Невидимое между нами

Влад Свон

Невидимое между нами

– Как давно это было? Пять или десять лет назад?

Молодой человек по имени Герц, лежал и рассматривал свою ладонь, прищурив глаза. Особое внимание он уделял мизинцу.

– Ты еще здесь? – Обратился лежебока к кому-то.

Не услышав ответа, парень громко выдохнул и встал с кровати, осмотрел комнату, в поисках хоть какой-то вещи, которая отвлекла бы его от навязчивых мыслей, но ничего. Он устало бухнулся обратно на подушку.

– Сколько времени прошло? Почему же ты пропала так внезапно? – И снова тишина.

На столе в углу стояло фото в рамке. На нем была изображена девушка с темно-русыми, короткими волосами. Взгляд ее зеленых глаз был направлен в объектив, в руках она держала фотоаппарат и слегка улыбалась. Герц посмотрел на изображение и недовольно хмыкнул.

– И зачем я до сих пор тебя храню? – В очередной раз, он сделал усилие и поднял свою тушу, схватил снимок и бросил в мусорное ведро. – Там твое место.

За окном радостно чирикали птицы под жарким, летним солнцем. Утренние лучики старательно пробивались сквозь щелочку штор в темную, наполненную тяжелой атмосферой, квартирку на четвертом этаже вторички. Внизу уже принялись шуметь автомобили, тут и там орущие яростными гудками. Цокот торопящихся женских каблучков и мужских туфель, эхом закружил в воздухе, оповещая о начале рабочей недели. Город потихоньку наполнялся жизнью, пора бы ей влиться и в сумрачного обитателя однокомнатной студии.

Как знак свыше, треск роллеты на первом этаже, дал понять Герцу, что его любимая кофейня “Petit Amour a la Maison” готова принимать посетителей.

Парень раздвинул занавески, решив, наконец, впустить утро, но получил удар в лицо белесым светом, отчего сразу же отвернулся, злобно фыркнув.

– Будь у меня дома кофе, я бы и не подумал выходить в такую мерзкую погоду наружу. К тому же, сегодня понедельник? – Герц посмотрел на календарь в телефоне. Шестнадцатое июля. Рядом прогноз погоды на день, от которого парень жалобно проскулил: – Боже, тридцать градусов тепла до самого вечера? Вот ведь гав…

В дверь позвонили и, не дожидаясь пока постоялец откроет, начали стучать кулаком.

– Мистер Герц! Мистер Герц! – Долбил кто-то настойчиво.

– Иду. Что случилось-то опять, – Герц аккуратно отодвинул щеколду. Ручку резко дернули, и вбежали в комнату, захлопнув за собой.

На пороге стояла девушка с коротким, ассиметричным каре и длинной челкой на правом боку. Она прижалась спиной к стенке, и судорожно пыталась защелкнуть замок. Справившись с задачей, визитерша по-хозяйски прошла к раковине, налила стакан воды и осушила залпом, обронив пару капель себе на белую блузку.

– Снова? – Без доли удивления, спросил Герц.

– Угу, – запыхавшись, кивнула нарушительница спокойствия.

– Мне ждать его здесь?

– Не знаю! Думаю, он не видел, куда я побежала. Мы открылись, только успели запустить кассу, как вижу знакомый профиль в окне.

– И первое, что ты делаешь – бежишь ко мне, – устало произнес Герц.

– А куда еще?! – выпалила девушка.

– К себе.

– Дик первым делом пойдет туда!

– А далее сюда, разносить мои апартаменты, как в прошлый раз, да. Спасибо, Лиана. Как думаешь, почему здесь остались только кровать и письменный стол?

– Прости за неудобства, – опустила взгляд в пол брюнетка, и резко, по-детски злобно, уставилась на Герца: – Вообще, как бы! Ты живешь тут бесплатно, за мой счет. Мог бы и подсобить.

