скачать книгу бесплатно
Ведь для того, чтобы иметь возможность продавать обычные, отличные от его рабочей силы, товары, работник должен обладать средствами производства (орудие труда, сырье и т. п.). Кроме того, ему нужны также и жизненные средства, вне которых он существовать не может. Но ни тех, ни других у него нет, а потому он не может производить продукты, которые становятся товарами на рынке[292 - «Никто, даже мечтатель, созидающий «музыку» будущего, не может жить продуктами будущего, не может жить за счет потребительных стоимостей, производство которых еще не закончено; с первого дня своего появления на земном шаре человек должен потреблять ежедневно, потреблять, прежде чем он начнет производить и в то время как он производит. Если продукты производятся как товары, то после того как закончено их производство, они должны быть проданы и только после своей продажи могут удовлетворять потребности производителя. Ко времени необходимому для производства, присоединяется время, необходимое для продажи.» / Там же. С. 179.]».
Как мы увидим ниже, рассматриваемые условия возникли в процессе первоначального накопления капитала. Суть этого процесса заключается в отделении рабочего от собственности на условия его труда, – процесса, который превращает, с одной стороны, деньги, средства производства и жизненные средства в капитал; с другой стороны, непосредственных производителей в наемных рабочих. Именно на этой основе сформировался особый рынок, на котором «два очень различных вида товаровладельцев должны встретиться друг с другом и вступить в контакт – с одной стороны, собственник денег, средств производства и жизненных средств, которому требуется закупить чужую рабочую силу для дальнейшего увеличения присвоенной им суммы стоимости; с другой стороны, свободные рабочие, продавцы собственной рабочей силы и, следовательно, продавцы труда. Свободные рабочие в двояком смысле: они сами не принадлежат непосредственно к числу средств производства, как рабы, крепостные и т. д., но и средства производства не принадлежат им, как это имеет место у крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство и т. д.; напротив, они свободны от средств производства, освобождены от них, лишены их. Этой поляризацией товарного рынка создаются основные условия капиталистического производства»[293 - Там же. С. 726. «Природа не производит на одной стороне владельцев денег и товаров, а на другой стороне владельцев одной только рабочей силы. Это отношение не является ни созданным самой природой, ни таким общественным отношением, которое было бы свойственно всем историческим периодом. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического развития, продукт многих экономических переворотов, продукт гибели целого ряда более старых формаций общественного производства.» / Там же. С. 180].
Следовательно, «капитал возникает лишь там, где владелец средств производства и жизненных средств находит на рынке свободного рабочего в качестве продавца своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие заключает в себе целую мировую историю. Поэтому капитал с самого своего возникновения возвещает наступление особой эпохи общественного процесса производства»[294 - Там же. С. 181. «Характерной особенностью капиталистической эпохи является тот факт, что рабочая сила для самого рабочего принимает форму принадлежащего ему товара, а потому его труд принимает форму наемного труда. С другой стороны, лишь начиная с этого момента, товарная форма продукта труда приобретает всеобщий характер.» / Там же (прим.). Поэтому товарное производство при капитализме становится всеобщим.].
Именно в эту эпоху утвердилась «вся система капиталистического производства», которая «основывается на том, что рабочий продает свою рабочую силу как товар»[295 - Там же. С. 440–441.]. Подобно другим товарам, он обладает потребительной стоимостью и стоимостью.
Анализ этих факторов товара рабочая сила К. Маркс начинает со стоимости. Последняя, как и стоимость всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для производства и воспроизводства этого предмета купли-продажи. Иными словами, в стоимости рабочей силы представлено лишь определенное количество овеществленного общественного среднего труда.
Рабочая сила как способность к труду неотделима от ее носителя – живого индивидуума. Вследствие этого производство рабочей силы состоит в воспроизводстве самого индивидуума, в поддержании его жизни. Для ее поддержания он нуждается в известной сумме жизненных средств. «Таким образом, рабочее время, необходимое для производства рабочей силы, сводится к рабочему времени, необходимому для производства этих жизненных средств, необходимых для поддержания жизни ее владельца. Но рабочая сила осуществляется лишь путем внешнего ее проявления, она осуществляется только в труде. В процессе ее осуществления, в труде, затрачивается определенное количество человеческих мускулов, нервов, мозга и т. д., которое должно быть снова возмещено. Это усиленная затрата, усиленное возмещение»[296 - Там же. С. 181–182.].
Нетрудно видеть, что здесь содержатся два весьма важных положения, которые имеют ключевое значение для политической экономии.
1. Стоимость рабочей силы определяется не прямо, т. е. непосредственно затратами общественно необходимого рабочего времени, а косвенно, т. е. окольным путем – через рабочее время, общественно необходимое для производства и воспроизводства жизненных средств, предназначенных для поддержания жизни владельца рабочей силы, или стоимостью этих жизненных средств.
2. Рабочая сила и труд – это взаимосвязанные, но не тождественные явления, как считали буржуазные экономисты (заметим, такая точка зрения доминирует и в современной западной литературе). Ибо труд есть функция рабочей силы, т. е. процесс производительного потребления последней. В процессе труда владелец рабочей силы затрачивает определенное количество своих внутренних сил: мускулов, нервов, мозга и т. д. Уже отсюда видно, что здесь речь идет не о конкретном, а об абстрактном труде, который выступает в качестве источника стоимости жизненных средств, потребляемых рабочим, а стало быть, и стоимости рабочей силы. Естественно, усиленная затрата абстрактного труда предполагает усиленное возмещение этой затраты труда.
Подобное возмещение требует известной суммы жизненных средств, которая должна быть достаточной, во-первых, для поддержания жизни и здоровья собственника рабочей силы, чтобы он был в состоянии ежедневно трудиться, т. е. осуществлять тот же самый процесс. Для обеспечения такого состояния трудящийся индивидуум должен постоянно удовлетворять свои естественные потребности, как-то: в пище, одежде, топливе, жилище и т. д. Эти потребности различаются в зависимости от климатических и прочих природных особенностей той или иной страны. С другой стороны, объем общественно необходимых потребностей и способы их удовлетворения представляют собой продукт исторического развития и зависят в большей мере от культурного уровня страны, образа жизни, в рамках которого сформировался класс наемных рабочих. Поэтому «в противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент. Однако для определенной страны и для определенного периода объем и состав необходимых для рабочего жизненных средств в среднем есть величина данная»[297 - Там же. С. 182.].
Во-вторых, для содержания семьи рабочего, его детей, которые должны стать новыми продавцами рабочей силы, вследствие изнашивания и смерти данного рабочего, именно «таким путем увековечивается на товарном рынке раса этих своеобразных товаровладельцев»[298 - Там же.].
В-третьих, для возмещения издержек, связанных с образованием, обучением, профессиональной подготовкой рабочего[299 - «Для того, чтобы преобразовать общечеловеческую природу так, чтобы она получила подготовку и навыки в определенной отрасли труда, стала развитой и специфической рабочей силой, требуется определенное образование или воспитание, которое, в свою очередь. Стоит большей или меньшей суммы товарных эквивалентов.» / Там же. С. 182–183.]. Разумеется, они «различны в зависимости от квалификации рабочей силы. Следовательно, эти издержки – совершенно ничтожные для обычной рабочей силы – входят в круг стоимостей, затрачиваемых на ее производство»[300 - Там же. С. 183.].
Таким образом, «стоимость рабочей силы сводится к стоимости определенной суммы жизненных средств. Она изменяется поэтому с изменением стоимости этих жизненных средств, т. е. с изменением рабочего времени, необходимого для их производства»[301 - Там же.].
При этом часть жизненных средств, например, продукты питания, топливо и т. д., потребляется рабочими ежедневно и потому должна возмещаться ежедневно. Напротив, другие жизненные средства, как-то: платье, мебель и т. д., потребляются рабочими в течение более или менее продолжительного времени, а потому и подлежат возмещению лишь по истечении этого времени. Отсюда следует, что одни товары покупаются или оплачиваются рабочими ежедневно, другие еженедельно, ежемесячно и т. д. Но как бы ни распределялась сумма этих расходов в течение, например, года, она должна быть покрыта из средних доходов, получаемых рабочими. Если масса товаров, ежедневно необходимая для производства и воспроизводства рабочей силы, равна А, соответственно, еженедельно – В, ежемесячно – С, ежеквартально – Д, каждое полугодие – Е, каждый год – К, то ежедневное среднее количество этих товаров равно
Предположим, что в этой необходимой для среднего дня товарной массе заключено 6 часов общественного труда, хотя капиталист, покупая рабочую силу, может заставить ее владельца – рабочего – трудиться, например, 12 часов. В этом случае в рабочей силе ежедневно овеществляется половина дня общественного среднего труда, т. е. требуется лишь половина рабочего дня для ежедневного производства рабочей силы данного рабочего. Именно «это количество труда, необходимое для ежедневного производства рабочей силы, составляет ее дневную стоимость, или стоимость ежедневно воспроизводимой рабочей силы»[302 - Там же. Так, например, «если полдня среднего общественного труда выражается в массе золота в 3 шиллинга, или в один талер, то талер есть цена, соответствующая дневной стоимости рабочей силы. Если владелец рабочей силы ежедневно продает ее за один талер, то ее продажная цена равна ее стоимости, и по нашему предположению владелец денег, снедаемый желанием превратить свой талер в капитал, действительно уплачивает эту стоимость». / Там же.].
