факты – напоминание, заслуги твои, – пояснил Люцифер.
– Единодержец, однако был, – вставил Вельзевул.
– Ну как же! Во время той войны он возглавлял Госкомитет обороны, ставку Верховного командующего, был секретарём ЦК партии, Председателем совнаркома, наркомом обороны. Все мыслимые высшие посты в партии и государстве занимал этот человек. И никому не верил. Ни разведке, ни перебежчикам немецким, ни донесениям специалистов, что немцы нападут на СССР. Такой политикой ты способствовал приходу к власти Гитлера. Террором внутри своей страны помог сплотиться и набрать силу тем, в ком видел врага. Ты помог Гитлеру в войне, когда она ещё только-только разгоралась. С согласия советского правительства осенью 1939 года на Кольском полуострове была создана военно-морская база германских войск, обозначенная в секретных документах как «Бази Норд». Она использовалась для ремонта и снабжения немецких подводных лодок, топивших английские корабли, а позднее база сыграла решающую роль в оккупации гитлеровцами Северной Норвегии. Поддержал ты Гитлера, когда он напал на Польшу, другие европейские государства. Разве не так всё было? Главной причиной просчётов, ошибок, непростительных промахов коренится в диктаторском единовластии. Он стал пленником собственных ошибочных расчётов Лучшего вождя и придумать для России невозможно. Гений террора, голода и смертей! Отдельного котла заслуживаешь!
– Так это и есть ваша прэмия?! – изумился Сталин. – У мэня первая прэмия была 25 лет лагерей, а вторая – дэсять…
– Нет, – обнадёжил Мефистофель. – Это он так, к слову. Котлы не мы распределяем. Но равных тебе у нас ещё не было. Каков талантище! А! – без притворства восхищался дьявол. – Конечно, все мы здесь немало знаем о каждом своём клиенте, читаем их мысли и мысли их друзей и жертв, но не так уж чтобы подробно. Можем знать всё и до мельчайших деталей, но это уж когда очень нужно будет…
Благо России никогда не входило в планы ни Ежова, ни Берии, ни Свердлова, ни Вышинского, ни Ленина, ни тем более Сталина. Основной чертой характера, определявшей все поступки, всю жизнь Иосифа Виссарионовича и весь путь развития общества огромного государства в первой половине двадцатого века было просто-таки уникальнейшее злопамятство, а главная причина просчётов, ошибок, непростительных промахов коренилась в диктаторском единовластии. Коварство природы заключалось в том, что всем этим отвратительным свойствам она наградила на вид спокойного, рассудительного, даже вроде бы простодушного человека. Выведя в уме такую формулу, Мефистофель спросил советского вождя:
– Дельного-то хоть на Земле что сделал?
– Как же! Ленинские заветы по строительству социализма претворил. Можно сказать, что социализм я построил, – успокаиваясь, Сталин произносил более четко и правильно русские слова и грузинского акцента сейчас не прослышивалось.
– На страхе. На крови, на костях миллионов своих сограждан. Неужели не жалко было своего народа?
– Чэго жалэть? – опять заволновался кандидат на первую премию. – Массы только радовались, вождём назвали, учителем, отцом народов. Довольны, значит, были. Песни обо мне слагали, города моим именем назвали. Значит, вы мэне всё же спрос чините?
– Да нет, дорогуша. Просто уточненьице небольшое. А спрос тебе, повторяю, миллионы душ загубленных чинят, а мы тебя вот наградим. Не беспокойся, друг ты наш любезный. Ты первый будешь в очереди на главную награду. Или Ягода с Ежовым – славные малые, – засмеялся Мефистофель и все дьяволы загоготали вместе с ним. – Или друг твой и земляк Лаврентий Берия. А может, Вышинский? Или Ульянов-Ленин…
– Да чэго вы всяких бериев, вышинских-дзержинских слушаэте? Они бы без мэня что сдэлали? Чего бы они добились в той классовой борьбе? Да ровным счётом-ничэго! Без менэ бы их даже к власты нэ допустыли! А без власти как людей уничтожать? Двух, одного шлёпнул и всё – посадят ведь. А кто власть может наказать? Ныкто не может! Власть не наказуема была и будет всегда!
– Сколько ты погубил солдат и офицеров, которые войну выиграли? Ты их по тюрьмам расселил только за то, что в плен немецкий на фронтах попали, – спросил Вельзевул.
– А вот за плэн и сидели! Они ж – враги народа.
– Вина-то их в чём была?
– НКВД разбирался. Раз были в плену, то, может, их там фашисты завербовали на свою сторону…
– А как можно завербовать победителей? Куда? Для чего?
– Ну, раз были в плену, значит, провинились. Мнэ ж виднее там было, чем вам тут…
– Ну, молодец! Уморил-таки. Такое ж придумать надо! Гениален вождь советский, – утирая слезинку смеха заговорил Уриан. – Сейчас решим, только ещё одного-двоих послушаем. Вон претендент твой и соратник старый – очкастенький Лев Давыдович Троцкий. У вас с ним котлы по соседству. Сейчас оба паритесь, а скоро будете на сковородках лезгинку плясать – эпоха поджаривания начнётся…