– С радостью, но не каждый день. – Герц прошел на закуток, отведенный под кухню, и поставил чайник. – Выпьешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Когда Дик свалит, на работе утолю жажду.

– Как хочешь, – улыбнулся хозяин студии. – Мне больше достанется.

– С каких пор ты пьешь чай по утрам?

– С тех самых, когда не могу отведать кофе у вас, Ладошка.

– Я же просила не называть меня так! – крикнула Лиана, и кинула в парня подушку. Она попала прямо в голову, но Герц будто не заметил.

– Ну, а что? “Petit Amour a la Maison” , или просто PAalM? Чем не ладошка?

– Оставь свои сокращения при себе, хорошо?

Герц промолчал, и продолжил заниматься напитком. Он взял пакетик Эрл Грея, залил кипятком, макнул пару раз, чтобы вода стала темно-коричневой, и выбросил в мусорку. И хотя в шкафу имелся листовой чай, который парню присылала мать, ему казалось бессмысленным тратить время на долгую и «дорогую» заварку, итог которой по вкусу ничем не отличался от дешевой. Такое же отношение, Герц имел и к кофе, но, тем не менее, предпочитал пить не сублимированный, а свежемолотый в кафе у Лианы. Добавив два кубика рафинада, он сел за письменный стол, невольно посмотрев на край фоторамки в ведре. Гостья заметила и немного смутилась, затем решилась спросить:

– Все же решил выбросить?

– М? Ты о чем?

– Одри.

– А, да. – Герц набрал рот чая и громко глотнул.

– Не нашел?

– Нашел, но, что-то пошло не так. Не судьба, видимо, – он снова отхлебнул, и с грустью посмотрел на мизинец.

– А не так – это что? – Чуть более бодрым тоном, поинтересовалась Лиана.

– Кажется, тебе пора на работу, – резко оборвал диалог квартирант. – Кофе сам себя не сварит, круасан не нарежет. Идем, провожу. С тебя угощение, кстати.

– За что?! – Возмутилась девушка.

– За убежище. Давай, чоп-чоп.

Они вышли из комнаты, и парень аккуратно закрыл дверь, повернув ключом три раза, и столько же дернув ручку. Закончив свой маленький ритуал, он пошел в конец коридора, где ждала Лиана. Герц снимал однушку в хостеле «Colo», который славился своей эстетической стариной. Тут тебе и канделябры, хотя в здании имелось электричество; скрипучий лифт, тросы которого пережили несколько войн, но готовые были оборваться от любого килограмма; обшарпанные, бежевые обои, похожие на шелк, переливались нежным светом от огоньков свечей; деревянный пол, мелодично поскрипывающий от каждого шага. По мнению Герца, никакой эстетики тут не было; обычный, древний дом, владелец которого не хотел вкладывать деньги в ремонт. Но, ему следовало отдать должное, арендовать тут комнату было довольно дешево, пусть сам житель студии на четвертом этаже ничего и не платил.

Свободу от налогов Герцу подарила Лиана – дочь хозяина и, по совместительству, совладелица «Colo» – после того, как он оказался в нужное время и в нужном месте. В поисках жилья, новоприбывший гость Свитспрингс, забрел в миловидное кафе с французским названием, где стал свидетелем перепалки между женщиной лет двадцати пяти, и мужчиной, старше ее на год другой. Герц старался не слушать их ругань, пока ждал кофе. Но, тем не менее, поглядывал в их сторону, особенно на их мизинцы.

– Извините, пожалуйста, за сцену, – жалобно обратилась официантка, подавая чашку с напитком. – За счет заведения, – и поставила рядом поднос, на котором лежал круасан с ветчиной и сыром.

– А кто это? – Не удержал любопытства Герц.

– Леди Лиана и ее муж – Дик.

– Даже не мистер?