В свете вышеизложенного, становится очевидно, что дневная стоимость рабочей силы может увеличиваться или уменьшаться в зависимости от стоимости необходимых жизненных средств, которые рабочий покупает на свой ежедневный доход, и которые поступают в непосредственное потребление этого рабочего и членов его семьи. «Низшую, или минимальную, границу стоимости рабочей силы образует стоимость той товарной массы, без ежедневного притока которой носитель рабочей силы, человек, не был бы в состоянии возобновлять свой жизненный процесс, т. е. стоимость физических необходимых жизненных средств»[303 - Там же. С. 183–184.].
Это означает, что в таком случае дневная стоимость рабочей силы падает до стоимости физически необходимого прожиточного минимума, т. е. известной стоимости набора определенных жизненных средств (потребительской корзины, по современной терминологии), уменьшение величины которого подвергло бы опасности саму жизнь рабочего и членов его семьи. Поэтому «если цена рабочей силы падает до этого минимума, то она падает ниже стоимости, так как при таких условиях рабочая сила может поддерживаться и проявляться лишь в хиреющем виде. Между тем стоимость всякого товара определяется тем рабочим временем, которое требуется для производства товара нормального качества»[304 - Там же. С. 184.]. Следовательно, стоимость данного физически необходимого прожиточного минимума жизненных средств меньше стоимости рабочей силы, включающей в себя стоимость средств, предназначенных для образования, обучения и профессиональной подготовки рабочего.
Производство и воспроизводство рабочей силы нормального качества требует возмещения этой стоимости. Последняя определяется разнообразными факторами. Причем одни из них обусловливают повышение стоимости рабочей силы (рост объема общественных потребностей, сложности и интенсивности труда), другие. Напротив, обусловливают ее понижение (рост производительной силы общественного труда в отраслях, производящих средства существования рабочих, а также в отраслях, производящих средства производства для производства необходимых жизненных средств; распространение женского и детского труда (труда иммигрантов, в современных условиях); снижение издержек обучения и профессиональной подготовки рабочих).
Обратимся теперь к другому фактору специфического товара рабочей силы – потребительной стоимости. Как уже отмечалось, последняя обладает оригинальным свойством быть источником прибавочной стоимости, извлекаемой из потребления данного товара. Именно эту цель преследует капиталист, покупая рабочую силу. Для того, чтобы получить прибавочную стоимость, он потребляет рабочую силу в производстве, т. е. способность к труду наемного капитала. Но эта способность «еще не означает труд, подобно тому как способность переваривать пищу вовсе еще не совпадает с фактическим перевариванием пищи. Для того, чтобы мог состояться этот последний процесс, недостаточно, как известно, иметь хороший желудок. Кто говорит о способности к труду, тот не отвлекается от жизненных средств, необходимых для ее поддержания. Стоимость ее как раз и выражает собой стоимость этих жизненных средств. Если способность к труду не может быть продана, рабочему от нее нет никакой пользы. Более того, в этом случае он воспринимает как жестокую естественную необходимость тот факт, что его способность к труду потребовала определенного количества жизненных средств для своего производства и все снова и снова требует их для своего воспроизводства»[305 - Там же. С. 184.]. Следовательно, рабочий продает, а капиталист покупает не труд, а рабочую силу, т. е. способность к труду.
Своеобразная природа товара рабочая сила состоит в том, что по заключении контракта между покупателем (капиталистом) и продавцом (рабочим) ее потребительная стоимость не переходит еще фактически в руки капиталиста. Между тем стоимость этого товара, подобно стоимости всякого другого товара, была определена раньше, чем он вступил в обращение, потому что определенное количество общественно необходимого труда уже было затрачено на производство рабочей силы. Иначе обстоит дело с ее потребительной стоимостью, которая должна проявить себя в потреблении, т. е. в труде, и которая должна оплачиваться лишь по истечении определенного срока ее функционирования[306 - «Таким образом, отчуждение силы и ее действительное проявление, т. е. наличное бытие в качестве потребительной стоимости, отделяется друг от друга во времени. Но при продаже таких товаров, формальное отчуждение потребительной стоимости которых определяется во времени от ее фактической передачи покупателю, деньги покупателя функционируют обыкновенно как средство платежа. Во всех странах с капиталистическим способом производства рабочая сила оплачивается лишь после того, как она уже функционировала в течение срока, установленного договором при ее купле, например, в конце каждой недели.» / Там же. С. 185.]. Вследствие этого рабочая сила продается в кредит, а потому между капиталистом и рабочим складываются кредитные отношения. Причем здесь «рабочий авансирует капиталисту потребительную стоимость своей рабочей силы; он предоставляет покупателю потреблять свою рабочую силу раньше, чем последний уплатил ее цену, одним словом – везде рабочий кредитует капиталиста»[307 - Там же. «Что этот кредит не пустая выдумка, показывает не только потеря кредитором заработной платы в случае банкротства капиталиста, но и целый ряд факторов, оказывающих более продолжительное влияние (последствия этого влияния иллюстрируются К. Марксом на примере с лондонскими булочниками. – Н.С.). Однако характер самого товарообмена не изменяется от того, функционируют ли деньги в качестве покупательного средства или в качестве средства платежа. Цена рабочей силы установлена при заключении контракта, хотя реализуется, подобно квартирной плате, лишь впоследствии. Рабочая сила уже продана, хотя плата за нее будет получена лишь позднее. Но для того, чтобы исследовать данное отношение в его чистом виде, полезно предположить на время, что владелец рабочей силы одновременно с ее продажей получает всегда и обусловленную контрактом цену.» / Там же. С. 185–186.].
Именно эти отношения являются исходной предпосылкой реализации потребительной стоимости рабочей силы, т. е. способности рабочего к труду. Однако труд рабочего в условиях товарно-капиталистического производства имеет двойственную природу. Он выступает, с одной стороны, как конкретный труд, который создает потребительные стоимости, а с другой стороны, как абстрактный труд, который образует стоимость товаров.
Возникает вопрос: будучи внешней формой проявления процесса реализации потребительной стоимости рабочей силы, какая же из этих сторон труда рабочего, т. е. конкретный или абстрактный труд, представляет специфическую полезность для капитала?
Подчеркнем, уже из подобной постановки вопроса становится очевидно, что поскольку целью функционирования капитала является обогащение, извлечение прибавочной стоимости, то специфическая полезность потребительной стоимости рабочей силы для капитала сводится к ее способности быть источником прибавочной стоимости, а потому она обусловлена прежде всего изменениями, происходящими на стороне абстрактного труда рабочего. Хотя потребительная стоимость рабочей силы, как и потребительная стоимость обычных товаров, создается полезной формой труда, т. е. конкретным трудом, затраченным на производство и воспроизводство этого особого товара, тем не менее специфическая потребительная стоимость последнего для капитала состоит в способности рабочей силы создавать стоимость, превышающую стоимость самой рабочей силы, т. е. прибавочную стоимость. Ее образует прибавочный абстрактный труд. Следовательно, специфическая потребительная стоимость рабочей силы для капитала обусловлена не конкретным, а прибавочным абстрактным трудом.
Имея в виду это обстоятельство, К. Маркс писал: «Для капитала потребительная стоимость рабочей силы заключается именно в избытке того количества труда, которое доставляется рабочей силой, над тем количеством труда, которое овеществлено в ней самой и которое требуется поэтому для ее воспроизводства. Труд доставляется, конечно, в той определенной форме, которая присуща ему как особому полезному труду – как прядению, ткачеству и т. д. Но этот конкретный характер труда, который вообще делает его способным выражать себя в товаре, не составляет его специфическую потребительную стоимость для капитала. Для капитала эта потребительная стоимость труда состоит в том его количестве, которое он доставляет как труд вообще (абстрактный труд. – Н.С.), и в избытке количества выполняемого труда над тем его количеством, которое составляет его оплату»[308 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. I. С. 409.].
Но если специфическая потребительная стоимость рабочей силы состоит в ее способности к прибавочному абстрактному труду, то, приобретая эту потребительную стоимость в качестве товара, капиталист покупает именно труд. Однако капиталист покупает не непосредственно труд как товар, а опосредованно – через товар рабочая сила, а оплачивает, как и при всякой товарной (в данном случае, кредитной) сделке не потребительную стоимость товара, т. е. не труд как таковой, а стоимость рабочей силы. В процессе производства носитель рабочей силы – наемный рабочий создает своим прибавочным абстрактным трудом большую стоимость, чем стоимость самой рабочей силы. Эта разница между вновь созданной стоимостью и стоимостью рабочей силы и составляет прибавочную стоимость.
Характеризуя акт купли-продажи рабочей силы как своеобразного товара и процесс создания прибавочной стоимости, К. Маркс отмечал, что «фактически, в результате, здесь покупается труд, хотя это и опосредовано обменом на рабочую силу, а не прямо на труд», что в товарах, производимых рабочим, содержится добавочное количество труда, которое «образует прибавочную стоимость»[309 - Там же. С. 62.].
Итак, вышеприведенный анализ показал, как определяется стоимость рабочей силы, уплачиваемая владельцем денег (капиталистом) владельцу этого своеобразного товара (рабочему), что ее потребительная стоимость, которую приобретает капиталист при данной (кредитной) сделке, обнаруживается лишь в процессе действительного использования, т. е. потребления самой рабочей силы. При этом предполагается, что все необходимые для такого процесса вещи, как орудия труда, сырой материал и т. п., капиталист покупает на товарном рынке по цене, совпадающей с их стоимостью
Но «процесс потребления рабочей силы есть в то же время процесс производства товара и прибавочной стоимости. Потребление рабочей силы, как и всякого другого товара, совершается за пределами рынка, или сферы обращения. Оставим поэтому эту шумную сферу, где все происходит на поверхности и на глазах у всех людей, и вместе с владельцем денег и владельцем рабочей силы спустимся в сокровенные недра производства, у входа в которые начертано: No admittance except on business [Посторонним вход воспрещается]. Здесь мы познакомимся не только с тем, как капитал производит, но и с тем как его самого производят. Тайна добывания прибыли должна, наконец, раскрыться перед нами.
Сфера обращения, или обмена товаров, в рамках которой осуществляется купля и продажа рабочей силы, есть настоящий эдем прирожденных прав человека. Здесь господствуют только свобода, равенство, собственность и Бентам. Свобода! Ибо покупатель и продавец товара, например, рабочей силы, подчиняются лишь велениям своей свободной воли. Они вступают в договор как свободные, юридически равноправные лица. Договор есть тот конечный результат, в котором их воля находит свое общее юридическое выражение. Равенство! Ибо они относятся друг к другу лишь как товаровладельцы и обменивают эквивалент на эквивалент. Собственность! Ибо каждый из них располагает лишь тем, что ему принадлежит. Бентам! Ибо каждый заботится лишь о себе самом. Единственная сила, связывающая их вместе, это – стремление каждого к своей выгоде, своекорыстие, личный интерес. Но именно потому, что каждый заботится только о самом себе и никто не заботится о другом, все они в силу предустановленной гармонии вещей и благодаря всехитрейшему провидению осуществляют лишь дело взаимной выгоды, общей пользы, общего интереса.
Покидая эту сферу простого обращения, или обмена товаров, из которой фритредер vulgaris черпает все свои взгляды, понятия, масштаб всех своих суждений об обществе капитала и наемного труда, – покидая эту сферу, мы замечаем, что начинают несколько изменяться физиономии наших dramatis personae [действующих лиц]. Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить»[310 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 186–187.].
Резюмируем вышеизложенное в интересующем нас аспекте. Рассматривая отношение, складывающееся в сфере обращения между двумя юридически свободными товаровладельцами – капиталистом и наемным рабочим, К. Маркс установил, что в совершаемой им кредитной сделке объектом купли-продажи является своеобразный товар: не труд как таковой, а способность к труду, т. е. рабочая сила. Покупая рабочую силу, капиталист оплачивает ее полную стоимость (в противном случае она деградирует и даже утрачивает свое качество быть личным фактором производства), а использует ее потребительную стоимость. Последняя по своей природе уникальна. Ибо рабочая сила представляет собой единственный вид товара, потребительная стоимость которого состоит в ее способности создавать прибавочную стоимость. Именно благодаря этой способности, она превращается в специфическую потребительную стоимость для капитала. Поскольку потребление рабочей силы осуществляется в сфере производства, то капитал по своей сущности есть исторически определенное общественно-производственное отношение по поводу присвоения (отчуждения) прибавочной стоимости. Акцентируя внимание на этой сфере, К. Маркс дал весьма обстоятельный, развернутый анализ процесса производства капитала в двух диалектически взаимосвязанных аспектах: 1) как прибавочная стоимость порождается капиталом; 2) как капитал возникает из прибавочной стоимости (заметим, эти вопросы рассматриваются в 3–7 отделах первого тома «Капитала» К. Маркса).
Раздел третий
Производство абсолютной прибавочной стоимости
Глава 6
Процесс труда и процесс увеличения стоимости
§ 1. Процесс труда
Как отмечено выше, труд есть потребление рабочей силы Само же потребление осуществляет покупатель рабочей силы, заставляя работать ее продавца. Вследствие этого последний приводит в движение свою рабочую силу, становится на деле рабочим, между тем как раньше он был таковым лишь потенциально. Для того чтобы его труд воплотился в товарах, этот труд должен прежде всего воплотиться в потребительных стоимостях, в вещах, которые служат удовлетворению тех или иных потребностей. Следовательно, капиталист заставляет рабочего производить какую-либо особую потребительную стоимость, какую-либо определенную вещь. То обстоятельство, что производство такой потребительной стоимости, или блага, совершается для капиталиста и под его непосредственным контролем, нисколько не изменяет общей природы этого производства. Именно «поэтому процесс труда необходимо рассмотреть сначала независимо от какой бы то ни было определенной общественной формы»[311 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 188.].
Сообразно этому методологическому подходу, «труд есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой»[312 - Там же.]. Изменяя ее, человек вместе с тем изменяет и свою собственную природу, развивает присущие ей силы[313 - «Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы. Воздействуя посредством этого движения на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти.»/ Там же. С. 188–189.].
Подобная деятельность человека в процессе труда всегда осуществляется сознательно и подчинена строго определенной цели. Показывая коренное отличие этой деятельности от инстинктивных действий животного, К. Маркс указывал именно на данную черту – осознанность и целесообразность трудовых операций. В этой связи К. Маркс писал: «Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей – архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинить свою волю. И это подчинение не есть единичный акт. Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем больше, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно, чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил»[314 - Там же. С. 189.].
Согласно К. Марксу, простые моменты процесса труда включают в себя целесообразную деятельность человека, или самый труд, предмет труда и средства труда. В этом процессе человек воздействует с помощью средств труда на предмет труда, преобразуя его в готовый продукт. Последний есть потребительная стоимость, вещество природы, приспособленное к удовлетворению человеческих потребностей. Рассматриваемые с точки зрения конечного результата – данного продукта, средства труда и предметы труда выступают как средство производства, а сам труд – как производительный труд. При этом человек, будучи носителем рабочей силы, предстает как личный фактор производства, а средства производства – как вещественный фактор.
По К. Марксу, процесс труда есть процесс производительного потребления средств производства и рабочей силы. Оно отличается от индивидуального (личного) потребления, в котором продукты потребляются как жизненные средства трудящегося индивидуума. «Поэтому продукт индивидуального потребления есть сам потребитель, результат же производительного потребления – продукт, отличный от потребителя.
Поскольку средства труда и предмет труда сами уже являются продуктами, труд потребляет продукты для производства продуктов или пользуется продуктами как средствами производства продуктов. Но подобно тому, как первоначально процесс труда совершается лишь между человеком и землей, существующей без содействия, так и теперь в процессе труда все еще принимают участие средства производства, которые даны природой и не представляют собой соединения вещества природы с человеческим трудом.»[315 - Там же. С. 195.]
С точки зрения этих простых моментов процесс труда есть целесообразная человеческая деятельность для созидания потребительных стоимостей, присвоение (отчуждение) данного природой предмета для удовлетворения человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное естественное условие человеческой жизни, а потому он не зависим от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково имманентен всем ее общественным формам. «Поэтому у нас не было необходимости в том, чтобы рассматривать рабочего в его отношении к другим рабочим. Человек и его труд на одной стороне, природа и ее материалы на другой – этого было достаточно. Как по вкусу пшеницы невозможно узнать, кто ее возделывал, так же по этому процессу труда не видно, при каких условиях он происходит: под жестокой ли плетью надсмотрщика за рабами или под озабоченным взором капиталиста, совершает ли его цинциннат, возделывающий свои несколько югеров, или дикарь, камнем убивающий зверя.»[316 - Там же.]
Возвратимся, однако, к нашему капиталисту. Приобретя на товарном рынке все факторы, необходимые для процесса труда, т. е. средства производства и рабочую силу, он приступает к их использованию на своем особом предприятии: прядильне, обувной фабрике и т. д. При этом капиталист заставляет носителя рабочей силы – рабочего потреблять посредством своего труда средства производства. Разумеется, общий характер процесса труда не изменяется от того, что рабочий осуществляет этот процесс для капиталиста, а не для самого себя. Да и определенный способ, каким, например, изготавливаются сапоги или прядется пряжа, тоже не может сразу измениться вследствие вмешательства капиталиста. Последний должен на первых порах нанять рабочую силу такой, какой он находит ее на рынке, а следовательно и труд использовать таким, каким он существовал в тот период, когда еще не было капиталистов. Ибо изменение самого способа производства вследствие подчинения труда капиталу совершается на более поздней ступени, а потому и рассмотрению подлежит позднее.