– Просто Дик. Имя соответствует характеру. До мистера ему, как пешком по Сахаре без воды и припасов. Жалкий мужчинка. Приходит почти каждый день, и клянчит деньги у хозяйки. Причем, казалось бы, работа у него не пыльная – писать книги, даже с издательством сотрудничает. Вот только аванс спускает за пару недель, а потом бегает сюда и терроризирует Лиану. Сперва, она терпела его, принимала, поддерживала, но потом, когда увидела, что все это идет в никуда, подала на развод. Хотела, как лучше для себя, а вышло…Ну, сами видите.

– Джина! Заняться нечем?! – Крикнул на официантку худощавый скандалист в грязной майке и полосатых шортах. – Вали за кассу! – Девушка не послушалась, и Дик подошел к ней. – Ты глухая? – Он схватил ее за волосы и толкнул в сторону бара. – Живо!

В эту же секунду, к нему подскочила хозяйка и отвесила пощечину:

– Какого черта ты себе позволяешь?! Уходи отсюда! Немедленно!

– А то что? Пожалуешься отцу? Вызовешь полицию? Не пугай меня, Лиана. Ты же знаешь, моего авторитета будет по более, чем у тебя. Кто я, а кто ты? Писатель, зарекомендовавший себя в лучшем издательстве страны, и какая-то жалкая бариста, владеющая половиной разваливающейся собственности!

– Жалкая бариста, хотя бы добилась этого сама, а не с помощью подачек отца, и не бегает по жалкой развалюхе, вымаливая деньги, как голодная собака.

Пока Лиана произносила свою ответную, короткую речь, Герц заметил, что с каждым ее словом, Дик сжимал кулак. И в определенный момент, сила была настолько велика, что его рука поддалась гневной дрожи. Муженек замахнулся, и нанес удар.

Но попал в поднос, который Герц выставил перед лицом Лианы.

– Немного не туда целитесь, товарищ. Если хотите ударить женщину, то цельтесь к себе в пах.

– Ах ты козлина! – Крикнул Дик, и попытался напасть на защитника.

Герц шмыгнул в бок, схватил соперника за кулак, и, воспользовавшись инерцией и тяжестью его тела, крутанул агрессора в стену. Дик сдавленно захрипел, и попытался контратаковать, но тут же получил удар под челюсть мятым подносом.

– Джина, будь добра, вызови полицию, – попросил победитель, и сел за столик. К нему присоединилась Лиана. Она смотрела на него широко раскрытыми, карими глазами, на которых наворачивались слезинки. Дрожащими губами, девушка тихо произнесла: «Спасибо». Герц улыбнулся, и отпил кофе.

– Ммм, вкусный. Буду заходить к вам почаще, если найду, где ночевать, – с досадой сказал он.

– В-вам негде спать? Оставайтесь у нас! Комнату найдем!

– Не думаю, что могу позволить себе такие апартаменты, особенно, – Герц провел рукой по воздуху, акцентируя внимание на дворик кофейни, – в таком районе.

– Да вы не думайте об этом! Просто заезжайте, мы все уплатим! Это небольшая благодарность за то, что вы сделали, мистер?

– Герц, – он протянул ладонь Лиане.

– Очень приятно, – хозяйка крепко пожала ему руку, и одарила радостной улыбкой.

«Серая, – подумал он, рассматривая ее пальчик. – А его – черная! Думаю, рядом с ними стоит немного задержаться».

– Эй, идешь?! – Крикнула девушка у лифта. – Чего застрял?!

– Да, да. Извини. Вспомнил кое-что интересное, – Герц почесал свою русую гриву, и нагнал Лиану у калитки транспорта.

На первом этаже, парочка подошла к трухлявой, коричневой двери. Девушка легонько стукнула два раза, сделала паузу, потом три удара, и под конец еще один. Послышались шаги, и резкий щелчок. На пороге предстала Джина, одетая не по рабочей форме: в рваных на коленях джинсах, и черной футболке с принтом призмы из альбома Pink Floyd. Она обернулась назад, затем, манящим жестом, пригласила войти.

– Ушел? – Спросила Лиана.

– Да, причем почти сразу.