Процесс труда, как процесс потребления рабочей силы капиталистом, характеризуется двумя своеобразными особенностями.
Во-первых, рабочий работает под непосредственным контролем капиталиста (или его представителя), которому принадлежит труд этого рабочего. Капиталист наблюдает за тем, чтобы этот труд совершался в надлежащем порядке и чтобы средства производства потреблялись целесообразно, а стало быть, чтобы сырой материал не растрачивался понапрасну и чтобы с орудиями труда обходились бережно, т. е. чтобы они разрушались лишь настолько, насколько этого требует их употребление в процессе труда.
Во-вторых, продукт труда есть собственность капиталиста, а не непосредственного производителя, т. е. не рабочего. Так как капиталист оплачивает, например, дневную стоимость рабочей силы, то ее потребление принадлежит ему. Ведь «покупателю товара принадлежит потребление товара, а владелец рабочей силы, отдавая свой труд, фактически отдает лишь проданную им потребительную стоимость. С того момента, как он вступает в мастерскую капиталиста, потребительная стоимость его рабочей силы, т. е. ее потребление, труд, принадлежат капиталисту. Куплей рабочей силы капиталист присоединяет самый труд как живой фермент к мертвым, принадлежащим ему же элементам образования продукта. С его точки зрения процесс труда есть лишь потребление купленного им товара при том условии, если присоединит к ней средства производства. Процесс труда есть процесс между вещами, который купил капиталист, между принадлежащими ему вещами. Поэтому продукт этого процесса принадлежит ему в той же мере, как продукт процесса брожения в его винном погребе»[317 - Там же. С. 196–197.].
§ 2. Процесс увеличения стоимости
Будучи собственностью капиталиста, произведенный продукт есть известная потребительная стоимость: пряжа, сапоги и т. д. Но хотя сапоги, например, по словам К. Маркса, образуют основу общественного прогресса и хотя наш капиталист – решительный сторонник этого прогресса, он тем не менее занимается производством сапог не ради них самих. Ибо потребительные стоимости как таковые при товарном производстве вообще и капиталистическом производстве в особенности, производятся лишь потому и постольку, поскольку они являются носителями меновой стоимости, а стало быть, и стоимости. Вследствие этого «наш капиталист заботится о двоякого рода вещах. Во-первых, он хочет произвести потребительную стоимость, обладающую меновой стоимостью, предмет, предназначенный для продажи, т. е. товар. И, во-вторых, он хочет произвести товар, стоимость которого больше суммы стоимости товаров, необходимых для его производства, больше суммы стоимости средств производства и рабочей силы, на которые он авансировал на товарном рынке свои наличные деньги. Он хочет произвести не только потребительную стоимость, но и товар, не только потребительную стоимость, но и стоимость, и не только стоимость, но и прибавочную стоимость»[318 - Там же. С. 197.].
В самом деле, так как речь здесь идет о товарном производстве, то, совершенно очевидно, нельзя ограничиваться рассмотрением только одной стороны последнего – процесса труда, в ходе которого создаются потребительные стоимости. Нужно также рассмотреть и другую сторону товарного производства – процесс создания стоимости. Ибо, «как сам товар есть единство потребительной стоимости и стоимости, так и процесс производства товара должен быть единством процесса труда и процесса созидания стоимости»[319 - Там же.]. Эта двойственная природа товара и процесса его производства обусловлена двойственным характером труда, т. е. конкретным трудом, который создает потребительную стоимость, и абстрактным трудом, который образует стоимость товара.
Переходя к рассмотрению процесса образования стоимости товара, К. Маркс отмечал, что она определяется количеством труда материализованного, или овеществленного, в потребительной стоимости этого товара, рабочим временем, общественного необходимым для его производства. Это относится и к продукту, который получен нашим капиталистом как результат процесса труда и который становится товаром на рынке. Следовательно, нужно прежде всего вычислить стоимость этого товарного продукта, т. е. труд, овеществленный в нем.
Пусть таким продуктом будет, например, пряжа. Для ее производства необходим, прежде всего, соответствующий сырой материал, например, 10 фунтов хлопка. Очевидно, здесь нет никакой необходимости вычислять стоимость потребляемого хлопка, ибо она известна: капиталист купил данный товар на рынке по его стоимости, например, за 10 шиллингов. В цене хлопка труд, необходимый для его производства, уже получил денежное выражение как средний общественный труд. Предположим далее, что потребляемые при переработке хлопка средства труда – веретена имеют стоимость в 2 шиллинга. Если количество золота в 12 шиллингов есть денежное выражение стоимости продукта, произведенного в течение 24 рабочих часов, или двух рабочих дней, то из этого следует, что в пряже овеществлен труд, затраченный соответственно в течение 2 рабочих дней.
То обстоятельство, что хлопок изменил свою натуральную форму (он превратился в пряжу) и что определенная (потребленная) часть веретен совершенно исчезла, не должно вводить в заблуждение при рассмотрении сути данного вопроса. Так, например, если стоимость 40 ф. пряжи равна стоимости 40 ф. хлопка плюс стоимость потребленного веретена, т. е. если требуется одинаковое рабочее время для производства этих товаров, то, согласно общему закону стоимости, они представляют собой эквиваленты, т. е. стоимость 10 ф. пряжи равна стоимости 10 ф. хлопка и стоимости ? веретена. «В этом случае одно и то же рабочее время воплощено один раз в потребительной стоимости пряжи, другой раз – в потребительных стоимостях хлопка и веретена. Следовательно, для стоимости совершенно безразлично, проявляется ли она в пряже, веретене или хлопке. То обстоятельство, что веретено и хлопок, вместо того чтобы спокойно лежать одно подле другого, в процессе прядения вступают в соединение, изменяющее их потребительные формы и превращающее их в пряжу, точно так же не влияет на их стоимость, как если бы они были посредством простого обмена заменены эквивалентным количеством пряжи.
Рабочее время, необходимое для производства хлопка, есть часть рабочего времени, необходимого для производства пряжи (хлопок является ее сырым материалом), а потому оно заключено в пряже. Точно так же обстоит дело с рабочим временем, необходимым для производства того количества веретен, без снашивания или потребления которого хлопок не может быть превращен в пряжу.»[320 - Там же. С. 198–199. «Итак, – пояснял далее автор, – поскольку имеется в виду стоимость пряжи, т. е. рабочее время, необходимое для производства последней, постольку различные особые, отделенные друг от друга во времени и в пространстве процессы труда, которые должны быть проделаны для того, чтобы произвести самый хлопок и потребленные веретена, а потом из хлопка и веретен произвести пряжу, мы можем рассматривать как различные последовательные фазы одного и того же процесса труда. Весь заключающийся в пряже труд есть прошлый (овеществленный. – Н.С.) труд. То обстоятельство, что рабочее время, необходимое для производства элементов созидания пряжи, уже миновало и относится к давно прошедшему времени, между тем как труд непосредственно затраченный на заключительный процесс, на прядение, ближе к настоящему, является просто прошедшим временем, не имеет решительно никакого значения. Если на постройку дома необходимо определенное количество труда, например, 30 рабочих дней, то общее количество рабочего времени, воплощенного в доме, не изменится то того, что 30-й день труда вступил в производство через 29 дней после первого. И потому рабочее время, заключающееся в материале труда и средствах труда, мы можем рассматривать совершенно таким же образом, как если бы оно было затрачено просто на более ранней стадии процесса прядения до того труда, который был присоединен в конце, в форме прядения.» / Там же. С. 199.]
Итак, стоимости средств производства, т. е. хлопка и веретен, выраженные в цене 12 шиллингов, образуют составные части стоимости произведенного продукта, или стоимости пряжи.
Этот процесс образования стоимости последней предполагает наличие двух основных условий. Во-первых, хлопок и веретена должны послужить на самом деле предметом труда и средствами труда для производства известной потребительной стоимости, в данном случае, пряжи. При этом обнаруживается, что для стоимости вообще безразлично, какая потребительная стоимость служит ее носителем, но таким носителем стоимости во всяком случае должна служить какая-нибудь потребительная стоимость. Во-вторых, здесь затрачено лишь рабочее время, необходимое при данных общественных условиях производства пряжи как особой потребительной стоимости. Следовательно, если бы, например, необходим был только 1 ф. хлопка для того, чтобы выпрясть 1 ф. пряжи, то соответственно на производство этого 1 ф. пряжи может быть потреблен только 1 ф. хлопка. Так же обстоит дело и с веретенами. Если бы капиталисту пришла в голову безумная мысль о применении золотых веретен вместо железных, то в стоимость пряжи входил бы, тем не менее, лишь общественно необходимый труд, т. е. рабочее время, необходимое для производства железных веретен, поскольку именно они используются в качестве средств труда в данном производстве.
Таким образом, нам известно, какую часть стоимости пряжи образуют стоимости средств производства, т. е. хлопка и веретен. Она равняется 12 шиллингам, или представляет собой материализацию двух рабочих дней. Следовательно, здесь речь идет о той части стоимости, которую труд рабочего (прядильщика) присоединяет к стоимости хлопка.
Однако этот труд нужно теперь рассмотреть с совершенно иной стороны, отличной от процесса труда. С точки зрения этого процесса труд есть целесообразная деятельность, в ходе которой хлопок превращается в пряжу посредством веретен. Разумеется, чем более целесообразен такой труд, тем, при прочих равных условиях, лучше производимая им пряжа.
Нетрудно видеть, что здесь труд прядильщика выступает как конкретный труд, который специфичен и качественно отличается от других видов подобного (производительного) труда. Это качественное отличие проявляется субъективно и объективно в особой цели прядения, особом характере его операций, особой потребительной стоимости его продукта. Поэтому хлопок и веретена необходимы лишь для прядильного труда, но при их помощи нельзя, например произвести пушки.
Напротив, поскольку абстрактный труд прядильщика создает стоимость, а потому является ее источником, «он нисколько не отличается от труда оружейника или, что в данном случае ближе для нас, от труда хлопковода и производителя веретен, воплощенного в средствах производства пряжи. Только благодаря этой тождественности возделывание хлопка, производство веретен и прядение могут образовать части одной и той же общей стоимости пряжи, отличающиеся одна от другой лишь количественно. Здесь дело идет уже не о качестве, не о свойствах и содержании труда, а только о его количестве. Последнее легко учесть. Мы предполагаем, что труд прядения есть простой труд, средний общественный труд»[321 - Там же. С. 200.].
Как мы видели, во время процесса труда самый труд постепенно переходит из одной формы конкретной деятельности в другую, из формы движения в форму предметности. Но по окончании одного часа это движение, характеризующее результат прядения, выражается в известном количестве пряжи, и следовательно, определенное количество труда, один рабочий час оказывается овеществленным в хлопке. Иными словами, здесь речь идет не о специфической затрате рабочей силы прядильщика, т. е. не о конкретном труде, а о затрате жизненной силы этого прядильщика в течение одного часа, т. е. об абстрактном труде.
При этом решающее значение имеет то обстоятельство, чтобы в ходе данного процесса, т. е. во время превращения хлопка в пряжу, затрачивалось только общественно необходимое рабочее время. Так, «если при нормальных, т. е. средних общественных условиях производства a фунтов хлопка за один рабочий час должны быть превращены в b фунтов пряжи, то, значение 12-часового рабочего дня приобретает только такой рабочий день, который а фунтов хлопка x на 12 превращает b фунтов пряжи x 12. Потому что только общественно необходимое рабочее время идет в счет при образовании стоимости.
Как самый труд, так и сырой материал и продукт являются здесь в совершенно ином свете, чем с точки зрения собственно процесса труда. Сырой материал имеет здесь значение лишь как нечто впитывающее определенное количество труда. Посредством этого впитывания он действительно превращается в пряжу, потому что рабочая сила была затрачена и присоединена к нему в форме прядения. Продукт же, пряжа, служит теперь только мерилом труда, впитанного хлопком. Если в течение одного часа переработана 1? ф. хлопка, или превращено в 1? ф. пряжи, то 10 фунтов пряжи указывают на 6 впитанных рабочих часов. Определенные, устанавливаемые опытом количества продукта представляют теперь только определенные количества труда, определенные массы застывшего рабочего времени. Они – только материализация одного часа, двух часов, одного дня общественного труда»[322 - Там же. С. 201. Причем «то обстоятельство, что труд есть именно труд прядения, материал его – хлопок, а продукт – пряжа, здесь не имеет значения точно так же, как и то обстоятельство, самый предмет труда уже есть продукт, следовательно – сырой материал. Если бы рабочий был занят не в прядильной мастерской, а в угольной шахте, то предмет труда, уголь, был бы дан природой. И, тем не менее, определенное количество добытого из залежей угля, например один центнер, предоставляло бы определенное количество впитанного труда». / Там же.].
Кроме того, при купле-продаже рабочей силы предполагается, что ее дневная стоимость равна 3 шиллингам, что в них воплощено 6 рабочих часов и что, следовательно, именно это количество труда требуется для того, чтобы произвести среднюю сумму жизненных средств рабочего, достаточную на один рабочий день. Если, например, прядильщик в течение одного рабочего часа превращает 1? ф. хлопка в 1? ф. пряжи, то за 6 часов он превратит 10 ф. хлопка в 10 ф. пряжи. Следовательно, а процессе прядения, осуществляемым рабочим, хлопок впитывает 6 рабочих часов. Это же самое рабочее время выражается в определенном количестве денег (золота), т. е. в цене, равной 3 шиллингам. Таким образом, самим процессом прядения к стоимости хлопка присоединяется стоимость в 3 шиллинга (напомним, в данном случае цена хлопка совпадает с его стоимостью).
Какова же общая стоимость произведенного продукта – этих 10 ф. пряжи? В них овеществлено 2 ? рабочих дня: 2 дня содержатся в хлопке и веретенах, ? рабочего дня впитана во время процесса прядения. Это же самое рабочее время выражается в известном количестве денег (золота) в 15 шиллингов. Следовательно, цена этих 10 ф. пряжи, совпадающая с их стоимостью, составляет 15 шиллингов, а цена 1 ф. пряжи – 1 шиллинг и 6 пенсов.
Говоря современным языком, такой бизнес неприемлем для нашего капиталиста, поскольку он не обеспечивает получение прибыли. В самом деле, стоимость произведенного продукта равна стоимости авансированного капитала. Вследствие этого авансированная стоимость не возросла, а потому деньги не превратились в капитал. Ведь цена 10 ф. пряжи равна 15 шиллингам, и 15 же шиллингов были израсходованы на приобретение элементов производства данного продукта, или, что то же самое, на факторы процесса труда: 10 шиллингов на хлопок, 2 шиллинга на потребленное количество веретен и 3 шиллинга на рабочую силу[323 - Но «от разбухшей стоимости пряжи нет никакого проку, потому что эта стоимость представляет собой просто сумму стоимостей, которые раньше распределялись между хлопком, веретенами и рабочей силой, а ведь из такого простого сложения существующих стоимостей никогда не может возникнуть прибавочная стоимость. Все эти стоимости сконцентрированы теперь в одной вещи, но они были сконцентрированы таким же образом и в денежной сумме в 15 шилл., прежде чем она раздроблялась вследствие купли трех товаров.Сам по себе этот результат не удивителен. Стоимость одного фунта пряжи 1 шилл. 6 пенсов, и потому за 10 ф. пряжи наш капиталист должен был бы уплатить на товарном рынке 15 шиллингов. Купит ли он дом для себя готовым на рынке или же будет строить его сам, ни одна из этих операций не увеличит количество денег, затраченных на приобретение дома». / Там же. С. 202. Иными словами, прибавочная стоимость не может возникнуть в сфере обращения вследствие приобретения различных товаров и суммирования их стоимости].
Как заметил К. Маркс, наш капиталист, который кое-что смыслит в вульгарной политической экономии, скажет, быть может, что он авансировал деньги с тем намерением, чтобы получить из них большее количество денег. Но ведь дорога в ад вымощена благими намерениями, а потому у капиталиста точно так же могло бы появиться вполне определенное намерение: добывать деньги, ничего не производя. Поэтому «он начинает грозить. Во второй раз его уже не проведут. В будущем он станет покупать товары на рынке готовыми, вместо того чтобы заниматься их производством. Но что, если все его братья-капиталисты поступят точно так же – где тогда найдет он товары на рынке? А питаться деньгами он не может. Он пускается а поучения. Следует-де принять во внимание его воздержание. Он мог бы промотать свои 15 шиллингов. Вместо того он потребил их производительно и сделал из них пряжу. Но ведь зато и имеется у него теперь пряжа вместо угрызений совести. Ему совсем не приличествует сбиваться на роль собирателя сокровищ, который демонстрировал нам, что может получиться при аскетизме. Кроме того, на нет и суда нет. Какова бы ни была заслуга его отречения, не получается ничего, чем можно было бы особо оплатить это отречение, потому что стоимость продукта, выходящего из процесса, равна только сумме товарных стоимостей, брошенных в этот процесс. Успокоиться бы ему на том, что добродетель есть воздаяние добродетели. Но вместо этого капиталист становится навязчивее. Пряжа ему не нужна. Он произвел ее для продажи. Ну, что же, пусть он продает ее или, что еще проще, производит в будущем только вещи для своего собственного потребления – рецепт, который однажды уже прописал ему его домашний врач Мак-Куллох, как испытанное средство и против эпидемии перепроизводства. Но капиталист упрямо становится на дыбы. Разве рабочий создает продукты только при помощи своих рук, разве он создает товары из ничего? Не он ли, капиталист, дал ему материал, в котором и посредством которого рабочий только и мог воплотить свой труд? А так как наибольшая часть общества состоит из таких голяков, то не оказал ли он своими средствами производства, своим хлопком и своими веретенами, неизмеримую услугу обществу и самому рабочему, которого он кроме того снабдил еще жизненными средствами? Но разве рабочий, с своей стороны, не оказал ему услуги, превратив хлопок и веретена в пряжу? Кроме того, дело здесь вовсе не в услугах. Услуга есть не что иное, как полезное действие той или иной потребительной стоимости – товара ли, труда ли. Но здесь перед нами меновая стоимость. Капиталист уплатил рабочему стоимость в 3 шиллинга. Рабочий возвратил ему точный эквивалент в виде стоимости в 3 шилл., присоединенной к хлопку, возвратил ему стоимость за стоимость. Наш приятель, который только что кичился своим капиталом, вдруг принимает непритязательный вид своего собственного рабочего. Да разве сам он не работал? Не исполнял труд надзора и наблюдения за прядильщиком? И разве этот его труд не создает, в свою очередь, стоимости? Но тут его собственный надсмотрщик и его управляющий пожимают плечами. Однако он с веселой улыбкой уже снова принял свое прежнее выражение лица. Он просто дурачил нас всеми своими причитаниями. Все это не стоит и гроша. Эти и тому подобные пустые увертки и бессодержательные уловки он предоставляет профессорам политической экономии, которые собственно за это и оплачиваются. Сам же он – практический человек, который хотя и не всегда обдумывает, что он говорит в том случае, когда это не касается его дел, но всегда знает, что он делает в своей деловой сфере»[324 - Там же. С. 203–204.].