– Фух, замечательно, – успокоилась хозяйка. – Что ж, теперь можно начинать. Иди, переодевайся, Джи, а я пока все подготовлю. Потом…, – она обратила внимание, что Герц оставил их компанию и сидит за столом, закинув ногу на ногу. – Эй! Ты не поможешь?

– Так ведь уже помог, минут десять назад, нет? – Ухмыльнулся он.

Лиана недовольно хмыкнула, и убежала готовить помещение к первым посетителям; заметалась пчелкой, чтобы успеть, ведь открытие запоздало на полчаса. Пока хозяйка снимала перевернутые стулья со столов, поднимала жалюзи на окнах, и выметала грязь, оставленную после Дика, Джина вышла в зал, одетая в классические брюки и белую блузку. Официантка взяла фартук, и накинула его поверх формы; запустила кофемашину и отправила на слив остатки с прошлой смены. В “Petit Amour a la Maison” особой популярностью пользовался сорт кофейных зерен “House Blend”, поэтому первым делом, Джина засыпала в измельчитель именно их. Подготовившись, она ударила по звонку у кассы и громко произнесла, приветственным тоном: «Я вас слушаю!»

– Мне, как обычно, – заказал Герц.

– Поняла, – Джина аккуратно взялась за ручку холдера и автоматично дернула ей влево, начисто протерла внутреннюю поверхность салфеткой и подставила его под кофемолку. Из нее тонкой струйкой посыпал коричневатый порошок. Распределив субстанцию по прибору, и придавив ее прессом, бариста нажала кнопку на аппарате, промыла каналы, вернула холдер на место и подставила под него чашечку. Пока кипяток заваривал напиток, официантка достала блендер, и закинула в него горстку ледяных кубиков. Когда кофе был готов, она вылила его в емкость, добавила взбитого молока, столовую ложку соленой карамели и щепотку коричневого сахара, накрыла крышкой, и взбила на средних оборотах в течение минуты.

Не дожидаясь, пока Джина закончит, Герц подошел к кассе.

– С собой или на вынос? – Не оборачиваясь, спросила она.

– Сейчас скажу, – парень посмотрел в окно, заприметил облака, которые прикрыли солнце, и ответил: – Посижу на улице.

– Ты, как всегда, – хмыкнула Джина. – Для тебя подходит выражение «Светило за двери – Герц в пляс!»

– Не поспоришь, – согласился он, пожав плечами, взял стакан и вышел на террасу.

Внешний дворик кафе, представлял собой небольшой островок, висевший в паре сантиметров от земли, на крепких, деревянных стойках. Под ним, искусственным полотном, растянулся салатовый газон, усеянный такими же ненастоящими клубнями цветов. По бокам, вместо ограждений, стояли живые изгороди, в еле видимых, бежевых горшочках. Герц занял один из трех столиков под навесным брезентом в красную полоску, отхлебнул кофе и прикрыл глаза. В городской, утренней суете, он пытался уловить пение птиц и шум, колышущейся листвы. В этот момент, к нему на цыпочках подкралась Лиана и села напротив. Она обратила внимание на его веки, под которыми происходило движение, словно Герц видит сон.

Почувствовав присутствие постороннего, «спящий» открыл глаза и на долю секунды зажмурил их, как от приступа боли.

– Все в порядке? – Забеспокоилась Лиана.

– Да, просто, – Герц потер переносицу пальцами, – резко припекло.

– Дать капли?

– Нет, не поможет. Иногда сложно перестроить взгляд с одного мира на другой.

– А, ты снова ищешь? – Недовольно выдохнула девушка, и откинулась на спинку стула.

– Иногда. Будешь? – Он пододвинул к ней стакан.

– Наслаждайся. Я не любительница сладкого и соленого в одном «помещении».

– Очень зря.

– Зря – это пытаться найти барышню, от которой ты отказался час назад, выкинув фото в урну.