Присмотримся к его бизнесу повнимательнее. Дневная стоимость рабочей силы, потребляемая капиталистом, составляет 3 шиллинга, потому что в ней самой овеществлена лишь половина рабочего дня, т. е. именно потому что жизненные средства, ежедневно необходимые для производства рабочей силы, а стало быть, существования рабочего, стоят половину рабочего дня. Но прошлый труд, который затрачен на воспроизводство рабочей силы и живой труд, который она может выполнять, т. е. ежедневные издержки по ее сохранению и ее ежедневная затрата – это две совершенно различные величины. Первая определяет меновую стоимость, а следовательно и стоимость рабочей силы, вторая составляет потребительную стоимость последней. То известное обстоятельство, что для поддержания жизни рабочего (как, впрочем, и членов его семьи) в течение 24 часов вполне достаточно половины рабочего дня, нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий работал целый день. Поэтому стоимость рабочей силы и стоимость, создаваемая в процессе ее потребления, суть две различные величины. Капиталист, покупая рабочую силу, имел в виду прежде всего различие этих двух стоимостей. Полезное свойство рабочей силы, ее способность производить, например, пряжу или сапоги, является здесь только необходимым условием, потому что для создания стоимости необходимо затратить труд в полезной форме, т. е. конкретный труд. Но решающее значение в этом процессе имела специфическая потребительная стоимость рабочей силы – особого товара, его оригинальное свойство быть источником стоимости, причем большей стоимости, чем стоимость этого товара. Именно это и есть та специфическая услуга, которой ожидает от него капиталист. И он действует при этом соответственно известным законам товарного обмена. В самом деле, продавец рабочей силы – рабочий, подобно продавцу всякого другого товара, реализует ее стоимость и отчуждает ее потребительную стоимость. Рабочий не может получить оплату первой, не отчуждая оплату второй. Но «потребительная стоимость рабочей силы, самый труд, так же не принадлежит ее продавцу, как потребительная стоимость проданного масла – торговцу маслом. Владелец денег оплатил дневную стоимость рабочей силы, поэтому ему принадлежит потребление ее в течение дня, дневной труд. То обстоятельство, что дневное содержание рабочей силы стоит только половину рабочего дня, между тем как рабочая сила может действовать, работать целый день, что поэтому стоимость, создаваемая потреблением рабочей силы в течение одного дня, вдвое больше, чем ее собственная дневная стоимость, есть лишь особое счастье для покупателя, но не составляет никакой несправедливости по отношению к продавцу»[325 - Там же. С. 205.].
Именно это обстоятельство имел в виду капиталист, занимаясь своим бизнесом. Поэтому рабочий, продавший свою рабочую силу капиталисту, находит в мастерской последнего необходимые средства производства не только для шестичасового, но и для двенадцатичасового рабочего дня, в течение которого совершается процесс труда. Например, если 10 ф. хлопка впитывали 6 рабочих часов и превращались в 10 ф. пряжи, то соответственно 20 ф. хлопка впитают 12 рабочих часов и превратятся в 20 ф. пряжи.
Рассмотрим более подробно продукт, произведенный в течение удлиненного процесса труда. В этих 20 ф. пряжи овеществлено уже 5 рабочих дней: 4 содержатся в потребленном количестве хлопка и веретен, 1 впитан хлопком в процессе прядения. Но денежное выражение стоимости продукта, произведенного за 5 дней, равно 30 шиллингам, или 1 ф. ст. 10 шиллингов. Следовательно, это и есть цена 20 ф. пряжи, совпадающая со стоимостью последней. Между тем фунт пряжи по-прежнему стоит 1 шиллинг и 6 пенсов. Однако сумма стоимостей товаров, вовлеченных в данный процесс, составляла 27 шиллингов. Стоимость же пряжи теперь составляет 30 шиллингов. В результате стоимость произведенного продукта возросла на ?
в сравнении с авансированной на его производство стоимостью. Таким образом, авансированные 27 шиллингов превратились в 30 шиллингов. Наконец, бизнес капиталиста стал успешным. Ибо его деньги превратились в капитал.
Важно отметить, что при этом все условия вышеуказанной проблемы соблюдены, поскольку законы товарного обращения не нарушены. Ведь здесь эквивалент обменивался на эквивалент. Действительно, капиталист как покупатель оплачивал каждый приобретаемый им товар – хлопок, веретена, рабочую силу – по его стоимости. Затем капиталист поступил так, как поступает всякий другой покупатель товара. Он производительно потребил их потребительную стоимость. Процесс такого потребления рабочей силы, который является в то же время и процессом производства товара, материализовался в данном продукте – 20 ф. пряжи. Теперь капиталист, который раньше покупал товары, возвращается на рынок и продает свой товар. Причем, он продает фунт пряжи по 1 шиллингу и 6 пенсов, т. е. по его стоимости. И, тем не менее, капиталист извлекает из обращения на 3 шиллинга больше, чем первоначально затратил на него. «Весь этот процесс, превращение его денег в капитал, совершается в сфере обращения и совершается не в ней. При посредстве обращения – потому что он обусловливается куплей рабочей силы на товарном рынке. Не в обращении – потому что последнее только подготавливает процесс увеличения стоимости, совершается же он в сфере производства»[326 - Там же. С. 206.]. Именно таким образом разрешается противоречие всеобщей формулы капитала.
Превращая деньги в товары, которые служат вещественными элементами производимого продукта, или факторами процесса труда, и присоединяя к мертвой предметности последних живую рабочую силу, капиталист превращает тем самым «стоимость – прошлый, овеществленный, мертвый труд – в капитал, в самовозрастающую стоимость, в одушевленное чудовище, которое начинает «работать», «как будто под влиянием охватившей его любовной страсти»[327 - Там же.].
Если сравнить теперь процесс образования стоимости с процессом труда, то мы увидим, что последний заключается в полезной форме труда, т. е. в конкретном труде, производящем потребительные стоимости. Поэтому данный процесс рассматривается с качественной стороны, т. е. со стороны его особого характера, цели и содержания. Напротив, процесс образования стоимости заключается в абстрактном труде, образующим стоимость товаров. Вследствие этого данный процесс рассматривается исключительно с количественной стороны. Поэтому здесь речь идет только о том рабочем времени, которое требуется абстрактному труду для осуществления его операции, или только о продолжительности временного периода, в течение которого производительно затрачивается рабочая сила. И соответственно «товары, которые входят в процесс труда, имеют здесь значение уже не как функционально определенные, вещественные факторы целесообразно действующей рабочей силы. Они учитываются лишь как определенные количества овеществленного труда. И труд заключается ли он в средствах производства или же присоединяется рабочей силой, учитывается лишь по количеству времени. Он составляет столько-то часов, дней и т. д.»[328 - Там же. С. 207.].
Однако такой труд принимается во внимание лишь постольку, поскольку рабочее время, затраченное на производства потребительной стоимости, общественно необходимо. Оно охватывает ряд различных моментов.
Во-первых, рабочая сила должна функционировать при нормальных условиях производства. Так, если прядильная машина является общественно господствующим средством труда, то рабочему нельзя предоставлять, например, старинную прялку. Кроме того, он должен получить хлопок нормального качества, а не какие-либо отбросы, которые рвутся каждую минуту. Иначе рабочему и в том, и в другом случае на производство одного фунта пряжи пришлось бы затратить больше рабочего времени, чем общественно необходимое рабочее время. Но это излишнее время не создало бы стоимости и стало быть, и денег, которые могли бы быть получены после ее реализации.