– Кто сказал, что речь о ней? – Самодовольно спросил Герц, пристально посмотрев на хозяйку кафе.

– А о к-ком? И в-вообще, проехали, твое дело! Не лезу, – Лиана спрятала взгляд, ее щеки немного покраснели.

– Четверть века прожила, а ума, как у школьницы.

– Чья бы корова мычала!

Молча, они сидели в тишине, периодически прерываемой порывами прохладного ветра. Облака медленно ползли вперед, освобождая плененное солнце. Как только лучи одарили посетителей своим теплом, Герц залил оставшиеся полстакана кофе в рот, и с тяжелым трудом проглотил его.

– Ну, мне пора, – резко вскочил он.

– Да чего ты так шугаешься?

– Неприятно. Жарко. Не люблю такое.

– Посиди со мной еще немного, – попросила Лиана, смотря куда-то вдаль.

– Что-то случилось?

– Просто хочется насладиться моментом. Не часто так бывает. К тому же, не расскажешь мне ту историю?

– Которая, с твоих слов, носит звание «чушь года»? – Удивился Герц, и сел на место.

– А вдруг я поверю в этот раз? Ну, что там? Однажды ты встретил старика на остановке, и поведал он тебе легенду?

– Ну, хорошо, так и быть, – парень посмотрел на свой мизинец, и слабо улыбнулся. – Все началось с того, что меня бросила «любимая». Как сейчас помню, то летнее жарево и пыльный воздух. Тогда я гостил у бабушки и, когда меня не припрягали с домашними делами, часто выходил гулять с друзьями. Мобильную сеть в деревне ловило плохо, так что телефон был часто в недоступном режиме. Чтобы выйти на связь и поболтать, нужно было идти ближе к дороге, к выезду в город, или же забираться на возвышенность. Мой вариант был первый. В том направлении, по левой стороне тропы, находилось громадное поле подсолнухов; только из-за него я и выбирал этот маршрут. Однако, порой, мне было очень обидно, что цветам приходилось слушать, то количество ругани, которое происходило между мной и пассией. Ведь, как только получалось дозвониться, все, что я слышал – тишина в пару секунд. Она никогда не говорила первой, а будучи обиженной, так тем более. Повода искать не приходилось. Если я не беру трубку, значит занимаюсь чем-то порочащим ее достоинство: пью с деревенскими бабами, лапаю их за задницы, изменяю, курю и ругаюсь матом. Фантазии ей было не занимать; может предложить Дику поучиться у нее, как думаешь? – Герц засмеялся, с небольшой горечью. – В итоге, наступало перемирие, и обмен клятвами об искренней любви. Смешно. Дети. И это чувство я старался сохранить до самого возвращения, чтобы наконец обнять ее, сказать: «Ну что же ты, глупенькая, ничего такого не было», поцеловать и тихо миловаться под пледом. Но, – он посмотрел на проходивших мимо людей, – жизнь была бы слишком скучной, если бы двигалась по нашим планам.

– А за что вообще любить такую своеобразную личность? – Облокотилась Лиана, и подалась вперед с любопытством.

– Было о чем поговорить, но тема совпадала только одна. За то и держался. Да и внешне природа ее не обделила.

– А звали?

– Саммер.

Тут Лиана расхохоталась так, что чуть не свалилась назад со стула. Давясь слезами, и держась за живот, она еле выдавила:

– Ты серьезно?!

– Да…, – Герц отвел взгляд в сторону, по щекам пробежал жар.

– Вот оно что! У тебя посттравматический синдром на этой почве? – Все заливалась собеседница.

– Мне продолжать?

– Да, да. Фух, конечно, – она сделала глубокий вдох, и попыталась сдерживаться; иногда короткий смешок все же проскакивал у нее в горле.

– По пути домой, прямо возле поля подсолнухов, раздался звонок. На том конце провода прозвучало короткое: «Мы расстаемся». Далее последовала истерика, и такие же вопросы без ответов. Я только успел спросить: «Кто?!», но она оборвала диалог, сказав: «Не звони больше».

Наступила давящая тишина. Мне казалось, что вот сейчас ветер должен прогнать рядом с ногами сухой куст, и чтоб над головой заскрипел стервятник. Хотелось рвать и метать все подряд! Бить человека, который допустил это, который старался, терпел, надеялся, что усилия оправдаются. А в конце, он остался один, как идиот, с мерцающей лампочкой телефона, в качестве спутника. Но, я ошибся, ведь именно тогда, на мои безумные вопли и откликнулся бездомный старик, который спал позади меня на остановке. Несмотря на то, что он выглядел бедно, манеры его были довольно аристократичными. Дед был одет в подобие мужской туники из плотной ткани, лапти и шляпу, как у ведьмы – остроконечную и кривую.

«Юноша, я буду вам весьма признателен, если вы не будете кричать. У меня дневной сон. Хочется насладиться им без лишнего шума, – сказал он вежливо. – Да и чего вы плачете рядом с такой красотой? Да еще и из-за девушки, которая не ваша судьба».

– В нем меня напрягли две вещи: осведомленность в том, что меня бросили, и второе – фраза про судьбу. Однако, его спокойная, ласковая речь – расслабляла и вызывала доверие, особенно, когда он начинал говорить чуть ли не сам собой и придаваться воспоминаниям. Тогда – то я и узнал легенду о «Втором Солнце Земли». Так называли поле подсолнухов в деревне. Дед рассказал, что раньше, на месте цветов, была мертвая почва, настолько, что там не росло и травинки. Но однажды, сын владельца этого участка, влюбился в девочку.

– Как банально, – зевнула Лиана.

– Моя реакция была такой же, но не перебивай. Юнец был из богатой семьи, но любил он дочку человека, у которого денег было гораздо больше. Тем не менее, ее родители были не снобы, и позволяли мальчишке гулять с ней. Он все бегал к ним и признавался в любви. В какой-то момент, «принцесса» устала от его внимания и поставила вопрос ребром: «Достань мне звезду с неба, и я буду твоя!» А какая звезда у нас самая красивая и яркая?

– Полярная, – гордо ответила Лиана, скрестив руки.

Герц рассмеялся от ответа, чем вызвал у нее смущенное «Что?!»

– Я сказал тоже самое, вот что! Но старик поправил: «Солнце».

– А-а-а, ну точно. Припоминаю.

В этот момент, рассказчика охватило странное чувство. Еще никогда прежде, он не ощущал такой теплоты от общения с хозяйкой кофейни. Ее реакция на историю была идентичной его, когда старик делился тайной. Герц посмотрел на ладонь Лианы, на тонкие, ухоженные пальчики и увидел алую нить. Цвет был тусклый, но уже не серый, как в их первую встречу.

«Может ли…», – мелькнуло в его голове, но он тут же откинул мысль, и продолжил:

– Юноша решил вспахать мертвую землю, и усадить ее цветами. Несколько месяцев он выходил в поле, работал под жаром утра и холодом ночи; а потом свалился без сил и зарыдал. Мощное отчаяние, заставило его буквально избивать почву. Когда из костяшек брызнула кровь, маленький фермер посмотрел на бескрайний, сухой песок, плюнул и сдался. Но дома, отец взбодрил сына простой фразой, да так, что тот сразу же ринулся в бой, вытирая слезы разбитыми руками.

«Если ты любишь ее, то борись за свое счастье».

– Но достаточно ли было цитаты, чтобы в смерти появилась жизнь? Наверно нет, но благодаря упорству, все получилось. Одним туманным утром, младший владелец фермы «SunFlower’s», обнаружил под ногами росток, и возликовал от радости. Через несколько месяцев, поле было усеяно желтыми, миниатюрными светилами. За пару лет, молва о «Втором Солнце Земли» достигла и юной мисс. Она была горда, что знает такого замечательного мужчину, который сдержал слово и достиг своей цели, не смотря ни на что. Но взаимности герой не добился. «Принцесса» нашла свою любовь с другим, с кем и была счастлива до конца своих дней. И каждый раз, видя поле подсолнухов, в ее памяти мелькал образ наивного, целеустремленного мальчишки, которого она никогда не забудет. Конец истории.