Во-вторых, сама рабочая сила также должна иметь нормальный характер. Это означает, что в той специальности, в которой применяется рабочая сила, она должна обладать установившейся в обществе средней степенью искусства, подготовки и быстроты. Здесь предполагается, что капиталист купил на рынке труда рабочую силу нормального качества. Сообразно этому она должна затрачиваться с общественно обычной степенью интенсивности, т. е. с общественно обычной средней степенью напряжения. Поэтому капиталист строго следит за этим с такой же заботливостью, как и за тем, чтобы ни одна минута рабочего времени не расточалась даром, без осуществления труда. Ведь он купил рабочую силу на определенный срок, а потому хочет получить то, что ему принадлежит и не хочет, чтобы его обкрадывали.
В-третьих, не должно иметь места нецелесообразное потребление сырого материала и средств труда, потому что, будучи неразумно израсходованными, они представляют собой излишне затраченные количества овеществленного труда, которые не учитываются и не принимают участия в образовании стоимости продукта, а следовательно и в процессе ее увеличения.
«Итак, – писал в этой связи К. Маркс, – выведенное уже раньше из анализа товара различие между трудом, поскольку он создает потребительную стоимость, и тем же самым трудом, поскольку он создает стоимость (т. е. между конкретным и абстрактным трудом – Н.С.), теперь выступает как различие между разными сторонами процесса производства.
Как единство процесса труда и процесса образования стоимости, производственный процесс есть процесс производства товаров; как единство процесса труда и процесса увеличения стоимости, он есть капиталистический процесс производства, капиталистическая форма товарного производства.»[329 - Там же. С. 208.]
Согласно К. Марксу, следует, однако, иметь в виду, что для процесса увеличения стоимости совершенно безразлично, будет ли присвоенный (отчужденный) капиталистом труд рабочего представлять простой, средний общественный труд или более сложный труд, труд более высокой квалификации, или труд с более высоким удельным весом в определенной отрасли производства. Как известно, последний, в сравнении с первым, есть по своей сути «проявление такой рабочей силы, образование которой требует более высоких издержек, производство которой стоит большего рабочего времени и которое имеет поэтому более высокую стоимость, чем простая рабочая сила. Если стоимость этой силы выше, то и проявляется она зато в более высоком труде и овеществляется поэтому за равные промежутки времени в сравнительно более высоких стоимостях. Но какова бы ни была разница в степени между трудом прядильщика и трудом ювелира, та доля труда, которой ювелирный рабочий лишь возмещает стоимость своей собственной рабочей силы, качественно ничем не отличается от той добавочной доли труда, которой он создает прибавочную стоимость. В обоих случаях прибавочная стоимость получается лишь вследствие количественного излишка труда, вследствие большей продолжительности того же процесса труда: в одном случае процесса производства пряжи, в другом – процесса ювелирного производства.
С другой стороны, в каждом процессе образования стоимости высший труд всегда должен сводиться к среднему общественному труду, например один день высшего труда к х дням простого труда. Следовательно, мы избежим излишней операции и упростим анализ, если предположим, что рабочий, применяемый капиталом, выполняет простой, средний общественный труд»[330 - Там же. С. 208–209.].
Глава 7. Постоянный и переменный капитал
В процессе труда принимают участие два различных фактора: 1) объективный, или вещественный, фактор, то есть средства производства, и 2) субъективный, или личный, фактор, то есть рабочая сила. Поэтому они играют совершенно различную роль в образовании и увеличении стоимости производимого продукта.
Носитель рабочей силы – рабочий, затрачивая определенное количество труда, создает новую стоимость, причем большую, чем стоимость самой рабочей силы, и присоединяет ее к предмету труда, каковы бы ни были цель, конкретное содержание и технический характер этого труда. Одновременно при этом стоимость потребленных средств производства входит в виде составных частей в стоимость произведенного продукта, например, стоимость хлопка и веретен – в стоимость пряжи, принадлежащей капиталисту. «Следовательно, стоимость средств производства сохраняется, переносится на продукт, это перенесение совершается во время превращения средств производства в продукт, в процессе труда. Оно совершается посредством труда. Но каким образом?»[331 - Там же. С. 210.]
Ведь процесс труда суть единый процесс, а потому рабочий не работает вдвойне в одно и то же время: сначала для того, чтобы создать новую стоимость и присоединить ее к стоимости хлопка, а потом для того, чтобы сохранить старую стоимость хлопка и веретен и перенести ее на продукт, пряжу. В действительности же «старую стоимость он сохраняет путем простого присоединения новой стоимости. Но так как присоединение новой стоимости к предмету труда и сохранение старых стоимостей в продукте суть два совершенно различных результата, достигаемых рабочим в одно и то же время, хотя в это время он работает не вдвойне, то эта двойственность результата, очевидно, может быть объяснена лишь двойственным характером самого его труда. В одно и то же время труд, в силу одного своего свойства, должен создавать стоимость, а в силу другого свойства должен сохранять или переносить стоимость»[332 - Там же.].
Возникает вопрос: каким же образом каждый рабочий присоединяет рабочее время, а потому новую стоимость к хлопку?
Ответ К. Маркса гласит: всегда только в форме своеобразного производительного труда, или конкретного труда, рабочего. Так, прядильщик присоединяет рабочее время, а стало быть, и новую стоимость только тем, что он прядет, ткач только тем, что он ткет, кузнец только тем, что он кует. И только вследствие той целесообразной формы, в которой осуществляется конкретный труд, т. е. прядения, ткачества и ковки, средства производства – хлопок и веретена, пряжа и ткацкий станок, железо и наковальня – становятся вещественными элементами создания продукта, новой потребительной стоимости. При этом старая форма их потребительной стоимости исчезает, но только для того, чтобы появиться в новой форме потребительной стоимости. Что же касается рабочего времени, затраченного на создание использованной потребительной стоимости, то оно составляет часть рабочего времени, необходимого для создания новой потребительной стоимости, т. е. представляет собой общественно необходимое рабочее время, переносимое с потребленных средств производства на новый продукт. Следовательно, рабочий сохраняет стоимости этих средств производства, или переносит эти стоимости и на данный продукт как составные части стоимости последнего не путем присоединения своего труда вообще, т. е. абстрактного труда, а вследствие конкретного труда, т. е. специфически производительной формы этого труда. Будучи такой целесообразной производственной деятельностью, прядение, ткачество, ковка, т. е. конкретный труд «воскрешает средства производства из мертвых; одушевляя эти средства производства, он превращает их в факторы процесса труда и соединяется с ними в продукты.
Если бы специфический производительный труд рабочего не был (например. – Н.С.) прядением, то он не превратил бы хлопок в пряжу, следовательно и стоимости хлопка и веретен не перенес бы на пряжу. Напротив, если тот же самый рабочий переменит профессию и сделается столяром, то он по-прежнему своим рабочим днем будет присоединять стоимость к соответственному материалу. Следовательно, он присоединяет ее своим трудом не поскольку последний есть труд прядения или столярный труд (то есть конкретный труд. – Н.С.), а поскольку – он абстрактный, общественный труд вообще, и определенную величину стоимости он присоединяет не потому, что его труд имеет особое полезное содержание, а потому, что он продолжается в течение определенного времени. Таким образом, в своем абстрактном общем свойстве как затрата человеческой рабочей силы, труд прядильщика присоединяет к стоимости хлопка и веретен новую стоимость, а в своем конкретном, особенном, полезном свойстве, как процесс прядения, он переносит на продукт стоимость этих средств производства и таким образом сохраняет их стоимость в продукте. Отсюда двойственность результата труда, совершаемого в одно и то же время.
Простым количественным присоединением труда присоединяется новая стоимость, вследствие же особого качества присоединяемого труда старые стоимости средств производства сохраняются в продукте. Это двустороннее действие одного и того же труда, как следствие двойственного характера последнего, наглядно обнаруживается в различных явлениях»[333 - Там же. С. 211–212.].
Предположим, что производительная сила прядильного труда рабочего повысилась вследствие какого-либо технического изобретения. Это дало ему возможность перепрясть, например, в течение 6 часов столько хлопка, сколько раньше перепрядалось им за 36 часов. Иными словами, производительная сила труда прядильщика увеличилась в 6 раз. Сообразно этому, с одной стороны, и производимый продукт ушестерен: 36 ф. вместо 6 ф. пряжи. Но эти 36 ф. пряжи теперь впитывают столько же рабочего времени, сколько раньше впитывали 6 часов рабочего времени, а потому к ним присоединяется нового труда в шесть раз меньше, чем при прежних методах изготовления пряжи, т. е. присоединяется лишь одна шестая часть той стоимости, которая присоединилась раньше. С другой стороны, в 36 ф. пряжи заключается теперь ушестеренная стоимость хлопка, созданная в течение 6 часов прядения. При этом одновременно сохранена и перенесена на производимый продукт в шесть раз большая стоимость сырого материала, хотя к последнему теперь присоединяется в шесть раз меньшая новая стоимость. Это обстоятельство «показывает, насколько существенно отличается то свойство труда, вследствие которого он во время одного и того же нераздельного процесса сохраняет стоимость, от того его свойства, в силу которого он создает стоимость. Чем больше необходимого рабочего времени приходится во время операции прядения на данное количество хлопка, тем больше новая стоимость, присоединяемая к хлопку, но чем большее количество фунтов хлопка перепрядается в течение данного количества рабочего времени, тем больше старая стоимость, сохраняемая в продукте»[334 - Там же. С. 212.].
Предположим, наоборот, что производительная сила прядильного труда рабочего остается прежней, т. е. она не изменилась. В этом случае для того чтобы один фунт хлопка превратить в один фунт пряжи, рабочему требуется такое же количество рабочего времени, как и раньше. Но допустим, что изменилась стоимость самого хлопка: она увеличилась или уменьшилась в шесть раз. В обоих случаях рабочий к данному количеству хлопка продолжает присоединять то же самое рабочее время, а потому ту же самую стоимость, и одновременно в обоих этих случаях в течение данного рабочего времени он производит то же самое количество пряжи. Однако та стоимость, которую рабочий с хлопка переносит на пряжу в одном случае в шесть раз меньше, а в другом случае в шесть раз больше, чем было раньше. Аналогичная ситуация складывается и в том случае, если средства производства вздорожают или удешевятся, но по-прежнему будут функционировать в процессе труда.
Наконец, если технические условия процесса прядения остаются неизменными, а также если не произойдет никаких изменений в стоимости соответствующих средств производства, то рабочий в течение одинакового рабочего времени будет потреблять такое же, как и раньше, количество сырого материала и машин такой же, как и раньше, стоимости. В этом случае стоимость, которую он сохраняет в продукте, прямо пропорциональна той новой стоимости, которую он присоединяет. Разумеется, в течение, например, двух недель рабочий присоединяет вдвое больше труда, чем в одну неделю, а стало быть, и вдвое большую стоимость; но в то же самое время он потребляет вдвое больше материала, представляющего вдвое большую стоимость, и потребляет вдвое больше машин, представляющих вдвое большую стоимость. Отсюда следует, что в продукте двух недель рабочий сохраняет вдвое большую стоимость, чем в продукте одной недели. Поэтому «при данных неизменяющихся условиях производства рабочий сохраняет тем большую стоимость, чем большую стоимость он присоединяет, но он сохраняет большую стоимость не потому, что он присоединяет большую стоимость, а потому, что присоединяет ее при неизменяющихся и не зависимых от его собственного труда условиях»[335 - Там же. С. 123. «Конечно, в известном относительном смысле можно сказать, что рабочий всегда сохраняет старые стоимости в той самой пропорции, в какой он присоединяет новую. Как бы ни изменилась стоимость хлопка, вздорожает ли он с 1 шилл. до 2 шилл., или подешевеет на 6 пенсов, рабочий в продукте одного часа всегда сохраняет вдвое меньшую стоимость, чем в продукте двух часов. Далее, если изменяется производительность его собственного труда (производительная сила его собственного труда. – Н.С.), если она повышается или понижается, то он, например, в один рабочий час перепрядет больше или меньше хлопка, чем раньше, и соответственно этому сохранит большую или меньшую стоимость хлопка в продукте одного рабочего часа. Но при всем том в два рабочих часа он сохранит вдвое большую стоимость, чем в один рабочий час.» / Там же.].
Стоимость, если отвлечься от ее чисто символического выражения в знаке стоимости, всегда существует в той или иной потребительной стоимости, в той или иной вещи (даже сам человек, рассматриваемый только как носитель (наличное бытие) рабочей силы, есть не что иное как предмет природы, вещь, хотя и живая, сознательная вещь, а самый труд есть материальное проявление этой силы). Именно поэтому, если утрачивается потребительная стоимость обычного товара, то утрачивается и стоимость последнего. Но средства производства не утрачивают своей стоимости одновременно со своей потребительной стоимостью, поскольку в процессе труда они утрачивают первоначальную форму своей потребительной стоимости в действительности только потому, чтобы в новом продукте приобрести форму другой потребительной стоимости. Однако «как ни важно для стоимости существовать в виде какой-либо потребительной стоимости, для нее, как показывает метаморфоз товаров, безразлично, в какой потребительной стоимости она существует. Из этого следует, что в процессе труда стоимость переходит со средств производства на продукт лишь в той мере, в какой средства производства вместе со своей самостоятельной потребительной стоимостью утрачивают и свою меновую стоимость (а стало быть, и стоимость. – Н.С.). Они не передают продукту только ту стоимость, которую они утрачивают как средства производства. Но в этом отношении с различными материальными факторами процесса труда дело обстоит различно»[336 - Там же. С. 214.].
Так, уголь, который сжигают в топке машины, исчезает бесследно, подобно тому, как и масло, которым смазывается ось колеса и т. д. Потребляемые краски и другие вспомогательные материалы также исчезают, но проявляются в свойствах нового продукта. Сырой материал образует вообще субстанцию данного продукта, но вместе с тем изменяет свою форму. Следовательно, предметы труда, т. е. вспомогательные материалы и сырой материал утрачивают ту самостоятельную форму, в которой они вступили в процесс труда как потребительные стоимости.
Иначе обстоит дело со средствами труда, которые принимают участие в этом процессе. Например, инструменты, машины, фабричные здания служат здесь лишь до тех пор, пока они сохраняют свою первоначальную форму, пока они могут функционировать в процессе труда в этой самой форме. «Как во время своей жизни, т. е. в процессе труда, они сохраняют по отношению к продукту свою самостоятельную форму, так сохраняют они ее и после своей смерти. Трупы машин, орудий, мастерских и т. д. продолжают по-прежнему существовать отдельно от продуктов, образованию которых они содействовали. Теперь если мы рассмотрим весь период, на протяжении которого служит такое средство, со дня его вступления в мастерскую и до того дня, когда его выбросят на свалку, то увидим, что его потребительная стоимость полностью потреблена трудом в течение этого периода, а потому его меновая стоимость (стоимость. – Н.С.) целиком перешла на продукт. Например, если прядильная машина в 10 лет отжила свой век, то вся ее стоимость в течение десятилетнего процесса труда перешла на продукт 10 лет. Следовательно, период жизни средств труда охватывает большее или меньшее число постоянно снова и снова повторяющихся при его помощи процессов труда».
Причем «со средствами труда дело обстоит так же, как с человеком. Жизнь каждого человека ежедневно убывает на 24 часа. Но на человеке не написано, сколько дней его жизни уже убыло. Однако это не препятствует обществом страхования жизни делать очень верные и, что еще важнее, очень выгодные выводы из средней продолжительности человеческой жизни. То же и со средствами труда. Из опыта известно, сколько времени может в среднем просуществовать данное средство труда, например известного рода машина. Предположим, что она сохраняет свою потребительную стоимость в процессе труда только 6 дней. В таком случае она в среднем утрачивает за каждый рабочий день ? своей потребительной стоимости и потому передает дневному продукту ? своей стоимости. Этим способом исчисляется изнашивание всех средств труда, например, ежедневная утрата, и соответствующее этому ежедневное перенесение их стоимости на продукт»[337 - Там же. С. 214–215.].
Итак, средства производства, т. е. предметы и средства труда никогда не отдают произведенному продукту больше стоимости, чем они утрачивают ее в процессе труда вследствие уничтожения своей собственной потребительной стоимости. Поэтому если бы средства производства не имели стоимости, то им было бы нечего утрачивать. Иными словами, если бы средства производства не являлись продуктами человеческого труда, то они не передавали бы новому продукту никакой стоимости. В таком случае средства производства служили бы для образования потребительной стоимости, не участвуя при этом в образовании стоимости. Именно «так обстоит дело со всеми средствами производства, которые даны природой без содействия человека: с землей, ветром и водой, железом в рудной жиле, деревом в девственном лесу и т. д.»[338 - Там же. С. 215.].
Здесь, однако, обращает на себя внимание другое явление. Предположим, что стоимость машины составляет, например, 1000 ф. ст., и что она изнашивается в течение 1000 дней. Естественно, в этом случае ?
стоимости машины ежедневно переходит с нее самой на созданный при ее помощи дневной продукт. В то же время вся машина в целом продолжает, хотя и с убывающей жизненной силой, по-прежнему функционировать в процессе труда. Таким образом, получается, что данный фактор процесса труда, данное средство труда, целиком принимает участие в этом процессе труда, но лишь частью – в процессе образования стоимости. Различие между ними отражается здесь на их материальных факторах таким образом, что одно и то же средство труда как элемент процесса труда целиком входит в этот процесс, а как элемент образования стоимости входит в него лишь частями.