– Это очень грустно…

«Опять такой же ответ».

– Когда легенда прозвучала из уст старца, он сказал, что грустить нечего, ведь их нити судьбы, не связаны между собой.

– О, а вот эта часть мне уже нравится! – Лиана снова подалась вперед, и оперлась на ладони подбородком.

«С самого рождения, человека, с его второй половинкой, связывает невидимая веревочка. Для нее нет преград в виде обстоятельств, расстояний или времени. Она может сокращаться, растягиваться, сжиматься, становиться толще или тоньше, но никогда не рвется. Весь мир усеян нитями, красными, как пламя солнца на закате. Если бы каждый мог видеть то, что вижу я, то удивились бы истинному цвету неба. Необычайная красота переплетений окутывает планету, как шерстяным одеялом. Когда в учебниках, красной планетой называют Марс, – они просто не знают, какова на самом деле Земля!»

– Так сказал мне Кит, тот старик – сын фермера с «SunFlower’s».

– Это ведь не все, – на этом моменте Лиана помрачнела. – Что случается, когда люди сходятся, но их нити не соответствуют друг другу?

– Ты ведь знаешь.

– Ну и что? Расскажи!

– Если человек связывает жизнь не со своей судьбой, то происходит одно из двух: нить тускнеет и превращается в рваный клочок; или сливается воедино с партнерской, обвивается вокруг, и сереет вместе с ней, несчастная и страдающая. Тем не менее, ошибочный выбор – не помеха, так как нить всегда будет тянуться к своей родственной душе в надежде, что хозяин опомнится и наполнит ее красками. Такие дела.

– А дальше?

– Больше нечего добавить.

– Герц, не ври! Я помню, что потом тебе был знак, в виде мерцающего огонька телефона, и ты наткнулся на группу фотографа! Почему ты не хочешь продолжить до этого момента? – Возмутилась Лиана, ударив кулаком о стол.

– Это не важная деталь истории, – открестился он, и погладил ее по ладони. Слушательница резко выдернула руку, и прижала к груди.

– Ты ведь любил Одри, правда?

– Да.

– Тогда почему?

– Потому что Одри больше нет, Лиана. Моя нить, – Герц показал ей палец, – она трепыхается по ветру, без цели, без желания. Просто потому что ей некуда стремиться, не к кому тянуться.

– Но ведь они не рвутся…

– Нет, если человек жив. В противном случае, происходит разрыв.

– Мне жаль, я…Я не знала, прости.

– Ничего. Дела давно минувших дней, – Герц встал со стула, и отвернулся.

– Ты скучаешь?

– Не совсем. Просто жаль, что все так закончилось. Много было сказано лишнего, и так мало нужного. Я просто…, – он дотронулся до лица, и потер глаза. – К черту. Не проси меня больше рассказывать тебе эту историю, ладно? – Не дожидаясь ответа, Герц пошел прямо, оставив хозяйку кофейни позади.

Смотря ему вслед, Лиана обратила внимание на его палец и увидела нить, которая тянулась в противоположную сторону от своего хозяина, прямо к ней.

Герц провел большую часть дня в одиночестве, если можно так назвать посиделку в торговом центре у фонтана, возле которого мельтешили люди. Разговор с Лианой вызвал в его памяти неприятные воспоминания, связанные с Одри. Все время, проведенное на четвертом этаже хостела, парень пытался отыскать «замену» погибшей девушке. Его никто не торопил и не заставлял, но он надеялся, что, чем раньше разберется, тем легче будет на душе. Но Мир Клубка, именно так называл он концепт видимой реальности, с каждым разом приносил ему все больше разочарования.